О теле электрическом пою я...

[Tyrrenian]

Название: О теле электрическом пою я...
Автор: Tyrrenian
Бета: нет, но ищется
Тип: слеш
Рейтинг: PG???
Размер: мини
Предупреждения: смерть персонажа. Если это можно так назвать.
Размещение: нигде без моего публичного разрешения.

Здание космопорта походило на огромного матово-серого паука, широко раскинувшего лапы-переходы по некогда бескрайнему полю. Теперь же стальному гиганту едва хватало места, и он копошился в своем асфальтовом гнезде и день за днем сжирал темнеющее на горизонте полотно леса. И гудел своим отполированным металлическим брюхом, умело подражая сотням и тысячам человеческих голосов. Бесконечный поток космических туристов исчезал где-то в полумраке хромированного чрева, а в небо почти непрерывно срывались сверкающие заряды, давно и надежно затянувшие мирную лазурь паутиной реактивных следов.
Пятнадцатый посол Альдебарана на Земле, Максим Медшер, со свойственной лишь его расе грацией ступил на зеркальный пол зала ожидания, окидывая пространство прищуром желтых глаз. Высокий, подтянутый, гибкий и вместе с тем сильный, он являл собой великолепный образец цивилизованного хищника, вышедшего на регулярный осмотр своих владений. Длинные ноги, изящные кисти рук, небрежно перетянутые дорогой шелковой лентой черные волосы – многое в Максиме было способно свести с ума любую из когда либо живших на Земле женщин. Но сердце зверя было навеки отдано одному существу.
Алексис Ростр был почти незаметен в тени своего спутника. Да, в общем-то, никогда и не стремился играть первую скрипку в оркестре. Его судьбой с рождения были серые полутона и незаметная слежка за всем миром разом. Медшер едва заметно усмехнулся: навряд ли кто-то решился бы напасть на него в космопорте на глазах у сотен людей. Незадачливого киллера скорее разорвут на части, нежели позволят даже подумать об убийстве.
«Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред».
Невысокий, хрупкий, словно сотканный из тончайшего пергамента, Алексис лишь казался беззащитным. Когда возникала необходимость, в серых глазах сверкала сталь, а тонкие пальчики наносили удары, подобные разрядам молний. Внешность двадцатилетнего мальчишки даровала Ростру неоспоримое преимущество в любой драке. Даровала бы. Если бы Максим позволил ему участвовать хоть в одной потасовке.
«Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону».
Медшер всегда проявлял заботу о своем спутнике, пусть даже логически все должно было быть наоборот. Но так уж повелось с их первой встречи. Там, на золотистых пляжах некогда величественного, а теперь почти полностью скрытого под нефтяными отходами, Тихого океана, Максим увидел невзрачного юношу с ироничной улыбкой на тонких губах и пачкой кредиток в руке. Уже позже он узнал в мальчишке наследника империи Ростров. А еще через несколько часов с ужасом проснулся в объятиях Алексиса, чувствуя некий дискомфорт в районе чуть ниже спины. И больше года позорно избегал любых контактов с семейством Ростров, опасаясь повторения произошедшего.
В его мире подобные отношения считались, по меньшей мере, противоестественными. Куда как вернее незадачливым любовникам было оказаться разделенными железными решетками, нежели прожить долгую и счастливую жизнь. Так их учили с детства, и ломать собственные принципы в угоду сиюминутным желаниям было не в характере посла.
Но Ростр не был бы Ростром, если бы однажды, потратив на погони и поиски фантастическую даже при его доходах сумму, все же не убедил Максима принять приглашение на ужин. А после и разделить с ним постель.
Взаимные обвинения, обиды, ссоры – все это служило неизменной прелюдией для бурных ночей, во время которых Алексис, пусть и с неудовольствием, но принимал положение снизу. И первый месяц с начала их отношений частенько посещал врача на предмет случайных повреждений. Только год спустя он научился получать искреннее наслаждение, расслабившись по просьбе Максима.
«Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому и Второму Законам».
Теперь же, после ста пятидесяти лет совместной жизни, им предстояло расстаться вновь. Еще один полет, и не будет больше никаких длительных отлучек, тоски в глазах цвета металла, месяцев ожидания и тревоги за Него. Такого смертного и беззащитного в отсутствии Максима. Еще один полет, и можно проводить вечера у камина, наблюдая, как Алексис по старой привычке делает кропотливые расчеты для очередного доклада перед советом директоров. Или разрабатывает новую модель, более экономную и функциональную, нежели предыдущая. Или просто читает книгу, которую мог бы процитировать в любой момент дня и ночи. Потому что для этого он и существует… Для этого Медшер выжил чуть меньше ста лет назад.
Никто так и не понял, что же произошло. Просто во время самого стандартного перелета на Марс один из реакторов вышел из строя, в момент превратив космолет в пылающий посреди тьмы факел. Говорят, вспышку было видно даже с Земли. Но для Максима все это было уже неважным: его опалило огнем, разорвало на клочки ударной волной и смяло безжалостным вакуумом. Для воспоминаний просто не осталось места.
После были серые глаза Алексиса и годы реабилитации. Любовник учил его ходить, говорить, есть. Часть былых знаний удалось восстановить по обрывкам воспоминаний и фотографиям, часть – по рассказам самого Ростра, сухим и четким, как и положено отлаженной машине. Но все же Максим тогда был безумно благодарен современной науке и технике за возвращенные ему минуты счастья рядом с любимым. Как и раньше, когда наблюдал за необратимым увяданием жизни в теле великого и могучего главы империи Ростра.
Двадцать пять. Губы стали чуть тоньше, чуть резче стали черты лица, но улыбка все также иронична и многозначительна, как в день их первой встречи.
Тридцать. Тщательно продуманная прическа, скрывающая увеличивающуюся лысину, тревоги по поводу мелких морщинок, появившихся в уголках глаз, ставший чуть мягче прежнего пресс.
Сорок. Седые прядки в волосах, все более глубокая тоска по убегающему времени в стального цвета глазах и попытки реже появляться на публике рядом с вечно молодым Максимом.
Сорок пять. Пятьдесят. Шестьдесят. И за спиной Алексиса закрылись двери регенерационной лаборатории, в которую Ростр пришел последний раз с целью попрощаться с делом всей своей жизни.
Тогда Алексис вышел через пять часов. Кожа сияла свежестью и здоровьем, движения вновь стали плавными и легкими, исчезли докучливые морщинки и так раздражавшая парня седина. Только научить металлические глаза смеяться и любить мир не могли даже самые лучшие ученые Вселенной. Только не появлялось на лице ироничной улыбки, способной заставить замереть весь мир. И великий Ростр продолжал работать, жить, любить, но на людях окончательно ушел в тень великолепного и неповторимого Максима. Того, кто развлекал окружающих непринужденной беседой, флиртовал в равной степени с мужчинами и с женщинами, шутил и искусно выуживал необходимые сведения. Алексису же достались сухие расчеты и разработка микросхем. То, к чему парень был пригоден более всего.
- Алексис! – сквозь гомонящую толпу космопорта к ним бежала девушка лет двадцати с забавными рыжими косичками и вьющейся вокруг стройных ножек овчаркой. Точнее, копией некогда живого существа. Тем, что в последние годы составляло большую часть доходов империи Ростров.
«Зачем оплакивать безвозвратно ушедших любимых, - вещал улыбчивый мужчина с экранов визоров, рекламируя дорогую, но безумно популярную услугу, - горевать о том, что не успели что-то сказать или сделать, если можно повернуть колесо времени вспять и исправить свои ошибки? Всего день в наших лабораториях, и опытные специалисты составят точную копию дорогого вам существа, основываясь на воспоминаниях. Пусть вас не смущает цены – потому что любовь не имеет цены».
Затея, по началу казавшаяся провальной, вдруг окупила себя целиком и полностью в первые же три месяца. Люди горели желанием видеть рядом безвозвратно ушедших родных и близких и не жалели средств, заполнив коридоры Ростр-Интерпрайзез очередями.
Видимо, эта девушка также поддалась общему безумству, но вместо родителей или супруга оживила пса. Глупо. Максим едва заметно наморщил нос, глядя на задорно облаивающую окружающих игрушку. Он всегда считал подобное действо обманом, надувательством, пусть и сам беззастенчиво пользовался благами науки. Разделить остаток жизни с крохотным кусочком некогда цельной личности, знать наперед все его действия и шаги – это ли не ворота в Ад?
- Алексис! – девушка остановилась подле мужчин, опираясь на коленки и шумно дыша от бега. Пожалуй, она могла бы быть ровесницей Ростра, а может и старше. – Я знала, что встречу тебя здесь!
- Энн, - склонил голову в вежливом, но не слишком учтивом поклоне парень. Тринадцать градусов, пятьдесят три секунды. Не больше и не меньше. Как всегда, идеально точно.
- Ты же планируешь вернуться домой один? – если бы Максима кто-то спрашивал с такой надеждой в голосе, он бы не задумываясь ответил «да». Но Алексису уже давно стали чужды человеческие эмоции. Его миром были цифры и Максим. Причем, неизменно в таком порядке. И посол, как всегда, смирился с этим.
- Я планирую вернуться домой с Максимом.
«И не сегодня», - добавил мысленно посол.
Как верный цепной пес, Ростр будет сидеть в зале ожидания, изредка поглядывая на циферблат огромных настенных часов, в компании таких же покинутых возлюбленных.
- С Максимом? – недовольно нахмурилась девушка. – Он будет далеко, а я смогу позаботиться о тебе.
В прошлый раз она угрожала, обещала вызвать полицию и роботов-охранников космопорта. В позапрошлый – стояла на коленях, и слезы текли по ее лицу. Теперь, вероятно, решила попытаться уговорить Алексиса мягкостью. Вот только тому давно и надежно было плевать на слова и чувства других. Всех, кроме Максима.
- Дай мне пистолет, - шепотом попросил Ростр, протягивая руку послу.
«Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред».
- Ты будешь стрелять в нее? – осведомился Максим, все же расстегивая кобуру на поясе.
- Нет.
Тонкие пальчики уверенно обхватили рукоять пистолета. Тяжелого, старого, заряженного пулями. Но рука, казавшаяся такой хрупкой внешне, даже не дрогнула, словно была отлита из прочнейшей стали.
Прозвучавший выстрел показался оглушительным, отдавшись эхом в гомонящем зале. В центре зала у ног двоих людей и одного робота искрил контактами «труп».
- Ты причинил ей вред, - удивленно заметил Медшер.
- Я не стрелял в нее, - спокойно заметил Алексис. – Пойдем, до посадки осталось тринадцать минут.

За три минуты до отлета желтые глаза успели сказать последнее «люблю» стали серых глаз.

В небо взмыл, прочерчивая еще одну паутинку, очередной корабль-смертник.

«К сожалению, экипажу корабля не удалось справиться с притяжением черной дыры. Все, находившиеся на борту погибли. Господин президент скорбит об утрате лучших представителей своего вида и обещает, что государство компенсирует родственникам героев все расходы по восстановлению личности…»
Желтые глаза распахнулись, недоуменно и удивленно осматривая окружающий его мир. Алексис Ростр в тяжелым вздохом поставил на место крышку и принялся по слогам проговаривать давно надоевшие фразы:
- Ты – Максим Медшер, пятнадцатый посол Альдебарана на Земле. И мой любовник.
Робот, наделенный памятью давным-давно мертвого человека, слегка заторможено кивнул. Он не знал и никогда не узнает, что внутри него лишь провода и микросхемы. Но при этом никогда не нарушит трех законов…