Автор перечитала книг по психиатрии, поэтому герои дружно и весело сходят с ума.
читать дальшеЛуна за окном практически скрылась в плотных тучах, выхватывая из темноты лишь очертания предметов. Света от торшера хватало только чтобы очертить фигуры двух парней на полу. Один сидел, прислонившись спиной к стене, и шумно сглатывал вязкую темноту, а второй куклой лежал у его ног. Каждый в тот момент думал о своем.
Тигр пытался понять причины собственного гнева, оправдаться перед самим собой за то, что причинил боль голубоглазому чуду. Но вместе с тем приходило странное удовлетворение от свершённого. Парень осознавал, что наносил удары не по Тери, а по кому-то другому. Хищнику, мерзкой крысе в образе блондина. Рычи ненавидел это существо, боялся его до потери сознания, и понимал, что не в силах справиться с ним. Его бесила жутковатая улыбка на пересохших губах, маниакальный блеск в огромных и некогда наивных глазах, волосы, бросающие на лицо причудливые тени. Безвольно лежащее у ног тело в кровоподтеках было гонцом лишь частично, все остальное принадлежало недавнему убийце. Казалось, что тот милый мальчик, который трижды отказывался принимать руку Тигра, мертв. Даже кожа блондина казалась холодной в ломаных обрывках света, переплетенные кровью, как атласными лентами, волосы сияли серебром, резко контрастируя с окружающей тьмой. Почти ангел, невинный ребенок… Истинный облик дьявола. Но отпустить парня Рычи уже не мог. Потому что нуждался во взгляде голубых глаз, в ощущении шелка кожи на пальцах, в мнимой покорности ослабленного человеческого тела.
Тери… Он слишком устал от пережитого за последние дни, чтобы чувствовать вообще что-то. Внутри поселилась Тишина. Именно так, с большой буквы. Тишина, которая бывает только безлунными зимними ночами в горах. С тихим звоном снега на ледяном ветру, с равнодушно мерцающими в вышине звездами. Когда даже собственное дыхание кажется лишним в этом всепоглощающем безмолвии, когда сердце замирает навечно, чтобы не нарушить своим биением застывшего волшебства. Это не идеальная тишина, как в космическом вакууме, которая убивает все живое мгновенно; здесь смерть приходит медленно, клеточка за клеточкой поглощая случайную жертву. И ничего нельзя с этим поделать, только принять, только стать частью бесконечной, поющей Тишины. Потому, когда Тигр наносил один удар за другим, парень краем сознания отмечал вспышки боли, а сам пытался осознать информацию из папки, выкарабкиваясь из объятий внутренней пустоты. Вот и сейчас гонец анализировал новые знания, хватался за остатки реальности вокруг, но мысли упорно возвращались к себе, любимому.
«Что со мной?» - этот вопрос непрерывно крутился в голове, порождая собой лишь ворох новых. Так крутятся в космосе разбегающиеся галактики, так вращаются с бешеной скоростью пульсары, оставаясь загадкой для человечества. Резкие перепады настроения, невозможность сконцентрировать мысли и эмоции на одном событии, да и сам ход мыслей постоянно менялся. Шок? Стресс? В момент убийства Джима что-то перемкнуло в мозгу Тери, словно на передний план вышел совершенно другой человек. Жестокий, не принимающий законов и правил, прирожденный убийца. Морту? Нет, наставник, наоборот, чересчур спокоен и рассудителен. Тогда кто? Гонец прекрасно понимал и чувствовал все происходящее, все так же его затапливал гнев, по-прежнему ощущалась боль… Но решения принимал кто-то другой, оставляя блондина сторонним наблюдателем. Словно инстинкты затуманивали разум, заставляя совершать нелогичные и странные поступки.
И ведь тот вечер был не первым. В ночь вечеринки у Клива… Тери упивался страхом незнакомого парня под машиной, и он бы с удовольствием убил его. Воображение нарисовало картинку, на которой этот пьяный неудачник лежит в луже собственной крови, а руки гонца ножом рисуют на его теле таинственные узоры. Низ живота мгновенно скрутило жгутом, и тело, несмотря на боль, выгнулось в пароксизме удовольствия. С губ сорвался тихий стон… Сознание затопило дымчатой пеленой, из которой наружу рвалось… Оно.
«Я схожу с ума,» - успел подумать Тери, чувствуя тепло рук на бедрах.
Он покорно позволил Тигру изучать свое тело. Картинка перед глазами только добавляла возбуждения, которое огненным шаром прокатывалось от горла к паху. Образ расширенных от ужаса зрачков жертвы, его раскрытый в безмолвном крике рот подстегивали разум к еще более жутким сценам. Тери почти слышал биение загнанного сердца, попытки впустить в пережатое черной лентой горло воздух. Гонец наслаждался этим, все больше отдаваясь во власть собственного безумия…
Миг – и горло парня сжато в руке. Вдох, услышать мягкий запах страха, заставляющего бешено скакать сердце. Уши улавливают рев бегущей по сосудам крови, гул воздуха в полупустых легких. Пальцы ласкает, одновременно обжигая и холодя, кожа жертвы. Острый коготок царапает грудь испуганного человека, оставляя после себя кровавый пунктир. Языком слизнуть эту прелюдию к Грани, насладиться ее чуть солоноватым вкусом и запахом ее хозяина. Смотреть только в эти испуганные глаза, наблюдая за скачкой сознания. Проваливаясь в расширенные от ужаса зрачки, греясь о судорожное дыхание. Медленно и осторожно раздвинуть пальцами кожу на животе, затем мышцы, погрузиться в теплые трепыхающиеся внутренности, обагренные вязкой кровью. Впитывать его страх, его ненависть, надежду и веру. Пальцами второй руки зарыться в густую шевелюру жертвы, понемногу вливая в бьющееся тело энергию жизни. Он не может кричать, не может думать, слышать, видеть… но он жив. В какой-то момент боль достигает своего пика и… сливается воедино с наслаждением. Теперь умирающее тело изгибается и стонет не от боли, а прося еще, и еще… Грань. Единство жизни и смерти. Закручивающиеся в обжигающие спирали потоки энергии. Продлить этот миг еще чуть-чуть, дожидаясь пика. Главное – не прогадать, услышать, почувствовать, узнать это мгновение. Стрелка часов мучительно пытается сопротивляться движению времени, оттягивая главный момент. Чёрный росчерк на циферблате, лестница в будущее – к жизни или к смерти, вестник Хроноса, она болезненно поднимается к точке своего апогея, оставляя человека на растерзание убийце. 12:00. Грань. Кровь течет из прокушенной аорты, скручиваясь в тяжелый жгут с двумя энергиями внутри, насыщая, даря оргазм, заставляя перестать дышать от боли… Мертвое тело падает у ног, стрелка часов равнодушно бежит по кругу, а в пространстве тихо тают остатки недавнего пиршества.
Тигр был удивлен, услышав тихий стон со стороны Тери. Парень перевернулся на спину, изогнувшись так, что касался пола лишь ступнями и затылком. Белоснежная кожа засияла отраженным светом в еле видных звездных лучах. С приоткрывшихся губ сорвался в темноту повторный стон, стон-желание, стон-призыв. Явное возбуждение гонца выбило из Рычи остатки разума и намерение не навредить блондину.
Потереться носом о лоб, прижимаясь к его груди, чувствуя, как сжимаются на талии сильные руки, как пляшут по позвонкам чуткие пальчики прирожденного художника. Скользнуть, едва прикасаясь к коже губами, вдоль спинки носа ко рту. Почувствовать, как смешивается дыхание, как нарастает взаимное напряжение, услышать безмолвный зов любимого. Лишь тогда осторожно, словно идя по натянутой проволоке, отодвинуться от манящих губ и прикусить мочку уха, отрывая его руки от своей талии и заводя их наверх. Переплетая пальцы, прогнуться, чтобы он почувствовал пульсирующее где-то в желудке желание… чтобы помочь ему стать ближе к наслаждению. Губы уже нежно проходятся по чувствительной коже за ухом, спускаются на судорожно бьющуюся аорту. Легкий укус – и вот она, долгожданная любовница, владычица и слуга. Страсть. Тигр ртом блуждает по его телу, то лаская, то оставляя кровавые засосы. В глазах, еще недавно смотревших с ненавистью, хаос из смешения боли и восторга. Мурашки пробегают по всему телу от затылка к талии, оставляя после себя ощущение прохлады, его пальцы сжимают пальцы Тигра, почти ломая их… Тончайшее лезвие между болью и экстазом. Когда тело почти готово разрядиться, но не хватает крохотного толчка. Напряжение чувствуется во всем блондине: в его взгляде, стонах, биении сердца. Он рывком подминает Рычи под себя, скользя вдоль него… закрывает глаза от предвкушения наслаждения…Тонкие пальчики скользят по соскам, слегка их царапая, от чего пламенный ком внутри короля сходит с ума, снося все границы. Возбуждение достигает своего апогея, от экстаза отделяет лишь одно прикосновение там, в месте сосредоточия желания. И тело Тигра бьется, словно в конвульсиях, чтобы получить желаемое. Но Тери медлит, сладкой пыткой изучая реакцию на свои движения. Рычи срывается в попытке ускорить процесс, обхватывает руками напряженные бедра гонца, сжимает упругие ягодицы, насаживает на себя до самого основания, до конца. Член прорывается сквозь сжатые мускулы, раздирая сосуды, скользя в кровавой смазке. Блондин не кричит, хотя должен чувствовать боль, только в глазах разгорается жуткое пламя сумасшествия, ненавистное существо вновь вырывается на свободу. Но обоим уже плевать. Тигр двигается в рваном, жестком ритме, разрывая Тери изнутри, издавая хриплые стоны удовольствия. Почти экстаз, почти наслаждение. Все его существо сворачивается внутри в крохотную точку, сжимаясь до предела, чтобы через мгновение взорваться в ослепительном сиянии оргазма.
Рычи вынырнул из небытия и осторожно вышел из бессознательного тела гонца, мертво скатившегося на ковер. По бедрам блондина растекалась странными узорами смесь спермы и крови.
- Боже, Тери… Прости… - Тигр никогда раньше не думал, что сможет испытывать подобную боль только от вида чужой крови. Глаза защипали коварно подступившие слезы. Парень осторожно поднялся и, взяв блондина на руки, двинулся в спальню, по дороге вспоминая, куда забросил старый собачий ошейник.
Тери довольно потянулся всем телом, все еще находясь во власти сна, и тут же взвыл от боли в затекших мышцах спины. Колкие иголочки устроили демарш против владельца тела и теперь атаковали непрерывно. Любое движение отзывалось неприятными ощущениями, а дышать-то надо! Гонец недовольно повел плечами, разгоняя застоявшуюся кровь, и попытался растереть ноющую шею руками. Пальцы встретили препятствие в виде стальной полосы.
«Какого?...»
Парень рывком сел на кровати и еще раз ощупал свое приобретение. От ошейника тянулась длинная цепь с крупными тяжелыми звеньями, крепясь за массивное кольцо в стене.
«Что за…»
Адекватных мыслей не было – одни междометия. Чувство опасности затапливало Тери с ног до головы, лишая остатков разума. Парень только бессильно осматривался в очередном незнакомом помещении.
«И почему последнее время я просыпаюсь где угодно, кроме собственного дома?» - мысли в голове путались, заглушенные страхом. Комната, в которой проснулся гонец, оказалась обставлена с роскошью, противоречащей общей обстановке дома Тигра. Многоспальная (Тери не брался подсчитать, скольки именно, ввиду поистине королевских размеров) кровать с красным шелковым бельем под алым бархатным балдахином. Куча подушечек-думочек на полу, тяжелые портьеры темно-бордового цвета и позолота на всем, на чем только можно себе вообразить, включая массивный шкаф и журнальный столик у окна. Рама окна, кстати, тоже была позолоченной.
«Я в борделе, - пришла в голову первая мысль и там же и осталась. – Меня продали в рабство за убийство Джима, и теперь в дверь каждые четырнадцать минут будут входить мужики, желающие использовать мое тело в своих некультурных целях. Или я окончательно сошел с ума, и все вокруг – плод моей фантазии. Даже и не знаю, что предпочтительнее».
Почему-то от этого импровизированного и немного глупого монолога стало легче, и парень решительно двинулся изучать свое новое жилище в ожидании хозяина.
Как выяснилось в ходе исследования, цепь позволяла дойти до туалета за одной из дверей, но не выпускала за пределы огромной комнаты. Напряженное не столько от страха, сколько от чувства неизвестности, тело слегка вздрагивало, как только за пределами темницы раздавался какой-нибудь шум. Гонец попытался найти слабое звено или раскрыть замок на ошейнике, но только посрывал ногти, заляпав кровью несколько подушек.
«Так вот почему все такое красное..» - несколько равнодушно пронеслось в его голове, когда алые капельки почти слились с мягкой тканью. Он еще немного пометался, но ослабленный организм не выдержал, и через пару часов, полностью вымотанный борьбой, парень опустился на мягкий ворс ковра.
«Что происходит?» - голова отказывалась думать на голодный желудок, а натруженная за ночь задница пылала огнем, еще больше отвлекая от размышлений.
- Не стоит лежать на полу – простудишься, - раздался от дверей голос неслышно вошедшего Рычи. Он двинулся к центру комнаты с огромным подносом в руках, на котором источали ароматы настоящие деликатесы. Желудок гонца выдал заунывную трель, а сам он резко покраснел, осознав, насколько жалко сейчас выглядит с урчащим животом и, между прочим, абсолютно обнаженный. Опять.
«Второй день подряд! Да что это такое-то? – мысленно возмущался парень. – То насилует, не спрашивая разрешения (ладно, первый раз я сам был виноват, но все равно), то приковывает к стене! Что это Рычи вообще себе позволяет?!»
- Ты! – взвился на ноги Тери, пытаясь скрыть за гневом собственный страх. – Сними этот дурацкий ошейник! Что за шутки?
- Тери, Тери, спокойней, - Тигр поставил на столик поднос и поднял руки в защитном жесте, - Это не шутка. Поверь, я приковал тебя только ради твоей же безопасности.
- ЧТО? Ты идиот? Немедленно выпусти меня! – блондин подскочил к королю с четким намерением прибить того голыми руками.
- Тери! – Рычи поймал бесящегося парня и повалил его на кровать, придавив своим телом и лишая возможности двигаться. – Кончай строить из себя идиота! Неужели ты думаешь, что тебе удастся безнаказанно разглашать секретную информацию государственного уровня? Как только ты выйдешь, то сразу побежишь рассказывать все, что узнал вчера, и в итоге получишь по своей милой мордашке, а я этого не хочу.
- Уффф… - гонец упорно брыкался, пытаясь сбросить с себя тело любовника. – Зачем надо было приковывать меня? Сними, блин!
- Если бы я этого не сделал, тебя бы уже увозила скорая. И, уж извини, ошейник не сниму. Ты мне таким нравишься больше.
- Сволочь, - блондин выплевывал слова в лицо навалившегося сверху парня. – Думаешь, что достигнешь так страстно желаемой власти, построишь собственное государство, поставишь на колени всех, кто хоть немного ниже? Глупец. Ты – такая же марионетка в руках властьимущих, как и все мы. Ты также живешь и мыслишь по указке, не способный самостоятельно принимать решения. Кукла, подопытный кролик, ничтожество!
Руки короля непроизвольно сжались в кулаки, оставляя на и так искалеченных запястьях новые синяки, а внутри закипала ярость.
Тери похолодел, поняв, что оказался пленником чертова насильника. Прошедшая ночь не принесла ни удовольствия, ни пользы, а теперь Тигр ясно дал понять, что их ждет повторение. Последние сомнения развеяли глаза Рычи, внезапно ставшие из золотистых пронзительно желтыми. Гонец вздрогнул от липкого ужаса, воспоминания о недавнем сне с его участием до сих пор не выветрились окончательно. Теперь в голове молотками звучало «И он – это тоже я…», а и без того вымотанное за последние дни сердце честно забилось сильнее под дозой адреналина. Образ собственной Смерти в золотистом одеянии стал еще реальнее, ощутимее. Блондин зажмурился, не решаясь смотреть, как его почти друг превратится в любимого, слышать, как мягкие губы произнесут убивающие душу слова…
Но Тигр плавным движением встал на ноги и безмолвно вышел прочь. Ему не нравилась реакция Тери на его прикосновения, не нравилось вообще все, происходящее с парнем. Гонец определенно нуждался в помощи психиатра, но никогда не примет ее без доверия к Рычи. Король устало прислонился к стене своего кабинета и сполз на пол, прикрыв глаза от солнца. Все его успехи в отношениях с блондином обернулись в ничто, и это за каких-то пару дней. Он не мог сдерживать себя рядом с Тери, не мог не причинять ему боль, а теперь еще не мог дать свободы. Вынужденная роль тюремщика для любимого оказалась слишком тяжелой, но отпускать гонца нельзя. Отец вполне ясно сказал, что если хоть слово из папки просочиться в эфир, то будущее обоих парней будет перечеркнуто… их совместной, и не факт, что легкой, смертью. Вместе с тем, грудь сдавливало понимание правдивости сказанных блондином слов. Тигр откинул голову назад, подставляя шею гуляющему в комнате сквозняку, и молча глотал злые слезы. Он действительно на привязи, более прочной, нежели оковы Тери…