Глава 4.
В которой Луч бяка, Ниларей огребает по морде, а Аллес знакомится с дорогой.
читать дальше
Мужчины в четыре глаза уставились на мальчишку.
- Дедушка? – поинтересовался Ниларей, прежде чем приниматься вытрясать душу из крысеныша. Мало того, что демон навязал менестрелю этого гаденыша, так у него еще и родня в виде не самого слабого мага есть. Мужчина уже был готов тихо ненавидеть себя за то, что до сих пор не удосужился узнать подробности прошлой жизни нового спутника. И вот теперь вынужден расплачиваться.
- Ну да, - кивнул Луч, отодвигаясь на другой конец лавки. – Он папа моего отца… Был… То есть, есть… Вот.
- Хм… Похоже, нам есть, о чем поговорить, - потер подбородок после непродолжительной паузы рыцарь и сгреб мальчишку в охапку, знаком приглашая друга следовать за собой.
- Опять я все узнаю последним, - бурчал на ходу Ниларей, но покорно плелся за широкой спиной Аллеса, влекомый жутким любопытством. Было безумно интересно, какие еще тузы хранятся в рукавах его крысеныша. Гитара, чуть было не позабытая у столика от избытка эмоций, обиженно молчала, прикидываясь бревном.
Друзья ввалились в одну из комнат на втором этаже трактира, выгнав оттуда предварительно развлекающуюся парочку.
- Я это… - Ниларей очень заинтересованно проследил путь гордо удаляющихся в сторону общего зала женщин и начал потихоньку продвигаться в обратном направлении. Но наткнулся на укоризненный взгляд мальчишки и печально закрыл дверь, прощаясь с мечтами о шикарной ночи. – Злые вы все… Никакой с вами личной жизни…
Ссадив крысеныша на разобранную кровать с лепестками роз, Аллес устроился на единственном в комнате стуле. Пришлось менестрелю забираться на стол вместе с гитарой, потому что класть любимый инструмент на пол не позволяла совесть. Только потом он вскинул глаза на мальчишку и понял, что просто ОБЯЗАН догнать тех двух барышень, чтобы хоть как-то сбросить накатившее возбуждение. В распахнутом плаще на голое тело Луч выглядел просто мило, но раскрасневшиеся от смущения щеки и разобранная кровать с лепестками роз придавали его облику столько невинной развратности (у автора ну очень богатое воображение), что не будь в комнате рыцаря…
Менестрель поерзал на столе, положив гитару на колени, и невольно облизнулся. Картинки того, что, как и сколько раз он сделал бы с мальчишкой, не отступали ни на минуту, только усиливая напряжение в определенной части тела.
«Я люблю женщин!!! – мысленно выл Ниларей и незаметно для себя поглаживал кончиками пальцев колки на грифе. Зато чувственные движения заметил Аллес и громко фыркнул, заставляя менестреля покраснеть до корней волос. – Ааааа!!! Убейте меня кто-нибудь!!! Или дайте женщину! Двух!! – он еще раз посмотрел на мальчишку. – Десять на сегодня, а еще сотню раскидать на неделю!»
В итоге, все сидели и молча переглядывались, мучимые каждый своими проблемами. Тишину нарушил рыцарь, задав самый животрепещущий на тот момент вопрос:
- А теперь расскажи нам о своей родне и дедушке в частности по порядку.
- Кхм… Ну, мой отец был сапожником, - откинувшись на подушку, чем чуть не довел бедного менестреля до сердечного приступа, начал Луч. – Мать иногда лечила людей. Но магией не в семье не владел никто. До меня. Я с детства творил какие-то странные вещи: то горшок разбитый склеиваю одним только взглядом, то учебник по алгебре загорается в руках… Но родители меня всячески поддерживали и даже хотели отправить учиться к одному магу…
Мальчишка замолк, словно задумавшись о чем-то, и Ниларей с удивлением заметил, как малахитовые глаза потемнели от боли.
- Продолжай, - тихо попросил рыцарь, беря крысеныша за руку и легонько поглаживая тонкие пальчики.
- А потом… потом началась война, и всех мужчин забрали в армию. Я тогда маленький был, лет семь. Помню только, как зимой постучался в дверь старик и сообщил матери о том, что папа убит. Он еще представился его отцом и посоветовал не отдавать меня пока на обучение. Мама тогда пять дней плакала… А через месяц тоже умерла. От болезни какой-то. Я названия не знаю. Она вся покрылась какими-то пятнами и все расчесывала их ногтями. Прям до крови.
- То есть, ты видел своего деда только раз? – наконец-то пришел в себя Ниларей. Он слишком ярко представил, что видел десятилетний мальчишка в своей жизни, и возбуждение отступило на второй план.
- Нет, - крысеныш замотал головой. – Он еще приходил, приводил ко мне демона для договора.
Мужчины удивленно переглянулись: родной дедуля продает внука демону? Интересно, в обмен на что?
- Что случилось сразу после смерти матери? – Ниларею захотелось обнять мальчишку, стереть с щеки кристаллик слезы, но он сдержался.
- Ну, я подался к тетке в деревню. Она мамина сестра, - счел нужным пояснить Луч. – Но там и без меня было восемь детей, и мне пришлось уйти. Правда, тетка снабдила, чем надо. Потом прибился к городским воришкам, там и стал оборотнем…
- Так ты не истинный? – удивился менестрель. Крысеныш вполне мог контролировать собственное обращение, что было доступно только рожденным оборотнями.
- Неа, - мальчишка сжал ладонь рыцаря, ища поддержки. – Так уж получилось, что меня укусили…
Аллес одним движением поднялся и пересел на кровать к погрустневшему Лучу, обнимая того за плечи:
- Думаю, вечер воспоминаний можно на этом закончить. Давайте спать.
Глядя на держащего в своих объятиях крысеныша друга, Ниларей пытался справиться с накатывающим изнутри гневом. Почему-то казалось, что только он смеет касаться обнаженной кожи, класть ладонь на тонкую талию, притягивая к себе поближе, чувствовать горячее дыхание на своей шее… Менестрель с силой сжал кулаки, продолжая неподвижно сидеть на столе.
- Нил? – Аллес вопросительно посмотрел на друга, гладя мальчишку по пепельным волосам.
- Пойду в зал, расслаблюсь, - мужчина подхватил гитару и пулей вылетел в коридор, чтобы с силой ударить кулаком о стену. Он не понимал, что происходит. Только появившись, крысеныш принес с собой кучу неприятностей, головной боли и… неуправляемого желания. Конечно, прожив более трех тысяч лет на Дороге, Ниларей в свое время попробовал и секс с мужчинами, и с животными, но особого удовольствия не получил. Возможно, он просто был моложе, но до Луча ни на одного парня менестрель не реагировал так остро. Стоило ему только приблизиться к мальчишке, вдохнуть терпкий аромат его кожи, увидеть малахитовые глаза, и сердце пускалось в пляс на пару с душой, а разум самовольно падал куда-то к паху, отключая напрочь мозги. – Да что со мной?
Уже в зале он присоединился к недавним барышням и почти раскрутил их на совместное ожидание утра, когда почувствовал затылком чужой взгляд. Ниларей неохотно оторвался от вылизывания шейки очаровательной брюнетки и оббежал взглядом зал. Пришлось, тяжело вздыхая и клянясь дамам вернуться при первой же возможности, вставать и ползти за ближний к дверям столик.
- Ну здравствуй, Ниларей, - хрипло поприветствовала его одинокая фигура в черном балахоне. Остальные посетители старались держаться от незнакомца подальше, потому лавка напротив была свободна.
- Здравствуйте, госпожа, - менестрель покорно склонил голову перед рассмеявшейся знакомой и сел.
В неверном свете свечи под капюшоном угадывался абрис голого черепа да горящие матовым светом глазницы. Любой бы предпочел держаться подальше от этой госпожи, но Ниларей уже привык к ее компании. Смерть пододвинула мужчине полупустую кружку с паршивым вином и, сложив под подбородком костлявые в кольцах руки, ехидно поинтересовалась:
- Что, менестрель, нагулялся? Растерял свою мужскую силу?
- Чего? – он аж поперхнулся от такого предположения.
- Хм… Так от тебя магическим афродизиаком за версту несет. Будто любовница твоя бутылок пять на себя вылила, - госпожа с плохо скрываемым удовольствием наблюдала за постепенно округляющимися глазами знакомого. Чем-то ей понравился этот мальчишка, который несколько веков назад пришел просить забрать его в свою обитель. Он долго и путано говорил об одиночестве, скуке, неприятии собственной жизни… вот только брошенный на его жизненную нить взгляд не позволил Смерти выполнить просьбу. Вместо этого она вложила в инструмент менестреля душу бывшей ведьмы и стала внимательней следить за его похождениями, иногда подсказывая верное решение. Вот и сейчас госпожа чувствовала опасность, пропитавшую одежду Ниларея.
Мужчина задумчиво покачал головой, пытаясь осознать сказанное Смертью, и нахмурился, поняв, к чему клонила госпожа:
- Скажите, а эти магические афродизиаки не вызывают случаем привыкания?
- Тебе пока ничего не грозит, не боись, - откинулась на спинку лавки госпожа. – Но вот еще один совет я тебе, пожалуй, дам: если действительно любишь, то откажешься от бессмертия.
- Чего?? – Ниларей хотел попросить разъяснений, но Смерть вдруг радостно захлопала в ладоши и с криком «Клиентура! Клиентура!!!» бросилась к подпившим мужичкам у барной стойки. Менестрелю только и оставалось, что растерянно проводить черный балахон взглядом и приняться обдумывать сложившуюся ситуацию. – И даже смерть мною брезгует…
Он просидел за столиком до утра, метая в пытающихся напроситься в компанию убийственные взгляды, и даже хоровые просьбы исполнить какую-нибудь легенду не подняли настроения. Не хотелось ничего. Самым обидным было не то, что он почти влюбился в мальчишку, а то, что начал действительно доверять крысенышу… За стенами трактира занимался рассвет, прогоняя с улиц хвостатые серые тени.
На плечо менестреля опустилась чья-то тяжелая рука, от чего мужчина невольно дернулся и опрокинул полупустую бутылку вина.
- Пьянствуешь? – Аллес в своей обычной манере рухнул на лавку рядышком, брезгливо смахнув со столешницы рубиновые капли.
Хмуро кивнув, Ниларей потянулся к очередной бутылке, но был остановлен жестким захватом рыцаря. В голове потерянно блуждали вопросы, не получая ответов. «Что ему надо? Сколько я здесь сижу? За что?»
Они смотрели в глаза друг другу, читали давно заброшенные чувства и мысли, которые сумел пробудить в двух долгожителях загадочный мальчишка. Менестрелю до безобразия хотелось выть, подобно волкам, на полную луну, но снаружи плескалось в водной глади солнце. Грезились теплые объятия, обещающие вечный покой, мягкие губы, шепчущие заверения в верности, малахитовые глаза, горящие огнем страсти. И тянущая всю ночь где-то в груди боль вдруг развернулась во всю силу, сметая воздвигнутые за тысячелетия скитаний стены.
- Нил, - обеспокоено заглянул в глаза друга рыцарь, - что с тобой?
- Представляешь, - улыбка давалась с трудом, превратив лицо в жуткую маску, - он меня афродизаком подманил… Так глупо попасться! Как мальчишка! Я же был готов влюбиться!!!
Менестрель срывался на крик, заставляя посетителей недоуменно оборачиваться на парочку, но ничего не видел вокруг и продолжал с каждым разом все сильнее сжимать плечи друга. Пусть несправедливо, пусть он ни в чем не виноват, но Ниларею было просто необходимо выместить на ком-то обиду.
- Тшшш… - попытался успокоить разбушевавшегося менестреля Аллес, - успокойся. Мальчишка действительно не тот, за кого себя выдает, но это пол дела. Нил, ты же всегда был спокойным и сильным. Я даже завидовал твоей холодности. Что случилось?
Ниларей сделал пару судорожных вздохов, цепляясь за друга до побелевших костяшек, но все же нашел в себе силы спокойно изложить недавний разговор с госпожой Смертью и свои догадки по этому поводу.
- Так ты думаешь, что Луч использовал магию, чтобы привлечь тебя? – нахмурился рыцарь. – Но на меня же не подействовало… Просто мальчишка… Да и глаза у него серые, а не «малахитовые».
- Ну откуда я знаю, Ал? – менестрелю отчаянно хотелось кого-нибудь прибить. Причем, в роли кого-нибудь лучше видеть крысеныша. – Возможно, у меня больше восприимчивость, или я слишком много времени провел с мальчишкой. Да какая разница? Важен ведь сам факт!!!
- А ты не допускаешь, что Луч тебе просто нравится?
- Вы сговорились? – Ниларей таки дотянулся до новой бутылки и присосался к горлышку, чувствуя, как притупляет боль пьяное пламя вина.
- Ну ладно, - пожал плечами Аллес, - но открытым остается второй вопрос: кто такой этот твой Луч?
Менестрель выразительно повел глазами, не желая отрываться от горлышка.
- Мне не нравится его история. Сам посуди: мальчишка дважды лечил тебя за одни сутки, да еще и умудрялся при этом выделять феромоны. А собственную мать спасти не смог? Да хотя бы на начальном этапе его сил должно было хватить… - рыцарь говорил, загибая по мере повествования пальцы. – Второе, дедушка Лялял продал внучка злобному демону. В общем-то, нехороший поступок. Но это никак не объясняет нападение и попытку спрятаться в магазине. Возникает ощущение, будто Луч не боится старика, а не хочет быть узнанным. И третье. На вид ему лет четырнадцать, несмотря на общую худобу, но он только сейчас совершенно не напрягаясь поднял мой меч и потащил его чистить во двор.
Ниларей вздрогнул, вспомнив, как сам едва не навернулся, пытаясь хотя бы поднять огромную железяку. Как его смог еще и утащить куда-то хрупкий мальчишка – было непонятно.
- Ах да, - вырвал менестреля из раздумий голос Аллеса. – А сейчас нашу общую загадку мирового масштаба активно бьют какие-то эльфы. Помогать пойдем?
- Кому из? – мрачно поинтересовался Ниларей, но все же встал с лавки и, пошатываясь, побрел на выход. До жути хотелось помочь эльфам и лично придушить крысеныша, но богатая фантазия, подсказала, что с ним в этом случае сделает демон. Поэтому мужчина с ходу приложился кулаком к затылку одного из пяти светловолосых красавцев, которые радостно пинали валяющегося в пыли мальчишку. Он уверенно встретил взгляд пронзительно голубых глаз стукнутого эльфа и… провалился в темноту.
- Нил! Ниииил!!! – просыпаться в разных незнакомых местах менестрелю не понравилось, и он возмущенно застонал, отказываясь покоряться злодейке-судьбе. Судя по ощущениям, мир Аллеса остался в прошлом, а в настоящем радовали чувствительную спину булыжники, корни деревьев и что-то многолапое, ползущее прямо по позвоночнику. Именно в этот момент Ниларей резко вспомнил, что до дрожи ненавидит насекомых:
- ААААА!!! СНИМИ!!!! – он подскочил из положения лежа и забегал по пыльной дороге, пытаясь руками дотянуться до жука под рубашкой. Спутники в составе человека, оборотня и ехидно хихикающей гитары с интересом наблюдали за скачками мужчины. – Какая сууу… Собака женского рода запихала мне его???
В руках менестреля потеряно шевелил лапками огромный клоп отвратительного зеленого цвета. Усики-антеннки едва подрагивали, путаясь найти спасение в воздухе. Рядом покрывался столь же зеленым Ниларей.
- Ыыы… - Аллес гнусно хихикал, сидя на дороге, - Вы тааак похожи! Просто братья!
Через несколько минут ему пришлось срочно уворачиваться от клопа и налетевшего следом друга. Менестреля все еще потряхивало от поступка Луча, который в данный момент испуганно прятался за гитарой, а тут еще и старый друг принялся издеваться. Злость усиленно искала выход, и она его таки нашла.
Грязные, взлохмаченные и довольные собой, мужчины спокойно уселись рядышком в дорожную пыль и принялись сверлить взглядами растерянного мальчишку. Луч же, ни о чем не подозревая, отвечал им широкой, хоть и немного смущенной, улыбкой полностью невиновного человека.
- Чувствуешь что-нибудь? – толкнул рыцарь Ниларея плечом. Мужчина с тихим хэканьем рухнул лицом в пыль, откуда и прохрипел:
- Даа…
- Что именно?
- Желание прибить вас обоих, - менестрель все же сумел принять более или менее пристойное положение и потянулся к восторженно звенящей гитаре. – Но только после того, как наш милый ребенок расскажет, какого ху… лешего он пытался меня соблазнить…
Мальчишка захлопал ресницами и слегка покраснел, выдавая собственное смущение. Глядя на тонкие пальчики, теребящие ткань плаща, Ниларей почувствовал укол совести, но изгнал эту вредную тетку в подсознание:
- Мы тебя внимательно слушаем…
Крысеныш вздохнул, моляще посмотрел на готового сдаться Аллеса и вздохнул еще раз, пряча под челкой огонь малахитовых глаз.
- Может, потом выясним? – с сомнением протянул рыцарь, уже готовый броситься на защиту обиженного и оскорбленного ребенка.
- Нет уж, дорогие мои, - зашипел змеей Ниларей. – Мы выясним все сейчас, и мне плевать, сколько на это понадобиться времени!!!
- Ну посмотри на мальчишку: ребенок устал, его еще и побили… Давай доберемся до постоялого двора, и уже там…
- СЕЙЧАС!!! – менестрель, вскакивая на ноги, схватил крысеныша за грудки и, пытаясь игнорировать мелькающие перед глазами куски обнаженной и даже внешне безумно мягкой и сладкой кожи, потряс его в воздухе. То, что Луч не сопротивлялся, а лишь прикрыл глаза да схватился руками за нилареевы запястья, говорило о его вине. И еще больше бесило мужчину. – Рассказывай!!!
- Нил, - рыцарь принялся осторожно высвобождать из захвата друга мальчишку, - спокойней надо быть. Сейчас нам все расскажут. Так ведь, Лучик?
Ниларей тихонько зарычал, чувствуя, как затягивает взгляд черная пелена злобы. Это ему должен так светло улыбаться крысеныш. Это он должен так ласково звать луча по имени. Это он достоин доверия.
Лишь касание теплых от летнего солнца гитарных струн спасло мужчину от приступа бешенства, и он благодарно обрисовал кончиками пальцев черный гриф. Раздражение уходило в лакированное дерево, возвращалась способность рационально мыслить.
Его спутники сидели в обнимку недалеко от обочины и с ужасом смотрели на менестреля. В гневе мужчина превращался в рыжего демона с черными глазами.
- Я в порядке, - устало махнул он рукой и разлегся в пыли, с упоением дыша переменчивым и одновременно с этим неизменным воздухом Дороги. Воздухом его родного мира.
Но насладиться ему не дал голос начавшего оправдываться крысеныша:
- Нил, я… прости меня, правда… Просто ты такой был… И я подумал, что… в общем… Я не хотел…
К концу бессвязного предложения голосок мальчишки стал практически неслышен, и рыцарю пришлось сжать его ладошку, чтобы подбодрить:
- Если это личное, - Аллес посмотрел на отрешенно лежащего посреди тракта менестреля, - то можешь и не рассказывать. Достаточно будет извинений. Так ведь?
- Нет, - Ниларей все же принял сидячее положение и принялся отряхиваться. – Мне плевать на его извинения, я желаю знать причины.
- Нил… - рыцарь с укором смотрел на друга.
- Причины. И клятву больше так не делать. Клятву на крови, я не желаю вновь стать жертвой экспериментов гребанного оборотня.
Менестрель, прищурившись, смотрел прямо в сияющие малахитовые глаза, которые теперь словно покрылись коркой льда. Мертвые, холодные, чужие. Мальчишка вырвался из захвата рыцаря и вскочил на ноги, чтобы уверенно шагнуть к обозленному Ниларею:
- Да пошел ты вместе со своей клятвой! – крысеныш впервые поднял голос на спутника, впервые обозлился на него. – Я это сделал только потому, что хотел тебя!!! А теперь не хочу! Никого не хочу! Пошли вы все!!!
Мужчина уже было открыл рот, чтобы дать колкий ответ на посыл, но оборотень с тихим хлопком исчез с дороги. И только пара маленьких следов в пыли говорили о том, что недавно тут стоял человечек.
- Блииин… - друзья переглянулись и, игнорируя сердитое гудение гитары, пробежались вдоль тракта на пару-тройку метров. Пробежались, чтобы вернуться и растерянно уставиться на лежащий аккуратной кучкой в пыли плащ.
Менестрель поднял гитару и быстро зашагал в известном ему одному направлении.
- Эй! Ты куда? – догнал рыцарь Ниларея.
- Подальше отсюда, - пришлось Аллесу признать, что настолько испуганного взгляда он никогда не видел у своего друга.
- А Луч?
Менестрель резко развернулся, встречаясь глазами с Аллесом и четко, чуть ли не по слогам произнес:
- Демон меня убьет за то, что потерял мальчишку. Найти его мы не сможем. Значит надо пытаться свалить отсюда как можно дальше, авось не найдут.
- Нил… - рыцарь попытался ухватить плечо мужчины, но тот ловко увернулся. – Он же любит тебя!
- Правда? А ты уверен, что это не очередная ложь?
- Тогда я пойду с тобой, - карие глаза пересеклись взглядами с серыми и, спустя несколько минут безмолвной баталии, отступили, скрываясь за шторами век. – Ты же не бросишь друга в неизвестном ему мире?
- Пошли, блин… - Ниларей сгорбился, словно старик, и устало махнул рукой. – Придется тебе рассказать пару правил этого мира, чтобы не лез, куда не надо.
Рыцарь пристроился рядом с другом и принялся вслушиваться в его мягкий голос, повествующий о Дороге:
- Дорога – это не мир в привычном для человека понимании. Это как бы пересечение множества миров, сотканное из сновидений, грез и фантазий. Никто не знает, когда она появилась, все особенности и ужасы Дороги, но одно каждый скажет тебе точно: отсюда невозможно выбраться. Да, безусловно, ты можешь пройти в один из миллиардов миров, поселиться там, попытаться вычеркнуть ее из своего прошлого… Но только душа твоя с момента попадания на тракт принадлежит этому миру и его куратору, нашему милому демону.
Собственно, он здесь главный, и он же определил общие для всех правила. Первое, попасть сюда может только тот, кто искренне желает чего-либо. Желает настолько сильно, что готов отдать свою душу в обмен на исполнение мечты. Второе: если желаешь сохранить свободу, а не оказаться привязанным к одному из отрезков пути на веки вечные, не сходи на обочину. Исключением являются трактиры, где каждый путник может переждать ночь. И третье, оно же самое главное: никогда не слушай песен менестреля.
А теперь немножко подводных камней. Ночью, как и в некоторых мирах, здесь толпами бродя крысы. Что это значит, думаю. Объяснять не надо. Но! Днем по Дороге бродят путники. Эти милые и по ночам веселые ребята не опускаются до грабежей или убийств. Нет. Они просто поймают тебя, вынут душу и продадут по частям. Душу – демону, тело – в рабство.
Далее. Иногда, особенно на поворотах, ты можешь встретить сияющие арки переходов. В отличие от стандартных, они видимы человеческому глазу, что было понятно из их описания. Так вот. Увидишь, считай, что тебе крупно повезло или нет. Как получится. Это вход в так называемый Архив. Тоже неполноценный мир, зато жутко популярный у знающих. В Архиве собраны все рукописи, когда-либо сожженные во всех мирах. Эдакая громадная библиотека, где можно найти все, что душе угодно. Только одно «но». Чтобы пройти туда, придется сжечь душу.
Что еще? Ах да! Как следует из третьего правила, если я в пределах Дороги беру в руки гитару, то ты резко зажимаешь уши и сваливаешь куда-нибудь подальше.
Все ясно?
Аллес, пытаясь уложить в голове немного сумбурную речь друга, растерянно кивнул и поинтересовался:
- А почему тебя слушать нельзя? Неужели все так плохо?
- А как ты думаешь, кто привел сюда всех обитателей? – менестрель широко улыбнулся и, закинув гитару за спину, поспешил к виднеющемуся вдалеке трактиру. Кушать.