Глава 6.
Автор болен, автор бредит.
читать дальшеЕдва закатное солнце коснулось своим краем земли, Ниларей тихонько поднялся в занимаемую спутниками комнату и проскользнул к обиженной утром гитаре.
- Прости, милая… - он легко пробежался пальцами по струнам, радуясь возвращенной возможности вновь играть. Снова взойти на подмостки, принять всем телом восхищенные взгляды слушателей. И дело было даже не в восторженной публике, а скорее в единении с инструментом, окружающим миром и создаваемыми им образами героев легенд. Тонкое переплетение музыки и жизни, магии и слова. То, что дарит жизнь, меняет цели, учит шагать дальше, несмотря ни на что. Разве можно без всего этого выжить? Гитара отозвалась сердитым скрипом, но все же благосклонно позволила подхватить себя на руки. – Мы снова будем вдвоем.
Напоследок менестрель подошел к спящему на кровати Лучу и коснулся его щеки, как только что касался гитары. Три дня, проведенные вместе с оборотнем, изменили мужчину сильнее, чем три тысячелетия. Боль, ненависть, обида… и зарождающееся, теплое чувство любви. Возможно, они бы никогда не были вместе, никогда не были бы счастливы. Но…
«У меня просто нет судьбы…» - сказал Луч. Знал бы он, что судьба и любовь – слишком разные вещи, чтобы одно зависло от другого. И пусть менестрелю не суждено будет увидеть блеск малахитовых глаз, но в сердце сохранится память об объятиях в темном подвале, о склоненной к нему на дороге голове, о тонких пальчиках, пропускающих сквозь тело золотые искры. А мальчишка очень скоро его забудет… Ниларей не умел творить наполовину.
Встряхнув головой, чтобы прогнать наваждение, мужчина неслышно вышел за дверь и спустился к ожидающему его другу. Хотя Аллес и настаивал на том, что надо бороться за собственную любовь, но у Ниларея просто не осталось сил, да и условия договора с демоном не подразумевали длительных отношений. Поэтому менестрель уходил один. Уходил, что никогда не встретиться с дорогими ему людьми, чтобы не причинять боли ни им, ни себе.
- Ты все-таки не останешься, - произнес рыцарь, протягивая руку для прощания. – Думал, что хоть Луч тебя удержит.
- Забей, - Ниларей улыбнулся своей шальной улыбкой и пожал протянутую ему ладонь. – Позаботься о мальчишке, друг.
- Обещаю.
Они вышли во двор, где сиял бледными искрами портал в очередной мир, и дружно подняли головы к окну их комнаты. Там что-то шуршало и ругалось. Пожали напоследок руки…
- Ну… - замялся менестрель. Чувство, что нужно задержаться еще хоть на пять секунд, не отпускало, сжимая мышцы стальным кольцом. – Пока, что ли…
Стоило ему шагнуть за пределы портала, который тут же начал сворачиваться, как в спину врезалось нечто крупное и тяжелое. Пришлось оборачиваться, дабы не схлопотать еще раз. Снаряд оказался весьма симпатичным и, что особенно радостно при переходе через истощившийся портал, со всеми прилагающимися конечностями.
- ЛУЧ???
В пыли сидел, тяжело дыша, растрепанный мальчишка под таким слоем бинтов, что видны оставались только малахитовые глаза, да пепельные волосы. Крысеныш виновато посмотрел на подбирающего упавшую челюсть менестреля и провокационно шмыгнул носом.
- Нононо!!! – тут же погрозил пальцем Ниларей. – Ты мне еще поплачь ту для полного счастья! И чего с Аллесом не сиделось?
Находясь в подвешенном состоянии (мужчина поднял оборотня за шкирку, как нашкодившего котенка), Луч попытался пожать плечами, но дернулись почему-то ноги. Пришлось отвечать традиционно, то есть головой:
- Я с тобой хочу…
Сказать, что менестрель выпал в осадок, значит, ничего не сказать. Он честно попытался понять логику мальчишки, но не осилил сие сложное действо. Сначала Луч нежно и трепетно ластится к нему, не стесняется использовать афродизиаки, потом бесится и переключается на рыцаря. Теперь же крысеныш с виноватым видом висел в руках Ниларея и заявлял, что хочет с ним.
- Ничего не понимаю… - он поставил мальчишку на ноги и, приподняв его лицо за подбородок, чтобы посмотреть в глаза, поинтересовался. – Ты никак не хочешь прокомментировать свои действия? Я, между прочим, все мозги истрепал бедняге Аллесу своими наставлениями по уходу за один вредным оборотнем. Причем, этот самый оборотень сделал все, чтобы убедить нас в своей любви к моему другу. Или это опять был обман?
Луч отвел глаза, пряча опасный блеск, и через секунду менестрель держал в руках серую крысиную тушку. Шерстка в некоторых местах была выдрана клоками, выставляя на обозрение розовую кожицу, а хвост напоминал пришитую неумелым ребенком тряпочку. На бинты неаккуратной кучкой попадали в пыль. Зверек забавно чихнул, привыкая к воздуху нового мира, и шмыгнул к висящей за спиной мужчины гитаре. Общаться.
Сплюнув, мужчина решил смириться с неизбежным – ну не возвращаться же из-за такой мелочи? – и продолжить путь.
Ниларею было безумно приятно, что мальчишка все же решился отправиться с ним, вот только его поступки убивали доверие, так необходимое в пути. Возникало ощущение, что крысеныш знает и умеет намного больше, чем говорит. Куча загадок, недомолвок, махинаций – слишком много для неопытного юнца. И как с таким чудом общаться? Ему же обмануть, что воды напиться…
Так и шли. Точнее, менестрель шел и пер на себе, ругаясь сквозь зубы, обоих спутников. Сзади что-то попискивало, щекоталось и одобрительно гудело, а впереди простирался пыльный тракт незнакомого мира.
По пути пришлось сделать несколько остановок из-за постоянно просящегося в кустики крысеныша. Зверек чем-то долго шуршал, тяжело вздыхал, но раз за разом возвращался неудовлетворенный. Пытка подглядеть сквозь заросли травы, чем это Луч там таким интересным бегает заниматься – Ниларей, конечно, имел общее представление, но хотел убедиться лично, так сказать, эмпирически – провалилась, потому как обнаружить серую тушку без ее желания было весьма проблематично. В итоге, менестрель сам направился по личным делам в кусты, оставив ехидно звенящую струнами гитару у обочины. Встреча с природой прошла плодотворно, причем, у обоих спутников, так как Луч вышел на дорогу уже в человеческом обличье и подозрительно довольный.
- Заседание увенчалось успехом? – поинтересовался Ниларей у мгновенно покрасневшего мальчишки. Тот кивнул и, немного помявшись, протянул что-то блестящее менестрелю:
- Я тебе подарок хотел сделать, еще до ссоры… Вот… только сейчас получилось…
На хрупкой ладошке переливалась всеми цветами радуги длинная серьга в форме капельки. Странный, вроде бы прозрачный, камень, казалось, ничем не крепился к золотому замочку. А свет, преломляясь в его гранях, вопреки всем законам физики создавал иллюзию светимости украшения.
- Ой, это мнееэээ??? – умилился Ниларей и тут же кинулся вдевать подарок в свободную дырку в ухе (предыдущую серьгу он радостно пропил вместе с одним из «приятелей» на последнем задании). – Какой ты мииилый…
Так и хотелось потискать этого милого, щедрого, скромного и любимого ребенка в благодарность за подарок. Вообще подобные желания были не свойственны менестрелю, и тут в голову коварно прокралась мысль…
- Э… Лучик, - крысеныш подозрительно посмотрел на мужчину, ожидая подвоха. В общем-то угадал. – А где ты прятал сережечку до этого момента, солнышко?
Оборотень покраснел еще больше и принялся созерцать дорожную пыль.
- Лууучииик… - тягуче, томно, интимно протянул менестрель, - скажи мне, что не там, где я думаю…
Молчание.
- ФУУУ!!! – Ниларей принялся вынимать из уха украшения, наконец, поняв, почему мальчишка так часто просился в кусты. Брезгливостью менестрель не страдал, но носить на себе чужие экскременты отказывался.
- Стой!!! – крысеныш бросился на уже почти вытянувшую серьгу из уха руку и умоляюще затараторил. – Это мощный артефакт! Из-за него меня Лялял демону продал! Ну не снимай! Я мыл его, честно!!!
- Лучше бы ты его чисто мыл… - покосился на Луча мужчина. За спиной ржала гитара, от чего воздух наполнялся тяжелыми гудящими вибрациями. – Ладно, какими свойствами ЭТО обладает-то?
Мальчишка понял, что бить его сегодня не будут, и просиял:
- Одним. Зато, каким угодно!!!
- Хм… Надо же, творение демиурга… А откуда оно у демона, не знаешь случаем?
- Откуда? – на Ниларея посмотрели как на идиота и пожали плечами. Как-то слишком взрослым получился жест, без ставшей уже привычной подростковой неуклюжести.
Но крыть было нечем, так что, оставив серьгу висеть в ухе и отдав Лучу плащ, менестрель потащился дальше по дороге в надежде, что место назначения расположено не как обычно. То есть ближе, чем в трех днях ходьбы. А серьгу мужчина решил оставить – пусть висит, авось пригодится. Тем более, что украшение как нельзя подходило к его наряду.
- Где это мы? – крысеныш ящеркой скользнул на поляну, позволяя Ниларею полюбоваться стройной фигуркой, наконец-то затянутой в охотничий костюм. Одежду они прикупили в первой же деревни, так как окружающие подозрительно косились на странную парочку. Действительно, что могут делать на дороге мужик с гитарой и практически обнаженный мальчишка в одном плаще? Никак извращенцы!
Извращенцы с ужасом отказывались от «выгодных» предложений публичных домов и злобно огрызались на грязные намеки в свой адрес. Также они дружно пинали местного старосту, предложившего им разделить с ним стол, баню и постель. Хотя согласись они, прибыль окупила бы все душевные страдания.
- Спроси, что полегче… - Ниларей покрутился на месте, оглядывая плацдарм для действий. Лес, лес, небо, солнце, опять лес. И посреди всего этого добра развалины чего-то некогда величественного. Вероятно, даже дома. Судя по карте, финальная битва должна будет состояться здесь. Вот только живых, помимо сумасшедшей бабочки, не было видно. Пришлось обращаться за помощью к гитаре. – Эй, женщина! Мы где?
Инструмент оскорблено потрещал корпусом, как бы намекая, куда менестрель может идти с таким обращением, но после непродолжительной (зато активной) тряски за гриф выдала нужную информацию.
- Вот так-то лучше, - удовлетворенно кивнул Ниларей и поплелся к Лучу рассказывать, что узнал. Мальчишка заинтригованно водил пальчиками по ряду абсолютно одинаковых барельефов, расположенных ровно посередине полуразвалившейся каменной стены. Старый цемент почти обсыпался, и теперь кирпичи удерживали только стебли какого-то вьющегося растения. Низ ее порос мхом, скрывая нанесенные неизвестным мастером рисунки, а вот верхний ряд барельефов сохранился довольно неплохо, открывая случайному путнику образ немолодого мужчины с усами и бакенбардами. Около пятидесяти абсолютно одинаковых портретов. Словно художник пытался скрыть за этой цепочкой нечто большее. – Плангин.
- Что? – обернулся к менестрелю Луч.
- Плангин. Бывший полководец дедушки нынешнего короля, - мальчишка стоял так близко, что от его запаха у Ниларея подкашивались ноги. Но память все еще подбрасывала картинки недавнего прошлого: обман, обман… и опять обман. Менестрель хотел быть только с тем, кому сможет доверять абсолютно. - Его тактические решения были настолько оригинальны, непредсказуемы и, главное, действенны, что каждый офицер мечтает добыть его дневники.
- Неужели не сохранилось ни единого упоминания о тактике? Ведь должны же были остаться свидетели? – заинтересовался крысеныш.
- Остались, конечно… - протянул старик. – Но никому так и не удалось повторить успех Плангина.
Они прошли немного вдоль барельефов, пытаясь найти десять отличий.
- Ой! А это кто, и что она здесь делает? – воскликнул Луч, разглядывая симпатичное женское лицо в веренице портретов.
- Ах, Вланика…
- Кто? – не поняла общественность.
- Это кучер, - усмехнулся менестрель, - и по совместительству любовница Плангина. По легенде, она сопровождала его во всех путешествиях до самой смерти. И даже, как ни странно, родила пару-тройку наследников… в отличие от законной супруги. А вот и она.
Пальцы мужчины сдвинули с нижнего ряда барельефов особенно толстый пласт мха и открыли новый портрет.
На нем была изображена женщина лет тридцати с крупными чертами лица и довольно крупной родинкой на правой щеке, прикрытой очками. Легкая полнота, казалось, нисколько не портила ее, а придавала легкий шарм и сбавляла годы. Вот только в глазах, казалось, светилось инфернальное пламя.
- Правда, она миленькая? – Ниларей нарочно обжег дыханием нежную кожу на шее мальчишки. Хотелось поиграться, сделать что-то запретное, большее, чем можно было бы себе позволить. Например, бросить крысеныша на землю и сорвать с него эти чертовы шмотки, впиваться губами в белую кожу на груди, животе, ласкать чувствительную спинку… - Ты опять???
Луч смущенно опустил глаза, пряча малахитовый блеск, и желание немного притупилось. До уже привычного уровня.
- Ладно, пойдем, - протянул руку в сторону спутника менестрель и слегка пошатнулся под весом вспрыгнувшей туда крысиной тушки. Новая одежда горсткой валялась на траве. – Я тебя еще и переть должен???
Особняк стоял на возвышении позади оживленной и от этого жутко похожей на муравейник деревни, словно пастух, приглядывающий за отарой. Высокие колонны в греческом стиле, ухоженный парк, крытая черепицей крыша: в этом доме явно жили любящие друг друга люди. Когда-то. Менестрель со спутниками удивленно оглядывал черную тучу над домом, изливающую на него потоки воды и абсолютно сухую дорожку. Стоило протянуть руку под капли, как ливень словно сжимался, избегая столкновений с живой плотью.
- Тра-ля-ля-ля… Я сошел с ума… - протянул Ниларей, стуча в дубовую дверь. – Какая досада…
За открывшейся дверью возвышался молчаливой статуей дворецкий. Седые волосы, идеально отглаженная белоснежная рубашка, абсолютно черный костюм – менестрель с трудом удержался от желания потыкать в него пальцем. Просто так, из вредности.
- Могу я вам помочь, господа? – похоже, старика не смутила абсолютно сухая, несмотря на ливень, одежда путников, ни их несколько потрепанный внешний вид (идя по лесу, Ниларей с Лучом немного поиграли в догоняшки, потом подоводили выскочившего на тракт волка, причем животное еле свалило от бегущего за ним с криком «Собаааааачкаа!!!» мальчишки).
- Эммм… - замялся менестрель, пытаясь выдумать причину, но тут в разговор влез счастливый донельзя крысеныш:
- Нам бы водички попить, а то так кушать хочется, что и переночевать негде!!!
Дворецкий недоуменно посмотрел на чумазого (Луч два раза падал. И подножки Ниларея тут ни при чем!) мальчишку и, нахмурившись, уже сделал шаг, чтобы захлопнуть перед наглецами дверь, когда из глубины холла донеслось:
- Впусти их, Альберт. Пусть составят мне компанию за ужином.
Внутри дом оказался столь же теплым и уютным, как и снаружи. Потому спутники довольно бодро протоптались через прихожую к приоткрытой двери в столовую. Огромное помещение, частично скрытое в полумраке и от этого кажущееся еще больше, длинный стол красного дерева, и одинокое кресло у камина. Там их уже ждала сама хозяйка особняка. Золотые волосы, белоснежная кожа и ясные синие глаза делали ее похожей на эльфийскую принцессу. Только теперь весь блеск и красота словно померкли под гнетом болезни.
- Лиена, - представилась девушка и жестом указала гостям на стулья, приглашая присесть.
- Я – Ниларей, - культурно поклонился менестрель и подзатыльником принудил к тому же мальчишку. – А это чудо – мой младший брат Луч.
- Очень приятно. Альберт, прикажи подать на стол еще два прибора, - хозяйка дождалась, пока дворецкий, презрительно фыркнув на гостей, удалится прочь, и повернула голову к подозрительно темному углу столовой. – Вы тоже свободны, Анна. Думаю, гости приглядят за мной.
В темноте что-то зашевелилось, а потом оттуда выплыла полная женщина в тяжелых очках на носу. Только приглядевшись внимательнее, Ниларей заметил кипу густых волос медового цвета, заплетенных в тугой пучок на затылке, да крупную родинку, полускрытую очками, на щеке.
- Вы уверены? – голос служанки оказался под стать внешности: густой, насыщенный и довольно приятный.
- Да. Не беспокойтесь.
Проходя мимо зеркала, женщина не преминула кинуть быстрый взгляд на гостей через зеркало. На амальгамной пленке мгновение плясали отстветы адового пламени.
Едва за Анной захлопнулась дверь, менестрель расслабленно растекся по стулу, цель была на месте, и ключ к ней – тоже.
Оставалось только вытащить призрака на бой и решить проблему с оружием. В момент кульминации он обязан использовать свой дар, а значит, будет абсолютно беззащитен. Лучу доверять что-то серьезнее ножа для масла не хотелось, а больше вариантов не было. Пытаясь найти выход, Ниларей пропустил реплику Лиены и был вынужден просить повторить:
- Так откуда вы к нам прибыли? – тепло улыбнулась девушка, по праву хозяйки наполняя бокалы красным вином.
- Отовсюду, - столь же многозначительно ответил ей мужчина. – Мы путешествуем всю жизнь, меняя города, страны…
- Семейное дело?
- Можно и так сказать, - менестрель покосился на клюющего носом Луча (шутка ли: весь день без передышки на ногах?) и поспешно перевел разговор на интересующую его тему, хотя это и значило не только выдать себя с головой, но и нарушить кучу правил приличия. - Лиена, вы позволите вопрос?
- Задавайте…
- Как давно вы заболели? – замерла в движении хозяйка, неожиданно серьезный тон до этого ироничного собеседника заставил ее напрячься. Тем не менее, Лиена собралась и, нахмурившись, произнесла:
- Не уверена, но, по-моему, впервые мне стало плохо около пятнадцати дней назад, когда мы были на экскурсии у разрушенного дворца.
- Дворца? Что за дворец? – заинтересовался гость.
- Бывшая резиденция королей, которая потом отошла одному из полководцев… Странно, вроде бы качественное здание, а разрушилось, согласно легенде, за пару дней. Что могло случиться?
- Действительно… - вино плескалось в бокале, оставляя на его стенках маслянистые разводы. – А муж где?
- Вызван к королю по делам. Что-то случилось?
- Нууу… Весть о том, что в ближайшее полнолуние вы умрете, вас сильно огорчит?
- Так ты серьезно считаешь, что приведения существуют? – скептически спросила Лиена.
- Хотел бы я не верить в это, - ответил гость, разглядывая сидящую напротив девушку сквозь рубиновый свет вина в бокале. Крысеныш силой был отправлен на боковую в одну из многочисленных спален, - но дело в том, что это правда. В частности призраки типа твоей горничной обладают весьма неприятными особенности как то: умение вытягивать жизнь из жертвы, неуязвимость большую часть времени и способность трансформироваться в любое существо, какое только придет им в голову. Есть, конечно, и ряд слабостей, но они столь незначительны, что надежды на спасение мало.
- Допустим, я тебе верю. Откуда ты все это знаешь?
- Дорога, - пожал плечами Ниларей.
- Что дорога?
- Все мои знания и умения, да и, впрочем, я сам даны Дорогой. Путем, Судьбой, Кармой – как тебе больше нравится. Несколько лет назад я осознал, что жизнь моя, в принципе, не несет в себе ценности. – Эту речь мужчина репетировал долгими зимними ночами, когда отдыхал между заданиями демона. - Ни ума, ни красоты, ни каких-то особых талантов и выдающихся качеств. Серенькая мышка в толпе черных крыс. Я не жалуюсь, не подумай. Просто не устраивало меня такое положение. К счастью, мне подвернулась одна возможность... В общем, я решил попутешествовать по миру… на своих двоих. Не знаю как, но через месяц странствий я оказался в другом времени, в другой стране. Только в тот раз моей целью был черный дракон, сошедший с ума на почве похищения принцесс. Пришлось подпортить ящерке жизнь. Говоря простым языком - убить…
- Это, конечно, все мило, но я тебе не верю. Уж извини, - развела руками Лиена.
- Не страшно, - улыбнулся менестрель, - все, что мне нужно – оказаться в полнолуние рядом с тобой. Да и этикет требует поприветствовать противника.
В помещении библиотеки тени разбегались от света небольшой свечи в руках Ниларея. Мужчина не спеша подошел к столику, поставил на него подсвечник и принялся ждать.
- Выходи, выходи! – громко позвал он. – Я знаю, что ты здесь!!!
Ночь. Время, когда любые звуки, кроме сладких стонов, излишни. Любой вздох, шорох, чих привлекают внимание. Менестрель метнул рассерженный взгляд на занавеску окна, под которой что-то виновато зашевелилось, но не успел сделать ни шага. Туманная дымка словно сползалась из разных углов комнаты, формируя человеческую фигуру.
- Уходи… - произнесла та бесполым голосом. – Это дитя мое…
- Ага, ща, только шнурки поглажу, - съязвил мужчина, - может, покажешь личико, Гюльчатай?
Туман сгустился еще больше, явив фигуру и лицо хозяйской горничной. Только теперь в глазах этой женщины не было ни доброты, ни теплоты… даже не верилось, что именно из этих теперь когтистых рук он брал вкуснейшие пирожные.
- Охотник, я неуязвима… Тебе нечего здесь делать… Все предрешено…
- И все же я попробую, - Ниларей вытаскивая из-за спины гитару. – Только хочу огорчить тебя, дымчатая ты моя, в полнолуние ты станешь вполне уязвима, так что…
- В полнолуние… Я получу желаемое, Охо…
Шепот приведения прервал звук раздраженных касанием пальцев струн, прошедший сквозь призрачную плоть.
- Это тебе намек, на то, что не стоит быть столь самоуверенной… Мы, человеки, тоже иногда кое-что можем, - произнес мужчина, наблюдая, как искажается в маску чудовища до этого вполне человеческое лицо призрака.
На белоснежной коже, там, где ее коснулся звук, проступала рваная рана. Менестрель самодовольно усмехнулся, глядя на растворяющуюся в воздухе противника. Только после того, как исчезло во мраке последнее призрачное пятно, он позволил себе устало рухнуться в кресло, обнимая любимую гитару, и прикрыть на секунду глаза. Беседа, длившаяся несколько секунд, высосала все силы. Противники показали друг другу свои возможности, вот только менестрель умудрился продемонстрировать еще и слабость – слишком отвлекало дыхание за занавеской. Удивительно, как призрак не обратил внимания на присутствие еще одного живого существа в комнате. Может он не так силен, как хотел показаться? Пальцы сами собой принялись перебирать серебряные струны инструмента, наполняя библиотеку шелестом волн, дыханием ветра, мягкими шагами охотящейся кошки. Ночь всегда приносила с собой мысли и желания. Ниларей, покоряясь собственному вдохновению, играл. Играл для того единственного, который вместо нескольких часов сна прятался за тяжелой занавеской окна.
«Я не стану искать перевалов и не спрячусь от жизни в альков, я пройду по песчаным завалам, по морям из увядших цветов. И пусть прочь убегают дороги, что стирали мой яростный пыл, я запомнить не смог слишком многих, чтоб забыть, что когда-то любил. И распустятся крылья, наверно, и засветится нимб, и тогда… Я паду на колени смиренно, чтоб шептать «Не сейчас, не туда». И пускай улыбаются боги, повелители звездных балов. Для меня нет вернее дороги, чем по морю увядших цветов».
С последним звуком Ниларей открыл глаза, встретившись с шальным малахитовым взглядом, сияющим ярче огонька свечи. Обжигающим во сто крат сильнее ее огня. Мальчишка стоял слишком, непозволительно близко, касаясь дыханием кожи менестреля, и скользил тонкими пальчиками по напряженному запястью.
Один миг, секунда взгляда, и мужчина с силой притянул к себе охнувшего крысеныша, впиваясь в его губы поцелуем. Мягкие, нежные, со вкусом вина и пряностей. С запахом Дороги. Луч скользнул менестрелю на колени, обнимая того за плечи, и покорно приоткрыл рот, впуская настойчивый язык Ниларея.
Истина, которую мужчина считал непреложной, рассыпалась в прах с каждым неловким движением крысеныша, с каждым его тихим стонам. Пальцы музыканта скользнули по узкой мальчишечьей спине, сжали ягодицы, скользнули под тонкую ткань рубашки. А губы уже выясняли реакцию Луча на покусывание и посасывание мочки уха. Медленно, дразнящее, чувствуя каждую клеточку хрупкого тела.
- Нил… - крысеныш удивленно распахнул глаза, когда мужчина ласкающим движением скользнул по его паху, но тут же был заткнут поощрительным поцелуем.
Ниларею хотелось разложить мальчишку прямо на полу библиотеки и показать, КАК надо соблазнять, но он все же сдержался, наслаждаясь неумелыми поцелуями. Только руки беззастенчиво исследовали каждую впадинку, выпуклость такого желанного тела, да корешки книг смущенно краснели от постанываний крысеныша.
- На свадьбу позовете? – раздался от дверей надтреснутый голос, а пламя в камине вспыхнуло магическим красным пламенем. – Или вы за свободные отношения?
Луч тут же смущенно вскочил с колен менестреля и, увернувшись от пытающихся удержать его рук, юркнул за спинку кресла, блестя оттуда малахитовыми глазами. Сам же Ниларей быстренько смирился с нежеланием мальчишки демонстрировать свои чувства постороннему демону и принялся вымещать раздражение на нанимателе:
- Ну что тебе опять надо? Работаю я, работаю. Через неделю полнолуние, тогда все и сделаю. Или тебе опять не дали?
- А это не твое дело, - неожиданно покраснел демон. – Я вообще зашел вам ваше добро отдать. Злые вы, уйду я от вас.
В туманной дымке на месте исчезнувшего нанимателя появились контуры человеческого тела. Весьма подозрительно знакомые контуры.
Луч первым бросился к двери:
- Аллес!!!
- Ну вот… - и как-то показалось Ниларею, что этот ночной поцелуй был у них с крысенышем последний. А ведь так хотелось продолжения…