написано в соавторстве с Prokopyan
Предупреждение: бред авторов. Бессмысленный и беспощадный.
до конца. прода в комментах
Глеб
В наше время нетрадиционная ориентация воспринимается гораздо мягче, нежели в прошлом веке. Даже десять лет назад геи и лесбиянки подвергались куда большим гонениям, нежели сейчас.
Мне повезло родиться в двадцать первом веке. Не знаю, что могло бы произойти со мной, живи я во времена того же Советского Союза. Не думаю, что меня – человека нетрадиционной ориентации – поняли бы даже самые близкие мне люди, не говоря уже о простых знакомых. В моем же настоящем известие о том, что я гей, восприняли достаточно спокойно. Конечно, родные были удивлены, особенно учитывая тот факт, что они узнали о моей, как они выражаются, наклонности, будучи представленными моему тогда еще бойфренду. Я фактически поставил их перед фактом и, зная меня, они сразу поняли, что ничего уже не изменить. Я безумно благодарен моим родным и друзьям за то, что они смогли принять мою ориентацию без каких бы то ни было упреков.
Единственным из моей семьи человеком, не знающим о том, что я – гей, является мой младший брат Олег. Ему четырнадцать лет, он учится в профилированном математическом классе, почти отличник. Почему почти? Он совершенно не умеет писать сочинения. Это не страшно, многие не умеют писать сочинения, многие не понимают историю и литературу… Но! Когда все это относится к твоему младшему брату, то выглядит особенно паршиво, ведь он вечно донимает тебя просьбами помочь с сочинением. И нет бы - просто просить написать! Он еще просит объяснять орфограммы, знаки препинания, он хочет чтобы я научил его писать сочинения! Нет, ну разве непонятно, что этому невозможно научить?!
Кхм… Кажется, я отвлекся. Всегда со мной так…
Наверное, прежде чем рассказывать некую историю из своей жизни следует рассказать о себе. Что ж, попробую это проделать. Конечно, далеко не факт, что получиться, но я уж постараюсь.
Мне двадцать лет. Я учусь на четвертом курсе исторического факультета в пединституте. Живу отдельно от родителей: снимаю квартиру напротив института. Раньше я снимал ее вместе с другом (просто другом, ничего такого, о чем вы могли подумать!), но друг был на два года старше меня. Он уже закончил учиться, уже переехал, уже работает. Мы часто переписываемся с ним.
Но это опять отступление от темы.
Продолжим весьма своеобразный рассказ обо мне. Сколько я себя помню, я прекрасно знал историю и русский, был страшно ленив и никогда не учил то, что задавали. Домашние работы я исправно делал вплоть до восьмого класса, а потом бросил это неблагодарное дело: работы никто не проверял. В десятом классе, увлекшись аниме, я познакомился с понятиями яой, юри, хентай, и, что самое странное, увлекся именно яоем. Я смотрел самые известные яойные аниме, читал всевозможные фанфики. А, так как еще с двенадцати лет любил сочинять, я также начал писать яойные фанфики. И, увлекшись этим делом, выложил несколько своих творений в сеть (интернет). Получив с десяток положительных комментариев, я вознамерился стать достаточно популярным сетевым автором, что мне, по моему сугубо личному мнению, удалось.
С родными я поддерживаю связь. Мы созваниваемся, переписываем по ICQ, перекидываемся sms. Что характерно: наиболее теплые отношения сохранились между мной и моим младшим братом, остающимся пока в неведении относительно моей сексуальной ориентации. Несмотря на то, что родные отнеслись к этому факту вполне лояльно, на подсознательном уровне они изменили свое отношение ко мне, они отстранились от меня. Брат же часто приезжает ко мне на квартиру, иногда остается на выходные. Мы вместе играем во всевозможные компьютерные игры (я это делаю скорее ради него, чем для своего удовольствия), смотрим фильмы (вкусы у нас совпадают: нам обоим нравятся всевозможные психологические фильмы, над которыми надо думать). Я помогаю ему с сочинениями, стараюсь увлекательно рассказать некоторые не дающиеся ему темы по истории. В моем исполнении описание прошлого превращается в какой-то роман, пропитанный иронией, но, тем не менее, серьезный. Ему такие «романы» нравятся. А как мне-то нравится их сочинять!
Вчера позвонил Олег (так моего брата зовут). Родители уезжают в небольшое путешествие в честь серебряной свадьбы. Конечно, Олегу уезжать нельзя школа и все такое. Спорить готов у него опять проблемы по литературе. Меня-то родители однажды в путешествие брали, в самом конце четверти. Ну, я-то был отличником… Ну, ладно, почти отличником. Но это не важно. Важно то, что жить мой братец будет у меня. По крайней мере, родители будут так считать. На самом же деле он будет жить дома, каждодневно отмечаясь у меня, чтобы родители не волновались. Они такие волнительные!
Олег
Я опечаленно смотрел на перечеркнутые красным строчки собственного сочинения. Опять двойка. Объяснять родителям, что Шиза, литераторша, меня просто ненавидит, смысла не было. Да и не поверят. Мать опять начнет воспитывать, кричать, что «вот в ее годы…» и так далее. А что она? Ну, видел я как-то мамин дневник за восьмой класс. Так там всего две четверки среди кучи троек и то, только по физкультуре и пению. Вот и верь после этого родителям.
А отец, как всегда, отмахнется и скажет, что я – никчемный ребенок, и пороть меня надо почаще. И уйдет на балкон. Курить. Он всегда уходит, когда что-то случается. Даже когда брат ногу сломал, папа смылся на работу.
В оконных стеклах заблестело закатное солнце, а значит, имело смысл поторопиться домой. Не из-за родителей. Мне плевать на их мнение, а потому что приходилось пару раз удирать от всяких придурков. Я же не виноват, что в полумраке на девчонку похож! Да еще эта стрижка дурацкая: светлые, до плеч волосы. Мать настояла.
Я захлопнул тетрадь с сочинением и принялся гипнотизировать свое отражение в окне. Мелкий, тощий, с длинными волосами. Ненавижу. Еще эти кукольные глаза, да губы, словно пара вареников. И подбородок какой-то безвольный. Правда, как девчонка.
- Сеноженский! – раздался с противоположного конца коридора голос классной. Пришлось оборачиваться и мило улыбаться, благо, эту науку я постиг еще в начальной школе. Все преподы дружно таяли перед моей «кавайной», как ее часто называл брат, внешностью. – Хорошо, что ты не ушел!
Кому как. Я вот, например, радости совершенно не испытывал. Но кого это волновало? Меня схватили за плечо и потащили в один из темных коридоров школы.
Упираться я начал, когда завидел впереди дверь кабинета русского языка и литературы. Встреча с Шизой не радовала вообще ни разу.
- Ну что такое? – классная бросила попытки тащить меня силой и загородила собой путь к отступлению. А то! Такая туша, наверное, тонны две весит, а коридор узкий!
- Алла Максимовна, - я похлопал ресницами и покраснел. Для достижения нужного оттенка пришлось вспомнить случайно увиденное у брата порно… с парнями. К щекам прилило чуть больше, чем нужно, крови, от чего лицо приобрело неприятный розовый цвет, но полумрак не дал классной заметить мою ошибку, - я правда ничего не делал плохого!
- Тебя никто и не обвиняет, - пожала плечами Бегемот, как мы звали ее за глаза. – Ирина Михайловна просто поговорить с тобой хотела. В преддверии конца четверти.
Мне сразу не понравился ее добрый взгляд. И выражение лица такое… будто спалила со шпорами во время годовой контрольной – подозрительно довольное. Желание свалить подальше стало еще сильнее, а под ребрами поселилась тревожная дрожь.
Классная подтолкнула меня к двери в местный ад и, дождавшись благодарного кивка литераторши, гордо удалилась. В сторону столовой.
Пришлось скромно потупиться и стыдливо пошоркать ножкой по старому линолеуму кабинета. Шиза что-то хмыкнула себе под нос про учеников-идиотов, но все же отвлеклась от горы проверяемых тетрадок. Никогда не понимал, зачем учителя дают детям столько контрольных и сочинений, если сами же потом жалуются, что проверять много приходится? Не проще ли ограничиться только четвертными и годовыми контрольными? Идиотизм, честное слово. А нас еще глупыми называют.
- Олег, - протянула Шиза, доставая из ящика стола свою тетрадь с оценками учеников, - ты понимаешь, что твоя успеваемость по моему предмету оставляет желать лучшего?
Конечно! И как это она не сказала, что я сам во всем виноват? Ну не идет у меня эта дурацкая литература! Вот что можно сказать про книгу, кроме сюжета? Какие-то переживания, страдания, метафоры. «Желтый цвет в произведениях Достоевского является аллегорией сумасшествия главного героя…» а ничего, что почти все питерские дома такого цвета? Так задумано! Бред, в общем. То ли дело физика… или математика. Все четко и ясно разложено, что, куда, зачем и сколько раз. И понесло меня в лицейский класс? Поддался, блин, на провокацию матери: «Вот, твой брат такой умница, молодец, самостоятельный…» Разве я виноват, что родился на шесть лет позже? И разве моя вина в том, что брата чуть ли боготворили учителя вкупе с директрисой?
- Сеноженский! – похоже, мое молчание разозлило эту дуру-училку. Пришлось часто-часто поморгать, чтобы в глазах появились слезы, и усиленно пошмыгать носом. Хороший прием, всегда срабатывает… Как и в этот раз. – Не реви.
- Простите… - просто пай-мальчик. Еще бы ушки заячьи отрастить – и вообще все на руках таскать станут!
- Так, ладно, - Шиза хлопнула рукой по стопке тетрадей и произнесла слегка недовольно. – Ты парень умный. Вон, в районной олимпиаде победил. Но с литературой у тебя проблемы. Дааа… Значит, за неделю перепишешь мне последнее сочинение и принесешь в субботу. Это – твой последний шанс получить тройку в четверти. А теперь иди отсюда.
- Спасибо, Ши… Ирина Михайловна!
Я, счастливый по самое не балуй, вылетел в коридор и помчался к выходу, оббегая блуждающих по школе учеников. Но уже во дворе перешел на шаг. Не столько из-за усталости или правил, сколько из-за грустных мыслей. Я же никогда не напишу это дурацкое сочинение как надо… Это не система уравнений и даже не задачка на вращение. Что же делать?
По небу плыла пара пушистых облаков: одно маленькое, полупрозрачное, так и жалось к массивному кучному брату… точно! Брат потрясно пишет, и как удачно уехали предки!
Глеб
Это был первый день моих мучений. Родители ехали вчера вечером, а сегодня с утра уже успели позвонить и спросить, как там их любимый сынок. Под любимым сынком они подразумевали, естественно, Олега. Он-то у них умница-красавица! Прилежно учится, родителей слушается, на девочек заглядывается… Не то что я! Мало того, что я – ленивейшее создание из всех им известных, так еще и внуков им не подарю. Бедные они бедные… Хех… Что-то как то невесело получилось, нэ?
Была пятница. У меня была всего одна пара, и я пришел домой гораздо раньше брата. Пользуясь тем, что он еще нескоро придет, я с часок-другой посидел в интернете, читая анонсы яойных аниме и слушая панк-рок. Пересмотрев (в который раз!) «Sensitive Pornograph», я позвонил своему нынешнему бойфренду, чтобы поинтересоваться, не занят ли он вечером. Хотелось немного романтики и переспать. Но он сказал, что занят. А я, между прочим, не видел его уже вторую неделю, замотавшись с учебой, работой и общением с друзьями. Я не то чтобы соскучился по нему, мне просто было невероятно тяжело среди тех, кто отчаянно старался скрыть свое отношение к людям с нетрадиционной ориентацией, пытался быть мне другом, уже таковым не являясь. Нет, ну почему я должен выслушивать их разговоры о девушках вообще и об их девушках в частности и молчать о своей чертовой личной жизни?! Послать бы их всех к чертовой матери… Но тогда у меня никого не останется, кроме постоянно меняющихся бойфрендов… Не везет мне с парнями. Во всех смыслах не везет.
Когда я вернулся к реальности, отвлекшись, наконец, от яоя и невеселых дум, часы показывали половину пятого. Это значило, что следует поторопиться: закрыть все яойные вкладки браузера, оставить скачиваться аниме торрентом и отправиться на кухню – готовить ужин. Надо же чем-то кормить подрастающее поколение…
Олег, как всегда, тактично постучался перед тем как открыть квартиру своим ключом. Я ждал, пока он откроет дверь и войдет, стоя в прихожей, прислонивший плечом к стене и попивая апельсиновый сок из трубочки. Он вошел и сразу увидел меня. Тонкие светлые брови в удивлении изогнулись:
-Ты меня ждал?
Я, решив поиграть в таинственность, лишь пожал плечами в ответ и вернулся на кухню, чтобы разложить ужин по тарелкам. Я слышал, как он закрыл дверь на два оборота ключа, как прошел в ванну, чтобы помыть руки. Вскоре он пришел на кухню. Пиджак его уже был снят, галстук – тоже. Первые пуговицы рубашки были расстегнуты, ноги оказались босыми. Он распустил свои длинные волосы, и те намокли, когда он умывался. Он стоял на пороге кухни, нервно покусывая губу, и неотрывно смотрел на меня.
Я поставил тарелки с толченой картошкой и котлетами на стол, сел на свое место – лицом к небольшому телевизору, стоящему на холодильнике – включил канал «СТС» и только потом поинтересовался:
-Чего такой хмурый?
Олег ответил сразу же, он явно все время до этого продумывал, как скажет мне о произошедшем. Его слова же не вызвали во мне даже отголоска изумления – все было ясно по мрачному выражению его лица и закушенной губе.
-Мне надо написать сочинение по литературе.
Я усмехнулся: мои предположения были доказаны. Он снова схлопотал тройку по своему нелюбимому предмету и учительница, учившая, кстати, и меня тоже, дала ему сочинение на дом. За те несколько лет, что я не учился в школе, ничего не изменилось.
Олег сел напротив меня и принялся за ужин. Он старался не смотреть на меня, явно ожидая моего ответа. Он волновался. И правильно делал. Я вполне мог отказать ему, сославшись на трудный день, планы на выходные… да на что угодно! Но в тот день ему повезло – у меня было хорошее настроение.
-Ладно, я помогу тебе.
Он словно расцвел. Глаза загорелись, пухлые губы растянулись в улыбке. У него красивая улыбка. Даже чересчур красивая. А губы… Как девчонки. Пухлые, покрасневшие от укусов (его единственная вредная привычка – кусать губу, когда нервничает), чуть приоткрывшиеся в улыбке…
Черт, да о чем я думаю! Мой взгляд задержался на его губах дольше, чем положено. Интересно, он заметил? Господи, хоть бы он ни о чем догадался, пожалуйста…
-Ты чего не ешь?
Неожиданный вопрос заставил меня вздрогнуть. Мой непонимающий взгляд встретился с любопытным – его. Я посмотрел на свою тарелку. Я так и не прикоснулся к еде. А она уже начала остывать: коснувшись котлеты пальцем, я в этом удостоверился. Вздохнув, взял вилку в руку… и тут же положил.
-Не хочу я, - ответил я братишке.
Встав из-за стола, взяв тарелку в руки, я отправил котлету на сковородку, а картошку – в кастрюлю. И, пожелав младшему запоздалое «приятного аппетита», отправился в свою – единственную в квартире – комнату. Сев за компьютер, обнаружил, что серия почти скачалась. Включил любимую песни любимой группы и закрыл глаза. Почему-то перед глазами стояли губы Олега. Какого черта я думал о нем? Какого черта я думал о нем как о парне, а не как о брате?
Понятия не имею…
Завибрировал телефон, лежащий на столе. Я снял трубку.
-Привет, Глебушек.
Я поморщился. Никогда не любил ласковые варианты своего имени. Артем это прекрасно знал, но упрямо называл меня Глебушкой, Глебонькой, Глебуленькой. Так слащаво, что хочется целоваться с унитазом… Почему я его еще не бросил? Нет, не унитаз! Я об Артеме… Хотя… между ними определенно есть что-то общее…
Я улыбнулся своим мыслям.
-Чего тебе, Темушка?
-Мой вечер освободился…
Спорить готов, он хитро улыбался бы, если бы говорил это мне не по телефону. Хотя, вполне возможно, он улыбался в тот момент.
-А мой оказался занятым.
Я не знаю, зачем сказал это. Зачем солгал. Потом я много раз убеждал себя, что это была своего рода месть за его отказ. Но он-то не расстроился моему отказу! Сказал: «А… Ну, ладно» - и положил трубку. А я вдруг отчетливо осознал, что хочу его бросить, но боюсь сказать ему об этом. В кои-то веки я чего-то испугался!
-Глеб?
Я повернул голову, чтобы посмотреть на брата. С распущенными волосами, взъерошенный и устало потирающий один глаз, он выглядел невероятно мило. Я улыбнулся ему. Он улыбнулся в ответ, и я понял, что знаю, чем займу свой вечер.
-Хочешь что-нибудь посмотреть вместе со мной? – предложил я.
-А что у тебя есть? – он явно заинтересовался.
Я хитро улыбнулся.
-Поверь, мне есть, что тебе показать…
Мне показалось или эта фраза действительно была донельзя яойной? Особенно произнесенная по отношению к этому созданию кавайно-яойной внешности… ^___^
О чем я только думаю?!!!
Олег
Ихххаааа!!! Он таки согласился! На радостях доев серо-желтое месиво, которое брат почему-то упорно называл картошкой, я принялся мыть посуду и заодно обдумывать план дальнейших действий. Котлету я незаметно отправил в мусорное ведро, прикрыв сверху какой-то цветастой оберткой. Ну не могу я это есть! Вообще полуфабрикаты не перевариваю, а тут еще и на каком-то вонючем масле… фу…
Хотя останься Глеб на кухне, съел бы свою порцию, не задумываясь. Он ведь старался, готовил, думал обо мне. Дурацкое воспитание не позволяло обижать человека, даже в мелочах… А иногда так хочется…
Картошка радостно приклеилась к тарелкам так, что пришлось поскрести их железной щеткой. Я осторожно высунулся из кухни, проверяя, что братец занят компом, и принялся тихонечко отцарапывать склизкие от воды комки. Если Глеб узнает, как я мою посуду – убьет.
Едва посуда приобрела более-менее чистый вид, я посчитал долг повару отданным и присосался к пакету сока. Да-да-да… Какой я нехороший. А еще я имею привычку кусать губы, накручивать на палец пряди волос и трясти ногой, когда сижу за столом. Только никто этого не замечает. Хехе… Хорошо быть милым ребенком.
Я быстренько растрепал волосы и состроил усталую мордочку. Может, Глеб пожалеет и не посадит сразу писать это дурацкое сочинение? Он всегда относился ко мне как к первоклашке, за которым нужно следить денно и нощно, проверяя домашнее задание и почищенные с утра зубы. А я взрослый!!! Угу… Еще бы ногой топнул, для полго комплекта. Может, истерику закатить? Не, не поймут-с.
Пару раз вздохнув и вернув себе убежавший было настрой на легкую утомленность, я направился к брату. Общаться. Нет, я люблю Глеба. Он классный. Высокий, сильный… и очень красивый с этой сережкой в губе, которая звонко ударяется о края чашки, когда брат пьет чай или кофе. Я себе тоже такую хочу. И прическу… И рост… А то со своими метром с кепкой в прыжке даже на малолеток смотрю снизу вверх. Неудивительно, что меня периодически с семиклассником путают. Но когда я вставлю себе серьгу… Все сразу поймут, что перед ними не абы кто, а взрослый человек, почти мужчина. И не важно, что я даже целовался всего один раз. Так ведь? Я спрашиваю, так? То-то же.
Глеб трепался по телефону:
-А мой оказался занятым.
Хм… Это он с девушкой своей что ли? Хоть бы познакомил, а то как-то странно. Родители ее вроде как видели, а меня все дружно проигнорировали, еще и затыкают, когда пытаюсь спрашивать.
Глеб тем временем бросил трубку на стол и как-то даже поник, сгорбив широкую спину. Вот. Еще хочу фигуру, как у брата! И все девчонки будут за мной бегать, даже Маринка из параллельного!
А чего это он такой грустный? Поссорились что ли?
-Глеб?
Брат повернулся ко мне с какой-то постной миной, будто принял сверх важное решение. Но какой же он красивый! И не той красотой, как бывает у мальчиков в журналах, а по-мужски. С волевым подбородком, высокими скулами… Блин, нехорошо завидовать.
Глеб улыбнулся и предложил:
-Хочешь что-нибудь посмотреть вместе со мной?
-А что у тебя есть? – ну и ладно, что я не люблю аниме! Брату плохо, а значит, надо его поддержать.
Улыбка Глеба стала какой-то пакостной:
-Поверь, мне есть, что тебе показать…
Хм…. Уж не порнуху ли мне собрались демонстрировать? Я как-то видел один фильм на дне рождения у Вовки, но мне не понравилось. Размалеванная толстая тетка странно извивалась и орала во весь голос, почему-то глядя в камеру. И с чего тут возбудиться? Хотя если на ее место запихнуть ту же Маринку… По-моему, я опять покраснел, чем вызвал у Глеба ехидный смешок. Ах, так?
- Ну, рискни! – а что? Я тоже крут. По крайней мере, пытаюсь.
- Тогда тащи сочинение, посмотрю, что можно сделать.
Брат тут же полез в свои секретные папки откапывать чего-нибудь интересного, а я пошел разбирать сумку. Первым под руку попался Тоби, голубой крокодил. Голубой – это в смысле цвет. И да, я сплю с игрушкой! Кто-то против? Мне ее Глеб подарил, когда я в семь лет свинкой заболел и не мог спать ночами, а с Тоби мгновенно вырубаюсь. Хоть и знаю, что это по-детски. Брат сзади хохотнул, пробормотав что-то про детский сад и ясли, и я поспешно запихал крокодила обратно. Тетрадь, конечно, обнаружилась на самом дне, помятая и грязная. Ну и ладно.
Я протянул ее Глебу, который развалился в своем любимом кресле, и уселся с ногами на кровать, заработав укоризненный взгляд брата. А я что?
На экране кто-то кого-то рубил, летели ошметки плоти и капли крови, периодически действо перемежалось нудными объяснениями в любви и зацензуренными лобзаниями лобзаниями. Скукота, в общем. Покосившись на пытающегося подобрать челюсть с пола после моих сочинительских потугов брата, я достал из кармана чупа-чупс и прикинул его будущую форму. Ну нравится мне издеваться над едой! А придание сфере иной геометрической формы путем посасывания и облизывания - просто хобби. И не надо смеяться, это на самом деле трудно. На сегодня я запланировал конус. Я его уже недели две пытался высосать (в буквальном смысле), но пока ничего не получалось.
Вершинка конуса была почти готова, когда у меня из рук вырвали несчастный леденец.
- Ты чего?? – ну нифига себе! Мог бы и сказать, если ему не нравилось мое чавканье!
Глеб схватил меня за рубашку и притянул к себе так, что я мог видеть, каждую его ресничку. В горле как-то сразу пересохло, и я поспешно облизнул губы, чтобы не выдать своего волнения. По ходу, зря. Брат зарычал и сильнее сжал пальцы…
- Глееээб? – вот не понравились мне его резко потемневшие глаза. Будто убить меня решил…. Мама, роди меня обратно.
Положение спас звонок в дверь. Уря!!! Нас спасут! В тот момент я почти полюбил этого неизвестного, но, несомненно, доброго человека.
Ролевка. Слеш объединяет.
написано в соавторстве с Prokopyan
Предупреждение: бред авторов. Бессмысленный и беспощадный.
до конца. прода в комментах
Предупреждение: бред авторов. Бессмысленный и беспощадный.
до конца. прода в комментах