03.12.2009 в 09:42
Пишет Prokopyan:Для Террика))
Писалось прямо в дайри, вот прямо только что... Длинный драббель! Хю-хю! А на каком моменте он закончился... Ня! Надо это дело дописать... Но сначала мой мальчик и... да, еще один... Ах, как забот-то много!
собсна, вотМы...
Ты...
Я...
И многоточие после каждой строчки... Да что там - после каждого слова! Потому что...
Мы странная парочка. Даже, пожалуй, чересчур. Непохожие донельзя. И в то же время похожие, почти как братья. Почти...
Ты словно мое отражение в зеркале. Те же черты лица, те же фиолетового цвета глаза... Только волосы длиннее. Много длиннее. Спадают на плечи, спускаются еще ниже... Не то что мои - коротко остриженные. Да и неровно, к тому же. Вру всем, что это - рваная стрижка. Пока, вроде бы, верят...
За окном - снег. Падают пушистые хлопья на неровный асфальт, на козырек подъезда... Не люблю снег. Не люблю зиму. Холодно. И, к тому же, я постоянно болею зимой. Нехорошее время года...
Дома никого нет. Родители уехали на чей-то день рождения, сестра ночует у подруги. Я совсем один здесь. Даже домашнего животного нет. Убирать за ним никому не хочется... Хотя... Будь у меня хоть кто-нибудь, я бы, наверное, все что угодно для него сделал...
Я сижу в гостиной, в кресле, прямо напротив твоего портрета. Луи Де Тур. Основатель рода, аристократ, говорят, потомок одного из Людовиков... Они - Людовики - много налево ходили. Говорят. А я не верю.
Потому что знаю, кто ты. Потому что знаю тебя. Знаю, какие мягкие у тебя волосы, знаю, какая нежная кожа. Знаю, как твой голос похож на мой. Знаю, как трудно выдержать твой взгляд глаза в глаза. Знаю, как тебе идет запах ванили. Знаю, как шумно ты дышишь во время секса, как быстро теряешь контроль, как потрясающе целуешься... Как сладко стонешь. Как шепчешь на ухо что-то по-французски, обжигая дыханием кожу. Как сильно нуждаешься во мне.
Встаю с кресла. Подхожу к портрету, закрываю глаза, касаюсь пальцами картины... и чувствую - теплая кожа твоей руки, сильные пальцы сжимающие мою ладонь... Шаг. Другой. Третий. Не открывая глаз, повинуясь твоей руке, легко подталкивающей меня. Буквально падаю в кресло. И, наконец, чувствую твои губы на своих губах.
Легкое касание - отстраняешься. Проводишь языком по моей нижней губе, кусаешь... И впиваешься в губы со всей возможной страстью. Забирая все, что хочешь, вцепившись в мои плечи до боли, вырывая из меня резкие, краткие стоны.
Резко дергаешь на себя. Мы падаем на пол, я оказываюсь лежащим на тебе. Сажусь, пытаюсь слезть, но ты не пускаешь. Замираю. Смотрю тебе в глаза, считая про себя секунды. Одна... Вторая... Боже, как тяжело... Третья... Четвертая... Отвожу взгляд. И слышу, как ты шумно выдыхаешь, усмехаясь. Давишь на спину, заставляя лечь, зарыться лицом в складки одежды, вдохнуть сладкий аромат ванили...
Твои руки скользят по спине - все ниже и ниже. Задирают футболку, легко царапают спину. Совсем не больно. Перекатываешься. Теперь я лежу под тобой. Склонившись надо мной, смотришь, вглядываешься в черты лица, словно пытаясь найти различия. Но их нет. Я ведь столько раз пытался...
Расстегиваешь ширинку, рывком стягиваешь джинсы до колен. И усмехаешься, обнаружив, что под ними ничего нет.
-Соскучился?
Это - первая твоя фраза за сегодняшний вечер. Один из множества вечеров, запомнившихся только благодаря нашим встречам...
Как давно ты появился в моей жизни? Сколько месяцев назад? Как?! Полгода... Целых полгода я знаком с тобой... Но что я о тебе знаю? Ничего... Столько же, сколько и ты обо мне. Возможно, так лучше, но... Но я ведь влюбленный дурак, да? А влюбленные дураки никогда не понимали, как лучше...
Я хочу знать о тебе все. Но только правду. Правду о твоей семье, друзьях... любимых. Ведь ты же любил кого-то? Любил... Не мог не любить! Или, может, именно поэтому... Глупость. Верить в то, что судьба дала тебе второй шанс со мной... Глупость, глупость, глупость, глупость! Но...
Совсем как девчонка, да? Все эти "но"... И эти чувства к тебе. Любовь. В которую я, кажется, начинаю верить...
Мы познакомились полгода назад. Тогда отец притащил из дедушкиного особняка этот портрет, что висит сейчас в гостиной. Несколько недель портрет стоял в прихожей, закрытый от чужих взглядов, и я понятия не имел, кто на нем изображен. А когда его повесили...
Сестра долго болтала о нашем сходстве. Портрет был сделан в реальный человеческий рост... Даже рост у нас был одинаковым... Господи...
Я остался один дома вскоре после того, как портрет был повешен в гостиной. Не знаю, о чем я думал тогда. Просто подошел, коснулся пальцами этого лица, так похожего на мое. И кто-то схватил меня за запястье, дернул на себя...
Вот так и познакомились. Лежа на твоей постели какого-то далекого века и изумленно глядя друг другу в глаза. Я и тогда не смог выдержать твоего взгляда и пять секунд. Отвернулся. А ты, помниться, смеялся надо мной. А потом целовал... Я, кажется, даже сопротивлялся. Но сопротивляться тебе невозможно...
Сейчас я не сопротивляюсь. Позволяю раздевать себя. Более того - активно помогаю раздеться тебе. Расстегиваю твою чудную рубашку, стягиваю штаны, как там они правильно называются... Предлагаю себя. Приглашающе раздвигаю ноги, прижимаюсь к тебе... А ты... чтоб тебя...
Встаешь и садишься в кресло. И смотришь так насмешливо... Ненавижу тебя за это. За то, что ты все знаешь наперед. За то, что всегда придумываешь что-то новое. В любимом отцовском кресле, значит? И мне достается активная роль? Да уж, активнее некуда... Сволочь ты, любимый предок. Но такая, мать твою, сексуальная сволочь...
Встаю. Подхожу к тебе, сажусь на колени. И буквально насаживаюсь на твой... нет, это слово я даже думать не буду... Сразу, резко, до конца. Как ты любишь. Резко вскрикиваю, выгибаясь. Приподнимаюсь медленно. Начинаю двигаться. Медленно - привыкая к этому сладкому ощущению твоего члена внутри меня. Быстрее - желая все большего удовольствия. Быстро, резко...
Вскрикиваю, кончая. А ты, кажется, и в этом первый... Опять... Боже, я сравниваю нас даже в постели... Правильнее будет сказать - в кресле...
Когда я слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине... Сердце оказывается где-то в районе пяток... Вскакиваю, собираю одежду. Понимаю, что не успею. И такая паника...
А у тебя паники нет. Спокойно собираешь свою одежду. Хватаешь меня за локоть и... затаскиваешь в эту гребанную картину!
Мы выскакиваем в твоей комнате из зеркала перед кроватью. Есть у тебя такой бзик на зеркала... Тебе нравится видеть нас в зеркале, когда...
-Ты... Ты... Я должен быть дома сейчас! Что они скажут, когда обнаружат что меня нет?! - я злюсь, впервые злюсь при нем.
-Лучше было бы, если бы тебя застали с парнем из картины в положении просто недвусмысленном?
Не выдержав, кидаю в него кипу своей одежды. Не долетает. Тогда хватаю с книжной полки - да, книжная полка в спальне! - книгу бросаю... Долетает. Но ты, скотина эдакая, уклоняешься...
Хватаю еще одну, другую, третью... то есть, уже четвертую...
Останавливаешь меня где-то книге на седьмой-восьмой. Хватаешь за запястья, целуешь, прижимаешь к зеркалу... Вываливаемся в моей гостиной... Замираем. Такая подозрительная тишина...
Открываю глаза - когда я только успел зажмуриться? - ой, мама...
Нет, реально - мама....
Ой, мама!
URL записиПисалось прямо в дайри, вот прямо только что... Длинный драббель! Хю-хю! А на каком моменте он закончился... Ня! Надо это дело дописать... Но сначала мой мальчик и... да, еще один... Ах, как забот-то много!
собсна, вотМы...
Ты...
Я...
И многоточие после каждой строчки... Да что там - после каждого слова! Потому что...
Мы странная парочка. Даже, пожалуй, чересчур. Непохожие донельзя. И в то же время похожие, почти как братья. Почти...
Ты словно мое отражение в зеркале. Те же черты лица, те же фиолетового цвета глаза... Только волосы длиннее. Много длиннее. Спадают на плечи, спускаются еще ниже... Не то что мои - коротко остриженные. Да и неровно, к тому же. Вру всем, что это - рваная стрижка. Пока, вроде бы, верят...
За окном - снег. Падают пушистые хлопья на неровный асфальт, на козырек подъезда... Не люблю снег. Не люблю зиму. Холодно. И, к тому же, я постоянно болею зимой. Нехорошее время года...
Дома никого нет. Родители уехали на чей-то день рождения, сестра ночует у подруги. Я совсем один здесь. Даже домашнего животного нет. Убирать за ним никому не хочется... Хотя... Будь у меня хоть кто-нибудь, я бы, наверное, все что угодно для него сделал...
Я сижу в гостиной, в кресле, прямо напротив твоего портрета. Луи Де Тур. Основатель рода, аристократ, говорят, потомок одного из Людовиков... Они - Людовики - много налево ходили. Говорят. А я не верю.
Потому что знаю, кто ты. Потому что знаю тебя. Знаю, какие мягкие у тебя волосы, знаю, какая нежная кожа. Знаю, как твой голос похож на мой. Знаю, как трудно выдержать твой взгляд глаза в глаза. Знаю, как тебе идет запах ванили. Знаю, как шумно ты дышишь во время секса, как быстро теряешь контроль, как потрясающе целуешься... Как сладко стонешь. Как шепчешь на ухо что-то по-французски, обжигая дыханием кожу. Как сильно нуждаешься во мне.
Встаю с кресла. Подхожу к портрету, закрываю глаза, касаюсь пальцами картины... и чувствую - теплая кожа твоей руки, сильные пальцы сжимающие мою ладонь... Шаг. Другой. Третий. Не открывая глаз, повинуясь твоей руке, легко подталкивающей меня. Буквально падаю в кресло. И, наконец, чувствую твои губы на своих губах.
Легкое касание - отстраняешься. Проводишь языком по моей нижней губе, кусаешь... И впиваешься в губы со всей возможной страстью. Забирая все, что хочешь, вцепившись в мои плечи до боли, вырывая из меня резкие, краткие стоны.
Резко дергаешь на себя. Мы падаем на пол, я оказываюсь лежащим на тебе. Сажусь, пытаюсь слезть, но ты не пускаешь. Замираю. Смотрю тебе в глаза, считая про себя секунды. Одна... Вторая... Боже, как тяжело... Третья... Четвертая... Отвожу взгляд. И слышу, как ты шумно выдыхаешь, усмехаясь. Давишь на спину, заставляя лечь, зарыться лицом в складки одежды, вдохнуть сладкий аромат ванили...
Твои руки скользят по спине - все ниже и ниже. Задирают футболку, легко царапают спину. Совсем не больно. Перекатываешься. Теперь я лежу под тобой. Склонившись надо мной, смотришь, вглядываешься в черты лица, словно пытаясь найти различия. Но их нет. Я ведь столько раз пытался...
Расстегиваешь ширинку, рывком стягиваешь джинсы до колен. И усмехаешься, обнаружив, что под ними ничего нет.
-Соскучился?
Это - первая твоя фраза за сегодняшний вечер. Один из множества вечеров, запомнившихся только благодаря нашим встречам...
Как давно ты появился в моей жизни? Сколько месяцев назад? Как?! Полгода... Целых полгода я знаком с тобой... Но что я о тебе знаю? Ничего... Столько же, сколько и ты обо мне. Возможно, так лучше, но... Но я ведь влюбленный дурак, да? А влюбленные дураки никогда не понимали, как лучше...
Я хочу знать о тебе все. Но только правду. Правду о твоей семье, друзьях... любимых. Ведь ты же любил кого-то? Любил... Не мог не любить! Или, может, именно поэтому... Глупость. Верить в то, что судьба дала тебе второй шанс со мной... Глупость, глупость, глупость, глупость! Но...
Совсем как девчонка, да? Все эти "но"... И эти чувства к тебе. Любовь. В которую я, кажется, начинаю верить...
Мы познакомились полгода назад. Тогда отец притащил из дедушкиного особняка этот портрет, что висит сейчас в гостиной. Несколько недель портрет стоял в прихожей, закрытый от чужих взглядов, и я понятия не имел, кто на нем изображен. А когда его повесили...
Сестра долго болтала о нашем сходстве. Портрет был сделан в реальный человеческий рост... Даже рост у нас был одинаковым... Господи...
Я остался один дома вскоре после того, как портрет был повешен в гостиной. Не знаю, о чем я думал тогда. Просто подошел, коснулся пальцами этого лица, так похожего на мое. И кто-то схватил меня за запястье, дернул на себя...
Вот так и познакомились. Лежа на твоей постели какого-то далекого века и изумленно глядя друг другу в глаза. Я и тогда не смог выдержать твоего взгляда и пять секунд. Отвернулся. А ты, помниться, смеялся надо мной. А потом целовал... Я, кажется, даже сопротивлялся. Но сопротивляться тебе невозможно...
Сейчас я не сопротивляюсь. Позволяю раздевать себя. Более того - активно помогаю раздеться тебе. Расстегиваю твою чудную рубашку, стягиваю штаны, как там они правильно называются... Предлагаю себя. Приглашающе раздвигаю ноги, прижимаюсь к тебе... А ты... чтоб тебя...
Встаешь и садишься в кресло. И смотришь так насмешливо... Ненавижу тебя за это. За то, что ты все знаешь наперед. За то, что всегда придумываешь что-то новое. В любимом отцовском кресле, значит? И мне достается активная роль? Да уж, активнее некуда... Сволочь ты, любимый предок. Но такая, мать твою, сексуальная сволочь...
Встаю. Подхожу к тебе, сажусь на колени. И буквально насаживаюсь на твой... нет, это слово я даже думать не буду... Сразу, резко, до конца. Как ты любишь. Резко вскрикиваю, выгибаясь. Приподнимаюсь медленно. Начинаю двигаться. Медленно - привыкая к этому сладкому ощущению твоего члена внутри меня. Быстрее - желая все большего удовольствия. Быстро, резко...
Вскрикиваю, кончая. А ты, кажется, и в этом первый... Опять... Боже, я сравниваю нас даже в постели... Правильнее будет сказать - в кресле...
Когда я слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине... Сердце оказывается где-то в районе пяток... Вскакиваю, собираю одежду. Понимаю, что не успею. И такая паника...
А у тебя паники нет. Спокойно собираешь свою одежду. Хватаешь меня за локоть и... затаскиваешь в эту гребанную картину!
Мы выскакиваем в твоей комнате из зеркала перед кроватью. Есть у тебя такой бзик на зеркала... Тебе нравится видеть нас в зеркале, когда...
-Ты... Ты... Я должен быть дома сейчас! Что они скажут, когда обнаружат что меня нет?! - я злюсь, впервые злюсь при нем.
-Лучше было бы, если бы тебя застали с парнем из картины в положении просто недвусмысленном?
Не выдержав, кидаю в него кипу своей одежды. Не долетает. Тогда хватаю с книжной полки - да, книжная полка в спальне! - книгу бросаю... Долетает. Но ты, скотина эдакая, уклоняешься...
Хватаю еще одну, другую, третью... то есть, уже четвертую...
Останавливаешь меня где-то книге на седьмой-восьмой. Хватаешь за запястья, целуешь, прижимаешь к зеркалу... Вываливаемся в моей гостиной... Замираем. Такая подозрительная тишина...
Открываю глаза - когда я только успел зажмуриться? - ой, мама...
Нет, реально - мама....
Ой, мама!