Ты знаешь, котик, любовь - наркотик...

[Tyrrenian]

Название: Ты знаешь, котик, любовь - наркотик
Автор: Tyrrenian/  Prokopyan
Бета:  ~Little Fox~
Рейтинг: NC-17
Статус: закончено
Жанр: флафф, стеб
Дисклеймер: все наше... Ладно, буквы принадлежат создателям русского алфавита.
Размещение: низя. буду сильно ругаццо и кидаться тяжелыми тапками в темечко
Прим автора: А моя соавтор отказалась писать к ориджу нормальную концовку!!! Все тапки в нее)))

прода в комментах

Кот

В темноте моей каморки можно было разглядеть разве что намек на очертания предметов. Даже с кошачьим зрением. А все дело в чем? Все дело в том, что дурная привычка запираться ото всех имела одно нехорошее последствие – выбираться в мир идиотов, как я это ласково называл, приходилось на ощупь. Вот и сейчас я осторожно скользнул в направлении выхода по узкому пространству и уже через секунду сладко потягивался, запуская когти в металл, от чего окружающих аж перекашивало.
- Ан Ли! – это меня. В смысле, мое имя. Короткое, но емкое, которое никак не переводится и совершенно ничего не обозначает. Отличное имя, я считаю. Вообще представители нашей расы предпочитали именно такие «пустые» имена, чтобы не пытаться объяснить, например, медузам из созвездия Малого Льва, что такое «отвага». А то был прецедент… Надо же так случиться, что у них не было подобного понятия. Вот и совершили массовое самоубийство мирные кишечнополостные, наслушавшись сказок пришельца. Ура-ура, у нас появилась еще одна незаселенная планета! Хотя жить на ней гуманоидам было невозможно в принципе, но полезных ископаемых – уйма. Вот и захапали себе люди это чудо. Равно как и мою родную планету много лет назад. Вот только, как и мой дом, родина медуз сыграла с землянами злую шутку. Оказывается, помимо сумасшедшей силы тяжести и насыщенности атмосферы ядовитыми парами, планета страдала еще и медленно развивающимся вирусом, который в благоприятной среде Земли принялся размножаться с фантастической скоростью, выкосив почти треть населения. Мы же поступили чуть более подло, просто ассимилировавшись с пришельцами и создав новую расу полукошачьих. Не единственную, к сожалению, но одно время самую популярную во Вселенной. Говорят, что на заре цивилизации люди держали дома моих предков – кошек – все спорили, кто кого приручил. Неужели ответ не очевиден, мяу? В целом, мы не представляем собой ничего особенного – не столь гибки, как ящеры, не столь сильны как медведи, да и великолепным умом похвастаться тоже не можем. Зато в каждом свободолюбия и самовлюбленности на десятерых. Это я так говорю, потому что себе врать нехорошо, а иногда даже вредно. На людях же я обычно корчу из себя надменного аристократа, которого вообще на ручках таскать положено. Хотя стоило бы – из-за строения стопы мне приходилось передвигаться по кораблю исключительно босиком, так как последняя пара сапог пала смертью храбрых в реакторе при первой же проверке. И все бы ничего, но пол в некоторых коридорах был настолько
покрыт всякой гадостью, что я был вынужден просить членов команды перенести меня на ручках к месту назначения. Благо, никакой платы за такую услугу они не требовали после одного случая… - Ан Ли, твою мать, уснул что ли?
- Что тебе, злое порождение человечества? – я заинтересованно свесился с короба вентиляции, в нише которого обычно и спал, чтобы внимательно разглядеть своего «любимого» начальника. Человек, под два метра ростом, весь в шрамах и обвешенный оружием. Воинственность его расы всегда поражала других разумных, но почти не передавалась генетически… за исключением, пожалуй, тигров. Вот уж кто огреб все, как мне казалось, отрицательные качества людей: агрессивность, высокомерие, честолюбие…
- Нет, ты меня будешь сегодня слушать? – надрывался внизу начальник. Пришлось спускаться к нему. Единственным недостатком кошек было отсутствие хвоста, так что балансировать мы были вынуждены только за счет рук и ног, что очень неудобно. А Смит просто разрывался от негодования. – Сколько дрыхнуть можно, а? Давно штрафов не получал? Тоже мне, пля, курорт нашел! Расслабляется он! И что с тебя толку, мешок с когтями…
- Ах, с меня толку нет? – почему бы и не позлорадствовать, раз подвернулась такая возможность? – Хочу тебе напомнить, что буквально три месяца назад ты в ногах у меня валялся, умоляя помочь тебе с течью в реакторе. Или, быть может, имеет смысл вспомнить, что это корыто летает еще только благодаря моей работе?
- Кончай языком трепать, кошак, - кажется, шеф был сильно смущен, но виду не подал, предпочтя просто перевести разговор на другую тему. – Быстро завтракать – и за работу, спать ночью будешь.
- Да ушел я, ушел, - я неспешно поплелся на камбуз, он же медпункт, чтобы выпросить у кока, он же врач, хотя бы стакан дефицитного здесь молока. Лучше, конечно, сметаны или сливок, но подобные продукты в космосе шли на вес золота и простым рабочим не полагались в принципе. Мяу, блин… А хуже всего то, что через полтора месяца на моей родине наступал брачный сезон. Для меня это значило одно: не успеем добраться хотя бы за два месяца до Регула, я буду готов трахать все, что только можно. Включая капитана корабля и ядерный реактор. И это очень, ОЧЕНЬ плохо, ибо часть экипажа поглядывала на меня с откровенным желанием. Хоть пока не лезли, и то хлеб. Нет, они честно пробовали в первый месяц нашего знакомства, польстившись на заостренные ушки и умильную мордашку (ненавижу свои пухлые щеки!), но быстро огребли когтями по всем выступавшим частям тела и отвалили. Я тогда молодой совсем был, даже в вегетативный возраст не вошел, так что этот сезон должен был быть для меня первым. И я рассчитывал провести его в одиночестве, тихонько подрачивая в номере отеля. Нет, секс моя раса любит независимо от времени года, но в сезон мы становимся… одержимы инстинктами, мать их, за которые нас и выкупали пачками в различные гаремы. За печальными раздумьями я не заметил, как добрел до камбуза, а потому едва не вписался носом в дверь.
- Оооо… Какие люди… - радостно протянул кок, выползая из-за огромной печи, на которой вечно что-то шкворчало. Тоже человек. Вообще большая часть экипажа была представлена людьми за исключением сотрудников того же реакторного отсека и складов. Там разнообразие форм жизни во Вселенной было показано во всем великолепии. Но кока вполне можно было принять за очередного мутанта: худой, несмотря на то, что вечно у плиты, весь какой-то… пожеванный и до безобразия болезненный. На вид. Реально же мужик оказался здоровее многих. Вот и сейчас это чмо жизнерадостно водрузило передо мной тарелку чего-то дымящегося и абсолютно не подходящего мне. Опять капуста, наверное. Я ее как-то раз попробовал, еще в начале службы. Не, хрустела она прикольно, но на вкус… Бэээ… Потому я уверенным жестом отодвинул от себя блюдо и чуть отвел назад ушки, одновременно с этим широко распахивая глаза. С таким видом мы выпрашивали у родителей что-нибудь вкусное или просили прощения за провинность. А если уж на матерых котов это действовало безотказно то, что говорить о людях? Они просто таяли и принимались сюсюкать, норовя почесать за ушком. Прррриятно,… но совершенно не нужно сейчас.
- Саймон, а молочка у тебя нету? Я же загнусь скоро на такой диете…
- Мышей лови, кошачье, - ворчливо пробормотал кок, но судя по протянутой к моей голове руке, уже сдался.
- Так они в полтора раза больше меня, сгниют быстрее, чем я доем хоть одну…Ну Саймон, ну, пожаааалуйста…
- Сволочь ты, Ан Ли, - вздохнул человек и поплелся к холодильнику, вещая на ходу. – Но в обмен отнесешь завтрак нашему пассажиру.
Я едва со стула не навернулся. С каких это пор на борт брались пассажиры? В грузовом отсеке, как обычно, помимо госзаказа был и противозаконный груз. Проще говоря, контрабанда. И пассажир… Странно.
- Что это с капитаном случилось?
- Да, говорят, это аристократ какой-то, из тигров, - от этого слова меня передернуло. Не любим мы своих сородичей. Совсем. Особенно аристократов. – Вон, даже продуктов накупили специально для него. А при погрузке вообще цирк был: этот придурок мебели с собой приволок – с целый дом. И ковры, и кресла… Даже пианино захватил!
Я поперхнулся молоком. Это шутка что ли? Но взгляд кока развеял мои сомнения.
- Хм… А что за продукты? – и это не праздное любопытство. Почему бы и не воспользоваться присутствием на корабле тигра, чтобы попробовать деликатесов?
- Мясо, вина, фрукты разные… Да сам загляни!
От увиденного у меня как-то прихватило сердце и остановилось дыхание. Это же шикарно! Но потянувшись ручками к манящей своим запахом вырезке, я получил по вышеозначенным конечностям:
- Это для пассажира. Меня убьют за недостачу! – гад. Придется подлизываться, чтобы урвать себе кусочек…
- Хм… ладно, давай уже завтрак для этого психа.
Мне торжественно вручили поднос со строгим наказом ничего с него не есть, и я двинулся в гости к тигру. Конечно, не плюнуть ему в кашу и кофе было бы просто непростительной глупостью. А бутерброд с колбасой сам упал! Честно-честно! И вовсе я не пинал его ногами – просто не сразу поймать сумел. Мы, кошки, такие неуклюжие…
А в каюте… Мама дорогая! Ковры, какие-то шторки, где надо и где не надо, уйма мебели… Я еле пробрался через весь этот хлам к непосредственно пассажиру, чтобы быстренько поставить перед ним поднос и почтительно усесться неподалеку на корточки, внимательно следя за его реакцией. «Красивый, заррраза», - неожиданно пронеслось в моей голове, а по телу заскользили мурашки, заставляя выгибать спину. Черт, неужели сезон? Но нет, просто легкое возбуждение от близости привлекательного мужика.
Тигр оказался весь из себя холеный, с черными волосами до плеч, алыми губами, бледной кожей… Он неспешно попивал вино из бокала, восседая в жутком красном кожаном кресле. В общем, пассажир был неуместен на корабле, как член на лбу у председателя Космической Лиги Земли. Ему бы в парламенте заседать или соблазнять девиц по подвалам родового дома. Нет же, поперся в космос…
- Замените блюдо немедленно, - вау! Оно еще и разговаривает! От звука голоса тигра мурашки забегали с удвоенной силой, вынудив меня выпустить когти прямо в какую-то шкуру под пальцами. Дорогая, наверное. А и фиг с ней… - Эта порция испорчена.
- Простите, но количество продуктов на корабле строго ограничено и второй порции нет, - вот тебе! Получил? Выпендриваться он еще вздумал!
- Я заплатил за перелет довольно крупную сумму, - нет, какой у него все-таки голос! Глубокий, насыщенный обертонами, я едва не мурчал от удовольствия… Хотя, конечно, не собирался позволять себе подобной глупости. Решит еще, что понравился мне…
- Мне-то что? – я нагло взглянул пассажиру прямо в глаза, от чего тот поморщился. Ах, простите, они же считают кошек низшей расой! Поэтому я выпрямился и теперь смотрел на тигра сверху вниз. – Был приказ отнести завтрак, я отнес. Остальное – ваши проблемы.
В итоге из каюты я вышел слегка раздраженным. Нет, эта ледышка хоть бы бровью повел на мою вопиющую наглость! Надо бы устроить ему «веселенькую» жизнь… А сейчас – любимый реактор с его давлением, показаниями датчиков радиации и прочей лабуды.

Фридрих

Это случается с каждым, хотя бы раз в жизни. С некоторыми – гораздо чаще, но мне это не положено по статусу. Однако один раз – можно. Учитывая, что этот случай будет единственным в жизни. Детство за жизнь, слава богу, не считается.
Итак, я проспал.
-Утренний кофе, герр Ангельт-Дессау, граф!
Голос горничной, вырвавший меня из объятий Морфея, заставил признаться себе в допущенной оплошности. Знание простой истины о том, что «прошлое не изменишь» позволило себе эту оплошность простить. Благодаря манерам, которые, если верить отцовским словам, повторяемым им ежедневно, были врожденным качеством всех носителей благородной фамилии Ангельт-Дессау, мне удалось не вскочить с постели тут же, а дождаться, пока невинная – официально – девушка покинет мои апартаменты.
После ее неслышного, но вполне видимого исчезновения за дверью, я дал некоторую – довольно призрачную – свободу своим эмоциям. А именно: негромко выругавшись и не удостоив даже взглядом поднос с завтраком, отправился в ванную комнату, тогда как, следуя многовековым традициям семьи, отправляться в ванную до завтрака мне не следовало. Что говорили традиции насчет ругательств перед завтраком, я не знаю, но судя по ежеутренним дядюшкиным чертыханиям - ничего плохого.
Единственное, чем я могу оправдать дальнейшие события того дня, так это семейной поговоркой «как встретишь день, так его и проведешь». В тот день многое случалось «впервые». В тот день я впервые опустился до того, чтобы оправдывать себя.
В тот день я впервые простоял под душем восемь минут, тогда как правила этикета, выработанные семьей Ангельт-Дессау, отводили на наслаждение водными процедурами вдвое меньше времени.
В тот день я впервые не позвал дворецкого для утреннего облачения, что было бы согласно нормам поведения аристократа, а оделся сам.
В тот день я отошел от расписания дня, установленного в доме, и не явился на утренний совет так называемых глав семьи.
За что и поплатился.

…Утренний кофе я пил холодным.

* * *

Внешность обманчива. Сколько бы раз вы не слышали эту поговорку, сколько бы раз не убеждались в правдивости этих слов, но внешний вид моего отца заставит вас подумать, что сидящий перед вами старикан мил и безобиден, а в некоторых аспектах еще и забавен. Это впечатление будет полностью противоположно действительности, которая, как известно, жестока и беспощадна.
Мой отец, Вильгельм Ангельт-Дессау, герцог Ангельтский, человек выгоды. Он делает только то, что принесет определенный доход нашей компании или лично ему, и ничего большего. Он целеустремлен, хитер, если не сказать – коварен, умен, прекрасно владеет собственной речью, мимикой, эмоциями. Он способен очаровать любого, благодаря своим способностям психоаналитика. Участь быть обманутыми его актерским талантом не обходит даже нас – членов его семьи.
-Почему ты не присутствовал сегодня на семейном совете? – отец, не удостоив меня даже взглядом, сразу приступил к делу.
Я прошел вглубь кабинета, занял уже привычное место в кресле напротив его стола и только затем соизволил ответить на заданный вопрос:
-Я проспал.
Герцог поднял голову от бумаг, чтобы, наконец, обратить внимание на своего единственного сына, предположительного наследника всей его корпорации, занимавшейся не только производством легальных лекарственных препаратов, но и торговлей некоторыми запрещенными для широкого пользования психотропными веществами, проще говоря – сильнодействующими наркотиками.
-Ты хочешь сказать, что спал до десяти часов утра?
Спать до десяти часов утра – неслыханный моветон для джентльмена из высшего общества. То, что я никогда не считал себя джентльменом, отца, естественно, не волновало.
-Нет, отец – я спал до девяти часов пятидесяти минут, - спокойный ответ.
С ним иначе нельзя: к любому проявлению эмоций он относится с презрением, полагая это плохим тоном. Возможно, в чем-то он прав, но, как по мне, не пристало созданию голубой крови выглядеть в глазах знати бесчувственной куклой. Посему я, в исключительных случаях, позволяю себе показать собеседникам или наблюдателям некоторые чувства, испытываемые мною, что вызывает, по словам отца, в его душе чувство глубокого разочарования.
-Что же заставило тебя безо всяких угрызений совести проспать до столь позднего для пробуждения часа?
-Полагаю, вчерашний раут, который я посетил по вашей просьбе.
Вернее было бы сказать – по приказу, но это слово в обществе герцога Ангельтского недопустимо. Он всегда только просит, но лучше оставаться в неведении относительно того, что произойдет, если его просьба не будет выполнена.
-Что ж, раз уж причиной непосещения утреннего собрания является вчерашний раут, то я, так уж и быть, прощу твою небольшую оплошность.
Получить прощение отца было для меня неожиданностью. Не самой приятной, надо заметить. Следующая же фраза, произнесенная им, с лихвой оправдала все подозрения:
-Но твое отсутствие на семейном собрании не избавит от наложенной на тебя ответственности.
Что и требовалось доказать: отец не упустит своего, особенно когда это касается возможности воспользоваться бесплатным трудом любимого сына. Мне оставалось только смириться с выпавшей мне долей.
-И какая же ответственность была на меня наложена?
-Нам надо было подыскать надежного человека для сопровождения нелегального груза на Кальб Аль-Асад. Посовещавшись, мы с твоим дядей решили выказать особое доверие и предоставить эту честь именно тебе.
Слова означали, что мне предстояло долгих два месяца провести на грузовом космическом корабле в компании разношерстного сброда и условиях жуткой антисанитарии. И ведь моего отца в этот момент совершенно не волновало, что подобное неприемлемо для представителя одного из влиятельнейших аристократических семейств Земли. Он почуял наживу, и никакие правила не смогли бы его теперь остановить.
-Вылет сегодня вечером.
Взгляд герцога вернулся к бумагам, лежащим на его столе, что означало разговор оконченным. Я поднялся с кресла и неслышно покинул кабинет, в котором мне больше нечего было делать.

* * *

Вечер продолжал традиции всего дня: он был полон неожиданностей, преимущественно – неприятных. Одной из таких неприятных неожиданностей являлся тот факт, что на корабле я оказался единственным пассажиром. Отправив меня сопровождать контрабандный груз, отец обрек меня на два месяца одиночества, о чем, конечно же, заранее знал.
Однако имел место быть и некий приятный сюрприз. А именно: присутствие в членах команды представителя одного со мной семейства. Это был очаровательный внешне котенок, совсем еще молодой, насколько я мог судить о его возрасте, но уже достаточно дерзкий для того, чтобы испортить обед аристократа из тигров. Кроме всего прочего, он испортил медвежью шкуру – охотничий трофей, используемый теперь в качестве ковра. Но я был готов простить ему всё это, обнаружив, что в скором времени у кота начнется брачный период. Благодаря этому факту мое путешествие обещало стать приятным.
Через некоторое время после того, как это дерзкое существо покинуло мою каюту, и я соизволил выбраться из нее. Не будучи ознакомлен с планом сего транспортного средства, я некоторое время плутал по коридорам, прежде чем оказаться на кухне, до которой смог добраться лишь благодаря обонянию.
Там, склонившись над огромным чаном, «колдовал» кок – худощавый, выглядевший весьма потрепанным жизнью человек, понравившийся мне, едва я его учуял. Его собственный аромат был неожиданно приятен, а, смешавшись с ароматом кухни, становился просто бесподобным. А запах, как известно в узких звериных кругах, многое может сказать о существе.
Кок, обнаружив мое присутствие в святая святых, неприязненно оглядел меня и, все-таки выдавив из себя улыбку, поинтересовался:
-Чего изволите?
Моя улыбка, в отличие от его, была искренней. Благоухание – иначе это назвать нельзя – кухни действовало на меня донельзя благотворно.
-Мой обед был испорчен, и я бы хотел получить ему достойную замену.
Человек, в отличие от кота, не стал говорить ничего про дефицит продуктов на корабле, а лишь покорно полез в холодильник, благо я, как потомок тигров, предпочитал есть сырую пищу, и готовить ничего лично для меня не требовалось.
Подхватив поднос с обедом, я хотел было удалиться, но остановился в дверях, вспомнив о том, что хотел попросить у понравившегося мне человека.
-И еще. Не могли бы вы, - произнес я, оглядываясь через плечо на бога этого корабля, - попросить, чтобы и в следующий раз мой обед принес этот молодой кот?
Он лишь, едва заметно усмехнувшись, пожал плечами мне в ответ, но для меня и этого было достаточно. Интуиция подсказывала мне, что я уже очень скоро увижу это милое существо с золотистой шерстью. И она не обманула.

Кот

- Ан Ли. - Капитан недовольно нависал надо мной, словно желал задавить авторитетом. Этот самый «авторитет», надо заметить, так внушительно свисал над поясом брюк и распирал рубашку настолько, что, казалось, еще секунда – и пуговицы разлетятся в разные стороны. Но как бы то ни было, отреагировать пришлось. Как минимум, потому что он (капитан, а не живот) был моим работодателем и в его власти было вышвырнуть меня в открытый космос на сверхсветовой. - Почему у тебя опять утечка выше нормы?
- Возможно, потому что кто-то зажал денег на нормальный реактор? Там уже не только клапаны, сами стенки износились настолько, что удивительно, как мы еще все не мутировали…
- Поязви мне еще, щщщенок!
- Я кот! – аргумент, конечно, потрясающий. Осталось только упасть на пол и посучить ногами в истерике, словно ляля маленький.
- Хоть улитка. Исправь немедленно, иначе получишь наряд вне очереди.
Я, недовольно сопя, вернулся к датчикам и клавиатуре. А что делать? Личное мнение, конечно, важно, но добраться до места назначения тоже хотелось. Вот чем мне никогда не нравились корабли: результат мало зависит от твоих личных действий, тут нужна слаженная работа всей команды, тогда как в экипаж часто попадают настолько косорукие уроды, что просто диву даешься… Будь я капитаном, я бы набирал ребят исключительно своего курса, поскольку точно знал, кто и на что способен. Многие мои сокурсники сидели в космопортах без работы, медленно и неуклонно спиваясь, тогда как всякая шваль без образования получала тепленькие места за счет опыта. По мне так лучше пару раз нормально все объяснить молодежи, чем регулярно недосчитываться продуктов или запчастей. Но… Это все мечты. Слишком уж предвзято относились люди к представителям моей расы. И если тигры воспринимались исключительно как талантливые (ха-ха три раза) руководители, то мы – как шпионы и мелкие воришки. Да и то дело, чем еще может заниматься создание с повышенной гибкостью и ловкостью, способное просочиться куда угодно, да еще и постоять за себя в случае крайней необходимости? Ну да, нас брали в гаремы… Вот только продавцы частенько использовали это для того, чтобы узнать секреты покупателя через «товар». Зато, благодаря этому, кошки обрели возможность получать нормальное образование наравне со всеми. И невдомек людям было, что низкие оценки из-за нежелания еще восемь лет пахать на государство, а не из-за плохих знаний.
Так что после выпуска единственной проблемой было свалить от родственничков, пытавшихся пристроить меня к шпионажу, потому как чиновник из космической комиссии только недовольно поморщился на мои выпускные баллы. Идиот. Лучше бы на практику посмотрел: слишком уж чревато было мухлевать тогда, потому пришлось работать на полную катушку.
Но сейчас сие неактуально. Гораздо важнее было понизить уровень утечки. Как? Элементарно! Отдать приказ роботам, которые поставят дополнительный экранирующий слой вокруг реактора. Седьмой по счету…
- Есть идешь? – позвал меня один из механиков, спустившись по лестнице. Крыс… Между нами не было ненависти или вечного антагонизма, как с тиграми, просто обе расы слегка напрягались в присутствии друг друга. Что, к счастью, не мешало работать.
- Да, сейчас: только цепи проверю и догоню. Займи мне место!
Повозившись еще немного, я отправился на камбуз, с тоской вспоминая завтрак для пассажира. Надо было его съесть, а то тот стакан молока слабо спасал от чувства голода. Но нет, что вы, мы же совестливые! Пришлось вернуть нетронутый поднос и старательно игнорировать шокированный взгляд кока, сходя с ума от запаха горячей каши и сырого мяса в ней… Вот блин. От таких воспоминаний желудок громко завозмущался. Так что пришлось шевелить конечностями и запрыгивать в люки, игнорируя лестницы. Все-таки в том, чтобы быть котом есть определенные плюсы – до камбуза я добрался вместе со всеми, хотя и вышел позже.
В общем-то, ничего бы не потерял, если бы опоздал. Макароны. Под морковным соусом. Бэээ…
- Саймон, а из еды есть что-нибудь? – я дернул проходившего мимо кока за полу фартука, за что и получил половником по шее. Все время забываю, что у людей с координацией проблемы…
- Чем тебя макароны не устраивают?
- Я же кот!!! Кошки не едят эту дрянь! – ну хоть сейчас аргумент к месту… А то в прошлый раз как-то неудачно применился. Тем более что жрать хотелось невероятно.
- Вариантов нет, - отрезал кок и нагло прошел дальше.
И вот что теперь делать? Опять лезть в холодильник через вентиляцию? Я с ужасом вспомнил свой прошлый поход, когда чуть не примерз голыми плечами к металлической стенке короба, и как-то резко передумал. Нет уж, такой экстрим бывает только раз в жизни… Эх… Печально поковыряв содержимое тарелки и отплевавшись от мерзкого вкуса моркови во рту, я решил ограничиться чаем и тремя стаканами простой воды. Главное теперь – незаметно свалить спать, чтобы так сильно не чувствовать голод.
- Ан Ли, подожди! – Саймон радостно несся ко мне с подносом, на котором весьма привлекательно возлежал кусочек великолепного куриного филе с гарниром из фарша. Мяу, это все мне?! – Это пассажиру.
Блин.
- А чего я-то?
- Вспоминай, чего натворил утром. Этот, - кивок в сторону двери, видимо, должный означать тигра, - сам просил, чтобы ты его обслуживал. Так что вперед.
- Вы вообще охренели? Я не подписывался работать официантом всяким там! Вот ему надо – пусть сам и несет!
- Быстро взял и понес поднос пассажиру! – рявкнул у меня за спиной капитан, заставив подпрыгнуть. Блин, сговорились они что ли? Пришлось, недовольно ворча и прижимая к голове уши (был бы хвост, я бы и им помахал в раздражении), брать поднос и тащиться по указанному адресу. Опять что ли в еду плюнуть? Хотя… Возможно, именно поэтому тигр и приказал доставить обед мне. Что же, будем хорошим мальчиком и тихо-мирно покормим этого высокородного урода. Тоже мне, аристократ. Натащил в каюту кучу совершенно ненужных вещей и гордиться теперь будет до самой пенсии. Придурок…
- Ваш обед, - я, следуя правилам, поставил поднос на столик перед мужчиной, а сам вновь оказался на корточках в углу каюты. Пусть только попробует придраться… Хотя, конечно, тон следовало бы сменить, а то моя фраза больше напоминала «садитесь жрать, пожалуйста!». Ну и ладно, авось не барышня – стерпит.
Видимо, пассажир ожидал от меня какого-то подвоха, потому как поинтересовался, разрывая звенящую тишину каюты:
- Будешь?
Я аж мявкнул от удивления. Это че – он меня отобедать с собой пригласил? Да ладно! Тигры испокон веков считали нас низшей расой и если разговаривали, то исключительно сквозь зубы. Зато использовать кошек в качестве постельных грелок или для грязной работы не погнушались ни разу. Кстати, именно из-за них во Вселенной было столь предвзятое к нам отношение. А потому делить обед с врагом? Нет уж, увольте.
Видимо, в моем молчании оказалось слишком много мыслей, потому как мужчина поднялся и стал мягко приближаться ко мне. Мягко-то мягко, вот только силой от него веяло просто за километр. Так, что я попятился назад, предупредительно шипя на него. Мол, не подходи, я орать буду.
А этому все нипочем – страха от моего шипения столько же, сколько бывает в глазах танка, переезжающего пеструю курицу. И совсем неудивительно, что спустя пару мгновений я оказался прижатым к стене, выдавая нечто среднее между рычанием и мяуканьем. На полноценный рык я неспособен ввиду физиологических особенностей, а вот на такое странное нечто – вполне. Но меня опять проигнорировали, скользя кончиками пальцев по краю моего уха.
- Какого хрена тебе надо? – тигр недовольно поморщился, но все же ответил.
- У тебя ведь скоро брачный период? – что? Откуда он узнал? – Ты пахнешь сексом.
- Еще шесть недель… - я попытался вырваться из его захвата, но добился только колена между своих ног. Блин. Зато на него можно было опереться.
- Хм, - вау! Улыбающийся тигр! Жалко камеру с собой не захватил. – Маленький еще, глупый, - мужчина неспешно оглаживал меня по лицу, убирая назад непокорные пряди волос. – Полеты в космосе сдвигают биоритмы кошачьих. Так что у тебя осталось максимум три недели.
Я испуганно замер. Твою мать, как же можно было об этом забыть? Второй курс: основы биофизики гуманоидных рас! Я так привык к отсутствию у себя сексуального желания, что не воспринимал начало брачного периода как что-то действительно серьезное. За что и поплатился. А пассажир уже нагло терся носом о мою шею, продолжая негромко вещать:
- Ты должен был уже почувствовать изменения в себе. Выше чувствительность, больше агрессии, бурная реакция на представителя своего рода – все это служило предупреждением для тебя.
От звука его голоса у меня буквально крышу сносило. В нем было одновременно и урчание, и рык, и глубокие тона звучания, посылавшие в мое тело горячие волны… чего-то. Естественно, я реагировал на него. Как на доминантную особь, на более сильного. Это не было желанием в буквальном смысле слова – просто инстинкт требовал временно подчиниться ему, чтобы защитить самого себя. Зато разум возмущенно орал сваливать поскорее отсюда. Его я и послушался.
- А не пойти ли тебе на один короткий хутор… бабочек ловить? – вот зря я это сказал. Ой, зря… Потому что тигр с недоброй ухмылкой прижался ко мне всем телом и замер буквально в миллиметре от моих губ. Я с мужиками не целуюсь!!!



Тигр

Среди той горы хлама, что я притащил на корабль по просьбе отца, только одна вещь была действительно стоящей. Фортепиано. Лакированное дерево, поблескивающее в слабом свете торшера. Гладкие черно-белые клавиши, по которым так приятно пробежаться пальцами, извлекая странные звуки, все нежелающие слиться в одну мелодию. Я никогда не обучался музыке. Она была для меня под запретом: как можно мужчине бренчать на каком-то инструменте, вместо того, чтобы заниматься делом? Но мои пальцы все равно тянулись к заветным клавишам. И стоило только один раз прикоснуться…
Полагаю, у меня был музыкальный слух. Как иначе можно объяснить, что мою, ни в коей мере не профессиональную игру, некоторые ценители называли достаточно талантливой для неопытного юнца? Неопытного юнца! Их пренебрежение ко мне бесило, выводило из себя. Но именно оно заставляло стремиться к большему, перебарывать себя, свои желания остановиться, перестать, бросить. Все это означало бы сдаться. А сдаваться я не хотел.
Нежелание сдаться, стремление все делать наперекор остальным всегда вытягивало меня. Если бы не это врожденное упрямство – откуда оно только у меня? – я бы никогда не стал достойным сыном своего отца. Если бы не оно, я бы просто не выжил в этой адской семейке, называемой гордо благородным семейством Ангельт-Дессау.
Музыка спасала меня. Играя, я забывался в переливах мелодии, уходил в себя, в то же время позволяя Эвтерпе уносить мой разум куда-то много дальше того псевдо аристократического мира, в котором я жил. Она избавляла меня от одиночества, порой становившегося невыносимым.
Вот и сейчас, оставшись один в своей захламленной мебелью каюте, я играл. Ласкал клавиши пальцами, мягко нажимал на них, словно они были самым невероятно хрупким предметом этого мира. Мелодия заполняла комнату, преображала её в моих фантазиях, превращая в огромную залу, знакомую мне по многочисленным приемам у короля. По раутам, на которых так хочется не появляться или, как минимум, отметившись, покинуть как можно быстрее. И единственное, что не дает буквально умереть от скуки – танцы. Последнее искусство, которым еще не пренебрегли, которое еще не опошлили аристократы.

Раз-два-три, раз-два-три…
И вращаясь по кругу
Счет, как будто бы крылья, поможет взлететь.
Мы так много всего задолжали друг другу
С незнакомкой прекрасной по имени……

Запах. Тонкий, едва ощутимый аромат секса. Приятно будоражащее чувства, сладкое, словно запретный плод, благоухание, которое могло исходить только от одного существа на этом корабле. От очаровательного котенка, который еще не понимает, что ему предстоит через несколько недель.
Заняв место в кресле напротив двери, полностью повторив позу, в которой встретил его в прошлый раз, я стал ждать. Ожидание мое не продлилось долго. Дверь открылась, впуская в каюту официанта поневоле.
-Ваш обед, - произнес он, поставив поднос на стол передо мной.
Его резкий тон не был полностью проигнорирован, и хотя месть за него была слишком мягка и эксцентрична, но это все-таки была месть. Я просто заставил его удивиться. Но оно того стоило – и удивленное «мяу» и молчание, означавшее, что ему нечего ответить. Как же забавен он был!
Он был забавен, и когда пятился назад от меня, надвигающегося на него, и когда издавал этот странный звук – нечто среднее, между рычанием, и мяуканьем. И когда тщетно пытался оттолкнуть меня, сопротивляясь инстинктам, приказывавшим подчиняться.
- А не пойти ли тебе на один короткий хутор… бабочек ловить?
Какой интересный словесный оборот. И вроде бы не обидный, и слова – совершенно обычные, не ругательства, а задевает. Едва заметно, неуловимо цепляет, заставляя совершать глупые поступки. Например, целовать одного маленького дерзкого кошака.
Он ответил, конечно. Поддался инстинкту, подчинился, послушно приоткрыл губы, позволяя углубить поцелуй. Чтобы затем больно укусить меня за язык и, воспользовавшись моим первоначальным шоком, влепить пощечину. С когтями.
Ему повезло, что я всегда хорошо контролировал себя. В противном случае он не отделался бы парой синяков и неглубокой царапиной на шее. Если бы я не сдерживал себя, то не остановился бы, повалив его на пол и вцепившись пальцами в горло. И, конечно же, я бы не убрал когти.
-Никогда больше так не делай, - буквально прорычал я ему в лицо. – Понял?
Ему было страшно. Я почти физически чувствовал терпкий аромат страха, волнами исходящий от него. Аромат, возбуждающий саму натуру хищника, вызывающий желание сжать пальцы на этой тонкой шейке, чтобы услышать хруст, с которым переломятся позвонки, ощутить сильнее запах крови, сочившейся сейчас из царапины на шее моего неосторожного котенка. Этой жажде так трудно было противиться…
Склонившись над ним еще ниже, я провел языком по свежей ранке. Солоноватая кожа, металлический привкус крови - все это заставляло вспомнить об инстинктах, практически кричащих о том, что я должен подчинить его себе, овладеть им, во всех смыслах этого слова.
-Еще раз так сделаешь, и я тебя не только поцарапаю, но и покусаю.
Ну, вот. А я ведь, между прочим, зализывал его рану, спасая от заражения крови и прочих неприятных вещей. То, что изначальной целью было далеко не это, мы благоразумно опустим.
-Раз уж ты просишь…
Я послушно отстранился от него и, не удержавшись от того, чтобы скользнуть пальцами по его груди, встал. Сверху котенок выглядел еще привлекательней. Волосы его растрепались, челка, сместившись, перестала скрывать от меня всю красоту его лица. И его глаза. Коричнево-серые, зернистой структуры, с золотистым ободком вокруг зрачка, они были сейчас подернуты характерной дымкой. Инстинкт – страшная сила.
Стараясь не смотреть ему в глаза, я протянул мальчишке руку. Конечно же, он ее не принял. Наоборот, наглым образом показывая собственную самостоятельность, он буквально вскочил на ноги и бросил на меня неожиданный победный взгляд. Это бы смотрелось гораздо эффектнее, будь он одного со мной роста, что я, конечно, не преминул заметить.
Он не поцарапал меня вновь только благодаря еще свежим последствиям предыдущей подобной глупости, им совершенной.
Кстати, о последствиях! Их требовалось залечить. И, раз уж мне не дали зализать царапину, то придется воспользоваться старым-добрым человеческим методом, благо мази у меня при себе имелись.
Начать лечение я решил с котенка. Начинать с себя было бессмысленно – интуиция подсказывала мне, что, замазывая его ранку, я получу царапин вдвое больше, чем до этого. Она, как всегда, не обманула.
-Не надо меня лечить! Я ее залижу!
-Не дотянешься.
-Ну, тогда сама заживет! Не трогай меня, садомазохист чертов!
После этого чрезвычайно содержательного диалога я еще в течение пятнадцати минут гонялся по всей каюте за прытким источником всяческих разрушений. За это время он успел разбить торшер, перевернуть тарелку с так и не тронутым мною обедом – это, наверное, его судьба – портить всю пищу, предназначавшуюся мне – и поцарапать обивку кресла, перепрыгивая через него. Если первые два пункта я еще мог ему простить, то кресло – никогда. Я забирал его из отцовского кабинета не для того, чтобы его царапали всякие маленькие чудовища.
-Ну, вот ты и попался, - довольно проговорил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не заурчать.
Я сидел на нем верхом, придавив своим весом к кровати. Положение было весьма искушающим, но торопить события не хотелось. Я знал, что через три недели мальчишка придет ко мне сам – инстинкты дадут о себе знать. Он еще не представляет, что ему предстоит.
С трудом дотянувшись до тумбочки, в которой лежали всевозможные лекарства, я вытащил из нее тюбик с воистину «чудодейственной мазью». Едва мазь соприкоснулась с ранкой пытающегося вырваться из моей хватки котенка, как малыш громко зашипел и дернулся, пытаясь в отместку снова оцарапать меня.
-Тише, тише… - я тщетно пытался проявить некое подобие заботы, - скоро пройдет.
Мои слова не возымели равным счетом никакого воздействия. Мальчишка продолжал вырываться, стараясь доставить мне как можно больше неприятных ощущений, что ему, стоит отметить, удавалось весьма неплохо. Благо эта пытка продолжалась недолго: мне надо было только втереть мазь в рану, а это занимает совсем немного времени. Правда, потом я еще долго выслушивал ругательства кота, которому почему-то понравилось называть меня садомазохистом. Ну что за дерзкое существо?
Особое удовольствие котенку доставили мои негромкие чертыханья, от которых я не смог удержаться, когда обрабатывал царапины на своей щеке. В зеркале я видел довольную улыбку этого маленького чудовища, наблюдавшего за мной. Он выглядел как после хорошего продолжительного секса. Это ощущение усиливалось тем фактом, что котенок возлежал на кровати и, похоже, совершенно не собирался с нее слезать.
И что мне с ним делать? Кошки, как известно, с трудом поддаются дрессировке, это животные, гуляющие сами по себе. Они находятся рядом с хозяином, только пока он их кормит. Вот только это златовласое чудо уже успело отказаться от еды с моих рук. И как его теперь приручать?
Решив повторить эксперимент, я достал из притащенного с собой из дома буфета бутылку молока и, отхлебнув прямо с горла, – кому нужен этикет в подобной ситуации? – поинтересовался у кота:
-Будешь?
Неожиданно, но он согласился.

Кот

Урррод! Вот не был бы он тигром, огреб бы у меня по самое не балуй! А так пришлось активно убегать, пытаясь залезть повыше. Из-за нагромождения абсолютно ненужный вещей добраться до вентиляции с первого раза не представлялось возможным, потому и скакал я, как горный козел, по всему, что попалось под ноги. Минут через десять усталость дала о себе знать, плюс ориентироваться в хламе нас никогда не учили. Короче, я умудрился заблудиться в комнате… Нда уж. Так хотелось еще раз заехать по этой холеной морде, исполосовать ее когтями, но недавний урок запомнился слишком хорошо: у тигра тоже были когти… не в пример длиннее моих. И саднящая на шее ранка служила отличным напоминанием.
В общем, хорошо побегали… Жалко только, что убежать далеко не получилось: стоило мне перелезть через массивное кресло, неудачно соскользнув ногой по коже, как меня резко подхватили на руки и водрузили на кровать. УЖЕ???
-Ну, вот ты и попался, - он бы еще поурчал. Хотя эта ледышка, как мне казалось, пребывал исключительно в двух состояниях: сна и почти сна. Нет, он даже во время бега ни разу выражение лица не сменил – куда это годиться? А хуже всего было то, что мое тело нахально отзывалось на близость с тигром. Не то, чтобы я был яро против секса с мужчиной – все-таки в академии в основном парни учились, и иногда выбирать не приходилось, но… ЭТО ЖЕ ТИГР!!! Сволочное, огромное, самовлюбленное животное, которому глубоко плевать на чувства окружающих. Вот только тугое возбуждение внизу живота явно имело другую точку зрения, от чего я еле удерживался, чтобы не выгнуться мужчине навстречу. Как он сказал: максимум три недели? Это значило, что либо я найду себе защитника, которому придется подставлять задницу, либо сойду с ума от неудовлетворенности, метя всех и вся… Кстати…
Додумать очередную пакость мне не дали, принявшись впирать в шею что-то холодное и щиплющее. Эй! У меня там чувствительная кожа, между прочим! Но тигр только продолжал свое гнусное дело, больше пачкая меня, нежели действительно массируя. Правда, вероятно на это повлиял тот факт, что я вырывался…
-Тише, тише… скоро пройдет, - вообще не надо было меня мазать!!! Осознав, что донести эту мысль до мужчины не получится, я временно затих. Да и мышцы, больше приспособленные для кратковременных нагрузок, начали подозрительно ныть. А скоро и процедура закончилась к нашему обоюдному (меня и тигра, естественно) облегчению. Двигаться не хотелось в принципе. Да и то: напряженная работа с утра, потом еще стресс от известия о слишком скором начале брачного сезона… Организм требовал плюнуть на все и отрубиться, а мозг умолять валить из каюты подальше. Желательно, на другой корабль. Жаль, что это неосуществимо.
Со стороны раздалось приглушенное шипение, заставив меня заинтересованно повернуть голову. Ой, едва такое представление не пропустил! Мазь действительно жгла довольно сильно, очевидно, обладая антисептическими свойствами, но легче пациенту от этого не становилось. Вот и ругался тигр. Сквозь зубы, дабы не уронить достоинство. Последняя мысль подвела меня к так и не продуманной до конца пакости, что вызвало ехидную усмешку. Ну-ну, посмотрим, кто кого переборет… Пушок.
Что мне больше всего не нравилось в собственном плане, так это необходимость принятия предложения тигра. Он действительно был наиболее подходящей кандидатурой в сложившейся ситуации. Да и потом, подумаешь, провести пару дней в каюте пассажира: кок вон, к капитану каждый вечер ходит… Так что в этом вопросе все было довольно гладко. Оставалось лишь притупить бдительность тигра, а потом уже можно творить, что душе угодно…
- Будешь? – за раздумьями я как-то не зафиксировал в уме действия аристократа, хотя и следил за ним взглядом, потому и удивился, узрев в его руках бутылку молока. А кушать-то хочется…
- Не думай, что я буду тебе за это должен, - я отобрал у тигра бутылку и присосался к горлышку, как к родной матери, получив неожиданно хриплый ответ:
- Я и не надеялся.
Чего? Мужчина по-прежнему стоял рядом с кроватью, только его совершенно не кошачьи глаза казались еще чернее обычного. Словно космический вакуум с редкими вкраплениями звезд. Красиво. Завораживающе… Притягательно… Инстинкты, собственное тело, сам тигр – все было против меня, но сдаваться без борьбы я не собирался. И если уж ему суждено меня трахнуть, то надо вытрясти из него душу, приручить, пока… Пока он не приручил меня? от последней мысли я завис на какое-то время, бессмысленно глядя на мужчину, и очнулся только оказавшись у него на руках.
- Эм… Хм?
- Мы идем мыться, - торжественно сообщили мне и потащили в ванную.
«Мыться… - смысл этого слова активно ускользал от меня, тем более что молоко в бутылке еще не закончилось и отвлекало внимание на себя. Пришлось поднапрячься. – Мыться… Мыться. Мыться? Стоп. МЫТЬСЯ????»
- Да иди ты нахрен!!!! – к сожалению, этот вопль вырвался уже в полете в наполненную водой ванную. Я ненавижу воду! Пожалуй, даже больше чем тигров. Вот и раскорячился над гладкой поверхностью, упираясь всеми конечностями в скользкие бортики. Не дождетесь. Чтобы я, да по доброй воле полез ТУДА? НИ-ФИ-ГА.
- Не упирайся, - тигр с силой надавил мне на спину, пытаясь окунуть в воду. Ну щас! Пришлось упереться сильнее, всем своим видом демонстрируя идиотизм затеи.
- Я и вылизаться могу!
- Вылизывание не спасет от запаха масла и гари. Я не намерен терпеть в своей постели грязного любовника, - теперь мужчина сменил тактику и пытался по одной отцепить конечности от борта. Благо, их было четыре, так что пока он боролся с одной, я успевал вернуть уже отлепленную на место.
- Постель и так грязнаяяя!!!! И я тебе не любооовни… К!
Все-таки этот гад нашел способ! Пробежался пальцами по животу, вызвав легкую дрожь во всем теле, а потом и руку на пах опустил. Естественно, я дернулся дать ему по шее. И естественно, тут же полетел в воду. Вот только этот трюк вышел боком самому тигру, потому что я, не касаясь воды, умудрился извернуться и практически взлетел ему на плечи, вцепившись когтями в голову.
- Слезь с меня!
- Ну уж нет! Сначала пообещай, что мыть не будешь – тогда слезу, - я не поддавался на провокации вроде попыток оторвать меня вместе с волосами или пощупать за всякие интимные места. Пусть щупает, в воду не полезу! Наконец, Тигр сдался и почти простонал:
- Хорошо, ты не будешь мыться.
Вот и славно… Я принялся осторожно, стараясь не поцарапать когтями, спускаться с мужчины, но стоило мне ступить ногами на пол, как этот… этот… этот… В общем, он обхватил меня руками со спины и в практически обездвиженном состоянии поставил ванную. Заодно и сам туда залез. Блин…
- Я тебя вымою…
Короче, пришлось мокнуть. Как я не вырвался, не орал во весь голос, ни пытался царапаться, тигр все равно был сильнее меня. Да и, надо признать, последняя часть, когда он натирал меня какой-то вкуснопахнущей штукой, массируя спину и плечи, мне откровенно понравилась, заставляя жмурить от удовольствия глаза и тихонько урчать. Хотелось верить, что мои действия остались незамеченными. Или он просто виду не подал?
Уже в постели я неосознанно прижимался к телу тигра, ища защиты от внешнего мира под крылышком более сильной особи. И плевать, что я его ненавижу… Во-первых, будучи с ним я мог получить отличный хавчик забесплатно. А во-вторых, воплотить придуманную пакость становилось все реальнее и реальнее… Хотя пальцы, поглаживавшие меня по волосам, легонько массировавшие спину, теплое дыхание рядом – все это неожиданно показалось таким родным, уютным, что я доверчиво уснул, вымотавшись за день.
А утро началось с приятного момента для меня и с отвратительной гадости для тигра. Все помнят про гадость? Так вот: я его пометил!!! Правда, пришлось напрячься, потому как ферменты вырабатывались еще слабо, но близость брачного сезона сыграла мне на руку. Пара минут мучений и вуа-ля – пассажир, тихо матерясь, пытается отмыться от запаха, а я прячусь на антресолях. Хм… Это вынужденная мера, дабы не огрести по шее за сотворенное. Зато ржать можно сколько угодно – тигры никогда не отличались способностями к альпинизму, в отличие от котов.
- Слезай, - это он осознал, что отмыть мой запах в ближайшее тысячелетие не судьба, и теперь сердито стоял внизу, вынужденно задирая голову.
- Я похож на идиота?
- Ты будешь похож на труп, если сию же секунду не слезешь.
- Мне и тут неплохо, - я нагло растянулся наверху какого-то шкафа и даже слегка свесился вниз, точно зная, что тигр не допрыгнет – не то строение стопы.
- Значит, так? – коротко осведомился мужчина и двинулся в ванную. Хм… чего это он?
Ответ пришел вместе с тигром и не предвещал ничего хорошего. Небольшая такая бутылочка с прозрачной жидкостью внутри. Граммов на двести… Вот только от одного запаха у меня ослабели ноги, а глаза затянула тонкая пелена. Черт. Это подло… Я, словно завороженный, наблюдал, как мужчина налил в блюдце воды и капнул туда пару капель лекарства. Все. Крыша уехала, не прощаясь. Осталось только жгучее желание попробовать, ощутить прохладную влагу внутри себя, поддаться минутной слабости и быть наполненным этим ароматом.
- Мяу… - мне даже пробовать не пришлось, можно было бы просто поводить в воздухе открытым флаконом, и я бы спустился, как миленький. А тут, не видя ничего перед собой, ломанулся к блюдцу, свернув по пути что-то явно тяжелое. Фиг с ним. Одна цель, одно желание, одна страсть.
- Тише, малыш, тише… - видимо, на тигра валериана не действовала, потому что он совершенно спокойно держал перед собой блюдце и даже не дернулся, поднимая его над головой подальше от меня.
- Дай! – это не просьба, это – требование. Я был готов убить за каплю божественного напитка и потому не обратил на ехидную улыбку мучителя внимания.
- Будешь пить только с моих рук.
И плевать на условия, плевать на потерю собственного достоинства – только бы получить. Наверное, потребуй мужчина подставить ему задницу в обмен на пару граммов подслащенной воды, я бы согласился, не раздумывая. Но он не потребовал. За что получил после мою искреннюю благодарность. А сейчас…
Тигр макал в воду пальцы так, чтобы с них стекали прозрачные капли, и позволял мне облизывать их, как самую восхитительную сладость в мире. Совершенно незаметно мы оказались на кровати, и с каждой минутой рассудок все больше проигрывал инстинктам, заставлявшим меня громко урчать, ластиться к такому доброму, замечательному, восхитительному тигру. И пить. Больше, гораздо больше, чем он предлагал мне. До бесконечности, плотно обхватывая губами влажные пальцы, лаская их шершавым язычком… Даже чувство стыда, промелькнувшее на грани сознания, не справилось с затуманенным разумом, позволив мне просто оседлать колени тигра и уже больше просто тереться о него всем телом, чем пить. В тот момент стыдно мне не было… Зато когда я проспался и пришел в себя, вспомнив ЭТО…

Тигр.

Первым, что я ощутил, проснувшись, была чужеродная тяжесть на моем плече. Котенок спал, положив на него голову и негромко урча во сне. Ему что-то снилось. Он забавно морщил носик, мяукал, перебирал коготками у меня на груди. Собственно, именно благодаря его острым когтям я проснулся в такую рань.
Восемь часов утра. На Земле в это время уже восходит солнце, окрашивая горизонт в розоватые тона. Но здесь ничего подобного не увидишь. Здесь иллюминаторы занавешены плотными шторами и днем, и ночью, а вместо солнца вечно горит лампочка, висящая под самым потолком, не прикрытая даже каркасом люстры.
Иногда бывает очень полезно проснуться раньше. Раньше, чем обычно, раньше звонка будильника, раньше худощавого чуда, которое каким-то непостижимым образом умудрилось заснуть на твоем плече. Когда такое происходит, тебе выпадает редкая возможность предаться приятным воспоминаниям. Иногда ты вспоминаешь то, что произошло многие годы назад, иногда то, чему давность – месяц. Я вспоминал вчерашний день.
Вчера этот день казался мне одним из самых утомительных и мучительных дней в моей жизни. Сегодня я был склонен изменить это мнение. В конце концов, это ведь было несказанно приятно – мыть мальчишку, постепенно смиряющегося со своей участью. Оказалось, у него удивительно гладкая, мягкая кожа, а его собственный аромат, не приглушенный запахами машинного масла и железа, был терпок и сладок. Когда же я втирал в его нежную кожу расслабляющий крем, он тихо урчал от удовольствия, и это, пожалуй, был самый приятный момент за весь день.
Благодаря этому крему котенок до сих пор едва ощутимо пах мятой. А я – я принюхался, буквально учуяв неладное – пах этой наглой, дерзкой зверюгой-камикадзе. Да когда он только успел меня пометить?!
Я вскочил с постели, не заботясь о том, что чертов кошак может проснуться. Сейчас меня интересовало только одно: каковы мои шансы отмыться от этой гадости. Через пятнадцать минут, проведенных под душем, я понял, что шансов у меня нет никаких. И приготовился мстить.
Но тот день, вероятно, был для меня днем неудач, потому как даже отомстить нахальному животному мне не удалось. За минуты моего отсутствия, он успел проснуться, оценить ситуацию и быстро найти из нее выход – спрятаться на верхушке шкафа, где добраться до него я бы не смог. Тигры не созданы для того, чтобы куда-то лазить.
- Слезай.
- Я похож на идиота?
На самом деле – похож. Только бы идиот стал бы метить тигра, тогда как сам не относится к этой расе или не является существом, превосходящим по силе.
- Ты будешь похож на труп, если сию же секунду не слезешь.
- Мне и тут неплохо, - он разлегся на шкафу, немного даже свесив руку – мальчишка знал, что мне его не достать.
Но на такой случай у меня при себе было особое средство. Туз в рукаве, если можно так выразиться. Конечно, не хотелось доставать его раньше времени, но котенок заставлял меня идти на эти вынужденные меры.
- Значит, так? – оставив этот риторический вопрос ему на раздумья, я удалился в ванную.
Поиски нужной бутылочки не заняли много времени. Конечно же, она была в аптечке. Последняя, правда, оказалась заперта, но вскрыть ее когтем не составляло ни малейшего труда.
Стоило коту увидеть бутылочку в моих руках, как мы оба уже знали – он проиграл. Надо отдать ему должное – несколько минут он все же боролся с собой. Он не двигался с места, пока я откупоривал пузырек, пока набирал воду в блюдце, пока, наклонив бутылочку над водой, считал капли. Наконец, он не выдержал. Утробно мяукнув, мальчишка соскочил на пол, приземлившись, как и положено коту, на все четыре конечности. Мгновенно выпрямившись, он буквально подбежал ко мне, но я же поднял руку с блюдцем выше головы, так, что ему было не достать.
- Дай! – он не просил, а требовал.
Никто не может сопротивляться инстинктам. Ни кот, ни тигр, ни даже человек. Только инстинкты у нас разные. Мои инстинкты заставляли приручать дерзкого котенка, привязывать его к себе, не задумываясь о последствиях. Его инстинкты говорили подчиняться, слушаться меня, а конкретно в этот момент – делать все, чтобы заполучить желанный напиток.
- Будешь пить только с моих рук.
Ему было плевать на требования. Глупый мальчишка готов был сделать все, о чем его ни попросят, лишь бы ощутить во рту эту холодную влагу.
Он слизывал воду с моих пальцев. Он облизывал мою ладонь, всю кисть руки, выискивая всякую каплю. Кошачья мята опьяняла его, сводила с ума, заставляя позабыть о рассудке. В тот момент в нем говорили инстинкты. И, не думая ни о чем, действуя лишь по наитию, он постепенно забывал о питье. Усевшись ко мне на колени, он уже откровенно терся об меня, не сдерживая урчания. И постепенно затих, уснув.
В этот раз ему ничего не снилось. Он проспал до обеда, и его не смогли разбудить ни голоса, ни моя игра на фортепиано. Малыш спал так тихо, так спокойно. Вот только пробуждение для него было далеко не таким сладким.
Я сидел в кресле, читая, когда услышал его страдальческий стон. Оторвавшись от своего якобы увлекательного занятия, я встал с кресла и подошел к постели. Бедняга лежал на животе, прячась от всего мира под подушкой, и протестующе мычал при всякой попытке вытащить его на свет божий. Пришлось предпринимать особые меры.
Забравшись на кровать, я лег рядом с отползшим от меня к самой стенке котенком и, в последний раз попытавшись избавиться от подушки, забрался под нее. На мгновенье засветились его глаза, отражая электрический свет, и мир для нас погрузился в темноту. А потом, подгоняемый нахлынувшим на меня безрассудством, я коснулся губами его губ, готовый к тому, что он вновь оттолкнет меня, прибавив к царапинам на щеке еще несколько.
Но он не оттолкнул. Наоборот. Его губы слегка приоткрылись, навстречу поцелую, руки перестали удерживать подушку. Позволяя мне целовать его, котенок пробежался пальцами снизу вверх по моей груди, обнял меня за шею, прижимаясь, углубляя поцелуй, отвечая куда более страстно, чем я целовал его. Не удержавшись, я провел рукой по его спине, по самому позвоночнику, от шеи и вниз, куда ниже талии. Он вздрогнул, ощутив мои пальцы там, где его трогать не следовало. Мое прикосновение вернуло его в реальность, где надо было сопротивляться моим посягательствам на его свободу и его тело.
Мальчишка, резко отстранившись от меня, запустил в меня подушкой и, забившись в самый угол, прошипел:
-Не приближайся ко мне.
Я и не собирался. Подбираться к котенку надо было постепенно, заходя с каждым разом все дальше и дальше. Пройдет время, и он привыкнет ко мне, свыкнется с мыслью, что на этом корабле я единственный, кто может ему помочь. Остальные могут лишь воспользоваться его состоянием на время брачного периода, попользоваться разок и бросить. И только я мог научить справляться - пусть ненадолго, но все же - с инстинктом.
-Как хочешь, - пожав плечами, я слез с кровати, разгладил небольшие складки на брюках и, бросив на прощанье, - не смей никуда уходить, - удалился.
На этот раз я добрался до кухни безо всяких проблем. Мне повезло с моей хорошей, можно сказать – феноменальной памятью, благодаря которой, единожды найдя какое бы то ни было место, я всегда мог туда вернуться.
Кок, как и во время прошлой моей вылазки из каюты, стоял спиной к двери, склонившись над тем же огромным чаном. Не отрывая взгляда от его содержимого, он нащупал на столе поварешку, хорошенько перемешал обед для команды и только затем обернулся, чтобы поприветствовать меня нейтральным кивком.
-Я слышал, Ан Ли не выходил из вашей каюты со вчерашнего дня, - произнес он, открывая холодильник.
Ан Ли? Так вот как его зовут…
На мгновенье на моем лице промелькнуло выражение крайнего удивления. Но кок ничего этого не увидел. Когда же он обернулся, я вновь был спокоен и равнодушен ко всему происходящему.
-Он будет жить там до конца брачного периода.
-Вот как? – это был ничего не значащий риторический вопрос. – Тогда, полагаю, отныне в вашу каюту надо будет приносить обеды на двоих?
В его голосе явно звучала насмешка. Это было непозволительно для слуг нашего особняка, но я вполне мог простить подобную ошибку корабельному коку. В конце концов, обучать его манерам было попросту некому.
-Правильно полагаете.
Вздохнув, мужчина снова полез в холодильник, чтобы добавить еще одну порцию грудинки на блюдо. Сдержанно поблагодарив его за обед, я подхватил поднос и, легко удерживая его в руке, быстрым шагом направился к своей каюте. Уже подходя к ней, я почувствовал неладное. Чего-то не хватало, какого-то аромата…
Только когда, распахнув дверь ногой, я вошел в помещение, я понял, какого запаха недоставало. Я не почувствовал запах секса, который в последнее время источал Ан Ли. Моего котенка в каюте не было. Его не было ни там, ни в ванной, ни где бы то ни было поблизости – в противном случае я смог бы учуять его.
Мальчишка ушел, не понимая, какая опасность может грозить ему на этом корабле, среди представителей множества рас, многие из которых обладали отнюдь не плохим обонянием. Они тоже могли учуять этот аромат. Аромат, от которого просто крышу сносило – да простят меня все аристократы за это выражение. Просто по-другому не скажешь.
Этот запах сводил с ума, заставлял забыть обо всем, кроме собственных желаний. И с каждым днем он становился все сильнее, все отчетливее. Если до сегодняшнего дня его еще было сложно учуять, то сегодня он расцвет целым букетом ароматов, от каждого из которых рассудок отказывался работать, отдаваясь на волю инстинкта. А ведь до начала брачного периода оставалось еще три недели. Что будет происходить за эти недели, я предпочитал не думать.
Поставив поднос на стол, я буквально рухнул в кресло, пытаясь понять, куда мог отправиться этот глупец. Но что я о нем знал, чтобы понять? Равным счетом ничего. Поэтому мне надо было найти того, кто был давно с ним знаком. Единственным подходящим в данной ситуации существом был кок. Его я хотя бы знал.