Как вы могли? Ведь это одуванчик! (с)
написано в соавторстве с Prokopyan
Предупреждение: бред авторов. Бессмысленный и беспощадный.
до конца. прода в комментах
Глеб
В наше время нетрадиционная ориентация воспринимается гораздо мягче, нежели в прошлом веке. Даже десять лет назад геи и лесбиянки подвергались куда большим гонениям, нежели сейчас.
Мне повезло родиться в двадцать первом веке. Не знаю, что могло бы произойти со мной, живи я во времена того же Советского Союза. Не думаю, что меня – человека нетрадиционной ориентации – поняли бы даже самые близкие мне люди, не говоря уже о простых знакомых. В моем же настоящем известие о том, что я гей, восприняли достаточно спокойно. Конечно, родные были удивлены, особенно учитывая тот факт, что они узнали о моей, как они выражаются, наклонности, будучи представленными моему тогда еще бойфренду. Я фактически поставил их перед фактом и, зная меня, они сразу поняли, что ничего уже не изменить. Я безумно благодарен моим родным и друзьям за то, что они смогли принять мою ориентацию без каких бы то ни было упреков.
Единственным из моей семьи человеком, не знающим о том, что я – гей, является мой младший брат Олег. Ему четырнадцать лет, он учится в профилированном математическом классе, почти отличник. Почему почти? Он совершенно не умеет писать сочинения. Это не страшно, многие не умеют писать сочинения, многие не понимают историю и литературу… Но! Когда все это относится к твоему младшему брату, то выглядит особенно паршиво, ведь он вечно донимает тебя просьбами помочь с сочинением. И нет бы - просто просить написать! Он еще просит объяснять орфограммы, знаки препинания, он хочет чтобы я научил его писать сочинения! Нет, ну разве непонятно, что этому невозможно научить?!
Кхм… Кажется, я отвлекся. Всегда со мной так…
Наверное, прежде чем рассказывать некую историю из своей жизни следует рассказать о себе. Что ж, попробую это проделать. Конечно, далеко не факт, что получиться, но я уж постараюсь.
Мне двадцать лет. Я учусь на четвертом курсе исторического факультета в пединституте. Живу отдельно от родителей: снимаю квартиру напротив института. Раньше я снимал ее вместе с другом (просто другом, ничего такого, о чем вы могли подумать!), но друг был на два года старше меня. Он уже закончил учиться, уже переехал, уже работает. Мы часто переписываемся с ним.
Но это опять отступление от темы.
Продолжим весьма своеобразный рассказ обо мне. Сколько я себя помню, я прекрасно знал историю и русский, был страшно ленив и никогда не учил то, что задавали. Домашние работы я исправно делал вплоть до восьмого класса, а потом бросил это неблагодарное дело: работы никто не проверял. В десятом классе, увлекшись аниме, я познакомился с понятиями яой, юри, хентай, и, что самое странное, увлекся именно яоем. Я смотрел самые известные яойные аниме, читал всевозможные фанфики. А, так как еще с двенадцати лет любил сочинять, я также начал писать яойные фанфики. И, увлекшись этим делом, выложил несколько своих творений в сеть (интернет). Получив с десяток положительных комментариев, я вознамерился стать достаточно популярным сетевым автором, что мне, по моему сугубо личному мнению, удалось.
С родными я поддерживаю связь. Мы созваниваемся, переписываем по ICQ, перекидываемся sms. Что характерно: наиболее теплые отношения сохранились между мной и моим младшим братом, остающимся пока в неведении относительно моей сексуальной ориентации. Несмотря на то, что родные отнеслись к этому факту вполне лояльно, на подсознательном уровне они изменили свое отношение ко мне, они отстранились от меня. Брат же часто приезжает ко мне на квартиру, иногда остается на выходные. Мы вместе играем во всевозможные компьютерные игры (я это делаю скорее ради него, чем для своего удовольствия), смотрим фильмы (вкусы у нас совпадают: нам обоим нравятся всевозможные психологические фильмы, над которыми надо думать). Я помогаю ему с сочинениями, стараюсь увлекательно рассказать некоторые не дающиеся ему темы по истории. В моем исполнении описание прошлого превращается в какой-то роман, пропитанный иронией, но, тем не менее, серьезный. Ему такие «романы» нравятся. А как мне-то нравится их сочинять!
Вчера позвонил Олег (так моего брата зовут). Родители уезжают в небольшое путешествие в честь серебряной свадьбы. Конечно, Олегу уезжать нельзя школа и все такое. Спорить готов у него опять проблемы по литературе. Меня-то родители однажды в путешествие брали, в самом конце четверти. Ну, я-то был отличником… Ну, ладно, почти отличником. Но это не важно. Важно то, что жить мой братец будет у меня. По крайней мере, родители будут так считать. На самом же деле он будет жить дома, каждодневно отмечаясь у меня, чтобы родители не волновались. Они такие волнительные!
Олег
Я опечаленно смотрел на перечеркнутые красным строчки собственного сочинения. Опять двойка. Объяснять родителям, что Шиза, литераторша, меня просто ненавидит, смысла не было. Да и не поверят. Мать опять начнет воспитывать, кричать, что «вот в ее годы…» и так далее. А что она? Ну, видел я как-то мамин дневник за восьмой класс. Так там всего две четверки среди кучи троек и то, только по физкультуре и пению. Вот и верь после этого родителям.
А отец, как всегда, отмахнется и скажет, что я – никчемный ребенок, и пороть меня надо почаще. И уйдет на балкон. Курить. Он всегда уходит, когда что-то случается. Даже когда брат ногу сломал, папа смылся на работу.
В оконных стеклах заблестело закатное солнце, а значит, имело смысл поторопиться домой. Не из-за родителей. Мне плевать на их мнение, а потому что приходилось пару раз удирать от всяких придурков. Я же не виноват, что в полумраке на девчонку похож! Да еще эта стрижка дурацкая: светлые, до плеч волосы. Мать настояла.
Я захлопнул тетрадь с сочинением и принялся гипнотизировать свое отражение в окне. Мелкий, тощий, с длинными волосами. Ненавижу. Еще эти кукольные глаза, да губы, словно пара вареников. И подбородок какой-то безвольный. Правда, как девчонка.
- Сеноженский! – раздался с противоположного конца коридора голос классной. Пришлось оборачиваться и мило улыбаться, благо, эту науку я постиг еще в начальной школе. Все преподы дружно таяли перед моей «кавайной», как ее часто называл брат, внешностью. – Хорошо, что ты не ушел!
Кому как. Я вот, например, радости совершенно не испытывал. Но кого это волновало? Меня схватили за плечо и потащили в один из темных коридоров школы.
Упираться я начал, когда завидел впереди дверь кабинета русского языка и литературы. Встреча с Шизой не радовала вообще ни разу.
- Ну что такое? – классная бросила попытки тащить меня силой и загородила собой путь к отступлению. А то! Такая туша, наверное, тонны две весит, а коридор узкий!
- Алла Максимовна, - я похлопал ресницами и покраснел. Для достижения нужного оттенка пришлось вспомнить случайно увиденное у брата порно… с парнями. К щекам прилило чуть больше, чем нужно, крови, от чего лицо приобрело неприятный розовый цвет, но полумрак не дал классной заметить мою ошибку, - я правда ничего не делал плохого!
- Тебя никто и не обвиняет, - пожала плечами Бегемот, как мы звали ее за глаза. – Ирина Михайловна просто поговорить с тобой хотела. В преддверии конца четверти.
Мне сразу не понравился ее добрый взгляд. И выражение лица такое… будто спалила со шпорами во время годовой контрольной – подозрительно довольное. Желание свалить подальше стало еще сильнее, а под ребрами поселилась тревожная дрожь.
Классная подтолкнула меня к двери в местный ад и, дождавшись благодарного кивка литераторши, гордо удалилась. В сторону столовой.
Пришлось скромно потупиться и стыдливо пошоркать ножкой по старому линолеуму кабинета. Шиза что-то хмыкнула себе под нос про учеников-идиотов, но все же отвлеклась от горы проверяемых тетрадок. Никогда не понимал, зачем учителя дают детям столько контрольных и сочинений, если сами же потом жалуются, что проверять много приходится? Не проще ли ограничиться только четвертными и годовыми контрольными? Идиотизм, честное слово. А нас еще глупыми называют.
- Олег, - протянула Шиза, доставая из ящика стола свою тетрадь с оценками учеников, - ты понимаешь, что твоя успеваемость по моему предмету оставляет желать лучшего?
Конечно! И как это она не сказала, что я сам во всем виноват? Ну не идет у меня эта дурацкая литература! Вот что можно сказать про книгу, кроме сюжета? Какие-то переживания, страдания, метафоры. «Желтый цвет в произведениях Достоевского является аллегорией сумасшествия главного героя…» а ничего, что почти все питерские дома такого цвета? Так задумано! Бред, в общем. То ли дело физика… или математика. Все четко и ясно разложено, что, куда, зачем и сколько раз. И понесло меня в лицейский класс? Поддался, блин, на провокацию матери: «Вот, твой брат такой умница, молодец, самостоятельный…» Разве я виноват, что родился на шесть лет позже? И разве моя вина в том, что брата чуть ли боготворили учителя вкупе с директрисой?
- Сеноженский! – похоже, мое молчание разозлило эту дуру-училку. Пришлось часто-часто поморгать, чтобы в глазах появились слезы, и усиленно пошмыгать носом. Хороший прием, всегда срабатывает… Как и в этот раз. – Не реви.
- Простите… - просто пай-мальчик. Еще бы ушки заячьи отрастить – и вообще все на руках таскать станут!
- Так, ладно, - Шиза хлопнула рукой по стопке тетрадей и произнесла слегка недовольно. – Ты парень умный. Вон, в районной олимпиаде победил. Но с литературой у тебя проблемы. Дааа… Значит, за неделю перепишешь мне последнее сочинение и принесешь в субботу. Это – твой последний шанс получить тройку в четверти. А теперь иди отсюда.
- Спасибо, Ши… Ирина Михайловна!
Я, счастливый по самое не балуй, вылетел в коридор и помчался к выходу, оббегая блуждающих по школе учеников. Но уже во дворе перешел на шаг. Не столько из-за усталости или правил, сколько из-за грустных мыслей. Я же никогда не напишу это дурацкое сочинение как надо… Это не система уравнений и даже не задачка на вращение. Что же делать?
По небу плыла пара пушистых облаков: одно маленькое, полупрозрачное, так и жалось к массивному кучному брату… точно! Брат потрясно пишет, и как удачно уехали предки!
Глеб
Это был первый день моих мучений. Родители ехали вчера вечером, а сегодня с утра уже успели позвонить и спросить, как там их любимый сынок. Под любимым сынком они подразумевали, естественно, Олега. Он-то у них умница-красавица! Прилежно учится, родителей слушается, на девочек заглядывается… Не то что я! Мало того, что я – ленивейшее создание из всех им известных, так еще и внуков им не подарю. Бедные они бедные… Хех… Что-то как то невесело получилось, нэ?
Была пятница. У меня была всего одна пара, и я пришел домой гораздо раньше брата. Пользуясь тем, что он еще нескоро придет, я с часок-другой посидел в интернете, читая анонсы яойных аниме и слушая панк-рок. Пересмотрев (в который раз!) «Sensitive Pornograph», я позвонил своему нынешнему бойфренду, чтобы поинтересоваться, не занят ли он вечером. Хотелось немного романтики и переспать. Но он сказал, что занят. А я, между прочим, не видел его уже вторую неделю, замотавшись с учебой, работой и общением с друзьями. Я не то чтобы соскучился по нему, мне просто было невероятно тяжело среди тех, кто отчаянно старался скрыть свое отношение к людям с нетрадиционной ориентацией, пытался быть мне другом, уже таковым не являясь. Нет, ну почему я должен выслушивать их разговоры о девушках вообще и об их девушках в частности и молчать о своей чертовой личной жизни?! Послать бы их всех к чертовой матери… Но тогда у меня никого не останется, кроме постоянно меняющихся бойфрендов… Не везет мне с парнями. Во всех смыслах не везет.
Когда я вернулся к реальности, отвлекшись, наконец, от яоя и невеселых дум, часы показывали половину пятого. Это значило, что следует поторопиться: закрыть все яойные вкладки браузера, оставить скачиваться аниме торрентом и отправиться на кухню – готовить ужин. Надо же чем-то кормить подрастающее поколение…
Олег, как всегда, тактично постучался перед тем как открыть квартиру своим ключом. Я ждал, пока он откроет дверь и войдет, стоя в прихожей, прислонивший плечом к стене и попивая апельсиновый сок из трубочки. Он вошел и сразу увидел меня. Тонкие светлые брови в удивлении изогнулись:
-Ты меня ждал?
Я, решив поиграть в таинственность, лишь пожал плечами в ответ и вернулся на кухню, чтобы разложить ужин по тарелкам. Я слышал, как он закрыл дверь на два оборота ключа, как прошел в ванну, чтобы помыть руки. Вскоре он пришел на кухню. Пиджак его уже был снят, галстук – тоже. Первые пуговицы рубашки были расстегнуты, ноги оказались босыми. Он распустил свои длинные волосы, и те намокли, когда он умывался. Он стоял на пороге кухни, нервно покусывая губу, и неотрывно смотрел на меня.
Я поставил тарелки с толченой картошкой и котлетами на стол, сел на свое место – лицом к небольшому телевизору, стоящему на холодильнике – включил канал «СТС» и только потом поинтересовался:
-Чего такой хмурый?
Олег ответил сразу же, он явно все время до этого продумывал, как скажет мне о произошедшем. Его слова же не вызвали во мне даже отголоска изумления – все было ясно по мрачному выражению его лица и закушенной губе.
-Мне надо написать сочинение по литературе.
Я усмехнулся: мои предположения были доказаны. Он снова схлопотал тройку по своему нелюбимому предмету и учительница, учившая, кстати, и меня тоже, дала ему сочинение на дом. За те несколько лет, что я не учился в школе, ничего не изменилось.
Олег сел напротив меня и принялся за ужин. Он старался не смотреть на меня, явно ожидая моего ответа. Он волновался. И правильно делал. Я вполне мог отказать ему, сославшись на трудный день, планы на выходные… да на что угодно! Но в тот день ему повезло – у меня было хорошее настроение.
-Ладно, я помогу тебе.
Он словно расцвел. Глаза загорелись, пухлые губы растянулись в улыбке. У него красивая улыбка. Даже чересчур красивая. А губы… Как девчонки. Пухлые, покрасневшие от укусов (его единственная вредная привычка – кусать губу, когда нервничает), чуть приоткрывшиеся в улыбке…
Черт, да о чем я думаю! Мой взгляд задержался на его губах дольше, чем положено. Интересно, он заметил? Господи, хоть бы он ни о чем догадался, пожалуйста…
-Ты чего не ешь?
Неожиданный вопрос заставил меня вздрогнуть. Мой непонимающий взгляд встретился с любопытным – его. Я посмотрел на свою тарелку. Я так и не прикоснулся к еде. А она уже начала остывать: коснувшись котлеты пальцем, я в этом удостоверился. Вздохнув, взял вилку в руку… и тут же положил.
-Не хочу я, - ответил я братишке.
Встав из-за стола, взяв тарелку в руки, я отправил котлету на сковородку, а картошку – в кастрюлю. И, пожелав младшему запоздалое «приятного аппетита», отправился в свою – единственную в квартире – комнату. Сев за компьютер, обнаружил, что серия почти скачалась. Включил любимую песни любимой группы и закрыл глаза. Почему-то перед глазами стояли губы Олега. Какого черта я думал о нем? Какого черта я думал о нем как о парне, а не как о брате?
Понятия не имею…
Завибрировал телефон, лежащий на столе. Я снял трубку.
-Привет, Глебушек.
Я поморщился. Никогда не любил ласковые варианты своего имени. Артем это прекрасно знал, но упрямо называл меня Глебушкой, Глебонькой, Глебуленькой. Так слащаво, что хочется целоваться с унитазом… Почему я его еще не бросил? Нет, не унитаз! Я об Артеме… Хотя… между ними определенно есть что-то общее…
Я улыбнулся своим мыслям.
-Чего тебе, Темушка?
-Мой вечер освободился…
Спорить готов, он хитро улыбался бы, если бы говорил это мне не по телефону. Хотя, вполне возможно, он улыбался в тот момент.
-А мой оказался занятым.
Я не знаю, зачем сказал это. Зачем солгал. Потом я много раз убеждал себя, что это была своего рода месть за его отказ. Но он-то не расстроился моему отказу! Сказал: «А… Ну, ладно» - и положил трубку. А я вдруг отчетливо осознал, что хочу его бросить, но боюсь сказать ему об этом. В кои-то веки я чего-то испугался!
-Глеб?
Я повернул голову, чтобы посмотреть на брата. С распущенными волосами, взъерошенный и устало потирающий один глаз, он выглядел невероятно мило. Я улыбнулся ему. Он улыбнулся в ответ, и я понял, что знаю, чем займу свой вечер.
-Хочешь что-нибудь посмотреть вместе со мной? – предложил я.
-А что у тебя есть? – он явно заинтересовался.
Я хитро улыбнулся.
-Поверь, мне есть, что тебе показать…
Мне показалось или эта фраза действительно была донельзя яойной? Особенно произнесенная по отношению к этому созданию кавайно-яойной внешности… ^___^
О чем я только думаю?!!!
Олег
Ихххаааа!!! Он таки согласился! На радостях доев серо-желтое месиво, которое брат почему-то упорно называл картошкой, я принялся мыть посуду и заодно обдумывать план дальнейших действий. Котлету я незаметно отправил в мусорное ведро, прикрыв сверху какой-то цветастой оберткой. Ну не могу я это есть! Вообще полуфабрикаты не перевариваю, а тут еще и на каком-то вонючем масле… фу…
Хотя останься Глеб на кухне, съел бы свою порцию, не задумываясь. Он ведь старался, готовил, думал обо мне. Дурацкое воспитание не позволяло обижать человека, даже в мелочах… А иногда так хочется…
Картошка радостно приклеилась к тарелкам так, что пришлось поскрести их железной щеткой. Я осторожно высунулся из кухни, проверяя, что братец занят компом, и принялся тихонечко отцарапывать склизкие от воды комки. Если Глеб узнает, как я мою посуду – убьет.
Едва посуда приобрела более-менее чистый вид, я посчитал долг повару отданным и присосался к пакету сока. Да-да-да… Какой я нехороший. А еще я имею привычку кусать губы, накручивать на палец пряди волос и трясти ногой, когда сижу за столом. Только никто этого не замечает. Хехе… Хорошо быть милым ребенком.
Я быстренько растрепал волосы и состроил усталую мордочку. Может, Глеб пожалеет и не посадит сразу писать это дурацкое сочинение? Он всегда относился ко мне как к первоклашке, за которым нужно следить денно и нощно, проверяя домашнее задание и почищенные с утра зубы. А я взрослый!!! Угу… Еще бы ногой топнул, для полго комплекта. Может, истерику закатить? Не, не поймут-с.
Пару раз вздохнув и вернув себе убежавший было настрой на легкую утомленность, я направился к брату. Общаться. Нет, я люблю Глеба. Он классный. Высокий, сильный… и очень красивый с этой сережкой в губе, которая звонко ударяется о края чашки, когда брат пьет чай или кофе. Я себе тоже такую хочу. И прическу… И рост… А то со своими метром с кепкой в прыжке даже на малолеток смотрю снизу вверх. Неудивительно, что меня периодически с семиклассником путают. Но когда я вставлю себе серьгу… Все сразу поймут, что перед ними не абы кто, а взрослый человек, почти мужчина. И не важно, что я даже целовался всего один раз. Так ведь? Я спрашиваю, так? То-то же.
Глеб трепался по телефону:
-А мой оказался занятым.
Хм… Это он с девушкой своей что ли? Хоть бы познакомил, а то как-то странно. Родители ее вроде как видели, а меня все дружно проигнорировали, еще и затыкают, когда пытаюсь спрашивать.
Глеб тем временем бросил трубку на стол и как-то даже поник, сгорбив широкую спину. Вот. Еще хочу фигуру, как у брата! И все девчонки будут за мной бегать, даже Маринка из параллельного!
А чего это он такой грустный? Поссорились что ли?
-Глеб?
Брат повернулся ко мне с какой-то постной миной, будто принял сверх важное решение. Но какой же он красивый! И не той красотой, как бывает у мальчиков в журналах, а по-мужски. С волевым подбородком, высокими скулами… Блин, нехорошо завидовать.
Глеб улыбнулся и предложил:
-Хочешь что-нибудь посмотреть вместе со мной?
-А что у тебя есть? – ну и ладно, что я не люблю аниме! Брату плохо, а значит, надо его поддержать.
Улыбка Глеба стала какой-то пакостной:
-Поверь, мне есть, что тебе показать…
Хм…. Уж не порнуху ли мне собрались демонстрировать? Я как-то видел один фильм на дне рождения у Вовки, но мне не понравилось. Размалеванная толстая тетка странно извивалась и орала во весь голос, почему-то глядя в камеру. И с чего тут возбудиться? Хотя если на ее место запихнуть ту же Маринку… По-моему, я опять покраснел, чем вызвал у Глеба ехидный смешок. Ах, так?
- Ну, рискни! – а что? Я тоже крут. По крайней мере, пытаюсь.
- Тогда тащи сочинение, посмотрю, что можно сделать.
Брат тут же полез в свои секретные папки откапывать чего-нибудь интересного, а я пошел разбирать сумку. Первым под руку попался Тоби, голубой крокодил. Голубой – это в смысле цвет. И да, я сплю с игрушкой! Кто-то против? Мне ее Глеб подарил, когда я в семь лет свинкой заболел и не мог спать ночами, а с Тоби мгновенно вырубаюсь. Хоть и знаю, что это по-детски. Брат сзади хохотнул, пробормотав что-то про детский сад и ясли, и я поспешно запихал крокодила обратно. Тетрадь, конечно, обнаружилась на самом дне, помятая и грязная. Ну и ладно.
Я протянул ее Глебу, который развалился в своем любимом кресле, и уселся с ногами на кровать, заработав укоризненный взгляд брата. А я что?
На экране кто-то кого-то рубил, летели ошметки плоти и капли крови, периодически действо перемежалось нудными объяснениями в любви и зацензуренными лобзаниями лобзаниями. Скукота, в общем. Покосившись на пытающегося подобрать челюсть с пола после моих сочинительских потугов брата, я достал из кармана чупа-чупс и прикинул его будущую форму. Ну нравится мне издеваться над едой! А придание сфере иной геометрической формы путем посасывания и облизывания - просто хобби. И не надо смеяться, это на самом деле трудно. На сегодня я запланировал конус. Я его уже недели две пытался высосать (в буквальном смысле), но пока ничего не получалось.
Вершинка конуса была почти готова, когда у меня из рук вырвали несчастный леденец.
- Ты чего?? – ну нифига себе! Мог бы и сказать, если ему не нравилось мое чавканье!
Глеб схватил меня за рубашку и притянул к себе так, что я мог видеть, каждую его ресничку. В горле как-то сразу пересохло, и я поспешно облизнул губы, чтобы не выдать своего волнения. По ходу, зря. Брат зарычал и сильнее сжал пальцы…
- Глееээб? – вот не понравились мне его резко потемневшие глаза. Будто убить меня решил…. Мама, роди меня обратно.
Положение спас звонок в дверь. Уря!!! Нас спасут! В тот момент я почти полюбил этого неизвестного, но, несомненно, доброго человека.
Предупреждение: бред авторов. Бессмысленный и беспощадный.
до конца. прода в комментах
Глеб
В наше время нетрадиционная ориентация воспринимается гораздо мягче, нежели в прошлом веке. Даже десять лет назад геи и лесбиянки подвергались куда большим гонениям, нежели сейчас.
Мне повезло родиться в двадцать первом веке. Не знаю, что могло бы произойти со мной, живи я во времена того же Советского Союза. Не думаю, что меня – человека нетрадиционной ориентации – поняли бы даже самые близкие мне люди, не говоря уже о простых знакомых. В моем же настоящем известие о том, что я гей, восприняли достаточно спокойно. Конечно, родные были удивлены, особенно учитывая тот факт, что они узнали о моей, как они выражаются, наклонности, будучи представленными моему тогда еще бойфренду. Я фактически поставил их перед фактом и, зная меня, они сразу поняли, что ничего уже не изменить. Я безумно благодарен моим родным и друзьям за то, что они смогли принять мою ориентацию без каких бы то ни было упреков.
Единственным из моей семьи человеком, не знающим о том, что я – гей, является мой младший брат Олег. Ему четырнадцать лет, он учится в профилированном математическом классе, почти отличник. Почему почти? Он совершенно не умеет писать сочинения. Это не страшно, многие не умеют писать сочинения, многие не понимают историю и литературу… Но! Когда все это относится к твоему младшему брату, то выглядит особенно паршиво, ведь он вечно донимает тебя просьбами помочь с сочинением. И нет бы - просто просить написать! Он еще просит объяснять орфограммы, знаки препинания, он хочет чтобы я научил его писать сочинения! Нет, ну разве непонятно, что этому невозможно научить?!
Кхм… Кажется, я отвлекся. Всегда со мной так…
Наверное, прежде чем рассказывать некую историю из своей жизни следует рассказать о себе. Что ж, попробую это проделать. Конечно, далеко не факт, что получиться, но я уж постараюсь.
Мне двадцать лет. Я учусь на четвертом курсе исторического факультета в пединституте. Живу отдельно от родителей: снимаю квартиру напротив института. Раньше я снимал ее вместе с другом (просто другом, ничего такого, о чем вы могли подумать!), но друг был на два года старше меня. Он уже закончил учиться, уже переехал, уже работает. Мы часто переписываемся с ним.
Но это опять отступление от темы.
Продолжим весьма своеобразный рассказ обо мне. Сколько я себя помню, я прекрасно знал историю и русский, был страшно ленив и никогда не учил то, что задавали. Домашние работы я исправно делал вплоть до восьмого класса, а потом бросил это неблагодарное дело: работы никто не проверял. В десятом классе, увлекшись аниме, я познакомился с понятиями яой, юри, хентай, и, что самое странное, увлекся именно яоем. Я смотрел самые известные яойные аниме, читал всевозможные фанфики. А, так как еще с двенадцати лет любил сочинять, я также начал писать яойные фанфики. И, увлекшись этим делом, выложил несколько своих творений в сеть (интернет). Получив с десяток положительных комментариев, я вознамерился стать достаточно популярным сетевым автором, что мне, по моему сугубо личному мнению, удалось.
С родными я поддерживаю связь. Мы созваниваемся, переписываем по ICQ, перекидываемся sms. Что характерно: наиболее теплые отношения сохранились между мной и моим младшим братом, остающимся пока в неведении относительно моей сексуальной ориентации. Несмотря на то, что родные отнеслись к этому факту вполне лояльно, на подсознательном уровне они изменили свое отношение ко мне, они отстранились от меня. Брат же часто приезжает ко мне на квартиру, иногда остается на выходные. Мы вместе играем во всевозможные компьютерные игры (я это делаю скорее ради него, чем для своего удовольствия), смотрим фильмы (вкусы у нас совпадают: нам обоим нравятся всевозможные психологические фильмы, над которыми надо думать). Я помогаю ему с сочинениями, стараюсь увлекательно рассказать некоторые не дающиеся ему темы по истории. В моем исполнении описание прошлого превращается в какой-то роман, пропитанный иронией, но, тем не менее, серьезный. Ему такие «романы» нравятся. А как мне-то нравится их сочинять!
Вчера позвонил Олег (так моего брата зовут). Родители уезжают в небольшое путешествие в честь серебряной свадьбы. Конечно, Олегу уезжать нельзя школа и все такое. Спорить готов у него опять проблемы по литературе. Меня-то родители однажды в путешествие брали, в самом конце четверти. Ну, я-то был отличником… Ну, ладно, почти отличником. Но это не важно. Важно то, что жить мой братец будет у меня. По крайней мере, родители будут так считать. На самом же деле он будет жить дома, каждодневно отмечаясь у меня, чтобы родители не волновались. Они такие волнительные!
Олег
Я опечаленно смотрел на перечеркнутые красным строчки собственного сочинения. Опять двойка. Объяснять родителям, что Шиза, литераторша, меня просто ненавидит, смысла не было. Да и не поверят. Мать опять начнет воспитывать, кричать, что «вот в ее годы…» и так далее. А что она? Ну, видел я как-то мамин дневник за восьмой класс. Так там всего две четверки среди кучи троек и то, только по физкультуре и пению. Вот и верь после этого родителям.
А отец, как всегда, отмахнется и скажет, что я – никчемный ребенок, и пороть меня надо почаще. И уйдет на балкон. Курить. Он всегда уходит, когда что-то случается. Даже когда брат ногу сломал, папа смылся на работу.
В оконных стеклах заблестело закатное солнце, а значит, имело смысл поторопиться домой. Не из-за родителей. Мне плевать на их мнение, а потому что приходилось пару раз удирать от всяких придурков. Я же не виноват, что в полумраке на девчонку похож! Да еще эта стрижка дурацкая: светлые, до плеч волосы. Мать настояла.
Я захлопнул тетрадь с сочинением и принялся гипнотизировать свое отражение в окне. Мелкий, тощий, с длинными волосами. Ненавижу. Еще эти кукольные глаза, да губы, словно пара вареников. И подбородок какой-то безвольный. Правда, как девчонка.
- Сеноженский! – раздался с противоположного конца коридора голос классной. Пришлось оборачиваться и мило улыбаться, благо, эту науку я постиг еще в начальной школе. Все преподы дружно таяли перед моей «кавайной», как ее часто называл брат, внешностью. – Хорошо, что ты не ушел!
Кому как. Я вот, например, радости совершенно не испытывал. Но кого это волновало? Меня схватили за плечо и потащили в один из темных коридоров школы.
Упираться я начал, когда завидел впереди дверь кабинета русского языка и литературы. Встреча с Шизой не радовала вообще ни разу.
- Ну что такое? – классная бросила попытки тащить меня силой и загородила собой путь к отступлению. А то! Такая туша, наверное, тонны две весит, а коридор узкий!
- Алла Максимовна, - я похлопал ресницами и покраснел. Для достижения нужного оттенка пришлось вспомнить случайно увиденное у брата порно… с парнями. К щекам прилило чуть больше, чем нужно, крови, от чего лицо приобрело неприятный розовый цвет, но полумрак не дал классной заметить мою ошибку, - я правда ничего не делал плохого!
- Тебя никто и не обвиняет, - пожала плечами Бегемот, как мы звали ее за глаза. – Ирина Михайловна просто поговорить с тобой хотела. В преддверии конца четверти.
Мне сразу не понравился ее добрый взгляд. И выражение лица такое… будто спалила со шпорами во время годовой контрольной – подозрительно довольное. Желание свалить подальше стало еще сильнее, а под ребрами поселилась тревожная дрожь.
Классная подтолкнула меня к двери в местный ад и, дождавшись благодарного кивка литераторши, гордо удалилась. В сторону столовой.
Пришлось скромно потупиться и стыдливо пошоркать ножкой по старому линолеуму кабинета. Шиза что-то хмыкнула себе под нос про учеников-идиотов, но все же отвлеклась от горы проверяемых тетрадок. Никогда не понимал, зачем учителя дают детям столько контрольных и сочинений, если сами же потом жалуются, что проверять много приходится? Не проще ли ограничиться только четвертными и годовыми контрольными? Идиотизм, честное слово. А нас еще глупыми называют.
- Олег, - протянула Шиза, доставая из ящика стола свою тетрадь с оценками учеников, - ты понимаешь, что твоя успеваемость по моему предмету оставляет желать лучшего?
Конечно! И как это она не сказала, что я сам во всем виноват? Ну не идет у меня эта дурацкая литература! Вот что можно сказать про книгу, кроме сюжета? Какие-то переживания, страдания, метафоры. «Желтый цвет в произведениях Достоевского является аллегорией сумасшествия главного героя…» а ничего, что почти все питерские дома такого цвета? Так задумано! Бред, в общем. То ли дело физика… или математика. Все четко и ясно разложено, что, куда, зачем и сколько раз. И понесло меня в лицейский класс? Поддался, блин, на провокацию матери: «Вот, твой брат такой умница, молодец, самостоятельный…» Разве я виноват, что родился на шесть лет позже? И разве моя вина в том, что брата чуть ли боготворили учителя вкупе с директрисой?
- Сеноженский! – похоже, мое молчание разозлило эту дуру-училку. Пришлось часто-часто поморгать, чтобы в глазах появились слезы, и усиленно пошмыгать носом. Хороший прием, всегда срабатывает… Как и в этот раз. – Не реви.
- Простите… - просто пай-мальчик. Еще бы ушки заячьи отрастить – и вообще все на руках таскать станут!
- Так, ладно, - Шиза хлопнула рукой по стопке тетрадей и произнесла слегка недовольно. – Ты парень умный. Вон, в районной олимпиаде победил. Но с литературой у тебя проблемы. Дааа… Значит, за неделю перепишешь мне последнее сочинение и принесешь в субботу. Это – твой последний шанс получить тройку в четверти. А теперь иди отсюда.
- Спасибо, Ши… Ирина Михайловна!
Я, счастливый по самое не балуй, вылетел в коридор и помчался к выходу, оббегая блуждающих по школе учеников. Но уже во дворе перешел на шаг. Не столько из-за усталости или правил, сколько из-за грустных мыслей. Я же никогда не напишу это дурацкое сочинение как надо… Это не система уравнений и даже не задачка на вращение. Что же делать?
По небу плыла пара пушистых облаков: одно маленькое, полупрозрачное, так и жалось к массивному кучному брату… точно! Брат потрясно пишет, и как удачно уехали предки!
Глеб
Это был первый день моих мучений. Родители ехали вчера вечером, а сегодня с утра уже успели позвонить и спросить, как там их любимый сынок. Под любимым сынком они подразумевали, естественно, Олега. Он-то у них умница-красавица! Прилежно учится, родителей слушается, на девочек заглядывается… Не то что я! Мало того, что я – ленивейшее создание из всех им известных, так еще и внуков им не подарю. Бедные они бедные… Хех… Что-то как то невесело получилось, нэ?
Была пятница. У меня была всего одна пара, и я пришел домой гораздо раньше брата. Пользуясь тем, что он еще нескоро придет, я с часок-другой посидел в интернете, читая анонсы яойных аниме и слушая панк-рок. Пересмотрев (в который раз!) «Sensitive Pornograph», я позвонил своему нынешнему бойфренду, чтобы поинтересоваться, не занят ли он вечером. Хотелось немного романтики и переспать. Но он сказал, что занят. А я, между прочим, не видел его уже вторую неделю, замотавшись с учебой, работой и общением с друзьями. Я не то чтобы соскучился по нему, мне просто было невероятно тяжело среди тех, кто отчаянно старался скрыть свое отношение к людям с нетрадиционной ориентацией, пытался быть мне другом, уже таковым не являясь. Нет, ну почему я должен выслушивать их разговоры о девушках вообще и об их девушках в частности и молчать о своей чертовой личной жизни?! Послать бы их всех к чертовой матери… Но тогда у меня никого не останется, кроме постоянно меняющихся бойфрендов… Не везет мне с парнями. Во всех смыслах не везет.
Когда я вернулся к реальности, отвлекшись, наконец, от яоя и невеселых дум, часы показывали половину пятого. Это значило, что следует поторопиться: закрыть все яойные вкладки браузера, оставить скачиваться аниме торрентом и отправиться на кухню – готовить ужин. Надо же чем-то кормить подрастающее поколение…
Олег, как всегда, тактично постучался перед тем как открыть квартиру своим ключом. Я ждал, пока он откроет дверь и войдет, стоя в прихожей, прислонивший плечом к стене и попивая апельсиновый сок из трубочки. Он вошел и сразу увидел меня. Тонкие светлые брови в удивлении изогнулись:
-Ты меня ждал?
Я, решив поиграть в таинственность, лишь пожал плечами в ответ и вернулся на кухню, чтобы разложить ужин по тарелкам. Я слышал, как он закрыл дверь на два оборота ключа, как прошел в ванну, чтобы помыть руки. Вскоре он пришел на кухню. Пиджак его уже был снят, галстук – тоже. Первые пуговицы рубашки были расстегнуты, ноги оказались босыми. Он распустил свои длинные волосы, и те намокли, когда он умывался. Он стоял на пороге кухни, нервно покусывая губу, и неотрывно смотрел на меня.
Я поставил тарелки с толченой картошкой и котлетами на стол, сел на свое место – лицом к небольшому телевизору, стоящему на холодильнике – включил канал «СТС» и только потом поинтересовался:
-Чего такой хмурый?
Олег ответил сразу же, он явно все время до этого продумывал, как скажет мне о произошедшем. Его слова же не вызвали во мне даже отголоска изумления – все было ясно по мрачному выражению его лица и закушенной губе.
-Мне надо написать сочинение по литературе.
Я усмехнулся: мои предположения были доказаны. Он снова схлопотал тройку по своему нелюбимому предмету и учительница, учившая, кстати, и меня тоже, дала ему сочинение на дом. За те несколько лет, что я не учился в школе, ничего не изменилось.
Олег сел напротив меня и принялся за ужин. Он старался не смотреть на меня, явно ожидая моего ответа. Он волновался. И правильно делал. Я вполне мог отказать ему, сославшись на трудный день, планы на выходные… да на что угодно! Но в тот день ему повезло – у меня было хорошее настроение.
-Ладно, я помогу тебе.
Он словно расцвел. Глаза загорелись, пухлые губы растянулись в улыбке. У него красивая улыбка. Даже чересчур красивая. А губы… Как девчонки. Пухлые, покрасневшие от укусов (его единственная вредная привычка – кусать губу, когда нервничает), чуть приоткрывшиеся в улыбке…
Черт, да о чем я думаю! Мой взгляд задержался на его губах дольше, чем положено. Интересно, он заметил? Господи, хоть бы он ни о чем догадался, пожалуйста…
-Ты чего не ешь?
Неожиданный вопрос заставил меня вздрогнуть. Мой непонимающий взгляд встретился с любопытным – его. Я посмотрел на свою тарелку. Я так и не прикоснулся к еде. А она уже начала остывать: коснувшись котлеты пальцем, я в этом удостоверился. Вздохнув, взял вилку в руку… и тут же положил.
-Не хочу я, - ответил я братишке.
Встав из-за стола, взяв тарелку в руки, я отправил котлету на сковородку, а картошку – в кастрюлю. И, пожелав младшему запоздалое «приятного аппетита», отправился в свою – единственную в квартире – комнату. Сев за компьютер, обнаружил, что серия почти скачалась. Включил любимую песни любимой группы и закрыл глаза. Почему-то перед глазами стояли губы Олега. Какого черта я думал о нем? Какого черта я думал о нем как о парне, а не как о брате?
Понятия не имею…
Завибрировал телефон, лежащий на столе. Я снял трубку.
-Привет, Глебушек.
Я поморщился. Никогда не любил ласковые варианты своего имени. Артем это прекрасно знал, но упрямо называл меня Глебушкой, Глебонькой, Глебуленькой. Так слащаво, что хочется целоваться с унитазом… Почему я его еще не бросил? Нет, не унитаз! Я об Артеме… Хотя… между ними определенно есть что-то общее…
Я улыбнулся своим мыслям.
-Чего тебе, Темушка?
-Мой вечер освободился…
Спорить готов, он хитро улыбался бы, если бы говорил это мне не по телефону. Хотя, вполне возможно, он улыбался в тот момент.
-А мой оказался занятым.
Я не знаю, зачем сказал это. Зачем солгал. Потом я много раз убеждал себя, что это была своего рода месть за его отказ. Но он-то не расстроился моему отказу! Сказал: «А… Ну, ладно» - и положил трубку. А я вдруг отчетливо осознал, что хочу его бросить, но боюсь сказать ему об этом. В кои-то веки я чего-то испугался!
-Глеб?
Я повернул голову, чтобы посмотреть на брата. С распущенными волосами, взъерошенный и устало потирающий один глаз, он выглядел невероятно мило. Я улыбнулся ему. Он улыбнулся в ответ, и я понял, что знаю, чем займу свой вечер.
-Хочешь что-нибудь посмотреть вместе со мной? – предложил я.
-А что у тебя есть? – он явно заинтересовался.
Я хитро улыбнулся.
-Поверь, мне есть, что тебе показать…
Мне показалось или эта фраза действительно была донельзя яойной? Особенно произнесенная по отношению к этому созданию кавайно-яойной внешности… ^___^
О чем я только думаю?!!!
Олег
Ихххаааа!!! Он таки согласился! На радостях доев серо-желтое месиво, которое брат почему-то упорно называл картошкой, я принялся мыть посуду и заодно обдумывать план дальнейших действий. Котлету я незаметно отправил в мусорное ведро, прикрыв сверху какой-то цветастой оберткой. Ну не могу я это есть! Вообще полуфабрикаты не перевариваю, а тут еще и на каком-то вонючем масле… фу…
Хотя останься Глеб на кухне, съел бы свою порцию, не задумываясь. Он ведь старался, готовил, думал обо мне. Дурацкое воспитание не позволяло обижать человека, даже в мелочах… А иногда так хочется…
Картошка радостно приклеилась к тарелкам так, что пришлось поскрести их железной щеткой. Я осторожно высунулся из кухни, проверяя, что братец занят компом, и принялся тихонечко отцарапывать склизкие от воды комки. Если Глеб узнает, как я мою посуду – убьет.
Едва посуда приобрела более-менее чистый вид, я посчитал долг повару отданным и присосался к пакету сока. Да-да-да… Какой я нехороший. А еще я имею привычку кусать губы, накручивать на палец пряди волос и трясти ногой, когда сижу за столом. Только никто этого не замечает. Хехе… Хорошо быть милым ребенком.
Я быстренько растрепал волосы и состроил усталую мордочку. Может, Глеб пожалеет и не посадит сразу писать это дурацкое сочинение? Он всегда относился ко мне как к первоклашке, за которым нужно следить денно и нощно, проверяя домашнее задание и почищенные с утра зубы. А я взрослый!!! Угу… Еще бы ногой топнул, для полго комплекта. Может, истерику закатить? Не, не поймут-с.
Пару раз вздохнув и вернув себе убежавший было настрой на легкую утомленность, я направился к брату. Общаться. Нет, я люблю Глеба. Он классный. Высокий, сильный… и очень красивый с этой сережкой в губе, которая звонко ударяется о края чашки, когда брат пьет чай или кофе. Я себе тоже такую хочу. И прическу… И рост… А то со своими метром с кепкой в прыжке даже на малолеток смотрю снизу вверх. Неудивительно, что меня периодически с семиклассником путают. Но когда я вставлю себе серьгу… Все сразу поймут, что перед ними не абы кто, а взрослый человек, почти мужчина. И не важно, что я даже целовался всего один раз. Так ведь? Я спрашиваю, так? То-то же.
Глеб трепался по телефону:
-А мой оказался занятым.
Хм… Это он с девушкой своей что ли? Хоть бы познакомил, а то как-то странно. Родители ее вроде как видели, а меня все дружно проигнорировали, еще и затыкают, когда пытаюсь спрашивать.
Глеб тем временем бросил трубку на стол и как-то даже поник, сгорбив широкую спину. Вот. Еще хочу фигуру, как у брата! И все девчонки будут за мной бегать, даже Маринка из параллельного!
А чего это он такой грустный? Поссорились что ли?
-Глеб?
Брат повернулся ко мне с какой-то постной миной, будто принял сверх важное решение. Но какой же он красивый! И не той красотой, как бывает у мальчиков в журналах, а по-мужски. С волевым подбородком, высокими скулами… Блин, нехорошо завидовать.
Глеб улыбнулся и предложил:
-Хочешь что-нибудь посмотреть вместе со мной?
-А что у тебя есть? – ну и ладно, что я не люблю аниме! Брату плохо, а значит, надо его поддержать.
Улыбка Глеба стала какой-то пакостной:
-Поверь, мне есть, что тебе показать…
Хм…. Уж не порнуху ли мне собрались демонстрировать? Я как-то видел один фильм на дне рождения у Вовки, но мне не понравилось. Размалеванная толстая тетка странно извивалась и орала во весь голос, почему-то глядя в камеру. И с чего тут возбудиться? Хотя если на ее место запихнуть ту же Маринку… По-моему, я опять покраснел, чем вызвал у Глеба ехидный смешок. Ах, так?
- Ну, рискни! – а что? Я тоже крут. По крайней мере, пытаюсь.
- Тогда тащи сочинение, посмотрю, что можно сделать.
Брат тут же полез в свои секретные папки откапывать чего-нибудь интересного, а я пошел разбирать сумку. Первым под руку попался Тоби, голубой крокодил. Голубой – это в смысле цвет. И да, я сплю с игрушкой! Кто-то против? Мне ее Глеб подарил, когда я в семь лет свинкой заболел и не мог спать ночами, а с Тоби мгновенно вырубаюсь. Хоть и знаю, что это по-детски. Брат сзади хохотнул, пробормотав что-то про детский сад и ясли, и я поспешно запихал крокодила обратно. Тетрадь, конечно, обнаружилась на самом дне, помятая и грязная. Ну и ладно.
Я протянул ее Глебу, который развалился в своем любимом кресле, и уселся с ногами на кровать, заработав укоризненный взгляд брата. А я что?
На экране кто-то кого-то рубил, летели ошметки плоти и капли крови, периодически действо перемежалось нудными объяснениями в любви и зацензуренными лобзаниями лобзаниями. Скукота, в общем. Покосившись на пытающегося подобрать челюсть с пола после моих сочинительских потугов брата, я достал из кармана чупа-чупс и прикинул его будущую форму. Ну нравится мне издеваться над едой! А придание сфере иной геометрической формы путем посасывания и облизывания - просто хобби. И не надо смеяться, это на самом деле трудно. На сегодня я запланировал конус. Я его уже недели две пытался высосать (в буквальном смысле), но пока ничего не получалось.
Вершинка конуса была почти готова, когда у меня из рук вырвали несчастный леденец.
- Ты чего?? – ну нифига себе! Мог бы и сказать, если ему не нравилось мое чавканье!
Глеб схватил меня за рубашку и притянул к себе так, что я мог видеть, каждую его ресничку. В горле как-то сразу пересохло, и я поспешно облизнул губы, чтобы не выдать своего волнения. По ходу, зря. Брат зарычал и сильнее сжал пальцы…
- Глееээб? – вот не понравились мне его резко потемневшие глаза. Будто убить меня решил…. Мама, роди меня обратно.
Положение спас звонок в дверь. Уря!!! Нас спасут! В тот момент я почти полюбил этого неизвестного, но, несомненно, доброго человека.
@темы: Слеш, ролевка, *леш объединяет, братья
-
-
06.10.2009 в 13:55-Ну, рискни!
- Тогда тащи пока сочинение, посмотрю, что можно сделать.
Сочинение Олега показалось мне верхом идиотизма. Описание портрета некоей княгини больше походило на описание какого-то орангутанга. По крайней мере, мое воображение рисовало портрет эдакой широкой обезьяны без шерсти, с париком на голове и в платье. Полный идиотизм! Особенно порадовал финал: «В общем, картина мне очень понравилась». Угу… понравилась она ему… Меня от описанного разве что не тошнит, а ему понравилось!
Перечитав двухстраничный опус трижды, я окончательно удостоверился в отсутствии у брата хотя бы крупицы таланта и знания русского языка. Запятые стояли везде, где только возможно, разрывая части сложных предложений, сочинение пестрело прилагательными, из которых, собственно, и состояли все – невероятно длинные – фразы.
Достав из ящика стола красную ручку, я приступил к исправлению всех неточностей текста. Не прошло и минуты, как я бросил это неблагодарное дело. Тут не править, тут писать по новой надо!
…Что за черт?!
Звук, старательно выводивший меня в течение примерно сорока секунд, как оказалось, издавал мой очаровательный брат. Раздраженный, я оторвался от сочинения и посмотрел на Олега. Тот сидел на кровати и сосредоточенно…
Раньше, когда я смотрел рекламы чупа-чупсов, они казались мне невероятно тупыми и неоригинальными. Все эти девушки с внешностью топ-моделей, облизывающие леденцы на палочках, реакция парней на это… Идея казалась высосанной из пальца. Глядя же сейчас на своего братца, я понял, что реклама была реалистичнее некуда. Просто туда вместо всех этих девиц надо было поставить похожего на девчонку миловидного паренька…
Чувствуя, что мое тело начинает, мягко говоря, выходить из под контроля, я поспешно встал с кресла и отобрал у Олега чупа-чупс. А потом…
Нет, я, честно, не знаю, что тогда на меня нашло. Почему все это началось именно в тот вечер, а не раньше? Я ведь много раз оставался с братом наедине. Мы даже спали в одной кровати! Это случалось, когда он, сбегая из под чрезмерной опеки родителей, оставался ночевать у меня. Хотя тут он тоже получал большую долю опеки. Носился с ним, как с маленьким, сколько себя помню…
Вблизи его губы оказались еще соблазнительнее, чем при взгляде издалека. Мои руки непроизвольно сжались на вороте его рубашки, треклятый леденец полетел на пол… Олег изумленно смотрел на меня своими удивительными большими глазами, я чувствовал, что еще чуть-чуть и…
Когда он облизнул губы, мой разум благоразумно вышел покурить. Руки крепче сжали ткань его рубашки, я приблизил его к себе, слегка, совсем чуть-чуть…
-Глееээб?
Не знаю, чтобы случилось дальше, если бы не звонок в дверь. Человек, стоявший в тот момент в подъезде, спас меня от череды необдуманных поступков, а моего брата – от последствий этих самых поступков.
Мои кулаки разжались, и я, не говоря изумленному брату ни слова, вышел в прихожую. Не спросив «Кто там?», я открыл дверь. Прямо передо мной теперь стоял одного со мной роста худощавый шатен с длинными волосами, заплетенными в толстую косу, обладатель янтарного оттенка миндалевидных глаз. Артем… А он-то тут что делает?!
-Привет, Глебчик! – Тем весело улыбнулся, приближаясь с явным намерением поцеловать.
Моя рука уперлась ему в грудь. Я отрицательно покачал головой и кивнул в сторону только что выглянувшего из-за угла Олега.
-Кто это? – нахмурившись, мрачно поинтересовался мой нынешний бойфренд.
-Мой брат, - ответил я, уже выталкивая Артема в коридор.
Закрыв за нами дверь квартиры, я спросил, пожалуй, резче, чем следовало:
-Зачем ты пришел?
-Хотел посмотреть, чем же ты оказался занят, - он был мрачнее тучи.
-Посмотрел? А теперь иди отсюда! – я легко подтолкнул его в сторону лестницы.
Он не двинулся с места. Похоже, в нем проснулось семейное упрямство и, как всегда, не вовремя!
Я был уверен, что Олег сейчас стоит у самой двери, прислушиваясь к нашему разговору. Я мысленно умолял Артем не сболтнуть лишнего. Хоть бы Олег еще хоть чуть-чуть прожил в неведении относительно моей ориентации.
Мои мольбы не были услышаны.
-Ты мне изменяешь?
Глупый, бабский вопрос! Ненавижу! Ну почему его приспичило спросить прямо сейчас?!
Я сунул руку в карман в поисках пачки сигарет и зажигалки. Я всегда курил, когда нервничал. И Тема, черт бы его побрал, знал это. И, конечно, мои действия он расценил по своему.
Достав из кармана куртки пачку сигарет и зажигалку, он протянул их мне. Отказываться было глупо. Затянувшись, я поблагодарил своего почти бывшего парня и вернул ему зажигалку. Пустая теперь пачка отправилась в недолгий, но красивый полет с четвертого этажа на первый. До первого, к слову, так и не долетела. Теперь бабка, живущая на втором этаже, будет смотреть на меня косо. Она почему-то считает, что в нашем подъезде курю и мусорю только я…
-Кто это на самом деле?
Я закатил глаза. Неужели он думает, что я стал бы ему врать, если бы спал с кем-то другим?! Да он первым узнал бы о моей измене!
-Я же сказал, - произнес я усталым голосом. – Это мой брат.
-Это – парень твоего любимого типажа! – не выдержав, Артем повысил тон. – Невысокий, худой, с длинными волосами! Я же знаю, каких парней ты предпочитаешь!
Недокуренная сигарета отправилась на пол. Придавив ее ногой, я подошел к Теме вплотную и, схватив за отвороты наполовину расстегнутой рубашки, прижал к стене. А этот идиот… Не знаю, что он там себе навыдумывал. Но, оказавшись прижатым к стенке, он потянулся к моим губам. Я закрыл глаза, целуя его, отчаянно убеждая себя, что это в последний раз. А перед лазами назойливо маячил образ Олега. Взъерошенного, напуганного… Пухлые губы чуть приоткрыты… Я не смог сдержать стона. Расценив его как очко в свою пользу, Артем скользнул холодными пальцами под мой футболку, поглаживая, лаская. Одна из его рук уверенно коснулась моего паха…
Это прикосновение неожиданно отрезвило меня, охладило мой пыл. Я вдруг с невероятной отчетливостью осознал, что возбудился, представляя на месте своего бойфренда… своего брата. Твою мать…
-Это действительно мой брат, - произнес я, отстраняясь.
Артем нахмурился.
-У тебя стоит на брата?
А вот такого я не ожидал. Честное слово! Кто бы мог подумать, что он заметит… Хотя… Кому заметить, как не ему… Удивительно, как он смог так хорошо узнать меня за жалкие полтора месяца?
Артем рассмеялся. Господи, это был самый настоящий истерический смех, смех до слез. Он смеялся невероятно долго, а я смотрел на него, как на психа, ощущая подозрительный комок в горле. Я на мгновенье позволил себе расслабиться. И с изумлением обнаружил, как мои губы растягиваются в глупой улыбке.
Отсмеявшись, Тем подошел ко мне и дружески похлопал по плечу.
-Да уж, попал ты, Глебушек.
Я удивленно посмотрел на него. Он не кричит? Не ругается, не истерит, не устраивает скандала? Господи, это точно Артем?
-Знаешь, а я, наверное, тебя бросаю, - выдал он наигранно задумчивым тоном и добродушно улыбнулся. – Но все ведь к этому и шло, да?
Я смог только кивнуть в ответ. Мир сошел с ума…
-Да… Ты, и правда, ни с кем не выдерживаешь больше двух месяцев…
Эту фразу он сказал на прощанье. Его губы легко коснулись моей щеки. Он шепнул «Удачи», и быстро пошел вниз по лестнице, оставляя меня одного. Дверь на втором этаже открылась как раз тогда, когда он проходил мимо. Я слышал возмущенный голос старушки, увидевшей мусор на своем этаже. Она заставила его поднять пачку из-под сигарет. Похоже, на меня она смотреть косо не будет. Воистину, это день удивлений!
Голос за моей спиной заставил мне вздрогнуть.
-Кто это был? – спрашивал меня брат, стоя в дверях квартиры.
-
-
06.10.2009 в 13:57- Привет, Глебчик! – в дверях стоял, улыбаясь брату, какой-то странный парень с длиннющими волосами. Я тут же представил себе, как он их моет и расчесывает… Ужас. Тут с моими-то тремя перьями мороки на час, а у гостя была довольно толстая коса. Парень перевел на меня взгляд и нахмурился. – Кто это?
- Мой брат, - Глеб вытолкнул незнакомца на площадку и прикрыл за собой дверь. Не, ну так не честно! Мне же тоже интересно! Я тихонько приложил ухо к двери и выругался: ничерта не слышно. Да еще и до глазка не дотягивался, даже на цыпочках. Похоже, братец специально выбрал квартиру с неудобной для меня системой наблюдения. Но что же делать? Если я притащу стул, то просто не успею вернуть его на место… А так хочется узнать, о чем трепется эта парочка.
Любопытство губит только женщин и кошек, поэтому я осторожно приоткрыл дверь и слегка высунулся на лестничную клетку. Глеб прижимал другого парня к стене и чего-то шептал ему на ухо. Черт, как жалко, что широкая спина брата закрывала весь обзор, может, его на диету посадить?
- … брата? – услышал я отрывок фразы незнакомца. Чего? Я опять в чем-то виноват?
Парень засмеялся и, увидев меня в дверях (эх, не быть мне шпионом!), смерил оценивающим взглядом. Я неловко поправил расстегнувшуюся еще больше от баталий с братцем рубашку и сдул челку со лба. – Да уж, попал ты, Глебушек.
«Глебушек»? Брат убивал за такое обращение всех и каждого, а тут спокойно терпит. Так не честно! Почему ему можно называть меня Олей, а мне его Глебушком – нет? Где справедливость?
На самом деле, Глеб очень хороший, и друзей у него много. Только все они какие-то странные, сильно удивляются, что я его брат. Ну да, мы мало похожи, кто же виноват, что я весь в бабку? Она балериной была и передала мне по наследству тонкие кости, маленький рост и светлые волосы. А вот Глеб пошел в отца: темноволосый, широкоплечий, высокий. И наааглый. Но обаятельный. Потому ему все и прощают, отыгрываясь на мне. А еще брат очень теплый. Когда я ночую у него, то даже Тоби не беру в постель – и так отрубаюсь мгновенно.
Тем временем, незнакомец уже уходил, подмигнув мне напоследок, а Глеб так и остался стоять, глядя в стенку и сжимая кулаки. Чего это с ним? Поссорился с другом? Хотя нет, этот же поцеловал брата на прощание… Ничего не понимаю, как говорил герой любимого мультика.
-Кто это был?- брат вздрогнул и обернулся, глядя на меня совсем уж жутким взглядом. Почти таким же, как перед приходом своего приятеля. – Глеб?
- Не важно, - отмахнулся он, запуская пальцы в волосы и приваливаясь спиной к стене. - Просто знакомый.
Я шагнул к Глебу, чтобы погладить по шее, как это всегда делала мама, и почувствовал, что забыл нацепить тапочки. А ладно, будем надеяться, не простужусь. Вид у братца был настолько ошарашенный, что мне стало его по-человечески жалко. Я-то всегда думал, что он очень-очень сильный и смелый, потому его все любят. А оказывается, и у Глеба бывают проблемы:
- Вы поссорились? – брат помотал головой и попытался отстраниться от моего прикосновения, но я не дал. Ведь это правильно – стараться любым способом утешить родного человека? – Из-за меня?
- Нет, - и голос у Глеба был какой-то хриплый. Может, простыл?
- Пошли чай пить, а потом за сочинение сядем. Ты же обещал…
Так, маска номер пятнадцать. Кот из второго Шрека. Губки бантиком, бровки домиком и так легонько-легонько погладить брата по руке. Всегда срабатывало. Кроме этого случая. Глеб, как ошпаренный, отскочил от меня на пару метров и метнулся в ванную. Хм… Может, действительно заболел? На голову. Я переступил с ноги на ногу и тоже вернулся в квартиру, а то мало ли.
Дурацкое аниме еще не закончилось, так что пришлось досматривать. Стыдно признаться, но пользоваться компьютером я не умею. Родители отобрали его у меня пару лет назад, когда брат съехал на съемную квартиру. «Интернет развращает! Мало ли, чего ты там найдешь!» А чего я там найду? Все, что было интересного и нового, я уже видел у друзей.
Но… с мамой фиг поспоришь.
Я уже минут пять пялился в потемневший экран, размышляя, почему брат не разрешает мне пользоваться своим компом, как почувствовал на плечах чьи-то руки.
- Прости, - Глеб виновато взирал на меня с высоты своего роста. – Ну что, приступим к сочинению?
Ой, ну не надо!!! Хотя, если ему от этого станет легче… Я радостно кивнул и потащился за чистой тетрадью.
Мдааа… спустя четыре часа Глеб ржал над новым вариантом сочинения. «Техописание женского организма», как он обозвал мои потуги. Особенно ему понравилась фраза: «дама имеет два синих глаза и пару самодвижущихся губ». Ааа… Ну не умею я писать эти сочинения! Лучше пару теорем доказать или решить задачу на неравномерное вращение!
Я откинулся на кровать, растирая уставшие пальцы, и застонал, взывая к братскому сочувствию. Нифига. Он притащил мне с кухни стакан сока и снова посадил за тетрадь, пытаясь объяснить что-то про метафоры и сравнения. Чего с чем? Это старой воблы на портрете с нежной розой? И где взаимосвязь?
В итоге включили отопление. И сразу стало как-то жарко в моей плотной хлопковой рубашке. Это Глебу ничего – он вообще голым торсом щеголяет, открывая на обозрение свою татуировку на предплечье. Вот тоже хочу. А когда заикнулся об этом родителям, то лишился большей части карманных денег. Только на обеды и оставили. Но я все равно скопил немного… Вот поступлю в универ и сразу же набью татушку. Дракона. Ага. Во всю спину.
Через пол часа я не выдержал и стянул с себя проклятую рубашку. И тут же почувствовал стальную хватку братских пальцев на предплечье:
- Откуда это у тебя? – я недоуменно проследил за его взглядом. Ааа…
- В автобусе неудачно об поручень приложился…
- А на самом деле? – нет, он опять начинает? Сколько раз говорить: не бьют меня в школе! И не из-за крутизны, как иногда хочется верить, а потому что тогда не у кого будет физику списывать. Хотя да, пару раз приходил домой побитым. Но это же не повод прыгать вокруг меня из-за каждого синяка!
- Да правда! Я что, по-твоему, сам за себя постоять не могу? – я сердито уставился на Глеба, а он вдруг отодвинулся подальше и отвел глаза. Чего происходит-то?
Ладно, поссорился он с другом, я тут при чем? Да еще и косится на меня все время.
Мы посидели еще пару часов над сочинением, совместными усилиями накропав целых два абзаца, и принялись устраиваться спать.
- Ты чего? – я удивленно посмотрел, как брат раскладывает на полу постель. – Я на этом спать не буду!
- Ты спишь на кровати, - мне в руки сунули полотенце и отправили в ванную. Ну и ладно.
Уже стоя под душем, я обратил внимание на какой-то странный пузырек на полке. Такой запах приятный… шоколад и что-то еще. Обожаю шоколад! Естественно, я не стал наглеть и вылил на себя всего треть пузырька, растерев по всему телу. Интересно, где брат нашел такую штуку? Надо будет тоже купить… Надпись на этикетке, к сожалению, оказалась на непонятном зыке, так что ничего интересного я для себя не вынес. Зато вынес себя из ванной.
- Олег, - вау! Меня назвали нормальным именем! Взрослею, блин! – Ты не мог бы одеться?
Я недоуменно посмотрел на себя. А чего? Ну подумаешь, в одних пижамных штанах? Так жарко же… Тем не менее, взгляд Глеба не предвещал ничего хорошего, поэтому пришлось натягивать на себя еще и рубашку.
- Спокойной ночи, - попытался чмокнуть я брата на ночь в щечку, но он увернулся. Ну и ладно. Зато ночью можно будет переползти к нему под бочок, все равно спит мертвым сном… С этой светлой мыслью я покрепче обнял Тоби и уснул.
-
-
06.10.2009 в 13:57Мы корпели над сочинением уже, кажется, целую вечность. Но все мои усилия вдолбить в очаровательную блондинистую голову брата жалкие крупицы знаний о метафорах, эпитетах и вообще тропах пропадали напрасно. Не знаю, чем он меня слушал, но только не ушами. Ухами, ага. Теми самыми, что «небольшие и красивые» у княгини хрен-знает-как-ее-зовут.
В квартире начинало теплеть. А потом стало по-настоящему жарко. Пришлось закатать джинсы наподобие бриджей, иначе я бы просто не выдержал. Олег же, «спарившись», стянул с себя рубашку. Зря он это сделал, конечно…
На правом его плече красовался продолговатый желтый синяк. Я знал, что некоторые отваживаются избивать моего брата, но такого уже давно не случалось. Все запомнили тот случай, когда я... кхм… приходил разбираться в школу. У родителей тогда, как всегда, не было времени, вот они и отправили меня, желая, чтобы я поговорил с обидчиками Олега. Ну, я и «поговорил»…
-Откуда у тебя это? – спросил я, сжимая руку на предплечье брата.
Тот проследил за моим взглядом. Похоже, он забыл об этом синяке. Если бы помнил, ни за что бы не снял рубашку. Знал, что я опять начну проявлять «отцовскую» заботу. Кроме меня, ее проявить, конечно же, некому.
- В автобусе неудачно об поручень приложился…
Я недоверчиво посмотрел на синяк. Ага, приложился. Так я и поверил…
- А на самом деле?
Мальчишка с негодованием посмотрел на меня. Неприятно, когда тебе не верят, да? Нечего было обманывать! Один раз я уже поверил, что он «споткнулся и упал на физ-ре». А потом увидел, как он «спотыкается и падает». Нет, он еще потом посмел сказать, что не врал. Просто сказал не всю правду. Ну, да, не всю. Скрыл, обо что он споткнулся! Чертов идиот!
- Да правда! Я что, по-твоему, сам за себя постоять не могу?
Может. Теперь он все может, а вот тогда не мог. Ну разве может постоять за себя худой как... дистрофик (!), похожий на девчонку пацан?! Нет, конечно…
Он посмотрел на меня сердито, негодующе. И мое сердце почему-то забилось быстрее, чем следует, а где-то в районе живота подозрительно защекотало.
Я отпустил руку брата и отошел от него. Судя по его взгляду, слишком поспешно.
Еще около двух часов мы издевались над тонкой тетрадью в линейку, исписывая ее едва ли не извращенными описаниями женской внешности, а потом эти описания с наслаждением вырывая. Сочинение нам определенно не давалось. Нашим пределом оказались два абзаца относительно читабельной чуши. Решив, что сидеть дальше не имеет смысла, я начал раскладывать на полу постель. Для себя, естественно.
Брата я, после короткой чисто родственной «перепалки», отправил в ванную. Пока он мылся, я успел постелить постель и для себя, и для него. На его кровать я кинул его голубого… да, кажется, крокодила. Воспользовавшись его отсутствием, быстро выкурил сигарету.
Не знаю, чем он в ванной занимался, но был он там довольно-таки продолжительное время. Вышел же он полуголым. Нет, я, конечно, понимал, что ему жарко. Сам я вообще на дух не переношу верхнюю часть одежды в любом виде, кроме футболки. Футболок Олега у меня не было. И я, прекрасно понимая, что заставляю брата мучиться от жары, все же попросил:
-Олег, ты не мог бы одеться?
Это было для его же блага. Лучше пусть ему будет жарко из-за пижамы чем из-за… кхм… меня.
Он, что удивительно, оделся, не пререкаясь. Не знаю, что он там увидел в моем взгляде, но это что-то заставило его послушаться. И слава богу. Смотреть на своего полуобнаженного братца я уже не мог.
Он лег в постель. Выключив свет, я устроился на полу, по возможности удобно. Вскоре я услышал тихое посапывание брата. Сам же я в ту ночь долго не мог заснуть. Мешало (впервые в жизни!) присутствие брата. Да и бурная фантазия услужливо подкидывала всевозможный яой в мои мысли.
Твою мать… угораздило же меня, а?...
Не помню, из-за чего я проснулся. Никакого дискомфорта я не ощущал, никто не звонил в дверь, не трезвонил телефон. Утро выдалось на удивление спокойно. Было тепло и уютно. Глаза открывать не хотелось. Я и не открывал. С закрытыми глазами сменил свое положение на более удобное, прижал поближе к себе…
*цензура*, *цензура*,*цензура*,*цензура нервно курит в сторонке*…
Я вылетел из своей импровизированной постели со скоростью метеора. Трижды моргнул, дважды протер глаза. Похоже, мне действительно не примерещилось. В моей постели лежал мой наполовину раздетый и медленно просыпающийся брат. А у меня впервые за последние семь лет был утренний стояк, от которого надо было избавиться как можно скорее.
Я влетел в ванную, запер дверь на замок, включил холодную воду и залез под душ. Помогло, причем достаточно быстро и эффективно. Переведя дух, я сменил воду на более теплую, помылся. Повязав на талии полотенце, я открыл дверь и приступил к вполне стандартным утренним водным процедурам. Я уже выключил воду, когда в дверях ванной появился Олег.
-С добрым утром, - сонно пробормотал он, входя.
На мгновение мы оказались практически прижатыми друг другу в узком пространстве. Мысленно чертыхнувшись, вслух я пожелал брату доброго утра и поспешно ретировался на кухню - готовить кофе и омлет.
Готовка всегда меня успокаивала. Пока и жарил омлет и дожидался, пока трижды закипит кофе в турке, я успел обдумать сложившуюся ситуацию и решить, что от мелкого надо избавиться, причем, чем быстрее, тем лучше. Для него – в особенности. Избавиться от него можно было единственным способом: написать, наконец, это чертово сочинение.
Задумавшись, я упустил момент, когда пенка поднялась к краям турки. Только шипение кофе на плите отвлекло меня от моих раздумий. Оперативно сняв турку с плиты, я выключил последнюю и разлил драгоценный источник кофеина по чашкам. Одну я поставил перед уже завтракающим Олегом, вторую начал опустошать сам. Завтракать я не любил. Я никогда не ел утром. Хотя нет, было. Трижды, когда еще встречался с Артемом.
Артем! Точно! Это был единственный выход…
Выйдя на балкон, я набрал номер своего бывшего. Два долгих гудка и я услышал его веселый голос:
-Привет, Глебушка! Как там твой братик поживает?
Все это было сказано таким тоном, словно он был уверен, что с братом ночью мы далеко не спали. Мысленно обозвав Тему скотиной, я решил не отвечать на вопрос, а приступил сразу к делу.
-Тем, я не могу больше оставаться с ним наедине.
-Мучают порочные желания? – он хихикнул.
Не выдержав, я повысил тон:
-Да, черт бы тебя побрал! Меня мучают…
Я вовремя обернулся, чтобы заметить стоящего за неприкрытой дверью Олега, с любопытством слушающего наш разговор. Интересно, сколько он слышал? И какие выводы сделал?
-… кошмары, - уже спокойней договорил я в трубку.
-Он рядом? – Артем резко посерьезнел.
-Ну, да.
-Тогда, пожалуйста, постарайся быть естественным, - я кивнул, словно он мог меня видеть. – Чего ты от меня хочешь?
-Прогуляться? – я постарался говорить удивленно. – Ну, я, пожалуй, не против, но…
Я не сводил взгляда с Олега, слушающего мою половину разговора уже в открытую. Договорю – устрою ему нелегкую. Он у меня отучиться чужие разговоры подслушивать!
-Пойти гулять? С вами двумя? – похоже, такого Артем не ожидал. – А ты представляешь, каково мне будет? Это не особо приятно, когда твой… бывший бойфренд на следующий день после расставания уже заглядывается на другого.
-Прости, Тем, - произнес я, как-то очень уж быстро прочувствовав ситуацию. – Я не подумал об этом.
И я повесил трубку, думая о том, какой я эгоист, идиот и еще много нехороших слов… Телефон завибрировал в моей руке. Я поднял трубку, чтобы вновь услышать голос Артема.
-Куда и когда?
-Спасибо!
Мы договорились пойти прогуляться в парк, а там как получиться. План показался мне относительно неплохим. Но что-то все-таки настораживало. Я, признаюсь, боялся, что Артем что-нибудь натворит. И, знаете, мои страхи оправдали себя в полной мере…
-
-
06.10.2009 в 13:58-Тем, я не могу больше оставаться с ним наедине, - оппа… вот это поворот. Я остановился у балконной двери и заинтересованно прислушался. Это меня выгонять собрались?
-Да, черт бы тебя побрал! Меня мучают…кошмары, - брат обернулся и скорчил недовольную мину. Ага, а ночью так прижимался, что чуть все внутренности не выдавил, как кетчуп из тюбика. Че это меня на метафоры пробило с утра пораньше? В общем, не важно. Телефонный разговор Глеба был гораздо актуальнее ночных приключений.
-Прогуляться? – Глеб еще раз окинул меня недовольным взглядом, намекая свалить подальше. А вот фиг! Это касалось конкретно меня!. – Ну, я, пожалуй, не против, но…
Я намеренно нагло прислонился к дверному косяку и скрестил на груди руки. Нет, за завтрак брату, конечно, спасибо, но вот выпирать себя я никому не позволю. Глеб нервно теребил в руках зажигалку, то пытаясь прикурить сигарету, то вновь опуская руку на перила.
-Прости, Тем, - хм… Неужели вчерашний «друг»? за завтраком я успел обдумать вчерашнее нерациональное поведение Глеба и пришел к выводу, что этих двоих связывает нечто большее, чем дружба. И мне это очень не понравилось. – Я не подумал об этом.
Ура, повесил трубку! Вот сейчас и поговорим… И хорошо бы мои выводы оказались неверными. Брат-гей – это сюрприз покруче пятерки по литературе за год.
Но, похоже, радовался я рано. Телефон в руках Глеба завибрировал, и тот с радостной ухмылкой кинулся отвечать. Судя по всему, они договаривались пойти куда-то гулять. Обломятся. Брат мой и только мой, все остальные идут лесом.
- Увидимся, - Глеб нажал на отбой и снова повернулся ко мне. – Собирайся, мелкий, мы идем гулять.
- С тем парнем? – я, конечно, еще маленький, но не дурак. И просто так следовать указаниям брата не собирался. – Кто он тебе?
Глеб явно не ожидал от меня такого тона. Вот так-то, милый братишка, я еще иногда и взрослею. А то привыкли все видеть перед собой пай-мальчика. Даже друзьям я не показывал свое настоящее лицо, привыкнув к образу хорошего ребенка. «Ты такой нежный и ранимый, - восхищалась Наташка. - Прям как колокольчик!» Угу, колокольчик. Пушинкой в лучик его. Пончиковая ромашка, снежинкой ее в плюшку…
Хм.. что-то я разошелся. А брат тем временем прихватил меня пальцами за подбородок и пристально посмотрел в глаза. Не узнал? Да. Меня вчера похитили инопланетяне и подменили на одного из своих. Вот такая вот загогулина.
- Я тебе вчера все объяснил. Это мой знакомый, и мы идем гулять.
- Ну-ну, - я что, должен был поверить? Может, хватит считать меня ребенком? Похоже, пирсинг становится все необходимее.
- Марш одеваться.
А что было делать? Я и пошел. Около часа пробегал по квартире в поисках чего-нибудь, но все же успел выскочить в коридор, когда Глеб уже едва не взрывался от раздражения.
На улице я еле поспевал за уверенно шагающим куда-то братом и тихо ненавидел мать за купленную в прошлом году куртку. Ладно, пусть длинная, почти до колен, пусть сплошь синтетика… но почему РОЗОВАЯ? Вот нападут на меня маньяки в темном переулке, кто спасет бедного ребенка?
Тем временем, мы дошли до входа в какое-то кафе, и навстречу вышел вчерашний парень, мерзко похихикивающий над моим внешним видом. Сволочь. Сам-то в черном пальто и свободной косой смотрелся очень элегантно. Но зато Глеб – мой брат, а значит, у меня шансов больше.
- Привет, - кивнул нам этот урод и протянул мне руку. – Меня Артем зовут, а тебя?
И этот за ребенка принял? Они все издеваются что ли? Я плотнее сжал губы и отступил за спину Глеба, хватаясь за его руку. Не стоило так сразу показывать свою агрессию, не выяснив причин, но так мне показалось честнее.
Артем ухмыльнулся и демонстративно поцеловал брата в губы. ЧЕГО???
- Ну просто волчонок, - теперь оба парня пялились на меня, а я сильнее сжимал пальцы Глеба в своих. Так значит, он действительно – гей? То есть спит с… с парнями? Подобное как-то не укладывалось у меня в голове. Я, конечно, знал, что гомики существуют, и даже видел пару роликов на тему подобных отношений, но кто бы мог подумать, что мой брат окажется одним из них?
- Его Олегом зовут, - раздался откуда-то издалека голос Глеба. Блин, я стою рядом с геем и держу его за руку! Но с другой стороны, это мой брат. И я люблю его, не смотря ни на что… - Ты в порядке?
Глеб посмотрел мне в глаза и робко, словно извиняясь, улыбнулся. И все мои мысли на тему убежать куда-нибудь подальше дружно и весело уступили место дурацкой теплоте от его взгляда. Разве можно было обидеть такое чудо? И пусть он не такой, как все, пусть совершенно не умеет готовить и спит с парнями (заметка на будущее: узнать в подробностях, что он в этом нашел хорошего), я все равно люблю его.
- Да, все хорошо, - Глеб вздрогнул от моего прикосновения к щеке и порывисто обнял, прижимая к груди. Пришлось слегка упереться в него руками, чтобы не оцарапаться о замок куртки, и повернуть лицо к стоящему рядом Артему. Он, глядя на нас, чему-то радостно улыбался и параллельно с этим строил глазки сидящему неподалеку парню. – Тем, ты извини, я просто не ожидал… ну что вы… и Глеб… Вот.
Хехе, что, получил, красавчик? Не думал, что мальчишка так спокойно воспримет подобную новость? А я в действительности просто не успел осознать произошедшее. Но пути назад были отрезаны, поэтому мы дружно ввалились в кафе и уселись за столик в самом дальнем и темном углу. Свечи, полумрак, романтика… Это чего, меня вдвоем совращать будут? Хотя не, Глеб же мне брат… вроде бы…
Симпатичная девушка принесла нам меню, и парочка, прикрывшись кожаными папками, принялась что-то активно обсуждать. Ах, так? Я из чистой вредности (денег у меня все равно не было) выбрал самый дорогой шоколадный торт и два литра томатного сока. Я не говорил, что я – помидористый маньяк? Вот теперь сказал.
Наконец, Глеб с Артемом договорились и дружно уставились на меня. А чего?
- Оленька, - протянул Тема, кладя руку мне на колено. Эй! Я же не из этих! – а ты точно не имеешь ничего против наших с Глебом отношений?
И смотрел при этом так, будто раздевал меня глазами. Сразу захотелось натянуть обратно куртку и убежать домой.
- Нет…
Похоже, брата такой ответ устроил, а вот Артем не оставлял попыток до меня докопаться:
- А сам ты… не хотел бы попробовать?
- Н-нет…
- Точно? – этот урод приобнял меня за талию и с довольным видом подтянул к себе. Я честно пытался сопротивляться, но вот догадаться, что меня поцелуют (в кафе! При всех! Кошмар!!!), не мог. А было, кстати, довольно приятно. Сосем не так, как с Маринкой. Язык Артема скользнул между моих зубов и прошелся, поглаживая, по небу…. Мммм…. А прикольно…
- Убью!!! – Глеб за шкирку оторвал меня от смеющегося парня и тут же поцеловал сам. Упс…
-
-
07.10.2009 в 13:15Чего он добивается?! Я пытался найти ответ на этот вопрос, разглядывая меню невидящим взором и недоброжелательно косясь в сторону Артема. Я уже успел пожалеть, что пригласил его. Я-то думал, что, когда нас будет трое, буду чувствовать себя увереннее… Но нет. С Темой положение ухудшилось стократно.
Эта скотина вела какую-то свою игру, преследуя вполне понятные мне цели. Он явно решил поработать свахой. И, черт возьми, у него это получалось. А еще у него получалось настраивать Олега против себя, любимого. Сейчас мой брат, похоже, сумел взять себя в руки, он был вполне лоялен к Теме. Зато мое отношение к его действиям было далеко от положительного. На, эдак, миль пять дальше. Ведь эта зараза откровенно строила глазки Олегу. И во мне просыпалось давно забытое чувство – ревность. Хотелось обнять брата, прижать к себе и, показав Артему язык, заявить: «Мой! Не отдам!». Но брат неправильно поймет… Только его отношение ко мне и сдерживало от опрометчивых поступков, заставляло спокойно смотреть, как этот… эта… длинноволосая тварь кладет руку на колено МОЕГО Олега, как наклоняется к немы ближе, спрашивает тем самым тоном, благодаря которому завлек когда-то меня в свои сети…
-Оленька… - «НЕНАВИЖУ!»… - а ты точно ничего не имеешь против наших с Глебом отношений?
«Каких, мать твою, отношений?! Ты же порвал со мной вчера!!!» - хотелось кричать, топать ногами и истерить. Чем-то это напоминало первую «любовь». Безответную, конечно. Когда смотришь на объект вожделения как кот на сметану: трогать нельзя, но так хочется! А потом твой хозяин берет эту сметану и начинает ее есть. И хочется ему морду расцарапать, скотине эдакой! Знает же, что я тоже хочу, а не дает! Жадинаааа!
Кхм… Вот это, да, метафора… Не то что у Олега в сочинениях…
- А сам ты… не хотел бы попробовать?
«Убью скотину!»
- Н-нет… - дрожащим голосом в ответ.
- Точно?
«Расцарапаю… тьфу ты! Изобью до полусмерти!»
Артем обнимает за талию моего (МОЕГО!) Олега. Невыносимо. Закрываю глаза. Медленно тянутся секунды. Одна, другая, третья… Подозрительная тишина. Осторожно приоткрываю один глаз…
-Убью! – я сказал это вслух? А, впрочем, не важно…
У Олега удивительные губы. Сладкие, пухлые, мягкие… Не сдержавшись, прикусываю его нижнюю губу, проникаю языком меж расслабленных губ, касаюсь им его неба, языка. Его язык осторожно движется на встречу, неловко соприкасается с кончиком моего… Он сводит меня с ума… Руки обвивают его за талию, притягивают к себе. Ближе… ближе… еще ближе… Я прижимаю его к себе, так крепко, как только могу. Теперь он от меня не сбежит…
Все, как всегда, портит женщина. Интересно, я не потому ли стал геем, что все женщины этого мира откровенно, не скрываясь, портили мне жизнь? Мать, бабушка, моя девушка… Нет, я их, конечно, всех люблю и все такое… Но порой они так доводят… что просто хочется придушить…
Официантка тактично кашляет (как в дешевом голливудском фильме, ей-богу!). Мне приходится оторваться от Олега, но руки мои все также крепко сжимают его, не дают отстраниться. Я с вызовом смотрю на девушку, готовый на любую ее фразу ответить колкостью. Но она молча расставляет тарелки на столе и уходит, унося с собой поднос. Только тогда я соображаю отпустить брата… Брата… Теперь это слово вызывает какое-то странное чувство… Подозрительно болит в районе сердца… Ну, почему… ПОЧЕМУ ОН МОЙ БРАТ?
Олег отодвигается подальше от меня. Но с другой стороны сидит Артем. Сейчас Оле неловко. Он не знает, как реагировать, не знает, что делать. Почти залпом осушив стакан своего обожаемого томатного сока, он приступает к поглощению торта. Я следую его примеру. Берет свой кусок и Тема. Напряжение медленно, но верно рассеивается. Тема начинает шутить, и мы оглашаем посетителей кафе неожиданно громким смехом. И я почти верю, что эти поцелуи мне просто примерещились, приснились. Но Олег по прежнему держится на приличном расстоянии от меня и Артема, и это – единственное, что не дает мне окрепнуть в своей вере.
После чае- и сокопития мы отправляемся гулять в парк. Артем подбивает моего брата на своеобразную авантюру: пешую прогулку на лошади. Виртуозно, как Паганини на скрипке, он играет на гордости и самолюбии моего брата, практически вынуждая последнего сесть на лошадь. У него неплохая посадка, по мнению очаровательной владелицы лошади. Строя мне глазки, она говорит, что готова научить Олега азам, если, конечно, его брат – я – будет сопровождать мальчишку. Артем с легкостью разрушает надежды девушки, обнимая меня за талию и касаясь губами шеи. Остаток поездки на лошади девушка почти не разговаривает с нами, а если и разговаривает, то исключительно сухим, деловым тоном. Расстроилась, бедняжка. Но мне ее не жалко. Жаль Олега, едва заметно помрачневшего, когда Артем поцеловал меня. Ревнует? Ну-ну, надежда умирает последней… И я, как дурак, надеялся, что все-таки ревнует…
Мы ушли из парка под вечер, успев покататься на всех аттракционах. Особенно нам (да-да, всем троим!) понравилось чертово колесо и американские горки. Но больше всего все-таки – горки. В детстве я не катался на них ни разу. Одного меня на них не пускали, да я и боялся один проехать на бешеной скорости все эти петли. А у отца никогда не было времени…
Втроем на американских горках не страшно. Даже романтично. Ну, да, понятие о романтике у меня достаточно извращенное. Но мы держались за руки, так крепко, как никогда – что это, как не романтика. Экстрим создает отношения! Какой был бы рекламный слоган…
Домой мы шли пешком. Первым к своему дому подошел Тема. Легко коснувшись моей щеки губами, он щелкнул моего братишку по лбу и скрылся в своем подъезде. Мы пошли дальше. Наедине с Олегом я чувствовал себя несколько неловко. А вот он, похоже, был вполне в своей тарелке. По крайней мере, весь путь от парка он крепко держал меня за руку. Хотя, вполне возможно, он делал это из-за упрямства… Упрямство у нас – семейное качество.
Олег не сразу осознал, что мы свернули не туда. Мы шли не ко мне домой, а к родителям. Я понимал, что провести ночь в одной квартире с братом не смогу. Особенно после того треклятого поцелуя…
-Куда мы идем? – резко остановившись, спросил у меня Олег.
Я остановился тоже, крепко сжимая его руку, не желая отпускать. Внимательно посмотрел на брата. Тот, явно нервничая, кусал губу и старался смотреть мне в глаза. Но я чувствовал, что он тоже держит меня. Также крепко, как и я – его.
-Домой, - ответил я, желая с невероятной силой, чтобы Олег не пререкался.
Но в тот день мои желания ни в какую не желали исполняться.
-Дом в другой стороне, - упрямо ответил Оленька, который, конечно, прекрасно понимал, куда я его вел.
Глубоко вздохнув, я открыл было рот, чтобы объяснить, куда мы идем, но тут же захлопнул его. Я не хотел идти на поводу у брата.
-Твой дом – в этой, - стараясь говорить равнодушно, произнес я, отпуская его руку.
Но он по-прежнему крепко сжимал мою. Наши руки не расцепились. Да, моим желаниям в тот вечер не суждено было сбыться. Ни одному из желаний.
-Наш дом – в той, - упрямо отвечал он, выделив слово «наш».
Кто бы знал, как мне хотелось поцеловать его в тот момент. Прижать к первой попавшейся стенке, раздвинуть языком пухлые губы…
Почувствовав прилив опасного возбуждения, я попытался взять себя в руки. Но не тут-то было! Молясь о том, чтобы брат не заметил недвусмысленной реакции моего тела на него, я, неожиданно горько усмехнувшись, сказал очевидную, по-моему, истину:
-Ты же знаешь, что я не смогу спать спокойно в одной комнате с тобой.
Его ответ потряс меня до глубины души.
-А ты не спи.
И, словно в подтверждение моим пошло-яойным мыслям, он приблизился ко мне.
-
-
07.10.2009 в 13:15Я – идиот. Причем, полный. Ну вот какого художника мне понадобилось отвечать на поцелуй брата в кафе? И не важно, что это было самое офигительное, потрясное и умопомрачительное происшествие в моей жизни! Это неправильно! Ну не должен я испытывать к собственному брату таких чувств. Еще утром все было нормально: я заботился о нем, переживал, думал о Наташке, Маринке… А теперь… Даже на аттракционах полностью расслабиться не получилось, и лошадь эта… Он серьезно забыл, что я до смерти боюсь этих копытных? Или это была месть? И Артем… Черт, мне надо подумать.
Тем временем мы свернули в каком-то странном направлении. В груди что-то теплое сдавило сердце, когда мне показалось, что меня ведут повторять поцелуй… но:
-Куда мы идем? – Глеб сжал мою руку и заглянул в глаза.
-Домой.
-Дом в другой стороне, - он что, решил меня к родителям утащить? Щас! Пока мы не выясним наши отношения от и до – никуда не пойду!
-Твой дом – в этой, - брат попытался вырвать свою ладонь, но я вцепился в нее, не желая отпускать. Было страшно. Так, как бывает при первом прыжке в воду в вышки. Сердце на секунду ухает вниз, а потом замирает где-то в горле. Я не ожидал, что все получится именно так, что Глеб будет испытывать ко мне нечто иное, чем просто братские чувства, но отпускать его я не собирался. Это значило бы лишиться единственного понимающего и действительно близкого человека в мире, значило остаться одному. И я, еще катаясь на лошади, решил, что останусь рядом с ним, удержу всеми возможными путями… даже если он потребует секса. В душе что-то перевернулось, когда я представил себе это. Как Глеб прижимает меня к постели своей тяжестью, проводит руками вдоль всего тела, целует… И понял, что буду не против. А для этого надо остаться с ним рядом.
-Наш дом – в той, - похоже, брат удивился такому нахальству, его глаза расширились, губы приоткрылись. Какой же он, все-таки красивый!
-Ты же знаешь, что я не смогу спать спокойно в одной комнате с тобой, - усмехнулся Глеб, все же вырываясь из моего захвата. Да прям! Я на олимпиаде решал задачи вузовского курса, неужели не смогу решить эту? Как там было в книге по психологии? «Человека влечет к запретному»? Значит, станем для него этим запретным. А для этого… Маска номер четыре, редко используемая. «Коварный соблазнитель».
-А ты не спи, - Глеб в шоке наблюдал за моими движениями, когда я быстро приблизился и скользнул руками за воротник его куртки, лаская шею. А потом легонько прикоснулся губами к теплому местечку за ухом. Хехе. Что это у нас тут? Я прижался к Глебу, насколько смог, уже не столько слыша, сколько ощущая его тяжелое дыхание и запах шоколада и сигаретного дыма. Брат честно пытался держаться. Даже ногтями впился в ладони, но все же не выдержал, когда я принялся посасывать его ухо с двумя небольшими колечками, приятно колющими язык. По данным той же книги по психологии, человек сильнее всего воспринимает интимные прикосновения именно к поврежденным частям своего тела.
- Олег… - Глеб еще вяло трепыхался, пытаясь сопротивляться, но стоило мне взглянуть в его глаза, сдался и накрыл мои губы своими. И опять это безумное чувство, спускающееся по спине к желудку. Будто все внутри сворачивается в компактный валик размером с пятикопеечную монету и превращается в великолепие черной дыры… Она затягивает все вокруг в свою власть.
Самым сложным оказалось не ответить на поцелуй – это-то я проделал с удовольствием – а оторваться от брата и нарочито небрежно помахать ему рукой.
- Что же, если ты так против, - я с удовольствием отметил, как Глеб с силой сжал челюсти, - то я действительно пойду домой. А о вещах не беспокойся, завтра заберу. Заодно и сочинение допишем.
Я быстрыми шагами пересек двор, в котором мы стояли, и, игнорируя возмущенные вопли бабок, проскользнул в арку на соседнюю улицу. Внутри все трепетало и бешено колотилось: вот бы он догнал, обнял… И к черту все планы по совращению брата!
Но Глеб, видимо, пошел к себе… или к Артему.
От этой мысли потемнело в глазах, а руки сами собой сжались в кулаки. Он думает, что может просто так захапать моего брата? Мы еще посмотрим кто кого, а пока есть время…
Дома я первым делом вызвонил старого приятеля Серегу, у которого и провел весь вечер, изучая статьи по психологии и физиологии гомосексуальных взаимоотношений. Серый как-то странно на меня косился, но молчал. В квартиру я вернулся около часа ночи, чего никогда не позволял себе раньше, когда родители опекали мою нежную тушку, и наткнулся на восемнадцать сообщений от Глеба на автоответчике. Ничего-ничего, пускай поволнуется.
Я, не раздеваясь, плюхнулся в кресло и подумал о том, что стоило бы пригласить Серегу на ночевку к себе. Вдруг братец решит навестить меня?
Блин. Я же оставил у него Тоби… Теперь всю ночь не спать.
Идея немедленно притащиться к брату домой была сметена разумом, который намекал на то, что плана надо придерживаться. Игнор, значит, игнор. Хехе…
В итоге я всю ночь убил на решение задач по физике и детальному планированию следующей встречи с Глебом. Больше всего смущали собственные чувства, словно затмевающие разум и мешающие нормально воспринимать мир. Рядом с братом мне хотелось прикасаться к нему, видеть теплые карие глаза – и ничего больше, но стоило отойти на пару метров, как тело жаждало чего-то иного. Наверное, даже боли или… страсти?
Взглянув на утро в зеркало, я ужаснулся. Мда… С такими синяками под глазами только родных братьев соблазнять. Чего там мама использует, чтобы придать себе вид живого человека? Крема, крема… Опа… «сияющая кожа», «придает гладкость и мягкость», «шелковистость». То, что доктор прописал! Я заметался по квартире, накладывая на морду лица всякие маски, кусочки льда, крема, делал укладку, гладил одежду.
Через три часа я стоял на выходе, весь такой безумно красивый и юный. Ах да, и невинный! Итак, новая маска: образ эдакого безумно эротишного (вчера просмотрел пару яойных рисунков), но невинного мальчика с огромными голубыми глазами. Глаза я увеличил, сперев у мамы тушь для ресниц. Свои у меня, спасибо бабушке, густые и длинные, но только больно уж светлые, а так… Правда, я пару раз залепил себе кисточкой в глаз, а потом долго бегал, ругаясь, на чем свет стоит, но дотерпел эту муку.
Я, весь довольный собой и миром, распахнул дверь, чтобы нос к носу (а точнее, нос к груди) столкнуться с внезапно покрасневшим Серегой.
- Оппа… - вот уж кого не ожидал увидеть. – Тебе чего?
- Я… это… ну… - как все понятно, но я уже опаздывал, поэтому потащил парня за собой к выходу из подъезда. Он был просто вынужден договаривать на ходу. – Я в гости хотел… на чай… ага.
- На чаааай? – ой, как это удачно. Сереженька даже не представлял, насколько вовремя он пришел. – А ты не хочешь для начала сходить к моему брату? Тут недалеко, да и ненадолго… Мне только пару вещиц забрать…
Я приблизился к шокированному моим странным поведением Сереге и приобнял того за плечи. Ну, теперь проверим, насколько ревнив Глеб…
-
-
10.10.2009 в 08:29«Ах ты, скотина мелкая!» - эти четыре слова вертелись у меня на языке с момента появления Олега в моей квартире. Тот заявился, что называется, при параде, словно собравшийся на первое свидание юнец. Одежда разглажена, волосы уложены, синяки под глазами замазаны, но не профессионально – я же их заметил. Он даже ресницы тушью накрасил! Скотина мелкая! Руки чесались эту скотину придушить… Ну, или просто задать ему хорошую трепку. Я бы так и поступил, если бы не одно «но».
Это «но» маячило на расстоянии вытянутой руки от моего брата и бросало на меня смущенные взгляды, пока Олег закидывал вещи в пакет. Игрушку, лежащую на кровати, он упрямо игнорировал. Конечно, она же испортит его новый имидж. Маленькая своенравная тварь… В самом лучшем смысле этого словосочетания.
Но вот пакет был собран. Парнишка, которого Олег притащил с собой, уже обутый, стоял у двери. Братец сосредоточенно, упрямо игнорируя меня, завязывал шнурки. Завязывал долго, язык чесался предложить свою помощь. Но я посчитал это предложение слишком жестоким. Хотя… стоило все-таки отомстить паршивцу за откровенно соблазнительный внешний вид и руку, обнимавшую за талию друга при каждом удобном случае. Решил – сделал. Этому принципу следуем мы оба: и я, и Олег. Тогда следовали, сейчас – тоже. Это в крови, наверное…
-Оль, ты игрушку забыл, - произнес я, весело улыбаясь, когда брат разогнулся.
За долю секунды на его лице промелькнул целый калейдоскоп эмоций: изумление, понимание, раздражение. Но он умел себя контролировать. Вернув себе внешнее равнодушие, нацепив одну из своих многочисленных «масок», он ответил:
-Ах, да! Ты не мог бы мне ее принести?
Я поморщился, старательно разыгрывая роль старшего брата, которому младший порядком надоел. Привычным движением руки взъерошив свои волосы, я ответил ему:
-Тебе надо – ты и иди.
В очередной раз бросив на меня раздраженный взгляд. Он направился было ко входу в комнату, но я остановил его, положив руку на костлявое плечо. Улыбаясь милейшей, словно истекающей медом улыбкой, я произнес елейным голоском:
-Разуйся сначала, братик.
Он посмотрел на меня так, что я думал, что он не выдержит: сорвется, закричит на меня, устроит скандал. Собственно, этого я и добивался. Но Олег чрезвычайно разочаровал бы меня, если бы поддался. Если бы. Но он не поддался. Он снова сел на корточки и принялся развязывать шнурки.
Донельзя смущенный друг моего очаровательного брата не выдержал. Быстро попрощавшись, он ушел ждать друга на лестничной площадке. Тоже неплохо.
Подойдя к Оленьке, я поставил его на ноги и, взяв пальцами за подбородок, вынудил посмотреть на меня. В его взгляде я увидел вызов. В моем, как я надеялся, он увидел холодность и презрение. Я честно старался разыграть эти… чувства?
-Зачем ты накрасился? – спросил я якобы равнодушно.
Он усмехнулся усмешкой, безумно похожей на мою. Словно отражение в зеркале увидел…
-Чтобы понравиться, - он сделал выразительную паузу, - Сергею.
Как же мне хотелось сбить с него спесь! Хотелось ударить… хотелось поцеловать…
Но я не сделал ни того, ни другого - я отпустил его. Позволил спокойно развязать шнурки, пройти в комнату, взять своего обожаемого крокодила. А когда он проходил мимо меня в прихожую, позволил себе заметить:
-Ты похож на педика.
-А ты им являешься, - парировал он мгновенно.
-Детка, геи и педики – не одно и тоже.
Олег, уже надевший кроссовки, уже сидящий на корточках, резко вскинул голову и посмотрел на меня. Я знал, что привлекло его внимание. Его удивило, что я назвал его «деткой». Он вполне мог бы спросить меня сейчас, зачем я это сделал, но не получил бы ответа. Он бы, конечно, подумал, что я просто не хочу отвечать. На самом же деле я просто не знал ответа. А он… А он не решился задать вопрос.
-Да ну? – это единственное, что он позволил себе.
-Геи – это мужчины, которым нравятся другие мужчины, а педики – это обабевшие парни. Я не имею в виду внешность. Я имею в виду… содержание. Смекаешь?
Вопрос был риторическим. Не глядя на меня, Олег продолжал завязывать шнурки. Тогда, желая позлить его, я позволил себе сравнение, которое – я знал – не понравится ему:
-Это то же, что и блондинки с брюнетками. У блондинок – сногсшибательная красота, у брюнеток – вполне заурядная внешность. Но если блондинка и брюнетка будут сражаться за сердце парня, победит последняя.
Так и не зашнуровав до конца шнурки, он выскочил из квартиры, хлопнув дверью. Мне-таки удалось вывести его из себя. Но это было еще не все…
Взяв в руки мобильник, я вышел на лестничную площадку. Выбрал последний набранный номер. Он, как всегда, ответил быстро. Прислушавшись и удостоверившись, что Олег со своим другом все еще в подъезде, я, стараясь говорить громче, произнес в ответ на ленивое «Алло», раздавшееся из трубки:
-Привет, Темушка. Сходим сегодня куда-нибудь?
-
-
10.10.2009 в 08:29Серега испуганно пятился от меня, пытаясь прикрыться прохожими, но убегать не торопился. Сволочь, сволочь, сволочь. Как этот урод посмел назвать меня бабой? «Если блондинка и брюнетка будут сражаться за сердце парня, победит последняя». То есть, меня послали куда подальше… Ну лааадно, братишка, война, так война. Я быстро догнал зашуганного Серегу и затащил за гаражи во дворе Глебова дома:
- Слушай, Серый, - приятель вздрогнул от моего ледяного тона, но не сдвинулся с места, - будешь изображать моего парня. Понял?
Мда… просто удивительно, как он не рухнул в обморок после моих слов. Даже, как ни странно, весьма своеобразно отреагировал. Уже через секунду я оказался прижатым к стене, а некогда приятель горячо шептал мне в ухо:
- Конечно… Вот только я не согласен изображать. Если хочешь позлить Глеба, придется тебе со мной встречаться.
Я в шоке смотрел на Серегу. Блин. И ты, Брут? Как я раньше не заметил? Он же просто поедал взглядом мою тушку! Руки приятеля тем временем ловко забрались под куртку с рубашкой и принялись изучать горячую кожу спины. Черт. Откуда ОН знает, что это мое самое чувствительное место? Я инстинктивно выгнулся, откидывая голову назад, когда Сергей (Сэр гей… гыгы) провел ногтями вдоль позвоночника. Как же, мать его, приятно! Это я выругался? Не-не, показалось, ага… А мысли уплывали куда-то далеко-далеко, и прикосновение чужих губ к своим воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Еще чуть-чуть подольше… И я совсем улетел, когда Серега коленом настойчиво раздвинул мне ноги, став еще ближе… И вдруг в голове возник совсем иной образ: темноволосый, а не рыжий, с безумными карими глазами и колечком пирсинга на нижней губе:
- Глееэээб…
Серега дернулся, как от удара и замер, недоуменно глядя на меня:
- Так значит, ты действительно любишь его?
- Он же мой брат… - я пожал плечами и невольно застонал, когда теплые и ласковые руки приятели соскользнули с кожи. – Погоди. Я согласен встречаться с тобой.
- Почему? Глеб, похоже, не против провести с тобой пару-тройку ночей, - видимо, Серега разозлился на мою реакцию, потому так холодно отвечал, пытаясь причинить боль.
- Потому что у него есть парень. И потому что мы – братья.
Я не стал говорить приятелю об услышанном в подъезде разговоре. Так значит, он все-таки встречается с этим длинноволосым ублюдком? Я должен отомстить, и я отомщу… не смотря ни на что.
- Тогда… выбирай, чем займемся, - Серега приблизился, обнимая меня руками за талию, и улыбался свое солнечной улыбкой. Губы сами собой поползли в ответной гримасе. В голове забрезжила очередная пакостная мысля. Яойная внешность, говорите, блондинки? Тогда посмотрим, что скажет братик после похода в салон красоты…
- Давай сейчас ко мне, а потом в парикмахерскую.
Приятель, нет, мой парень удивленно приподнял брови:
- Странное место для свидания…
- Тебе понравится…
На выходе со двора мы столкнулись с расфуфыренным Артемом, который приветливо махнул рукой, и я с чувством глубокого удовлетворения запечатлел на губах Сереги страстный поцелуй, наблюдая сквозь ресницы за вытягивающимся лицом парня моего брата… Пускай поделится впечатлениями с Глебом – тому полезно.
Из парикмахерской я выходил с чувством глубокого удовлетворения, пакетом новой одежды и постоянно облизывающимся на меня Серегой. Скопленные на татуировку деньги разошлись меньше, чем за пару часов, но эффект стоил того. Я довольно повертелся перед витриной какого-то магазина: новые куртка (кожаная, а не тот синтетический ужас, который купила мне мама), рваные узкие джинсы на бедрах и футболка с кучей цепочек и разрезов создавали образ мальчика-оборвыша, но корткие прядки темных волос (я не решился перекрашиваться, да и парикмахерша чуть со стула не упала, узнав, что я собираюсь сделать, поэтому меня просто затонировали) делали меня похожим на хулигана. Хотя родители меня четвертуют. Я довольно потянулся и почувствовал смыкающиеся на талии руки Сереги:
- Ты был прав, - улыбнулся он мне в шею, - мне действительно очень нравится.
Хехе. Подопытный одобрил, теперь надо было показаться в таком виде Глебу… Но брат мог быть где угодно, не звонить же ему?
- Может погуляем? – Серега перехватил у меня пакеты и с улыбкой положил руку на пояс джинсов. А я что? Я ничего. Конечно, я не мог отказать своему рыжему солнышку!
- С удовольствием!
Кто бы мог подумать, что брат со своим хахалем будут гулять именно по тому парку, в который направились мы с Серегой? Я как раз поборол приятеля (ну, не мог я называть его своим парнем!) на одном из газонов и довольно взирал сверху на хохочущего рыжика, как тот, подорвавшись, сел и приник к моим губам поцелуем. Ну что же… Нам ведь не трудно было ответить. И лицо Глеба, возникающее при этом, совсем не отвлекало от действа.
Все было бы хорошо, не смотря на возмущенные вопли окружающих, если бы меня не вздернули в воздух чьи-то сильные руки. Хотя. Почему чьи-то? Очень даже Глебовские:
- Олляяяаааа… - блин, вот как он умудрился прорычать мое имя? Там же буквы «р» нету! –Что ты здесь делаешь?
- Висю, - скромно развел я руками и, заглянув в глаза брата, осознал, что меня либо изнасилуют здесь и сейчас, либо будут убивать долго и мучительно. И почему так сладко заныло в груди?
-
-
10.10.2009 в 08:30Артем пришел неожиданно быстро. Этот факт, помноженный на то, что у Артема обнаружилась пачка сигарет, необходимых мне сейчас как воздух, заставил мое настроение подняться с отметки «ниже некуда» на «ниже среднего». Оно по-прежнему оставалось паршивым, но сдохнуть больше не хотелось.
Но после того как Тема объяснил причину своего, мягко говоря, ошарашенного выражения лица, настроение рухнуло даже ниже чем «ниже некуда». Никогда не думал, что могу чувствовать себя настолько хреново…
-Ты уверен? Это точно был он? – спрашивал я в, наверное, сотый раз.
Эти вопросы оставались единственным подаваемым мной признаком жизни. Хотелось повторить «подвиг» Отелло и придушить свою Дездемону, которая упорно отрицала тот факт, что уже успела стать моей.
Из трансоподобного состояния я был выведен самым эффективным способом – стаканом холодной воды, пролитым на голову. Не веря, что Артем решился на такое, видя, насколько низко упало мое настроение, я все-таки набросился на него с кулаками, шутя. Я был удивлен, что все еще на способен на шутливый бой, на веселый смех. Но, тем не менее, я «подрался» с Темой и победил его, буквально завалив на ковер и усевшись сверху.
-Слезай с меня, а то я же могу неправильно тебя понять, - усмехаясь, порекомендовал мне он.
Я послушно слез со своего бывшего парня и лег рядом с ним на ковер. Некоторое время мы так и лежали на полу, разглядывая потолок и болтая о всяких пустяках. Артем старался отвлечь меня от невеселых дум, я пытался отвлечься. Но, почему-то, разговор на отвлеченные темы не помогал. Перед глазами маячило четкое изображение брата и, как я не старался вытряхнуть его из головы, отказывалось рассеиваться.
После некоторых раздумий, мы постановили, что лежать на полу неудобно, скучно и голодно и таки выбрались на улицу. Пообедав в небольшом кафетерии, расположившемся напротив моего дома, мы отправились на прогулку в парк. И снова мы болтали о всевозможной всячине. Артем обнимал меня за талию, моя рука лежала на его плечах. Это было так естественно, так привычно, что мы даже не задумывались о том, как это выглядит со стороны. А со стороны мы определенно походили на парочку.
И не только мы.
Валявшиеся на газоне парни: рыжий и с крашенными черно-белыми волосами – олицетворяли для меня «ранний яой». Уж больно эти парни походили на дурачащуюся парочку.
Олега я узнал не сразу. Другая одежда и цвет волос сделали свое дело. Да и тот Оля, которого я знал, никогда бы не позволил себе так громко смеяться в общественном месте.
Первым его узнал, что интересно, Артем. Он вдруг замер посреди дорожки и, указав пальцем на парней, произнес:
-Глеб, это же Оля.
Я, каюсь, не сразу поверил ему. Но когда рыжеволосый на мгновенье отстранился, мне удалось увидеть лицо крашенного хулигана. И это, несомненно, был мой брат. Где-то в глубинах сознания родилась мысль: «Мама нас убьет, когда увидит…». Но ее тут же снесло волной возмущения и злости: Сергей потянулся к моему брату и поцеловал его, на виду у всех, совершенно не беспокоясь о конспирации. О чем только думает этот мелкий засранец?! Если родители узнают…
Отцепившись от Артема, я подошел к целующейся парочке и, схватив брата за шкварник, оттащил от рыжего.
-Оля… - угрожающе прорычал я, - что ты здесь делаешь?
-Висю.
Идиот. Тупоголовый придурок. О чем он только думает?!
На нас смотрели все посетители парка, а в этот час их было немало. Глубоко вздохнув и честно стараясь успокоиться, я поставил Олега на землю. Попросил у Артема сигарету и спросил, закуривая:
-А ты думать не пробовал, а, Оля?
Тот молчал. К нему подошел рыжий, обнял моего брата со спины. Поборов в себе желание оттолкнуть от Олега этого… этого, я процедил сквозь зубы:
-Постарайся впредь не вести себя, как шлюха.
И хотел было уйти, но, вспомнив некую важную вещь, дававшую мне преимущество перед рыжеволосым, остановился. Обернувшись, я натянуто улыбнулся брату:
-И, запомни, сегодня ты ночуешь дома. Родители обещали позвонить, а мне, знаешь ли, нет никакого резона выгораживать тебя перед ними.
Я очень надеюсь, что мне удалось тогда уйти, так сказать, красиво. Обняв Артема на этот раз за талию, я повел его к выходу из парка, борясь с отчаянным желанием обернуться. Интересно, он смотрел мне вслед? Если да, то каким был его взгляд? О чем он думал в этот момент? Задавая себе эти вопросы, я притащил Тему в то самое кафе, где впервые поцеловал Олега. Мы сели на то же место, заказали себе по два шарика мороженного и по стакану сока и приступили к обсуждению сложившейся ситуации.
-И что же ты собираешься делать, друг мой? – в свойственной ему манере спросил меня Тема.
-Сделать так, чтобы Оля поменьше общался с этим.
Артем усмехнулся.
-Попробуем задать вопрос по другому… Как ты это осуществишь?
Я пожал плечами. Честно говоря, я тогда еще не размышлял над этим, надеясь разобраться, так сказать, по ситуации.
-Переспишь с ним сегодня?
Я поперхнулся соком, когда он это сказал. Откашлявшись и уже не глядя на него как на полного идиота, я спросил:
-Ты это серьезно или опять шутишь?
-Таким не шутят, - заметил тот.
Я не мог с ним не согласиться.
-Он мой брат!
Артем рассмеялся. Мне были понятны причины его смеха. Он подтвердил мои предположения словами:
-И ты говоришь это после того, как его поцеловал, после того, как начал своеобразную войну за него с этим рыжиком?
Мне не понравилось, как Тема назвал новоиспеченного парня Оли. «Рыжик» было чересчур ласкательным, приятным именем для него. Но, с другой стороны, «рыжик» ведь не был виноват в том, что именно его Олег решил использовать, чтобы отомстить мне… Однако в тот момент я об этом совсем не думал.
Проговорив еще с полчаса, мы ушли из кафе к Артему. Он скинул мне на флешку несколько песен, понравившихся мне и тринадцатисерийное аниме, которое я давно уже хотел скачать, но руки все не доходили. План по отбиванию Олега у рыжика у нас так и не сочинился. Смирившись с этим, я ушел от Темы, договорившись встретиться с ним завтра: надо было отдать ему флешку и обсудить события пока предстоящего, а завтра уже прошедшего вечера.
До дома я добрался без приключений. Выкурил у подъезда сигарету, медленно поднялся по лестнице. Дверь в квартиру была открыта. В прихожей обнаружились кроссовки Оли. Обуви рыжего я не обнаружил, чему был несказанно рад. Предстоял серьезный разговор…
-
-
10.10.2009 в 08:32-Постарайся впредь не вести себя, как шлюха, - я уже было ринулся с кулаками на брата, но руки Сереги не дали мне пошевелиться. «Спокойней,» - шепнул мне рыжик, а Глеб обернулся и с ехидной ухмылкой доложил: - И, запомни, сегодня ты ночуешь дома. Родители обещали позвонить, а мне, знаешь ли, нет никакого резона выгораживать тебя перед ними.
Вот сволочь. Я теснее прижался к Сереге, пытаясь сдержаться и не выцарапать братцу глаза, а Артем тем временем с интересом рассматривал моего парня, будто увидел что-то занятное… злость потихоньку проходила, уступая место холодному расчету. Судя по реакции Глеба, мой новый облик не оставил его равнодушным, а это значит, что хоть один раунд да остался за мной. Теперь нужно было сделать такой ход, чтобы одновременно остаться жертвой и привязать к себе брата окончательно. Парочка уже свалила к выходу, нежно обнимая друг друга, а я все не мог прийти в себя. Неужели Глеб не понял, что все это было сделано ради него? Я не хочу потерять брата… И пойду на все.
- О чем задумался? – Серега зарылся лицом в мои волосы и поцеловал мягкие волоски на затылке… По телу пробежала волна дрожи, а колени самопроизвольно подогнулись. Как приятно… Точно! Уж после секса Глебушек (хехе) никуда не денется. Вот только как бы все организовать…. – Олежка?
- Прости, - я тряхнул головой, возвращаясь к реальности. – Сереж…Ты не обидишься?...
Да, я жуткая сволочь, но если у меня был хоть маленький шанс удержать рядом с собой Глеба, надо было его использовать. А Серега… Что же, друзья приходят и уходят…
- Все же ты решил быть с ним? – приятель грустно улыбнулся и отпустил меня.
- Я… - ну вот почему я не могу так запросто сказать это? Не могу обидеть такого хорошего человека…
- Да ладно, - веснушки на носу рыжика забавно заплясали, когда парень улыбнулся, и мне не оставалось ничего иного, как улыбнуться в ответ. – Так что ты хотел?
И как попросить его об этом, зная, что причиню боль?
- Сереж… - я вдохнул поглубже и быстро произнес. – Помоги мне соблазнить Глеба.
Сказать, что Серега удивился – это ничего не сказать. Но он все же поднял свою челюсть с пола и придвинулся ко мне, шепча на ухо:
- Ты понимаешь, что потом не сможешь убежать?
- Да…
- Хм… Смело. Тогда слушай.
Я с ужасом разглядывал пузырек со смазкой в сексшопе. Мама! И я ЭТИМ натирался! Тот же самый запах шоколада и чего-то непонятного, та же гладкая упаковка… Блин.. знал бы – ни за что бы не притронулся. Я еще раз открыл пробку и втянул в себя сладковатый аромат.
- Это очень хорошая смазка, - Серега подошел неожиданно и взял пузырек у меня из рук. – И очень дорогая. Давай купим вскладчину?
Теперь пришла очередь мне ронять челюсть на пол:
- Тебе-то это зачем?
- Ну, скажем так… - рыжик шкодливо лизнул мое ухо и пробежался пальцами под ремнем джинсов. – Я сильно надеюсь, что вы с Глебом долго не протянете.
И что можно было на это ответить? Пришлось благодарно улыбнуться и подойти к кассе. А объяснять, что брата я отпущу только под угрозой смерти, причем, его, смысла не было. Ведь не было?
Уже у Глеба дома мы перешли к настоящим приготовлениям, благо, брат где-то шлялся. «Наверняка с Артемом,» - скривился я.
- Олег.
Серега стянул с меня футболку и, усадив к себе на колени, принялся подробно рассказывать, что и как надо делать после его ухода. В принципе, он предлагал свою помощь, но я отказался. И так уже нагло использовал хорошего человека.
- Ладно, - поднялся рыжик и потрепал меня по волосам, - не дрейфь, прорвемся.
Да уж… Кто-то сегодня точно прорвется. Руки тряслись так, что пришлось выполнить пару дыхательных упражнений из курса йоги, чтобы привести себя в относительный порядок. Хотя волнение никуда не делось. Я прошлепал в ванную и полностью разделся, внутренне передергиваясь от страха. А что если он придет не один? А что если Глеб откажется от меня? Почему-то второе показалось более страшным.
Прохладная масса стекла на пальцы, дразня нос своим ароматом, и тут я наконец-то понял, как пишутся эти гребанные сочинения! Очень вовремя, ничего не скажешь… Я посмотрел на руку. Теперь надо было смазать себя изнутри и растянуть… Серега сказал, что это будет больно. Эх, была не была.
Я уже почти коснулся входа пальцами, как дверь ванной распахнулась, являя моему взгляду обалделое лицо Глеба. Блин, он не мог прийти на десять минуть позже?
- Блядь… - это он мне? Ну конечно, что еще он мог подумать, застав брата в столь недвусмысленном положении в собственной ванной? Все желание соблазнять брата тут же перелилось в ненависть, вкупе со страхом, а тело неожиданно зазнобило от проникающего в ванную сквозняка из коридора.
- Сам блядь! – крикнул я и попытался обратно захлопнуть дверь. Это надо же, так глупо опозориться! Ну неужели у меня никогда не получится сделать все как надо? Почему все так сложно? Не будь этого поцелуя в кафе, я мог бы сделать вид, что все осталось как раньше! Дурацкий Артем, дурацкий Глеб, тупой и уродливый я! Я облокотился о кафель и сполз по нему на пол, чувствуя, как по щекам катятся соленые капли. Все это изначально было ошибкой: и поцелуй, и переодевания, и мои глупые попытки соблазнения… Но только что делать, если я люблю его? Люблю…
- Люблю…
- Я тоже тебя люблю… - я изумленно открыл глаза, встретившись с пламенеющим взглядом Глеба, а он подхватил меня на руки и без слов потащил в комнату. От него пахло сигаретами и кофе. Такой родной, такой близкий и одновременно с этим ставший недосягаемо далеким. Я терся лицом о рубашку Глеба, впитывая его запах, тепло. В последний раз. Потому что я умудрился проиграть самое важное сражение в своей жизни. Брат уложил меня на кровать, вытянулся, обнимая, рядом и с улыбкой принялся гладить покрашенные волосы. Как будто хотел запомнить этот момент. – Блондином ты мне нравился больше…
Ну, вот зачем он это сказал? мне же и так хреново? Захотелось поиграть с глупым мальчишкой? Унизить меня лишний раз? Молодец, братишка. А потом, когда я, не выдержав, все же всхлипнул, наклонился ближе и поцеловал, сразу проникая языком в рот. Так сладко, так невыносимо неправильно… но идеально подходя нашим жизням…
-
-
11.10.2009 в 13:04-Блядь…
Я сказал это вслух? Твою мать… Нет, но… ТАКОГО я не ожидал.
Я смотрел на моего брата, стоящего в отнюдь недвусмысленной позе, и не мог пошевелиться. Я… нет, честно, я не знал, что он на такое способен… Дурак…
-Сам блядь!
Сорвавшись с места, он захлопнул дверь перед моим носом. Но я открыл ее тут же. Олег сидел на полу. Первой промелькнувшей мыслью, было, что ему, наверное, холодно. Хотелось обнять его, прижать к себе, согреть, успокоить, утешить…
-Люблю… - едва слышный шепот.
Неверяще я уставился на него. Неужели мне не послышалось? Поборов свои страхи, я произнес отчетливо:
-Я тоже тебя люблю.
Он открыл глаза, с искренним удивлением посмотрел на меня. Сдерживать себя рядом с ним я не мог совершенно. Особенно после того, что увидел, наверное, всего минуту назад. Подхватив его на руки, я отнес парня в комнату, уложил на кровать. Он выглядел в тот момент удивительно хрупким и беззащитным. В порыве нежности я провел руками по его волосам и усмехнулся:
-Блондином ты мне нравился больше.
И в этот самый момент он не сдержался. Всхлипнул. Черт, да мне самому тогда хотелось заплакать! От счастья, которое нежданно-негаданно мне привалило.
Приблизившись к Олегу, я осторожно коснулся губами его губ. И сам не заметил, как осторожный, робкий поцелуй превратился в жадный, страстный. Он отвечал неумело, но пылко. Руки его обнимали меня за шею, ногами он обвил мои бедра. Я понимал, что вот-вот сорвусь и перестану себя контролировать. Мне следовало отодвинуться от него, отпустить, уйти, сказать, что происходящее – ошибка. Но я не хотел ранить это ранимое, светлое создание, так жавшееся ко мне.
Я осторожно, боясь его спугнуть, провел руками вдоль его тела, от плеч до бедер. Спустился чуть ниже, чтобы поцеловать его шею, слегка укусить и тут же зализать укус, вызвав негромкий, удивленный стон. И еще ниже. Покрыть чередой поцелуев светлую кожу, лизнуть сосок, заставив его выгнуться навстречу мне. Я не смог сдержать улыбки, наблюдая за его реакцией на мои прикосновения. Вернувшись к его губам, я просунул руки между его телом и кроватью, медленно провел пальцами по его спине. С губ его сорвался громкий, гортанный стон. Так вот она – твоя чувствительная зона, а, братишка? Не отвлекаясь от его губ, я провел по его спине ногтями, слегка царапая. Он шумно выдохнул, прижимаясь ко мне все крепче, я обнял его, прижал к себе, повернулся вместе с ним на бок…
Звонок телефона заставил нас, вздрогнув, оторваться друг от друга. Он с каким-то неожиданным испугом посмотрел на меня. И, боюсь, я в тот миг выглядел также: словно преступник, которого поймали с поличным.
Подняв трубку, я хриплым голосом произнес:
-Алло?
-Дорогой, что же ты так долго не брал трубку! – раздался из динамиков голос матери.
Сердце мое на мгновение замерло, отдавшись мучительной болью. Голос этой женщины вернул меня с небес на землю. У ведь уже говорил, что всю мою жизнь старательно портит женский пол?
-Я принимал душ, - солгал я, не сводя взгляда с брата, явно уже понявшего, кто звонит.
-А Олежек? Почему он не поднимал трубку? Он не у тебя? – голос стал подозрительным.
-У меня… - ответил я, закусывая губу, как это обычно делал Оля.
-А ну-ка дай ему трубку!
Я протянул брату трубку. Когда он брал ее, руки его дрожали. Черт, мы чуть не натворили дел! Я чуть не натворил…
-Да, мам.
Я встал с постели и отправился в ванную. Там, на полу, обнаружилась одежда Олега. Собрав, я отнес вещи к нему, недвусмысленно дав понять, что ему следует одеться. Он, не отвлекаясь от разговора, кивнул. Я же вновь вернулся в ванную, где обнаружил новый бутылек со смазкой. А парнишка-то хорошо подготовился…
Когда я вернулся в комнату, Олег уже закончил разговаривать и как раз натягивал на себя футболку. Я сел в свое любимое кресло и, молча наблюдая за ним, подождал, пока он оденется. Повисла неловкая пауза. Надо было что-то говорить, но слова застревали в горле, отказываясь выходить в свет. Сглотнув, я все-таки заставил себя говорить:
-Мы не можем больше жить в одной квартире.
-Вот как? – отстраненно поинтересовался Оля, глядя в одну точку.
Облизнув пересохшие губы, я продолжил:
-Ты сам видел, к чему это может привести.
Снова – пауза. Долгая, тяжелая тишина давила на нас, заставляя желать сказать хоть слово, но не давая осуществить желаемое. А затем последовал взрыв. На секунду раньше, чем сорвался я, сорвался Олег.
-Ну и что?! – выпалил он. – Что нам мешает?! Мы же любим друг друга! – короткая пауза и тихий вопрос:
-Или ты меня – нет?
Черт, черт, черт! Не надо было целовать его в кафе. Не надо было отвечать ему вчера вечером. Не надо было обнимать его сегодня так…
-Это не любовь – это влечение, - стараясь говорить равнодушно, проговорил я. – Противоестественное, к тому же. Тебе стоит переключиться на девушек.
-А тебе – нет? – злой, насмешливый тон резанул слух.
-Ты же сам сказал, что я педик, - усмехнулся я, поморщившись. – Ты был прав.
Я встал с кресла и направился в прихожую. Он молча последовал за мной. Не произнося ни слова, он наблюдал, как я надеваю ботинки, куртку, взъерошиваю черные волосы привычным уже движением, долго разглядываю себя в зеркале.
-Куда ты собрался?
Я молчал, не желая ему отвечать. Потому что знал, что, когда он узнает ответ, у меня навряд ли останутся шансы быть с ним. Теоретически, я должен был желать этого. Но все во не протестовало против такого исхода событий.
-К Артему?
Я, наконец, посмотрел на него. Лицо его не выражало никаких эмоций, но глаза… Ему было больно. Я знал этот взгляд. Видел такой много раз, когда расставался со своими парнями, с которыми никогда не мог продержаться дольше двух месяцев. Наверное, если бы Олег стал моим парнем, я бы также бросил его, спустя всего шестьдесят дней. Лучше уж пусть он почувствует легкую боль сейчас, чем острую – потом.
-К нему, - коротко ответил я и развернулся, чтобы уйти.
Но он встал на моем пути и, глядя прямо в глаза, объявил:
-К НЕМУ я тебя не пущу!
«Зачем ты это делаешь, Оля? Зачем ты причиняешь нам обоим эту дикую боль?»…
-
-
11.10.2009 в 13:04-Да, мам.
Глеб принес мне из ванной одежду и вновь скрылся за дверью. Черт… все ведь почти получилось, и если бы не звонок. Я никогда не думал, что с кем-то может быть так нежно, сладко, безумно. Теперь я все сделаю для брата… кроме одного – я не смогу его отпустить. «Я тоже тебя люблю». Он ведь любит, действительно любит! А я?
- Олежка, ты слышишь? – раздался в трубке обеспокоенный мамин голос. Ну вот как же не вовремя она позвонила.
- Слышу.
- У вас все в порядке? Глеб тебя не обижает? – хехе. «Мам, я только что чуть не трахнулся с собственным братом, у меня стоит так, что в глазах темнеет. А любимый братик параллельно спит с длинноволосым ублюдком. И еще мы оба Геи. Это вам подарок к годовщине». Интересно, получив такой ответ, мама сразу примчится или все же подождет пару часов до вылета самолета?
- Все хорошо. Глеб мне сочинение писать помогает, наверное, я даже на тройку вытяну эту четверть.
- Ну, вот и славно, - я просто почувствовал, как на другом конце провода мама расслабила напряженную спину. Так они знали? Все это время? – И, Олежка, не забудь, что тебе завтра в школу. Не вздумай прогулять!
- Ладно, ма. Хорошо вам отдохнуть.
- Спасибо, солнышко. Целую.
Я положил трубку на стол и зарылся пальцами в волосы. Так непривычно – чувствовать, как короткие прядки колко впиваются в ладони. Но надо привыкать, теперь все будет иначе…
Глеб вернулся как раз, когда я натягивал на себя футболку и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Мой братик. Такой сильный, красивый, нежный… любимый. Я с трудом подавил рвущиеся откуда-то изнутри слезы. Все ведь хорошо, тогда почему я плачу?
-Мы не можем больше жить в одной квартире, - я замер посреди комнаты с пальцами на молнии джинсов. Я что-то сделал неправильно?
-Вот как? – ну же, скажи, что пошутил! Скажи, что все теперь будет иначе: совместные вечера, поцелуи, улыбки. Пожалуйста! Я так устал быть один…
-Ты сам видел, к чему это может привести, - внутри словно пронесся огненный шторм. По дискавери как-то показывали, как пожар выжигает леса, оставляя за собой только черные угли. Но это было впереди, а тогда внутри меня бушевало пламя.
-Ну и что?! Что нам мешает?! Мы же любим друг друга! – брат расслаблено сидел в кресле, не глядя мне в глаза. И тут внутренний огонь коснулся самой болезненной точки. Артем. Это с ним Глеб был в постели, это его целовал все это время… Так? -Или ты меня – нет?
-Это не любовь – это влечение. Противоестественное, к тому же. Тебе стоит переключиться на девушек, - влечение? Так я для тебя был лишь игрушкой? Огонь поднялся до небес, опаляя красными лепестками небо, и неожиданно стих. Не осталось ничего, кроме черной, выжженной проплешины желания отомстить.
-А тебе – нет?
-Ты же сам сказал, что я педик. Ты был прав, - так и хотелось вмазать этому придурку по его довольно скалящейся роже. Нет, Глеб не педик… Глеб – сволочь, каких поискать. Ненавижу… Ненавижу и отомщу. Втопчу в грязь, унижу, заставлю страдать, как страдал я…
Брат неторопливо вышел в коридор и стал натягивать куртку. Сбежать надумал, гад? Не выйдет. Я твердо решил поквитаться с этой падлой.
-Куда ты собрался? - глупый вопрос. Куда же еще, как не к своему хахалю с косичкой! - К Артему?
Глеб, наконец, посмотрел мне в глаза. Смешно, что в его взгляде не было ничего, кроме чувства победы. А я лелеял собственную злость, чтобы позже нанести самый чувствительный удар. Это он изменил меня, он сам отказался от моих чувств, значит, Глебу же и придется понести наказание.
-К нему, - и схватился за дверную ручку. Нет уж… Я рванулся вперед, загораживая собой проход.
-К НЕМУ я тебя не пущу! - брат попытался меня отодвинуть с прохода и, похоже, сильно удивился, когда это у него не получилось. Я же был готов сопротивляться до последнего, лишь бы у Глеба не осталось возможности забыться и отпустить чувство собственной вины. А слова сами летели с губ, все сильнее скручивая тугой комок боли внутри. – Ты будешь один, теперь навсегда. Будешь страдать и мучаться, день за днем, вспоминая, как бросил меня. А я стану твоей тенью, и в каждой своей неудаче ты сможешь заметить мой облик.
Глеб испуганно отшатнулся, пытаясь прикрыться руками. Неужели я такой страшный? Зеркало отразило маленького демона с мокрыми дорожками на щеках. Надо же, я и не заметил, что плакал… И почему-то от этого факта тягучая злоба превратилась в ненависть. В чувство, которое позволяет легко и небрежно убивать родных и близких.
- Оля… - Глеб попытался коснуться моей щеки в успокоительном жесте, но я увернулся и с улыбкой (похоже, у меня теперь появилась еще одна маска) доложил:
- Я хочу, чтобы ты рыдал, умирал день за днем, медленно и мучительно. И всегда один. Чтобы тебе было так же хреново, как и мне… братик.
Выплюнув последнее слово, я рванул за дверь, напрочь забыв про куртку и обувь. Так и бежал по ночным улицам, не чувствуя ни холода, ни боли в ступнях. Перед глазами стояло испуганное лицо брата. Я сам разрушил нашу семью и нашу любовь.
Волос коснулась и тут же растаяла хрупкая снежинка. Потом еще одна, и еще. Я подставил ладонь под одну из предвестниц зимы и с удовольствием наблюдал, как растекается маленькой лужицей по коже тонкий узор. Прям как я…
Утро выдалось солнечным и ослепительно белым: наконец-то выпал первый, настоящий снег. Вчера вечером я насмерть перепугал соседей, у которых были запасные ключи от родительской квартиры, свои внешним видом, но все же смог отвертеться от порывов вызвать врача. А сегодня был понедельник, и поход в школу должен был принести несколько сюрпризов. Я набрал номер Сереги:
- Алло, Серый?
- О, какие люди! – радостно отозвался приятель и тут же осведомился. – ну, как все прошло?
- Выходи в школу. По пути все расскажу.
Я последний раз кинул взгляд в зеркало перед выходом и вздрогнул: с амальгамной пленки на меня взирал демоненок с льдинками голубых глаз и жутковатой улыбкой. Только рожек и хвоста не хватало. «Ничего, с Глебом и они быстро отрастут», - грустно подумал я и выскочил из квартиры, накинув на плечи старую отцовскую кожанку.
Серега терпеливо ждал во дворе, покуривая сигарету. Хм… Не знал, что приятель курит. Ну, да это и не важно.
- Привет, - парень вздрогнул, заглянув мне в глаза, и невольно отодвинулся на шаг. Страшно? Похоже, теперь мне точно не найти друзей…
- Что случилось… Оль?
«Оль», мне понравилось это имя (в кои-то веки!). Что-то, совсем не походящее на прошлого скромного и мягкого мальчишку. Пожалуй, именно так я теперь буду представляться.
По пути в школу я кратенько пересказал приятелю вечернее происшествие, опустив свои планы и пылкую речь в адрес Глеба, и немного понежился в сочувствии рыжика. Хехе. Теперь-то вы у меня все поплачете.
А на школьном крыльце нервно курил в ожидании кого-то мой «любимый» братец. Что же, начнем нашу занимательную игру «догони меня кирпич»…
-
-
11.10.2009 в 13:04Он ушел, хлопнув дверью. Без кроссовок, без куртки. А я… А что я?
Я – эгоистичная скотина. Был, есть и буду…
Не знаю, сколько я просидел на полу в прихожей, подпирая спиной дверь. Олег не вернется – я знал это. Сейчас он ненавидел меня. И я не представлял, как вернуть его прежнего.
Рука сама протянулась к мобильнику, лежащему в кармане куртки. На автомате я набрал номер Артема. Я уже успел привыкнуть к нему. К тому, что он всегда рядом, что ему всегда можно позвонить, рассказать обо всем, получить дельный совет. Из трубки раздался его голос, успокаивающий почему-то:
-Что случилось, Глеб?
И этот голос, заставивший боль утихнуть, вызвал слезы. Соленые капли потекли из глаз, оставляя мокрые дорожки на щеках. К горлу поступил комок, грозящий превратиться во всхлип. Я боялся сказать хоть одно слово, я не хотел плакать в трубку.
-Глеб? – голос его стал обеспокоенным.
И я, не сдержавшись, всхлипнул в трубку.
-Приезжай, пожалуйста, - выдавил я и положил трубку, не желая объяснять, что произошло, по телефону.
Он приехал быстро. Спустя минут, эдак семь, он уже постучал в дверь. Я заставил себя подняться с пола и впустить его. Он встретил меня обеспокоенным взглядом, который тут же перерос во взгляд до предела взволнованный: он увидел, что я плакал. В кои-то веки…
-Что случилось? – спросил Тема, когда, усадив меня в кресло, заставил съесть таблетки валерьянки, запивая их чаем.
Я не мог произнести ни слова. Меня трясло, я икал. А еще не знал, с чего начать. Описывать начало вчерашнего вечера не хотелось. Это было слишком личным. Но без описания того, что произошло между мной и Олегом, рассказ о причине моего состояния был бы малопонятен. Пришлось рассказать все. Но начало вечера я описал так кратко, как только мог:
-Я чуть не переспал с родным братом…
Тема присвистнул. Я затравленно посмотрел на него. Он, как всегда, легко прочувствовал мое настроение, а точнее – отсутствие такового (да чего тут не прочувствовать – хреново, оно и в Африке хреново…), и мигом посерьезнел. Однако причины моего глобального расстройства еще не были до конца ему ясны. Я поспешил объяснить:
-Нас прервал звонок мамы.
-Оу…
Я посмотрел на друга исподлобья:
-Не прерывай, пожалуйста
Сделав пальцами крест, он приложил его к губам, в такой шутливой манере давая мне понять, что больше не проронит ни слова. Надо отдать ему должное: подобные его жесты хоть медленно и по чуть-чуть, но поднимали мне настроение.
-А потом я сказал, что нам не стоит жить в одной квартире… И, что все это – не любовь, а влечение.
Артем помрачнел.
-Ты, конечно, можешь и обидеться, но я все-таки скажу… Ты – идиот, Глеб.
Повисла долгая пауза, почти такая же, как в разговоре с Олегом. Воспоминания о нашем разговоре кольнули болью в сердце. На глаза снова навернулись слезы. Закусив губу, чтобы сдержать очередной всхлип, я уставился в пол – лишь бы Тема не заметил «глаза на мокром месте».
-Своей фразой про «не любовь, а влечение» ты ранил мальчишку. Нет, ты не мог привести как оправдание то, что вы – братья. Ты мог бы сказать, что он еще ребенок! Но нет – ты у нас бьешь не в бровь, а в глаз! Поздравляю: мальчишка тебя ненавидит.
-Что мне делать? – прошептал я, не надеясь, что Артем услышит.
Он услышал.
-Иди к нему и извинись. Ползай на коленях, умоляй. Может, поможет.
-Не смешно.
-А ты думаешь, что я смеюсь? – Тема усмехнулся. – Это – твой единственный шанс вернуть его.
-Но я не хочу его возвращать! Я не могу… рядом с ним.
Артем глубоко вздохнул и, встав с кровати, подошел ко мне. Сел передо мной на корточки, ловя мой взгляд, глядя прямо в глаза. Увидев в них что-то важное, он удовлетворенно кивнул и, встав, провозгласил:
-Ты должен во всем меня слушаться, если хочешь его вернуть.
Я кивнул. В тот момент я готов был на все, лишь бы Олег перестал меня ненавидеть. Вообще на все. Даже просить прощение, стоя на коленях…
-Прежде всего, ты должен переехать ко мне.
Я резко поднял голову, изумленно глядя на друга. А это еще что за…?
-Для всех, в особенности – для Олега, мы должны быть парой. Поцелуи на улице, объятья, влюбленные взгляды – я знаю, что ты сможешь их разыграть. Он должен ревновать. Ревность – великая сила.
Кажется, я начал понимать его план. Значит, ревность… Атаковать Олега его же оружием. Ко мне медленно возвращалась уверенность к себе. От любви до ненависти – один шаг…
-Дальше. У тебя ведь сейчас по плану практика?
Я кивнул, уже догадываясь, к чему ведет Тема. Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Надо же, я еще способен улыбаться…
-Ты пойдешь на практику в качестве учителя истории в школу, где учиться твой брат. Сделай все возможное, чтобы вести в его классе.
Я снова кивнул. Настроение поднималось со скоростью скорого поезда. (да простят мне читатели этот каламбурчик (примечание великого автора))). Кажется, все еще можно было вернуть на свои места.
-Я буду встречать тебя с работы по возможности часто. Будут навещать тебя там, и все такое. Но для остальных учителей мы должны быть просто друзьями. Только Олег будет думать, что мы – парочка. Тебя не должны уволить…
Артем ходил по комнате из стороны в сторону, составляя план буквально на ходу. И каждое его слово возвращало мне надежду на возвращение хороших отношений с братом.
-И последнее: я должен совратить рыжего.
Не выдержав, я рассмеялся. Нет, это очень в стиле Темы! «Всем помогу, но и для себя выгоду найду» - вот его девиз!
Видя, что я чувствую себя уже далеко не хреново, Артем позволил себе улыбнуться. Хоть он был на моей стороне. А вскоре – я был уверен – на моей стороне будет и рыжик. У Темы – просто дар убеждения.
Как только план был создан, я отправился в школу. Пройти собеседование оказалось легче легкого. Меня приняли в качестве учителя-практиканта по истории. Мне вдвойне повезло, что историк, ведущий уроки в классе моего брата, заболел. Мне предложили начать работу в этот же день, на что я с радостью согласился.
Обустроившись в кабинете, я вышел на улицу покурить. Почти сразу я увидел своего брата в компании с рыжим. Я мог только усмехнуться, когда он, с гордо поднятой головой прошел мимо, не сказав мне ни слова. Он-то надеялся, что я остановлю его. Не тут-то было. Он-то еще не знал, что мы встретимся всего через несколько минут после звонка…
Звонок прозвенел. Ко мне, стоящему в этот момент в холле, подошел завуч по учебной части. Вместе мы прошли к кабинету истории. Он вошел первым. Я, стоя за дверью слушал его речь о болезни учителя.
-Замещать у вас будет учитель-практикант…
Я вошел в кабинет, не сдержав улыбки при виде сверхудивленных лиц Оли и рыжика.
-Сеноженский Глеб Георгиевич.
Урок прошел относительно мирно. Я спросил домашнее задание, объяснил новую тему. Олег и рыжик весь урок перекидывались записками и перешептывались. Забрав одну из записок Олега к Сергею, я попросил их задержаться после урока. Остальных ребят я отпустил пораньше. Ученикам я определенно понравился в качестве учителя. Я старался.
Олег и Сергей подошли к учительскому столу, изображая равнодушие с воистину актерским мастерством. Я решил на мгновение забыть, что был знаком с ними до этого и разыграл из себя строгого учителя:
-Парни, если вы думаете, что если я практикант и долго тут не продержусь, то вы можете относиться ко мне без особого уважения, то вы очень сильно ошибаетесь. Прежде всего – я старше вас и я – ваш учитель. И я не желаю, чтобы на моих уроках по классу летали записки. Нового учителя вы вполне могли бы обсудить после уроков.
Произнеся эту речь, я соизволил их отпустить. Довольно улыбаясь глядя им вслед, я решил, что работа в этой школе будет очень и очень интересной. Тем более, что я увижу этих двоих и завтра (сдвоенный урок обществознания), и послезавтра (еще одна история), и, наверное, послепослезавтра (элективный курс, который меня также пригласили провести). Да, все так Артем – гений. И как я сразу не додумался устроиться в эту школу?
-
-
11.10.2009 в 13:05Афигеть! Он будет вести у нас уроки? Боже ж ты мой, я о таком счастье даже помыслить не мог… Моя идея для начала угробить репутацию братца как педагога была одобрена Серегой с первой же попытки. Правда, приятель выразил сомнения, типа «ну это же твой брат». Точно, руки сжались в кулаки, это мой братишка, милый, заботливый, который вчера чуть было не трахнул, а потом со спокойным выражением на лице выпнул из дома. Я бы не удивился, узнав, что он после моего ухода свалил к драгоценному Артему. Хотя зачем ему было сваливать? Квартира же освободилась. Так что весь урок мы с Серегой перекидывались записочками и составляли коварный план. Идея была проста и банальна: соблазнение собственного брата прямо в здании нашей чудесной школы.
В идеале, конечно, хотелось бы посадить Глеба за решетку, но это было бы не так интересно. С другой стороны: инцест – раз (сам вчера заявил, что мы братья!), совращение несовершеннолетних – два (ай-яй-яй, нехороший мальчик Глеб Георгиевич) и в дополнение картины – преподаватель-гей. Наши старые курицы точно не одобрят такой выбор своего «замечательного» выпускника.
Пока мы отвлеклись на планирование, Глеб вызверился и отобрал одну из записок. Слава богу, что к тому времени мы успели набросать примерный план погружения братца в дерьмо. Поэтому на бумажке не было ничего, кроме договоренности пойти после уроков ко мне.
Идиот. Это я про Глеба. Он выразил свое неудовольствие нашим поведением и соблаговолил отпустить нерадивых учеников на следующий урок. Какое счастье! Может, стоило в ножки поклониться?
- Если ты продолжишь так явно демонстрировать свою ненависть, то у нас ничего не получится, - Серега притащил из столовой пару бутербродов, и мы устроились на подоконнике, ожидая начала урока.
- Не боись, - ухмыльнулся я, - пусть сначала расслабится, решит, что я тупо обиделся и не хочу с ним общаться.
- И что? – не понял приятель моей мысли.
- А то, - наставительно произнес я, - что он в любом случае попытается помириться со мной. Как минимум, заключить нейтралитет, дабы родители не просекли о произошедшем. Отец-то, быть может, просто поругается, а вот мама Глебу оторвет все, что свисает за своего «милого ребенка».
- Ты сейчас не очень похож на «милого ребенка», - Серега нахмурился и чересчур серьезно посмотрел на меня. – В тебя как дьявол вселился. И мне, если честно, страшно находиться с подобным существом в одной комнате.
Вот блин. И чего привязался? Меня вполне устраивал мой внешний вид, да и девчонок, кстати, тоже. О! Имело смысл начать встречаться с кем-нибудь, чтобы отвести от себя лишние подозрения в соблазнении братца.
- Ладно, пошли на урок, а то влетит за опоздание.
Мы быстренько дожевали бутерброды и потащились на физику. Точнее, это Серега потащился, я же был любимым учеником и надеждой всей школы по этому предмету. Что и сослужило добрую службу лично мне.
- Олег, - Владимир Викторович отвлекся от беседы с каким-то мужиком и подозвал меня к себе. Пришлось идти, изображая хорошего и послушного ребенка. – Я даже не сразу узнал тебя с новой прической. Вот, познакомься, это – Георгий Алексеевич, зав кафедры квантовой физики из Бауманки.
Я удивленно посмотрел на высокого, плотного мужчину с шикарной шевелюрой и щеточкой усов над верхней губой. Бауманка? Хм… Я с седьмого класса грезил этим вузом, готовился поступать туда сразу по окончании школы. Правда, маме не нравилось, что мне придется переехать в Москву, но… кого это волнует?
- Здравствуйте, - так, надо культурно и вежливо выяснить, чего ему надо.
- Проходите в лаборантскую, - вклинился физик, - там и поговорите спокойно.
Я вылетел из лаборантской, как на крыльях. Ура! В кармане брюк лежала визитка Георгия Алексеевича и приглашение в колледж при.
- Ну что? – сзади подскочил Серега и развернул меня к себе лицом. – Сияешь так, будто миллиард выиграл.
- Почти, - я просто не мог скрывать свою радость. – Меня пригласили доучиваться десятый-одиннадцатый класс в колледже при Бауманке, а потом сразу перейти на второй курс бюджетного отделения! Это же то, о чем я мечтал!
- Мне-то казалось, что ты мечтал о Глебе, - усмехнулся приятель. – Так ты не будешь ему мстить, как собирался?
- Вот еще, - губы сами растянулись в злой улыбке. – Просто это станет моим подарком себе, любимому, перед отъездом.
- А родители?
- Посмотрим…
Оставшиеся уроки прошли вполне спокойно, и даже встреча на одной из перемен с Глебом не смогла испортить мне настроение. Нет, ну надо же, как все удачно складывается. Мерзкое существо внутри ехидно потирало лапки.
После школы планы изменились, и мы пошли к Сереге. У того, к счастью, был Интернет, а мне было просто необходимо написать сочинение и вывезти оценки за учебный год на «хорошо». Вот интересно, а физик доложил Глебу, что я решил свалить из города?
Уже около одиннадцати вечера Серега закрыл тетрадь с очередным вариантом моего сочинения и принялся рассматривать мою нервно ерзающую на стуле тушку.
- Ну, чего там? – я уже тридцать раз пожалел, что отдал свое творчество приятелю на проверку. Он то хмурил брови, то удивленно из вскидывал, а под конец вообще закрылся тетрадью, доводя меня до бешенства.
- Знаешь, Оль, - Серега медлил, задумчиво потирая подбородок, - если бы я сам не видел, что это писал ты, ни за что бы не поверил.
- Все так плохо? – мысль, что придется просить Глеба о помощи отдавалась зубной болью и неприятным зудом между лопаток.
- Это не плохо. Это потрясающе!!! Я в жизни не читал ничего лучше!!
- Да? – если понравилось Сереге, то, может, и Шиза одобрит? Я нервно икнул. Потом еще раз. И еще.
- На, попей, истеричка, - усмехнулся приятель. – И какая свинья тебя за углом вспоминает?
«А действительно, - подумал я, выпивая воду из стакана, - эта свинья меня вспоминает?»
-
-
13.10.2009 в 13:45Время близилось к трем часам дня. Вторую смену я, слава богу, не обучал, а потому уже без пятнадцати три выбрался из школы. Артем уже ждал меня у выхода: мы заранее созвонились. Поприветствовав друга, я сразу же показал ему перехваченную записку.
-Надо бы за ними проследить… - заметил он, прочитав, куда и когда собралась направиться коварная парочка. – Но они уже не пойдут к Олегу… - Артем на долю секунды задумался. – Можешь достать журнал их класса?
Я пожал плечами. Попросив Артема подождать меня во временно ставшем моим кабинете, я взял из учительской журнал. Там, на одной из последних страниц, мы и нашли адрес Сергея Павлова, записанный понятным почерком его классного руководителя. Жил Сергей, как оказалось, недалеко от школы. Скорее всего, парни уже были там.
-Так, тебе туда нельзя, - решил Артем, и я с готовностью с ним согласился. – Пойду я. Это должно немного раззадорить Оленьку…
Я согласно кивнул. Договорившись встретиться на квартире у моих родителей, мы разошлись. Я отправился к себе: надо было собрать вещи перед переездом к Теме. Сам Тема отправился прямиком к Сергею. Потом, с его слов, я узнал о том, что произошло там.
«Дверь мне открыл Сергей. Забавно, но он, похоже, даже не посмотрел в глазок перед тем как открыть дверь. Ну что за молодежь пошла! Ничего не бояться… Да не смотри ты на меня как Ленин на буржуазию! Рассказываю я, рассказываю…
Итак, открывает он, значится, дверь. Изумление его, поверь мне, было неописуемо. Он прямо передо мной чуть было дверь не захлопнул! Представляешь? Да-да, больше не отвлекаюсь… Чуть дверь он передо мной не захлопнул, значит. Я ногу между дверью и косяком поставил. До сих пор нога болит… А затем, в общем, выходит в прихожую твой расфуфыренный братец. Спрашивает, значит:
-Ну, кто там?
Видит меня. Брови его прям на лоб полезли от удивления! Челюсть, правда, не отвисла, а жаль… Ну, он, конечно, быстренько взял себя в руки: твоя школа! И спрашивает у меня так презрительно:
-И чего ты тут забыл?
А я разыгрываю из себя святую простоту! Улыбаюсь так миленько (не твоему братцу, а парню егойному!), взглядом раздеваю. Да не брата твоего! Не ревнуй… Рыжик наш, конечно, красочкой заливается. Краснеет, то бишь. А я краем глаза на Оленьку смотрю:
-Дай-ка мне ключик от квартиры своих родителей. Глебушка свой потерял где-то, а ему срочно надо пару дисков забрать.
Ну, он, конечно, ощетинился. Не понравилось ему, что ты меня послал, да и я масла в огонь подлил – Глебушкой тебя назвал. И он мне отвечает, значит, вопросом на вопрос:
-А как же я тогда домой попаду? Ключ-то у меня один!
Ну, и тут я его добиваю! Коронная фраза и все такое…
-А! Глебчик тебе просил передать, чтобы ты у него ночевал. Вдруг родаки ваши позвонят.
Ну, он такой весь напрягся. А я продолжаю:
-Ты не боись, его там не будет. Он ко мне переехал.
Ну, твой зубы стиснул, кулаки сжал. Злиться, в общем. А у рыжика так вообще челюсть отвисла. Смотрит на меня как на пророка Моисея, ей богу. А я ему, пока твой на меня не смотрит, подмигиваю так игриво. Ну, он, ясно дело, опять краснеет. А твой ключик из кармана достает, мне вручает и говорит что-то вроде: «Проваливай». Злиться, скрыть эмоции не получается… Хех… Ну, вот, как то так…»
Рассказ Артема мне понравился. Все-таки какие-то чувства ко мне у Олега остались, раз он разозлился на известие о том, что я у Темы ночую. Однако, кроме этого, ничего полезного из своей вылазки Артем не почерпнул. А жаль: хотелось бы мне знать, какие у Олега планы. Но, думаю, вскоре я это узнаю опытным путем.
Я действительно забрал из квартиры свои диски. Потом мы отправились к Артему. Я оставил у него свои вещи, включая те диски, что взял дома. Мы вернулись в мою квартиру, где я, под чутким присмотром Артема написал Олегу записку и оставил ее вместе с ключами в прихожей. Мне было безумно жаль, что не получиться увидеть выражение лица моего братца после прочтения записки следующего содержания:
«Переезжаю к Артему. Квартиру оставляю на тебя. Не сломай ничего! Родителям, если будут спрашивать про меня (что навряд ли), отвечай, что я где-нибудь в душе/туалете или же сплю. НЕ ГОВОРИ, ЧТО Я СПЛЮ В ДУШЕ/ТУАЛЕТЕ!!! Удачи с Сергеем!
P.S. Не ревнуй!!!
Глебушка ^__^»
После того, как мы побывали у меня, мы с Артемом отправились к нему. Жил он, также как и я, в однокомнатной квартире. Но, в отличие от того же меня, он ее не снимал. Квартиру ему купили родители на совершеннолетие.
Вечер мы провели за обсуждением выражения лица Олега при прочтении моей записки, чтением яойных флаффных фанфиков и просмотром какой-то трехсерийной мелодрамы, в которой все почему-то закончилось хорошо. Мы вроде бы порадовались за ее персонаже и отправились спать.
Думаю, стоит сказать, что спали мы в одной постели. Ложиться на пол не хотел ни я, ни Артем, вот и решили… также, думаю, стоит сказать, что ночью мы только спали, а не делали ничего, о чем вполне могли подумать читатели сего опуса.
Проснулся я рано. Порадовав своего якобы парня чашечкой кофе в постель, я быстро принял душ, почистил зубы и, собравшись, отправился в школу, предвкушая очередную встречу с братом. С Темой мы договорились, что он зайдет ко мне прямо перед уроком у Олежкиного класса.
Урок истории у Сергея с Олегом стоял третьим. Первым уроком у меня было обществознание у седьмых классов, вторым стояло окно. За пару минут до звонка со второго урока я позвонил Теме, напомнив о встрече. Тот как раз вытаскивал мой мотоцикл из своего гаража.
Перемена после второго урока длилась десять минут. На середине перемены все ученики уже собрались в кабинете. Весело переговариваясь о чем-то, они то и дело поглядывали на меня с нескрываемым любопытством. Бросали на меня взгляды и Сергей с Олегом. Пару раз наши с Олей взгляды сталкивались. Он отворачивался поспешно, а я, ничуть не стесняясь, мог пялиться на него. На середине перемены зашел Артем. Я посмотрел на него прекрасно отыгранным вчера на «репетиции» влюбленным взглядом. Этот взгляд, конечно, не укрылся от моего братца. Это порадовало.
Мы с Темой вышли из кабинета. Поболтали обо всяких пустяках до конца перемены, он отдал мне дубликат ключей от своей квартиры: на всякий случай – и пообещал заехать за мной после работы. Прозвенел звонок на урок. Коридоры опустели. И я, прекрасно зная, что Олег наблюдает за нами, на прощанье чмокнул Артема в щеку. Кроме учеников 9 «А» - лицейского – класса, в котором обучался мой братец, не видел этого неожиданного проявления чувств. И все они подумали, что эти чувства – настоящие. Ну, по крайней мере, я надеюсь на это.
-
-
13.10.2009 в 13:45Значит, так, братец? Решил бить меня моим же оружием? Я поржал над запиской (все-таки у Глеба неплохое чувство юмора) и спокойно отправился спать. Хорошенько обдумав поступок Артема, я пришел к выводу, что между ним и Глебом ничего нет, кроме дружбы и прошлого, а значит, эта парочка что-то задумала.
«Глебчик тебе просил передать, чтобы ты у него ночевал. Вдруг родаки ваши позвонят,» - больше всего бесило то, что этот урод не стеснялся называть брата уменьшительно-ласкательным «Глебчик». Ну ничего… Ведь ни один, ни другой ничего не знали ни о Бауманке, ни о наших с Серегой планах. Правда, слегка напрягало, что приятель пол вечера трепался о том, «какой классный этот Тема». Классный… но ненадолго. Этот длинноволосый урод тоже свое получит, когда я подберусь к нему поближе.
И только в кровати, вдыхая запах Глеба, я позволил себе расслабиться. Именно здесь он целовал меня, ласкал, был таким нежным… От потери этого хотелось плакать, но слезы были выжжены ненавистью к брату. Я закрыл глаза и представил, что Глеб рядом, обнимает меня и шепчет те единственные слова, за которые я простил бы ему все: «Я тоже тебя люблю»…
На следующий день к Глебу подошел Артем, и парочка убежала шушукаться и строить глазки друг другу в коридор. Признаться, у меня то и дело мелькала мысль «а вдруг правда?», но взгляды, бросаемые Темой на Серегу, прогнали подобные пораженческие веяния. Зато появилась идея, как устроить красавчику веселую жизнь, правда, для этого придется использовать приятеля втемную. Я ехидно усмехнулся, краем глаза оглядывая фигуру брата за учительским столом.
- Сеноженский! – Глеб решил отыграться на мне? Ну, посмотрим, кто кого… - Расскажи нам о Курской дуге.
Эх, братик, неужели ты думал, что я забуду о твоей любимой теме? Я же вчера до трех ночи штудировал и свой учебник и твои исторические книги, обращая особое внимание на пометки на полях. Если ты хотел отыграться на мне на уроке, то не стоило оставлять в квартире столь ценный материал. Я устроил перед классом небольшое настроение, параллельно успевая принимать наиболее выгодные позы. Братишка героически выдержал дооолгое, с облизыванием губ и ласкательными касаниями пальцами карты описание диспозиций противников, отвел глаза, когда я принялся рассказывать о преимуществах и недостатках танков обеих армий (с наглядной демонстрацией длины дула), но явно пожалел о том, что заставил взять указку. Спасибо Сереге, который в шутку показал мне пол года назад соблазнение бильярдным кием. Ну… указка – это, конечно, не кий, но поразвлекся я славно.
К концу урока Глеб ослабил узел галстука, расстегнул одну пуговицу на рубашке и слегка покраснел. Нет, ну какой же он все-таки красивый… еще бы не был такой сволочью.
- Вот, собственно, основные аспекты этого боя, - я с довольной улыбкой посмотрел на брата и тут же потух, встретив его злобный взгляд.
- Три, Сеноженский.
- Что? – я просто ушам своим не поверил, а этот гад сидел и улыбался во все тридцать два, не обращая внимания на возмущенные возгласы остального класса. И вдруг стало так обидно. Я же действительно старался, учил эту гребанную историю, которую (и Глеб был в курсе) искренне ненавижу, проштудировал кучу книг, а он только на тройку оценил мои старания!
- Тройка, Сеноженский. Да и то, с натяжкой. Ваши доводы относительно тактик противников высосаны из пальца, а техописание танков вообще – полный бред. В следующий раз потрудитесь внимательнее прочитать учебник.
Я до крови закусил губу, стараясь не закричать, и молча смотрел на довольного своей выходкой брата. Сволочь. «Как же я ненавижу тебя… Твои глаза, похожие на горячий кофе. Твои руки, прикосновения которых до сих пор помнит моя кожа. Губы, такие мягкие и нежные в поцелуе… Ненавижу тебя за то. Что ты заставляешь меня чувствовать это…»
- Что же вы? – обеспокоено посмотрел на меня Глеб, привставая со стула. – Плохо себя чувствуете?
И тут я понял, что не буду его соблазнять, не буду мстить. Просто переживу причиненную старшим братом боль и уеду через пол года в Москву. А все, что было, пусть останется в прошлом, как урок на будущее.
- Нет, Глеб Георгиевич, - надо же, и даже голос стал твердым и спокойным. Просто не осталось поводов для гнева или страха. Раз у меня не было Глеба, то и жизни у меня тоже быть не могло, - все в порядке. Просто принял к сведению ваши слова. ВСЕ слова.
Мне показалось, или он вздрогнул? Какая, впрочем, разница?
Пока мы с братом выясняли отношения, прозвенел звонок, и народ, недоуменно косясь на нас, потянулся к выходу. Серега подхватил мои вещи и знаком показал, что подождет в коридоре, а я все не мог оторваться от Глеба, впитывая каждую его черточку, изучая каждую ресничку.
- Олег, - брат шагнул ко мне, протягивая руку, и наваждение спало. На что я надеялся?
- Простите, Глеб Георгиевич, задумался.
Он все же попытался остановить меня, схватив за запястье у самой двери:
- Наедине можешь звать меня просто Глебом. Я же твой брат.
- Простите, Глеб Георгиевич, - дурак! Неужели ты не понял, что мне больно быть рядом с тобой? – но в этой школе вы являетесь моим учителем. И, наверное, вне ее тоже.
Я поспешно выскочил из класса, едва не снеся Серегу, и, выхватив у него свой портфель, понесся к кабинету русского и литературы.
- Оль, - приятель догнал меня уже у дверей кабинета и положил руку на плечо, разворачивая к себе, - что случилось? он тебе еще что-то наговорил? Не обращай внимания! Ты же действительно классно выступил!
- Нет, Сереж, - я устало прислонился к стене и закрыл глаза, пытаясь подобрать слова к своим чувствам. – Я решил, что не буду ему мстить. Это слишком больно, не желаю иметь с этим человеком ничего общего.
- Ты любишь его?
- Да…
- Олег, - изумленно протянула Шиза, - неужели ты сам это написал?
Литераторша держала в руках мое творение и перечитывала его уже раз в пятый. Собственно, от непосредственно описания княгини в тексте было мало чего, в основном – мои собственные мысли и чувства. Я постарался выплеснуть на бумагу всю свою ненависть и отчаяние, любовь и разочарование от ее недосягаемости, свои мечты и надежды. Кто бы мог подумать, что мои эмоции так удачно лягут в общий план сочинения?
- Я воспользовался Интернетом, чтобы уточнить кое-какие исторические факты.
- Но… - похоже, Шиза не ожидала от меня подобного опуса, - это же великолепно! Нет, есть пара мелких ошибочек, но они нисколько не портят общего впечатления! Ты показывал брату? – я отрицательно покачал головой. – Тогда я сама дам ему почитать после уроков. Он должен гордиться тобой!
Ага, я почувствовал, как глаза опять наполняются слезами, будет он мной гордиться, как же…
В итоге, литераторша решила отправить мою работу на какой-то из конкурсов, пообещав в случае победы гарантированную четверку за год по своему предмету. Ну, хоть что-то хорошее….
-
-
13.10.2009 в 13:47Олег сбежал. В самом буквальном из всех смыслов этого слова. Убежал, сломя голову. И я, признаюсь, был этому рад.
В тот день я больше его не видел. Иногда мне попадались ребята из его класса, но сам он, похоже, все перемены проводил в кабинетах. Сам я тоже практически не выходил из своего класса. Читал книги по истории, прихваченные с собой. Книги были не по урокам, которые я вел в тот день. Просто интересные тома.
Оценку Олега я исправил после его ухода на пятерку. Очень удобная оценка – тройка. Пририсовал сверху палочку – и уже отлично. Я классе в шестом так правил свой дневник. Родители верили. Мне повезло, что на собрания они не ходили. И им тоже повезло: они до сих пор думают, что в школе я был истинным ангелом, паинькой, блин.
Когда я после шестого урока зашел в учительскую, преподавательница литературы уговаривала химика прочесть чье-то сочинение. Тот уже вяло отнекивался, почти смирившись со своей участью. Вздохнув, я решил поработать ангелом-спасителем.
-Давайте я почитаю, - предложил я, ставя журнал 10 «Г» на место.
Русичка подозрительно обрадовалась и вручила мне тетрадь. Я поудобнее устроился на диванчике и приступил к чтению. Признаюсь, сочинение захватило меня полностью. Оно было на ту же тему, что и то, которое должен был написать Олег. Но тут писал определенно талантливый человек. Правда, было много отступлений от темы, да и сочинение показалось мне чересчур эмоциональным, но красная пятерка под ним была оправданной. За такие сочинения и надо ставить высшие оценки!
Из любопытства я посмотрел на обложку.
9 «А». Сеноженский Олег.
Подозрительная, ноющая боль в сердце. Сглотнув, я вновь открыл сочинение и перечитал его. Теперь я видел скрытый смысл каждой строчки. Теперь я знал источник эмоций, до того казавшихся мне излишними. Боль в сердце усилилась.
-Правда, прекрасно написано? – раздался голос учительницы словно издалека.
Я нашел в себе силы кивнуть. Протянув ей тетрадь, я произнес что-то вроде прощания и скрылся за дверью. Я не помню, как прошел по коридору, спустился по лестнице в холл, вышел из здания школы. Перед глазами стояла какая-то пелена, я толком не видел, куда иду. Руки дрожали, сердце билось как у припадочного. Я плохо помню, как зашел за школу, шуганул курящих малолеток и достал из кармана пачку сигарет. Я выкурил три с половиной сигареты прежде чем сумел взять себя в руки. Часы показывали три часа и пятнадцать минут. Олег должен быть дома…
Не зная, что собираюсь сделать, что собираюсь сказать ему, я, остановив такси, отправился к себе домой, надеясь застать его там. Но квартира была пуста. На кровати валялся его портфель. Около неубранной постели стояла стопка моих книг по истории. Одна из книг лежала раскрытой на кровати. Я перевернул ее, посмотрел на обложку. «100 великих полководцев», значит? Милая книжка, но материал там изложен слишком поверхностно.
Решив, что Олег, скорее всего, у своего друга, я отправился в душ. Я вообще люблю водные процедуры. Душ, двухчасовое лежание в ванне – это по мне. Может, в прошлой жизни я был рыбой? Или буду ей в будущем?
Вытряхнув из головы глупые мысли, я задумался над тем, что буду делать, когда придет Олег. Но в тот раз принятие душа почему-то не способствовало мыслительному процессу. Так и не придумав ничего путного, я вышел из ванной. Прошлепав босыми ступнями в комнату, оставив после себя дорожку из следов, я переоделся в джинсы и футболку и решил позвонить домой к родителям. Трубку никто не брал. Видимо, Олег действительно был у Сергея. Интересно, чем они там занимаются?
Что интересно: воображение не подсунуло мне изображений целующихся парней. Я был уверен, что они – только друзья, такие же, как и мы с Артемом. И эта уверенность внушала надежду на хорошее будущее.
Раздался звонок в дверь. Удивившись, я пошел открывать. За дверью обнаружился явно взволнованный Артем.
-Ты чего на звонки не отвечаешь?! – накинулся он на меня с порога.
-Я ничего не слышал… - ответил я, подумав, что тот звонил, когда я был в ванной.
Достав из кармана куртки телефон, я обнаружил одиннадцать пропущенных звонков. Артем, Артем, Артем, Артем, Артем… Олег?!
Мне звонил Олег. Я трижды перечитал запись о пропущенном звонке, не веря своим глазам. Артем, заметив мое изумление, посмотрел на экран моего мобильника и усмехнулся.
-А парнишка-то тебя искал…
Пять пропущенных звонков от Артема и шесть – от Олега. Я не поднимал трубку, ничего не слышал, когда он меня искал! Обзывая себя всевозможными словами (мысленно, конечно), я нажал кнопку вызова. Гудок, второй, третий… Он не брал трубку.
Я попробовал позвонить домой к родителям, но и там никто не отвечал. Решившись на отчаянный шаг, я набрал домашний номер Сергея, также вычитанный в классном журнале. Он поднял трубку после пяти гудков, когда я уже отчаялся получить ответ.
-Да?
-Сергей? Это Глеб Сеноженский, - быстро заговорил я, - Олег у тебя?
-Нет, - в голосе парнишки послышались нотки беспокойства. – Он ушел двадцать минут назад…
Двадцать минут назад?! Твою мать! Он уже должен был дойти! Да он дважды мог дойти за эти двадцать минут!!! А вдруг… Я боялся додумать.
-Ясно, - пробормотал я в трубку и нажал кнопку отбоя.
Двадцать минут… Господи, почему он еще не пришел?! Меня трясло. Никогда до этого мне не было настолько страшно. Артем, прекрасно слышавший наш разговор, смотрел на меня неотрывно, ожидая хоть каких-то действий с моей стороны.
-Я… я должен его найти, - пробормотал я дрожащим голосом.
Я действовал чисто автоматически. На автомате оделся, сунул в карман куртки мобильный, пообещал позвонить Артему, если найду Олега. На автомате вышел из квартиры, спустился по лестнице. Артем остался в квартире на тот случай, если мы с Олегом разминемся, и он придет домой.
Я быстро шел по улице, оглядываясь по сторонам, ища брата. Под ногами скрипел выпавший недавно снег. Сейчас рано темнело. Улицу освещали только фонари да фары автомобилей. Фары светили в глаза, ослепляя, мешая поискам. Я безумно боялся, что просмотрел брата, прошел мимо, не заметив.
Я искал его, наверное, уже минут двадцать. Артем не звонил. На улице почти не было прохожих. Страх нарастал с каждой минутой, угрожая перерасти в панику.
Я не сразу заметил темный силуэт впереди. Заметив, я долго, прищурившись, вглядывался в темноту, силясь определить пол и возраст идущего. И только когда он был от меня шагах в двадцати, я узнал Олега. Я метнулся к нему, сразу же обнял, прижав к себе и целуя в макушку, как ребенка. Он поднял голову и с изумлением посмотрел на меня. Он, видимо, не сразу узнал меня. Но сейчас, когда он понял, что за псих начал обнимать его посреди улицы, в глазах его промелькнуло что-то… не классифицируемое. Губы на мгновение приоткрылись, словно он хотел что-то сказать или… словно жаждал поцелуя. Сердце защемило. Я разжал объятья.
-Где ты пропадал? – едва слышно спросил я, не отрывая от него взгляда. – Сергей сказал, что ты вышел двадцать… нет, уже тридцать минут назад. Я… волновался.
Хотелось опять обнимать его, прижимать к себе. Но я боялся, что оттолкнет меня. Это будет слишком… больно.
-
-
13.10.2009 в 13:48После уроков мы забросили мои вещи к брату и отправились к Сереге, где я усиленно объяснял ему законы Максвелла. Ребята (в смысле Серый и Максвелл) явно не подружились и не хотели понимать друг друга.
- Уууу… - приятель устало положил голову на тетрадь, исписанную формулами, - Не могу больше. Как это можно понять?
Я задумчиво разглядывал хлопья снега за окном. Скоро зима… С глубокими сугробами, снеговиками и Новым годом. Раньше мы с Глебом всегда за неделю до каникул отправлялись на лыжах в поход, а теперь? В наших жизнях не осталось места друг для друга. «Мы же братья». Перед глазами появился облик Глеба, каким он был два года назад: смеющийся, задорный. Тогда мы всю ночь просидели в обнимку под елкой, обдирая несчастные апельсины на скорость. А потом мама долго ругалась и гоняла нас по квартире за засохшие фрукты – мы их так и не съели. И вдруг я осознал, что всегда любил его. Именно так: до боли, до безумного желания прикоснуться и оказаться рядом. Просто не понимал и не мог принять такую любовь.
- Оль, - Серега обнял меня со спины, смешно сопя в шею, - не заморачивайся ты, все будет хорошо.
- Да, - ведь он прав? – Хорошо. Но уже без Глеба.
Я поднялся и вышел в коридор, словно что-то потянуло меня прочь из дома.
- Оль? Ты куда? – приятель стоял, немного испуганно глядя на меня и, судя по всему, решил, что я пошел прыгать с моста. Глупый.
- Гулять, – Серега попытался схватить меня за руку и остановить, но я увернулся. – Не беспокойся. Суицида не будет. Просто пройдусь вдоль дома.
Уже на улице я бездумно разглядывал летящие вниз снежинки и думал. Думал о себе, своей семье, будущем… и о Глебе, которого теперь не могло быть рядом. В кармане пронзительно запищал телефон: Маринка. Ах, да, я же пригласил ее на свидание сегодня в шесть. Короткий взгляд на часы: пол восьмого. Похоже, дама звонила, чтобы высказать свое «фе» неучтивому кавалеру…. Трубка затихла, а я так и не убрал ее. Вот Маринка: сильная, красивая, не побоялась позвонить и услышать мои оправдания. А я?
Пальцы уже сами набирали номер брата. Что я ему скажу? Что люблю? Он и без этого в курсе. Хочу всегда быть вместе с ним? Ерунда, это невозможно… Гудки, гудки. Попробовать через пять минут, может, он занят?
Снежинки задумчиво плясали в свете фонарей какой-то магический танец, призывающий зиму, а я чувствовал, как покрывается тонкой ледяной коркой боль. Смешно, прошло всего два дня с момента нашего поцелуя, а я уже успел испытать весь диапазон человеческих эмоций.
Гудки. Не хочет говорить со мной?
«Глеб, ты для меня целый мир, даже больше. Ты – солнце, луна, звезды, боль, ненависть, любовь. Прошу тебя, не отталкивай..»
Гудки. Я бы хотел видеть его лицо.
«Глеб. Ненавижу. Ненавижу настолько, что готов продать душу за один только твой взгляд. Я не могу слышать твое имя, чувствовать твой запах, видеть твои глаза… Я так хочу умереть…»
Гудки.
«Глеб, а знаешь, давай все забудем? Давай сделаем вид. Что не было этих выходных, что я не говорил тебе тех ужасных слов, и мы навсегда останемся только братьями. И неважно, что ты стал для меня всем, забудь. Что тебе глупые детские чувства?»
Нет ответа.
«Хочешь, ударь меня. Хочешь – поцелуй. Но только прикоснись, позволь мне еще немного побыть частью твоей жизни!»
Ерунда. Брат даже не стал поднимать трубку. Я обошел пару раз вокруг дома, как и обещал Сергею, и решил прогуляться до бульвара. Обычно там безумно красиво по вечерам разноцветные фонари, толпы влюбленных… если не быть счастливым самому, то краешком глаза подглядеть за счастьем других.
Я неспешно брел по улице, засунув замерзшие руки в карманы, и все прокручивал в голове, что бы я мог сказать Глебу, если бы имел такую возможность. Нет слов, которые могли бы описать мои чувства, а с музыкой у меня всегда были проблемы… Я закинул голову, падая в небо, и слушал играющую из чьего-то открытого окна мелодию. Перебор гитарных струн, глубокий мужской голос, старый романс…
«Гори, гори, моя звезда…» Ты – моя звезда, Глеб. Далекая и недостижимая. С зовущим колким светом и непостижимой красотой светила.
Внезапно что-то теплое обхватило меня и развернуло на сто восемьдесят градусов. Глеб…
-Где ты пропадал? – у него в глазах просто буйствовали эмоции, сменяя одна другую. – Сергей сказал, что ты вышел двадцать… нет, уже тридцать минут назад. Я… волновался.
- У меня руки замерзли… - знаю, что глупо, что надо было рассказать ему обо всех своих чувствах, но…
- Олежка…
Брат кинулся растирать мои ладони и согревать их своим дыханием, а я, наплевав на то, что мы стоим посреди улицы, слушал последние аккорды романса.
- Оль, - Глеб смотрел на меня, как на самое большое чудо в мире, и почти убитое тепло вновь ожило. Так хорошо, так тепло.
- Я умираю, Глеб, - он испуганно прижал меня к себе, пытаясь заткнуть, но я все продолжал говорить, а нужные слова сами рождались где-то внутри. – Умираю рядом с тобой. Каждую секунду, миг, мгновение. Это страшная боль, больше, чем тысячи пыток, Глеб… Но без тебя… Без тебя смерть кажется мне спасением…
По-моему, он плакал. Молча, как плачут взрослые мужчины. Это я мог позволить себе тихие всхлипывания и шмыганья носом.
- Олежка, - как мне нравится это имя, пусть он так всегда зовет меня… или хотя бы просто повторит это еще раз. – Глупый ты мой, глупый…
Глеб за подбородок поднял мое лицо и едва прикоснулся своими губами к моим, остановившись на самом краю. Давая мне возможность выбора.
На бульваре горели цветные фонари и гуляли влюбленные парочки, а мы целовались посреди пустынной улицы под теплым снегопадом. «Ты у меня одна заветная.. Гори-гори, не угасай!»
Мы вернулись домой часа через полтора, все-таки дойдя перед этим до бульвара, где Глеб купил мне чупа-чупс. Вернулись, что в шоке ухватиться друг за друга, потому что в коридоре обнаружили нечто. Нечто состояло из прижатого к полу Сереги и распухшими от поцелуев губами и расстегнутой рубашкой и длинноволосого, нахального и с разбитой губой Артема. Хм… Что это они здесь делали?
Парочка, игнорируя хозяина, каталась по полу, периодически меняясь местами. Едва сверху оказывался Серега, он принимался наносить удары по уворачивающемуся Теме, но оказавшись внизу, подвергался нещадному обцеловыванию.
- Глеб, - дернул я брата за рукав, - а мы также глупо выглядели?
- Еще глупее, - наконец-то отполз от моего приятеля Артем и с улыбкой доложил. – Он прибежал сюда с криками, что Олега надо искать, вызывать милицию, пожарный и МЧС, хотя на самом деле просто не смог устоять перед моим обаянием!
- Ты, урод патлатый! – Серега было вновь кинулся на Артема, но тот быстренько перехватил моего приятеля за руки и, притянув к себе, жадно поцеловал.
- Ну ни фига себе, за хлебушком сходил… - протянул брат, глядя на страстно целующихся на полу его квартиры Серегу и Артема.
-
-
13.10.2009 в 13:58-Ну, так вот. Прибегает Серега сюда, весь из себя взволнованный. Кричит, что Олега надо искать, что он с собой покончить может… Ну, и всякую прочую чушь.
-Это не чушь! – прервал рыжик Артема громким воплем.
Мы сидели в моей комнате на кровати. Точнее, сидели я, Тема и Серый. Олег же лежал рядом со мной, положив голову мне на колени и слушал рассказ Артема о том, что было, когда пришел Сергей. Рассказ пока как-то не складывался: монолог Темы то и дело прерывал рыжий, у которого был свой, противоположный Артемову, взгляд на произошедшее.
-Так, а ты молчи, а то поцелую! – пригрозил Тема вякнувшему в очередной раз Сережке.
Тот, покраснев, отвернулся от парня. Интуиция подсказывала мне, что против поцелуя парнишка ничего не имеет, но не желает целоваться при мне с Олегом. Нашел, кого стесняться!
-Итак, врывается он в квартиру, кричит, вопит, - предостерегающий взгляд Артема заставил Серегу закрыть открывшийся было рот. – Я его заткнуть честно пытался. Да разве такого заткнешь! Зациклился на своем самоубийце, человека разумного слушать не хочет… Ну, а я что… Я всегда считал, что самый действенный способ заткнуть человека – поцеловать его… - Тема смущенно улыбнулся, глядя на рыжика. – Ну, я и поцеловал. А этот меня за губу укусил! Нет, ну не буду же я целоваться с тем, кто кусается! Я и отстранился от него. А он мне как даст в наглую рожу! Удар у него шикарный… Губу, вот, разбил… - состроив жалостливое личико, он указал на свою губу. – Губу, ага. Нет, ну вот как я буду с разбитой губой целоваться?!
-Ну, когда ты целовал Серегу, тебе это не мешало… - заметил я.
-Так-то мой Сережка! – Артем приобнял парня за плечи и прижал к себе. Серега не сопротивлялся, а это говорит само за себя. – А ежели он меня бросит?! Вот прямо завтра – возьмет и бросит! Кто ж на меня побитого позарится?!
Спектакль был разыгран явно специально для Сергея. Парень отчаянно краснел и старался не смотреть на парня, который уже записал парнишку в бойфренды.
-Кхм… Ну, это я отвлекся, да… - увидев, что основной зритель на спектакль не среагировал, Тема вернулся к рассказу. – Ну, значится, подрались мы слегка. Он мне в рожу – я ему в рожу. На полу как-то оказались… - судя по хитрой улыбке Артема, на полу они оказались благодаря его стараниям. – Ну, и понеслось. Ну, вы ж все видели, парни! Я своего бойфрендика, - в этот момент Серый стал похожим на рака, - изуродовать не хотел…. Ну, подумал, что отвлечь его от драки надо… Нет, ну, а как бы я его отвлек, если бы не поцелуями! Я и поцеловал… А он мне на поцелуи отвечал!!!
-ЧЕГО?!!! – возмущенно воскликнул рыжик.
Артем хитро улыбнулся. Ну, конечно, именно этого он и добивался!
Губы Темы накрыли губы парнишки. Тот честно пытался сопротивляться, но сдался подозрительно быстро. «А из них получится неплохая пара!» - заметил я мысленно, улыбаясь. Сережка пылко отвечал на поцелуи Темы, эти двое, похоже, уже забыли о нас с Олегом. Их стоило остановить, а то устроили бы в моей квартире оргию… Знаю я этого Артема! Он бы и нас с Олькой втянул!
Тактично кашлянув (господи, я действую шаблонами!!!), я привлек к себе внимание парней. Сергей мгновенно покраснел и спрятал лицо на груди у Темы. Тот остался вполне доволен таким развитием событий и, устроившись поудобней, завершил свой рассказ:
-Вот так мы целовались-миловались, пока вы не пришли и не нарушили нашу идиллию!
Олег тихо рассмеялся, я тоже не смог сдержать улыбку. Артем поцеловал своего бойфренда – я уже не сомневался в том, что они станут парочкой – в макушку и хитро улыбнулся:
-Нам, наверное, стоит оставить вас наедине, а, голубки?
Я с трудом сдержал свое: «НЕТ!!». Черт, я в тот момент ужасно боялся остаться наедине с Олегом. Я не знал, что могу сделать с ним, не сдержавшись. Я боялся натворить что-нибудь, что оттолкнет от меня мое сокровище. Я уже побывал с ним по разную сторону баррикад. Мне не понравилось.
Поэтому, а еще потому, что прекрасно понимал, что на самом деле Тема просто хочет остаться наедине со своим рыжиком, я сдержался и кивнул в ответ на его вопрос. Артем быстро засобирался. Сергей же, похоже, тоже боялся оставаться наедине со своим… назовем его партнером. Он даже попытался задержаться у нас подольше. Но пытаться сопротивляться напору Артему все равно, что стоять против танка с пистолетом Макарова: снесет и не заметит. В общем и целом, Тема утащил постоянно краснеющего паренька из нашей квартиры практически силком. Но, судя по тому, что, спустившись чуть ниже третьего этажа, эта парочка остановилась, Сергей перестал сопротивляться также быстро, как и при поцелуе.
Удостоверившись, что у этих двоих все хорошо, я вернулся в квартиру. Заперев дверь на ключ, я прошел в комнату, не зная, что буду делать. Но в тот вечер судьба была ко мне благосклонна: когда я вошел, Олег уже мирно посапывал, свернувшись клубочком и обнимая свою подушку. Милый… Мой милый…
Я выключил свет и, не раздеваясь, лег рядом с ним. Обнял его одной рукой, зарылся носом в шелковистые волосы и провалился в сон…
* * *
А на следующее утро… мы проспали. Причем оба.
Проснулись мы почти одновременно. Я поприветствовал брата легким поцелуем в лоб, он улыбнулся мне еще сонной улыбкой. Потянувшись, я сел на кровати и, чисто автоматически, посмотрел на часы. Я, честно, не знал, что знаю настолько изощренные ругательства…
Мы опоздали на первый урок. Второй урок шел уже примерно пятнадцать минут. Я совершенно не знал, что делать. Выход, впрочем, вскоре нашелся. Достаточно было умыться и более-менее проснуться, чтобы сообразить, что надо врать. Ну, я и соврал. Позвонил завучу школы и, как мог, разыграл роль взволнованного брата.
-У моего брата, Олега, высокая температура, ему очень плохо. Он сейчас живет у меня, родители уехали в отпуск… Но, да, это не важно… Понимаете, я просто не мог оставить его одного. Пожалуйста, войдите в наше положение… Что? Ах, спасибо вам большое. Да-да, завтра я обязательно выйду на работу! Но я не уверен насчет Олега… Что? Ничего страшного? Как я рад, что в нашей школе такие понимающие учителя…
Слушая мою половину разговора, Олег тихо хихикал в подушку, с явным трудом сдерживая хохот. И все это из-за того, что, играя голосом, я не мог не играть лицом. Строя всевозможные жалостливые мордашки, я заставлял брата трястись от беззвучного смеха. Я сам с трудом сдерживал хохот, пока говорил с заведующей учебной частью. Когда же я наконец повесил трубку… Думаю, наш хохот слышали даже соседи с первого этажа…
-Ну-с, как вы себя чувствуете, господин больной? – смеясь, но уже тише, спросил я Олежка.
Ответом мне была веселая улыбка. Глядя на него, невозможно было не улыбнуться в ответ. Я обнял брата за талию, притянул его к себе, почти вплотную и прошептал, касаясь губами его губ:
-Господи, как же я тебя люблю…
Он обвил руками мою шею, прижался ко мне и, уже целуя, ответил, оторвавшись от моих губ на короткое мгновение, показавшееся мне вечностью:
-Я тоже тебя люблю.
-
-
17.10.2009 в 17:36-
-
17.10.2009 в 18:49-
-
18.10.2009 в 14:11-
-
18.10.2009 в 15:02-
-
18.10.2009 в 16:26-
-
18.10.2009 в 16:31-
-
18.10.2009 в 16:47-
-
18.10.2009 в 17:26-
-
18.10.2009 в 18:16Очень интересно!!!!!!!!!)))))))))))))))))
-
-
18.10.2009 в 18:26-
-
18.10.2009 в 18:44просто я бошльшой собственник) и очень ревностно отношусь к отношения, изменам... пусть даже это не измена... но все равно... а пары у мне здесь нравятся определенные)))
хотя темка так хорош, что может я и решусь)