Как вы могли? Ведь это одуванчик! (с)
Часть два.
Написано в соавторстве с Prokopyan
читать дальшеОлег.
- Олежка! Ты прилетаем послезавтра! – раздался из телефонной трубки мамин голос, едва я поднес ее к уху. – Приготовьте там что-нибудь!
- Ага…
- У вас все в порядке? Не ссоритесь? Денег хватило?
- Да, мам, все хорошо…
- Ну, тогда целую, солнышко. До послезавтра!
Глеб вошел в комнату с кипой тетрадей и, бросив ее на пол, развалился на кровати:
- Олежка!!! Я работу нашел! – брат подозрительно заблестел на меня глазами и плавным движением стянул с себя рубашку, демонстрируя черную вязь татуировки. Я не отреагировал, хотя в любое другое время с радостью принял бы условия игры. – Ты чего такой смурной? Олежка?
- Ниче, - я поднялся с кресла и быстро вышел на кухню, пытаясь скрыть непрошенные слезы. Только все наладилось, только мы с Глебом разобрались в собственных чувствах, как родителям приспичило приехать! Нет, я их очень любил и хотел увидеть, но… Но ведь это значило, что нам придется расстаться. Брат рассказал о реакции предков на известие о собственной ориентации, а меня они вообще порвут. Что же делать?
- Олежка, расскажи уже толком, что произошло! – Глеб вошел за мной следом и обнял, зарываясь носом в волосы. Тело отреагировало само, выгибаясь в его умелых руках, а с губ сорвался тихий стон. Уже третью неделю брат измывался надо мной, ограничиваясь поцелуями, а мне так хотелось большего! Задолбался я каждый раз бегать в ванную, чтобы… ну… в общем, все поняли. Глеб тем временем старательно вылизывал мою шею, чего-то там бурча по поводу моих светлых волос (краска сошла дней за десять, вернув мне естественный блондинистый облик). А я млел и активно терся задницей о выпуклость на штанах брата. – Олляяяааа….
- Завтра… после… родители… - от возбуждения язык плохо слушался, мысли дружно разбегались кто куда, а в глазах все плыло как после литра спирта.
- Что? – Глеб резко отстранился, вызвав у меня стон протеста, и уставился своими невозможными глазищами. – Родители приезжают? Когда?
- Послезавтра, - я недовольно сложил руки на груди и облокотился бедром о стол. А возбуждение блуждалооо… – Что делать будем?
Брат запустил пальцы в волосы (это он так думал… типа стимулировал мозговую деятельность) и задумчиво посмотрел в окно:
- Ну, приготовим что-нибудь… там, картошки, мяса. Еще бы убраться неплохо и цветы полить…
- А нам? – Глеб недоуменно посмотрел на меня, неужели непонятно? Мы чуть не угробили друг друга, пока выясняли отношения, а теперь они под угрозой! – Как мы с тобой будем?
- Оль, - он всегда так называл меня, когда ему что-нибудь не нравилось, - давай мы об этом потом подумаем?
- А давай сейчас? – я оперся руками о стол и пристально всмотрелся в лицо брата. – Я не хочу повторения события трехнедельной давности. Мне хватило ненависти и переживаний.
- А мне нет? – Глеб вскочил с места и принялся мерить шагами кухню. - Думаешь, легко было смотреть на тебя и не иметь возможности даже прикоснуться? Знаешь, сколько раз я хотел бросить тебя на землю и отыметь, наплевав на окружающих? – ууу… похоже, кто-то был в ярости. Стоило этим воспользоваться…
Я остановил брата посреди кухни и, привстав на цыпочки (вот ведь вымахал, зараза), коснулся губами его губ в легком поцелуе. И тут же теплые руки легли мне на талию, притягивая ближе к напряженному телу. Не имея возможности и сил, долго держаться на носочках, я перешел от губ брата к его шее, ключицам, скользнул руками по соскам, вызвав приглушенный стон.
- Так почему ты до сих пор этого не сделал? – Глеб дернулся, когда я чувствительно прикусил кожу на его груди и тут же кинулся зализывать обиженное место. Мой братик, любовь моя, звезда моя… Меня вдруг резким движением посадили на кухонный стол, раздвигая ноги и притискиваясь всем телом, и грубо поцеловали, кусая нижнюю губу. Ну вот, и как бы я объяснял учителям свой внешний вид? Брат вытворял что-то непотребное, руками исследуя содержимое моих брюк, и при этом грязно ругался сквозь зубы, когда я прикусывал мочку его уха, параллельно лаская шею.
- Хватит, - наконец, взмолился он, двигаясь в мягком ритме навстречу моему телу. – Что же ты со мной делаешь?
И свалил. Нет, он ОПЯТЬ свалил от меня в ванную! Я все не мог понять поступки Глеба и его мотивы. Мы уже третью неделю живем вместе, любим друг друга (ну, хотелось бы надеяться), я даже не против секса… а он отбивается от этого руками и ногами!
Рыкнув, я двинулся в комнату – собираться в школу. Каникулы кончились, а значит, надо было снова учиться. Вот еще странность: брат избегал разговоров не только о сексе, но и о Бауманке. Я всячески подкатывал к нему на тему переезда в Москву (отказываться от такого шанса я не собирался, но без него умер бы за эти шесть лет!), даже Артема сагитировал повлиять, но Глеб уперся, как баран рогом, и ни в какую не хотел слушать о проблемах.
В общем, как-то получилось все здорово, но не очень.
Уже в школе, быстренько зацеловав Глеба под дверью учительской (хехе, пусть теперь оправдывается, откуда у него засос на шее!), я двинулся в класс. За партой, одинокий и печальный, сидел Серега, мрачно посасывая сок. Вот тоже – горе луковое. И чем его Артем не устраивал? И ведь все знают, что они нравятся (это как минимум) друг другу, так нет, приятель упорно избегает Тему с момента нашего с Глебом примирения. И чего у них произошло?
- Привет! – я водрузил портфель на парту и принялся готовиться к уроку. – Чего такой недовольный?
- Артем утром заходил…
- И? – не, ну интересно же! Заодно потом можно посетовать на судьбу, пожаловавшись на плохое поведение братца.
- И! – Серега вскочил с места и ту же сел обратно, пытаясь сдержать эмоции. – Чего ему от меня надо? Я же сказал, что не буду с ним встречаться!
- Да почему?
- Да потому что дурак, - раздался у нас над головами подозрительно знакомый голос. Рядом с партой стоял злой и встрепанный Артем.
- Ой, привет, Тем, - я приветственно улыбнулся, а парень, схватив Серегу за грудки, потащил его на выход. – Вы куда?
И вот как-то я пожалел в тот момент приятеля Серегу, увидев многообещающую улыбочку Артема… Ой, что-то будет…
Глеб
Три недели… Три счастливые недели без ссор… Три счастливые недели практически наедине с Олегом…. Закончились.
И, как говорится, беда не приходит одна. На меня свалилось все сразу: приезд родителей, конец практики и учеба. Последнее слово вызывало у меня желание взвыть. Но не хотелось терять авторитет перед любимым братом. Потому – не выл. И сейчас не вою тоже поэтому…
Старательно прикрывая воротником свежий засос на шее (эта мелкая зараза хочет загнать меня в могилу! И так все возмущаются из-за колец в ушах (их уже стало три!) и пирсинга в губе, а тут еще и засосы…), я вошел в учительскую. Сдержанно поприветствовал остальных учителей, холодно взглянул на объявившегося, наконец, историка, взял журнал седьмого «В» класса и отправился в свой кабинет. Сегодня – последний день моей работы.
День не задался с самого утра. Позвонили родители, Олька опять попытался выяснить со мной отношения. Почему-то эти выяснения отношений всегда заканчивались одним и тем же – мне приходилось утолять возбуждение в ванной, стараясь не стонать слишком громко. Использовать для этого Олега не хотелось. Все-таки он был ребенком, это было бы совращение малолетних… Ну, да, конечно, а целоваться и ласкать его – не совращение! Кхм… Вы этого не видели…
У Артема с Сергеем тоже что-то не клеилось. Рыжик все время избегал бедного парня, который, похоже, влюбился в него по уши. Тему, кстати, совершенно не беспокоил возраст объекта его вожделения. На мои слова о совращении малолетних он только пожимал плечами и говорил, что ради Сережки готов и закон нарушить. Он все удивлялся, почему для меня это – проблема.
Первым уроком у Сергея с Олегом в тот день стояла история. Нагло воспользовавшись моей дружбой и добротой (ага, я такой добрый, прям сам себе удивляюсь!), Артем куда-то утащил вяло отпирающегося рыжика. Мысленно пожелав другу удачи, я начал урок.
Надо заметить, что с тех пор, как я стал вести у Олега историю, оценки его резко улучшились. И не только по моему предмету! Литература и русский, хромавшие до того на обе ноги, начинали даваться ему с меньшим трудом. За каждое сочинение он получал оценки не ниже четверки. На истории он всегда поднимал руку. Я старался спрашивать его как можно реже – я прекрасно знал, что он готов к уроку: сам сидел с ним вечерами, читая энциклопедии по этому предмету. Но вот обществознание ему все еще не поддавалось. Мы осаждали бедный предмет, как могли, но эта крепость не желала отдаваться в руки врагу. Ставить брату пятерки только за старание я не мог, поэтому приходилось делать из него ударника по блату. Пока, слава богу, никто не придирался.
Сергей вернулся к середине урока. Выглядел он, мягко говоря, растрепанно. Волосы его были взъерошены, рубашка оказалась слегка помятой и застегнутой не на все пуговицы, а галстук вообще куда-то пропал. Губы парнишки были характерно припухшими и покрасневшими. Когда же он заметил, что я смотрю на него, щеки его покрыл равномерный румянец. Мы с Олегом переглянулись и совершенно одинаково усмехнулись. Мы уже знали, с кем и чем занимался Сергей первую половину урока.
Остальные уроки пролетели быстро и незаметно, ничего интересного на них не произошло. Я знал, что уроки 9 «А» уже закончились, а это значило, что Олег уже ждет меня дома. Не задерживаясь в школе, я отправился к себе, желая поскорее его увидеть и остаться, наконец, с ним наедине.
Последнему моему желанию было не суждено сбыться. Дома был не только Олег, но и Артем, необыкновенно понурый. Он сидел в моем кресле, пил чай из моей кружки и вообще откровенно наглел, ибо курил в квартире, прекрасно зная, что я не люблю, когда в помещении накурено. Из этого я сделал вывод, что что-то случилось и, после того как Тема расскажет, что именно, я начну его жалеть и буду уже не против его наглости.
-Нет, ну почему он отказывается со мной встречаться? – спросил он, едва я вошел в комнату, обнимая встретившего меня почти на пороге Олега за талию.
Естественно, я понял, о ком он говорил. О Сергее, конечно же! Рыжик упрямо отрицал свои чувства к Артему, но при этом всегда с готовностью отвечал на его поцелуи и объятья. Я совершенно не понимал, что твориться в голове парнишки. Не понимал этого и Тема. Именно этот факт и доводил его до нервного расстройства. Обычно он был всепонимающим советчиком (моим и не только), и вот появился в его жизни человек, не поддающийся психологическому анализу. Как назло, именно в этого человека моего друга и угораздило влюбиться.
-Он боится серьезных отношений, - ответил Артему Олег, явно не в первый раз.
Тема затравленно посмотрел на моего брата и достал из пачки очередную сигарету – судя по количеству окурков в пепельнице, уже шестую. Я отобрал у него пачку и зажигалку, сунул и то, и другое себе в карман и сказал тоном, не терпящим возражений:
-В моей квартире ты курить не будешь!
Он не стал ничего возражать. Значит, состояние друга было еще хуже, чем казалось со стороны. Мать перемать…
-А ты поговорить с ним не пробовал? – осторожно спросил я, садясь вместе с Олежкой на кровать.
-Он не хочет меня слушать. Сбегает! И единственный способ его остановить: прижать к стенке и целовать, пока он соображать не перестанет. Но стоит его отпустить, как он опять начинает вырваться и все равно сбегает.
-Тяжелый случай, - констатировал я.
-На твой похож, - заявил вдруг Олег.
Я изумленно посмотрел на него. О Боже, он, что, опять? Собирается выяснять отношения прямо при Артеме?!
-Да ну? – задал я риторический вопрос.
-Я тоже постоянно пытаюсь поговорить с ним, - это брат говорит, уже обращаясь к Теме. – А он убегает от ответа и прячется от меня в ванной, - он хихикает.
Трудно сдержать улыбку. Я и не сдерживаю. Даже Артем улыбается, пусть печально и едва заметно, но все же. Решив переключиться на обсуждение моих с Олей отношений, он говорит:
-А у вас, что, дело так и не сдвинулось с мертвой точки?
Мы, конечно, понимаем, что он имеет в виду. Не проще ли было спросить «Вы, что, до сих пор не переспали?», ан нет – спрашивает вежливым полунамеком. Зато Олег отвечает прямолинейно:
-Не-а, мне так и не удалось затащить его в постель, - я чувствую, как краснею. - Но это-то ладно! Он упрямо не хочет говорить о том, чтобы жить со мной в Москве! Ну, ты же в курсе, Бауманка и все такое…
Тема кивает, понимающе так.
-Ну, тут кому-то из вас надо менять образ жизни. Либо он оставит все перспективы нашего города и поедет с тобой, либо ты останешься с ним. Есть, конечно, третий вариант, но вы на это не пойдете…
-Нет, конечно! Я его не оставлю! – Олег обнимает меня руками и ногами, прижимается крепко.
Чувствую, как приходит возбуждение. Черт-черт-черт…
Происходящее со мной замечает и Тема. Усмехается, смотрит с пониманием и сочувствием.
-Ладно, вам, похоже, надо остаться наедине…
Я отрицательно мотаю головой, Олег активно кивает. Артем снова усмехается и, милостиво разрешая себя не провожать, уходит. Я снова остаюсь наедине с Олежкой.
-Опять будешь уходить от ответа, если я спрошу насчет Москвы?
На этот раз я киваю. А он, неожиданно, улыбается.
-Ладно, так уж и быть, уходи от ответа. Мне нравится, как ты это делаешь…
Его губы касаются моих. И я опять ничего не могу с собой поделать…
Олег.
Серега ввалился в кабинет посередине урока и скромно попросил сесть. Помяяааатый… Мне казалось, что у них с Артемом все было. Ну хотя бы сейчас все должно было случится. Но нет. Рыжик по секрету доложил мне, что сумел удержаться от соблазна в виде некоего длинноволосого красавца и свалил на урок. Идиот, что еще сказать?
- Нет, ну вот объясни, - допытывался я у друга, - почему ты не хочешь хотя бы попытаться?
- Потому.
- Серый… Я ж не слезу с тебя живого, пока не скажешь…
И он сказал… Мама дорогая! Лучше бы я этого не знал. А еще вытряс с меня обещание никому не говорить о его маленькой тайне, в особенности Артему.
Все оставшееся время до конца урока я грозно смотрел на Глеба и строил планы по разведению братца на откровенность. Неужели и у него была какая-то тайна, мешавшая нам быть вместе? Любимый на мои провокационные взгляды не поддавался, получив в отместку фирменную походку «от бедра». А то я не в курсе, что она ассоциировалась у Глеба с нашими игрищами в ванной. Глаза закрылись сами собой от приятности воспоминаний. Он тогда отправил меня мыться со словами «походка от бедра, свободная». Ну и получил. Потом ворвался в ванную и чуть не задушил в объятиях, притиснув к холодному кафелю. А я тогда даже кончил в его руках от переизбытка чувств. Правда, с тех пор ванную мне было разрешено посещать исключительно в его отсутствие.
До дома я фактически дополз. Преподы, узнав о переводе в Бауманку, кинулись нагружать меня раза в три больше, чем раньше, дабы не опозориться перед коллегами. В результате к концу учебного дня самостоятельно я мог только умереть.
И вот, подползая к подъезду и проклиная на все лады урода, придумавшего ступеньки, я обнаружил на крыльце печального Артема. Господи, если уж этот комок позитива в тоске, то нам с Глебом проще застрелиться.
- И еще раз здравствуй, Тема, - я протянул руку для приветствия и пошатнулся под весом рыдающей тушки:
- Он меня не лююуууубит!!!
Блин.
- Тем, пошли домой.
В Глебовой квартире я накормил несчастного, напоил чаем и выслушал жалобы на одного рыжего и обаятельного чертенка. Оказывается, Артем затащил Серегу в чулан под лестницей (а ключ где взял? Никак, братец мой посодействовал?) и там попытался протрясти ребенка на тему «теперь ты – мой парень». Ага, с условием проблем приятеля, парней ему не рекомендуется заводить вообще. Но потом Тема додумался поцеловать рыжика (так заканчивались все их разборки, да и наши с Глебом тоже), и тот охотно ответил взаимностью. И вот, когда Тема уже почти-почти добрался до заветной цели в штанах стонущего во весь голос Сереги, мой приятель умудрился вывернуться и на подгибающихся ногах уползти на урок.
Теперь же Артем просил меня поговорить с Серегой, а я не знал, как объяснить бедному влюбленному ситуацию.
- Да пойми ты, - пытался я хоть как-то вывернуться, - он тебя любит. Честно. Сильно. Не вздумай реветь. И это тоже не пройдет, я и сам могу такую мордашку состроить, что ты отдашь мне все сбережения. Потерпи немного, и Серега сам к тебе придет.
- Точно?
- Точно.
- А почему не сейчас?
- Не может.
- Он меня не люююууубит!!!
И вот таким Макаром мы развлекались до прихода Глеба.
Братец, тоже мне герой, только глупо хлопал глазами и выдавал версии, одна невероятнее другой. Мужики, блин.
Наконец, Тема свалил, оставив нас наедине друг с другом и проблемами.
-Опять будешь уходить от ответа, если я спрошу насчет Москвы?
Он испуганно кивает, а я не могу удержаться, чтобы не поцеловать его.
-Ладно, так уж и быть, уходи от ответа. Мне нравится, как ты это делаешь…
Глеб перехватил инициативу, скользнув языком в мой рот и нежно поглаживая им чувствительное небо, а я уже подло распускал ремень на его брюках. Нет, ну надо же было хоть как-то расшевелить этого увальня? Брат попытался что-то недовольно простонать, но мгновенно заткнулся, стоило мне начать вылизывать утренний засос на его шее. Теплые руки скользнули по моей спине, стягивая рубашку, а сам Глеб уже остался без штанов, призывно выгибаясь навстречу.
- Что же ты делаешь?...
Что что? То, что должен был сделать ты, причем, уже недели две назад, как минимум.
И вот, когда я без рубашки, весь такой красивый, уже ласкал языком пупок брата, этот идиот оттолкнул меня с криком «остановись! Хватит! Это неправильно!»
Гррр… ну все, он нарвался. Я одним движением встал с кровати и, не глядя на Глеба, схватил первое попавшееся полотенце.
- Ты куда? – туда, блин. Ты у меня за все получишь… я тебе покажу, как измываться над младшими братьями!
Глеб возмущенно вздохнул, когда я сбросил брюки прямо в комнате и в одних трусах продефилировал в сторону ванной. Уже там, под струями горячей воды, ворвавшийся со стонами и хрипами (а дверь я СОВЕРШЕННО случайно не запер!) брат накинулся на мою бедную несчастную спину с поцелуями и укусами.
Он прошелся языком вдоль позвоночника, больно прикусив кожу на ягодице, и скользнул рукой по груди, намеренно задевая ставшие чувствительными соски. Потом развернул к себе лицом и опустился на колени, обхватывая губами мой член. Я не стонал!!! Это были завуалированные маты! Хотя ладно, я стонал. Но как можно было сдержаться, когда мягкие губы скользят по твоей плоти, посасывая, а руки совершают совсем уж непотребное с яичками и внутренней стороной бедер. Да еще и ледяной кафель под спиной добавляет ощущений.
- Глееэббб… - я запустил пальцы в его волосы, активно толкаясь в рот, и на мгновение сошел с ума.
Мир взорвался тысячей золотистый искр, а сознание осталось где-то там, за горизонтом, покинув такое расслабленное тело. Меня бережно уложили на дно ванной и принялись покрывать лицо и тело легкими поцелуями.
- Глеб? – брат-то был все еще возбужден, и, как ни странно, не попытался вырваться. Когда я сжал его в своей ладони. Сил на что-то эффектное не хватало, поэтому я просто скользил рукой по его стволу и как мог отвечал на ставшие безумными поцелуи.
- Оль… Боже мой… Какой же ты… - мда, братик, по ходу, побил все рекорды красноречия. Но все же вбивался мне в руку, словно сваи вколачивал… Ох, хорошо, что это была именно конечность, а не иная часть тела…
- Оль… Ольольольоль… - теплая сперма растеклась по руке, но тут же была унесена потоками воды, а на меня сверху навалилось тяжелое тело Глеба.
- Ну что, мой милый, - я позволил себе улыбку, - все оказалось не так страшно?
Глеб
- Ну что, мой милый, все оказалось не так страшно?
Я уткнулся лицом в его теплую грудь. Двигаться не хотелось. Казалось, стоит пошевельнуться, и все очарование ситуации исчезнет, затоптанное жестокими реалиями этого мира. Я вспомню, что послезавтра приедут родители, и мир полетит в тартараты.
-Зацелую до смерти… - пробормотал я невнятно, касаясь губами светлой кожи его груди, шеи, щек…
Он рассмеялся, прижимаясь ко мне и зажмуриваясь от удовольствия. Я крепче обнял его и закрыл глаза. Хотелось, чтобы это мгновенье никогда не кончалось… Ага, размечтался! Никогда не кончалось! Прекрасное мгновенье! Поэт хренов!
Лежать в ванной оказалось неудобно. Мышцы начали затекать довольно-таки быстро. Пришлось вставать, брать мое блондинистое чудо на руки и перетаскивать его на кровать. Укрывшись одним одеялом с Олегом и снова обняв его, я продолжил то, что начал в ванной. Я целовал, так нежно, как только мог, его шею и чувствительно местечко за ухом. Гладил его спину, заставляя выгибаться мне навстречу, прижиматься ко мне. Я крепко обнял его, уткнулся носом в его плечо и закрыл глаза. Внезапно накатила усталость. Спать не хотелось. Просто вдруг стало казаться, что я ослаб настолько, что не могу пошевельнуться. Да и не хотелось мне двигаться.
-О чем вы с Сергеем говорили после моего урока? – спросил я, вспомнив, что этот вопрос интересовал меня.
Олег напрягся, занервничал. Закусив губу, он смотрел на меня, словно решаясь на что-то. Это длилось долю секунды, но мне почему-то показалось, что дольше. Наконец, он ответил:
-Он рассказал мне, почему не хочет встречаться с Артемом.
Я заинтересованно посмотрел на него. Братишка определенно нервничал, он явно не сказал мне всего. Но что-то не давало ему договорить.
-И почему же? – поинтересовался я лениво.
-Секрет, - отвечал он, придвигаясь ко мне еще ближе.
Секрет, значит? Тайна… У Сергея есть тайна… И она не дает ему быть вместе с Артемом. Любопытно…
Я не стал допытываться, что за секрет, прекрасно зная, что Олег не проболтается. Он обещал другу молчать, и он сдержит свое обещание. Но, рано или поздно, так или иначе, я узнаю, что это за секрет.
Я закрыл глаза. Вместе с усталостью меня атаковала сонливость. Я проиграл этот бой и сдался на милость сну…
* * *
Проснулся я вечером, около шести. Оля гремел посудой на кухне. Без него была холодно и пусто. Я провел рукой по его подушке, обнял ее. От нее пахло цитрусовыми. Так же пахнет и от Олега. Это все гель для душа. Разумом я понимаю это, но все равно называю этот запах запахом Оли. Моего Оли…
Будь я кошкой, я бы заурчал от удовольствия. Крепче прижав к себе подушку, я зажмурился и улыбнулся широкой, счастливой улыбкой. Кровать заскрипела, когда рядом со мной сел Олег. Не открывая глаз, на ощупь я нашел его и притянул к себе. Мягкие губы скользнули по моей щеке и замерли на губах. Я целомудренно чмокнул его, и только потом открыл глаза. Оля хитро улыбнулся и буквально сел на меня. Медленно возбуждаясь, я заставил его нагнуться ко мне, раздвинул языком его губы, проникая в горячий рот. С его губ сорвался сладкий, такой желанный стон… Желая услышать его вновь, я провел пальцами по его спине, слегка царапая. И снова этот медово-сладкий, тягучий звук…
Он потерся о меня всем телом, и на этот раз застонал я. Олег улыбнулся: именно этого он и добивался. А еще он явно хотел повторить произошедшее в ванной… Буквально ложась на меня, он просунул между нами руку, касаясь моего члена. Медленно, невыносимо медленно этот коварный искуситель ласкал меня, одновременно целуя и покусывая мою шею.
Я удивительно быстро потерял над собой контроль. Вскоре я уже двигался навстречу его руке, все быстрее и быстрее, а моя рука ласкала его плоть. Мы с жадностью впивались в губы друг друга, прижимались друг другу, словно желая стать единым целым… На эту метафору воображение услужливо подкинуло пару картинок на тематику «стать единым целым». Не знаю, о чем в тот момент думал Оля, но кончили мы одновременно, так и не разорвав поцелуя. Потом мы еще лежали несколько минут, обнимая друг друга, соприкасаясь губами и вообще всем, чем возможно.
Мы, наверное, могли бы еще долго так лежать, но на кухне вдруг что-то зашипело. Чертыхаясь, Олег выскочил из постели, схватив первую попавшуюся – мою – рубашку и на бегу натягивая ее на себя. Я лениво поднялся, натянул на себя нижнее белье и джинсы и тоже отправился на кухню. Олег уже разложил спагетти по тарелкам. Он стоял у холодильника, отчаянно пытаясь дотянуться до верхней полки, на которой стоял кетчуп. Моя рубашка слегка приподнялась, когда он потянулся в очередной раз, обнажая его ягодицы. Я почувствовал очередной прилив возбуждения. Подойдя сзади к Оле, я обнял его за талию и, достав кетчуп и закрыв холодильник, прошептал ему на ухо:
-Оденься, а то я тебя прямо на столе изнасилую.
Он повернулся ко мне лицом.
-А я, может, этого и добиваюсь? – улыбаясь, произнес он.
Улыбнувшись ему в ответ, я разорвал наши объятья и, переворачивая бутылек с кетчупом кверху дном, уселся за стол. Сначала – ужин, мальчики – потом!
Написано в соавторстве с Prokopyan
читать дальшеОлег.
- Олежка! Ты прилетаем послезавтра! – раздался из телефонной трубки мамин голос, едва я поднес ее к уху. – Приготовьте там что-нибудь!
- Ага…
- У вас все в порядке? Не ссоритесь? Денег хватило?
- Да, мам, все хорошо…
- Ну, тогда целую, солнышко. До послезавтра!
Глеб вошел в комнату с кипой тетрадей и, бросив ее на пол, развалился на кровати:
- Олежка!!! Я работу нашел! – брат подозрительно заблестел на меня глазами и плавным движением стянул с себя рубашку, демонстрируя черную вязь татуировки. Я не отреагировал, хотя в любое другое время с радостью принял бы условия игры. – Ты чего такой смурной? Олежка?
- Ниче, - я поднялся с кресла и быстро вышел на кухню, пытаясь скрыть непрошенные слезы. Только все наладилось, только мы с Глебом разобрались в собственных чувствах, как родителям приспичило приехать! Нет, я их очень любил и хотел увидеть, но… Но ведь это значило, что нам придется расстаться. Брат рассказал о реакции предков на известие о собственной ориентации, а меня они вообще порвут. Что же делать?
- Олежка, расскажи уже толком, что произошло! – Глеб вошел за мной следом и обнял, зарываясь носом в волосы. Тело отреагировало само, выгибаясь в его умелых руках, а с губ сорвался тихий стон. Уже третью неделю брат измывался надо мной, ограничиваясь поцелуями, а мне так хотелось большего! Задолбался я каждый раз бегать в ванную, чтобы… ну… в общем, все поняли. Глеб тем временем старательно вылизывал мою шею, чего-то там бурча по поводу моих светлых волос (краска сошла дней за десять, вернув мне естественный блондинистый облик). А я млел и активно терся задницей о выпуклость на штанах брата. – Олляяяааа….
- Завтра… после… родители… - от возбуждения язык плохо слушался, мысли дружно разбегались кто куда, а в глазах все плыло как после литра спирта.
- Что? – Глеб резко отстранился, вызвав у меня стон протеста, и уставился своими невозможными глазищами. – Родители приезжают? Когда?
- Послезавтра, - я недовольно сложил руки на груди и облокотился бедром о стол. А возбуждение блуждалооо… – Что делать будем?
Брат запустил пальцы в волосы (это он так думал… типа стимулировал мозговую деятельность) и задумчиво посмотрел в окно:
- Ну, приготовим что-нибудь… там, картошки, мяса. Еще бы убраться неплохо и цветы полить…
- А нам? – Глеб недоуменно посмотрел на меня, неужели непонятно? Мы чуть не угробили друг друга, пока выясняли отношения, а теперь они под угрозой! – Как мы с тобой будем?
- Оль, - он всегда так называл меня, когда ему что-нибудь не нравилось, - давай мы об этом потом подумаем?
- А давай сейчас? – я оперся руками о стол и пристально всмотрелся в лицо брата. – Я не хочу повторения события трехнедельной давности. Мне хватило ненависти и переживаний.
- А мне нет? – Глеб вскочил с места и принялся мерить шагами кухню. - Думаешь, легко было смотреть на тебя и не иметь возможности даже прикоснуться? Знаешь, сколько раз я хотел бросить тебя на землю и отыметь, наплевав на окружающих? – ууу… похоже, кто-то был в ярости. Стоило этим воспользоваться…
Я остановил брата посреди кухни и, привстав на цыпочки (вот ведь вымахал, зараза), коснулся губами его губ в легком поцелуе. И тут же теплые руки легли мне на талию, притягивая ближе к напряженному телу. Не имея возможности и сил, долго держаться на носочках, я перешел от губ брата к его шее, ключицам, скользнул руками по соскам, вызвав приглушенный стон.
- Так почему ты до сих пор этого не сделал? – Глеб дернулся, когда я чувствительно прикусил кожу на его груди и тут же кинулся зализывать обиженное место. Мой братик, любовь моя, звезда моя… Меня вдруг резким движением посадили на кухонный стол, раздвигая ноги и притискиваясь всем телом, и грубо поцеловали, кусая нижнюю губу. Ну вот, и как бы я объяснял учителям свой внешний вид? Брат вытворял что-то непотребное, руками исследуя содержимое моих брюк, и при этом грязно ругался сквозь зубы, когда я прикусывал мочку его уха, параллельно лаская шею.
- Хватит, - наконец, взмолился он, двигаясь в мягком ритме навстречу моему телу. – Что же ты со мной делаешь?
И свалил. Нет, он ОПЯТЬ свалил от меня в ванную! Я все не мог понять поступки Глеба и его мотивы. Мы уже третью неделю живем вместе, любим друг друга (ну, хотелось бы надеяться), я даже не против секса… а он отбивается от этого руками и ногами!
Рыкнув, я двинулся в комнату – собираться в школу. Каникулы кончились, а значит, надо было снова учиться. Вот еще странность: брат избегал разговоров не только о сексе, но и о Бауманке. Я всячески подкатывал к нему на тему переезда в Москву (отказываться от такого шанса я не собирался, но без него умер бы за эти шесть лет!), даже Артема сагитировал повлиять, но Глеб уперся, как баран рогом, и ни в какую не хотел слушать о проблемах.
В общем, как-то получилось все здорово, но не очень.
Уже в школе, быстренько зацеловав Глеба под дверью учительской (хехе, пусть теперь оправдывается, откуда у него засос на шее!), я двинулся в класс. За партой, одинокий и печальный, сидел Серега, мрачно посасывая сок. Вот тоже – горе луковое. И чем его Артем не устраивал? И ведь все знают, что они нравятся (это как минимум) друг другу, так нет, приятель упорно избегает Тему с момента нашего с Глебом примирения. И чего у них произошло?
- Привет! – я водрузил портфель на парту и принялся готовиться к уроку. – Чего такой недовольный?
- Артем утром заходил…
- И? – не, ну интересно же! Заодно потом можно посетовать на судьбу, пожаловавшись на плохое поведение братца.
- И! – Серега вскочил с места и ту же сел обратно, пытаясь сдержать эмоции. – Чего ему от меня надо? Я же сказал, что не буду с ним встречаться!
- Да почему?
- Да потому что дурак, - раздался у нас над головами подозрительно знакомый голос. Рядом с партой стоял злой и встрепанный Артем.
- Ой, привет, Тем, - я приветственно улыбнулся, а парень, схватив Серегу за грудки, потащил его на выход. – Вы куда?
И вот как-то я пожалел в тот момент приятеля Серегу, увидев многообещающую улыбочку Артема… Ой, что-то будет…
Глеб
Три недели… Три счастливые недели без ссор… Три счастливые недели практически наедине с Олегом…. Закончились.
И, как говорится, беда не приходит одна. На меня свалилось все сразу: приезд родителей, конец практики и учеба. Последнее слово вызывало у меня желание взвыть. Но не хотелось терять авторитет перед любимым братом. Потому – не выл. И сейчас не вою тоже поэтому…
Старательно прикрывая воротником свежий засос на шее (эта мелкая зараза хочет загнать меня в могилу! И так все возмущаются из-за колец в ушах (их уже стало три!) и пирсинга в губе, а тут еще и засосы…), я вошел в учительскую. Сдержанно поприветствовал остальных учителей, холодно взглянул на объявившегося, наконец, историка, взял журнал седьмого «В» класса и отправился в свой кабинет. Сегодня – последний день моей работы.
День не задался с самого утра. Позвонили родители, Олька опять попытался выяснить со мной отношения. Почему-то эти выяснения отношений всегда заканчивались одним и тем же – мне приходилось утолять возбуждение в ванной, стараясь не стонать слишком громко. Использовать для этого Олега не хотелось. Все-таки он был ребенком, это было бы совращение малолетних… Ну, да, конечно, а целоваться и ласкать его – не совращение! Кхм… Вы этого не видели…
У Артема с Сергеем тоже что-то не клеилось. Рыжик все время избегал бедного парня, который, похоже, влюбился в него по уши. Тему, кстати, совершенно не беспокоил возраст объекта его вожделения. На мои слова о совращении малолетних он только пожимал плечами и говорил, что ради Сережки готов и закон нарушить. Он все удивлялся, почему для меня это – проблема.
Первым уроком у Сергея с Олегом в тот день стояла история. Нагло воспользовавшись моей дружбой и добротой (ага, я такой добрый, прям сам себе удивляюсь!), Артем куда-то утащил вяло отпирающегося рыжика. Мысленно пожелав другу удачи, я начал урок.
Надо заметить, что с тех пор, как я стал вести у Олега историю, оценки его резко улучшились. И не только по моему предмету! Литература и русский, хромавшие до того на обе ноги, начинали даваться ему с меньшим трудом. За каждое сочинение он получал оценки не ниже четверки. На истории он всегда поднимал руку. Я старался спрашивать его как можно реже – я прекрасно знал, что он готов к уроку: сам сидел с ним вечерами, читая энциклопедии по этому предмету. Но вот обществознание ему все еще не поддавалось. Мы осаждали бедный предмет, как могли, но эта крепость не желала отдаваться в руки врагу. Ставить брату пятерки только за старание я не мог, поэтому приходилось делать из него ударника по блату. Пока, слава богу, никто не придирался.
Сергей вернулся к середине урока. Выглядел он, мягко говоря, растрепанно. Волосы его были взъерошены, рубашка оказалась слегка помятой и застегнутой не на все пуговицы, а галстук вообще куда-то пропал. Губы парнишки были характерно припухшими и покрасневшими. Когда же он заметил, что я смотрю на него, щеки его покрыл равномерный румянец. Мы с Олегом переглянулись и совершенно одинаково усмехнулись. Мы уже знали, с кем и чем занимался Сергей первую половину урока.
Остальные уроки пролетели быстро и незаметно, ничего интересного на них не произошло. Я знал, что уроки 9 «А» уже закончились, а это значило, что Олег уже ждет меня дома. Не задерживаясь в школе, я отправился к себе, желая поскорее его увидеть и остаться, наконец, с ним наедине.
Последнему моему желанию было не суждено сбыться. Дома был не только Олег, но и Артем, необыкновенно понурый. Он сидел в моем кресле, пил чай из моей кружки и вообще откровенно наглел, ибо курил в квартире, прекрасно зная, что я не люблю, когда в помещении накурено. Из этого я сделал вывод, что что-то случилось и, после того как Тема расскажет, что именно, я начну его жалеть и буду уже не против его наглости.
-Нет, ну почему он отказывается со мной встречаться? – спросил он, едва я вошел в комнату, обнимая встретившего меня почти на пороге Олега за талию.
Естественно, я понял, о ком он говорил. О Сергее, конечно же! Рыжик упрямо отрицал свои чувства к Артему, но при этом всегда с готовностью отвечал на его поцелуи и объятья. Я совершенно не понимал, что твориться в голове парнишки. Не понимал этого и Тема. Именно этот факт и доводил его до нервного расстройства. Обычно он был всепонимающим советчиком (моим и не только), и вот появился в его жизни человек, не поддающийся психологическому анализу. Как назло, именно в этого человека моего друга и угораздило влюбиться.
-Он боится серьезных отношений, - ответил Артему Олег, явно не в первый раз.
Тема затравленно посмотрел на моего брата и достал из пачки очередную сигарету – судя по количеству окурков в пепельнице, уже шестую. Я отобрал у него пачку и зажигалку, сунул и то, и другое себе в карман и сказал тоном, не терпящим возражений:
-В моей квартире ты курить не будешь!
Он не стал ничего возражать. Значит, состояние друга было еще хуже, чем казалось со стороны. Мать перемать…
-А ты поговорить с ним не пробовал? – осторожно спросил я, садясь вместе с Олежкой на кровать.
-Он не хочет меня слушать. Сбегает! И единственный способ его остановить: прижать к стенке и целовать, пока он соображать не перестанет. Но стоит его отпустить, как он опять начинает вырваться и все равно сбегает.
-Тяжелый случай, - констатировал я.
-На твой похож, - заявил вдруг Олег.
Я изумленно посмотрел на него. О Боже, он, что, опять? Собирается выяснять отношения прямо при Артеме?!
-Да ну? – задал я риторический вопрос.
-Я тоже постоянно пытаюсь поговорить с ним, - это брат говорит, уже обращаясь к Теме. – А он убегает от ответа и прячется от меня в ванной, - он хихикает.
Трудно сдержать улыбку. Я и не сдерживаю. Даже Артем улыбается, пусть печально и едва заметно, но все же. Решив переключиться на обсуждение моих с Олей отношений, он говорит:
-А у вас, что, дело так и не сдвинулось с мертвой точки?
Мы, конечно, понимаем, что он имеет в виду. Не проще ли было спросить «Вы, что, до сих пор не переспали?», ан нет – спрашивает вежливым полунамеком. Зато Олег отвечает прямолинейно:
-Не-а, мне так и не удалось затащить его в постель, - я чувствую, как краснею. - Но это-то ладно! Он упрямо не хочет говорить о том, чтобы жить со мной в Москве! Ну, ты же в курсе, Бауманка и все такое…
Тема кивает, понимающе так.
-Ну, тут кому-то из вас надо менять образ жизни. Либо он оставит все перспективы нашего города и поедет с тобой, либо ты останешься с ним. Есть, конечно, третий вариант, но вы на это не пойдете…
-Нет, конечно! Я его не оставлю! – Олег обнимает меня руками и ногами, прижимается крепко.
Чувствую, как приходит возбуждение. Черт-черт-черт…
Происходящее со мной замечает и Тема. Усмехается, смотрит с пониманием и сочувствием.
-Ладно, вам, похоже, надо остаться наедине…
Я отрицательно мотаю головой, Олег активно кивает. Артем снова усмехается и, милостиво разрешая себя не провожать, уходит. Я снова остаюсь наедине с Олежкой.
-Опять будешь уходить от ответа, если я спрошу насчет Москвы?
На этот раз я киваю. А он, неожиданно, улыбается.
-Ладно, так уж и быть, уходи от ответа. Мне нравится, как ты это делаешь…
Его губы касаются моих. И я опять ничего не могу с собой поделать…
Олег.
Серега ввалился в кабинет посередине урока и скромно попросил сесть. Помяяааатый… Мне казалось, что у них с Артемом все было. Ну хотя бы сейчас все должно было случится. Но нет. Рыжик по секрету доложил мне, что сумел удержаться от соблазна в виде некоего длинноволосого красавца и свалил на урок. Идиот, что еще сказать?
- Нет, ну вот объясни, - допытывался я у друга, - почему ты не хочешь хотя бы попытаться?
- Потому.
- Серый… Я ж не слезу с тебя живого, пока не скажешь…
И он сказал… Мама дорогая! Лучше бы я этого не знал. А еще вытряс с меня обещание никому не говорить о его маленькой тайне, в особенности Артему.
Все оставшееся время до конца урока я грозно смотрел на Глеба и строил планы по разведению братца на откровенность. Неужели и у него была какая-то тайна, мешавшая нам быть вместе? Любимый на мои провокационные взгляды не поддавался, получив в отместку фирменную походку «от бедра». А то я не в курсе, что она ассоциировалась у Глеба с нашими игрищами в ванной. Глаза закрылись сами собой от приятности воспоминаний. Он тогда отправил меня мыться со словами «походка от бедра, свободная». Ну и получил. Потом ворвался в ванную и чуть не задушил в объятиях, притиснув к холодному кафелю. А я тогда даже кончил в его руках от переизбытка чувств. Правда, с тех пор ванную мне было разрешено посещать исключительно в его отсутствие.
До дома я фактически дополз. Преподы, узнав о переводе в Бауманку, кинулись нагружать меня раза в три больше, чем раньше, дабы не опозориться перед коллегами. В результате к концу учебного дня самостоятельно я мог только умереть.
И вот, подползая к подъезду и проклиная на все лады урода, придумавшего ступеньки, я обнаружил на крыльце печального Артема. Господи, если уж этот комок позитива в тоске, то нам с Глебом проще застрелиться.
- И еще раз здравствуй, Тема, - я протянул руку для приветствия и пошатнулся под весом рыдающей тушки:
- Он меня не лююуууубит!!!
Блин.
- Тем, пошли домой.
В Глебовой квартире я накормил несчастного, напоил чаем и выслушал жалобы на одного рыжего и обаятельного чертенка. Оказывается, Артем затащил Серегу в чулан под лестницей (а ключ где взял? Никак, братец мой посодействовал?) и там попытался протрясти ребенка на тему «теперь ты – мой парень». Ага, с условием проблем приятеля, парней ему не рекомендуется заводить вообще. Но потом Тема додумался поцеловать рыжика (так заканчивались все их разборки, да и наши с Глебом тоже), и тот охотно ответил взаимностью. И вот, когда Тема уже почти-почти добрался до заветной цели в штанах стонущего во весь голос Сереги, мой приятель умудрился вывернуться и на подгибающихся ногах уползти на урок.
Теперь же Артем просил меня поговорить с Серегой, а я не знал, как объяснить бедному влюбленному ситуацию.
- Да пойми ты, - пытался я хоть как-то вывернуться, - он тебя любит. Честно. Сильно. Не вздумай реветь. И это тоже не пройдет, я и сам могу такую мордашку состроить, что ты отдашь мне все сбережения. Потерпи немного, и Серега сам к тебе придет.
- Точно?
- Точно.
- А почему не сейчас?
- Не может.
- Он меня не люююууубит!!!
И вот таким Макаром мы развлекались до прихода Глеба.
Братец, тоже мне герой, только глупо хлопал глазами и выдавал версии, одна невероятнее другой. Мужики, блин.
Наконец, Тема свалил, оставив нас наедине друг с другом и проблемами.
-Опять будешь уходить от ответа, если я спрошу насчет Москвы?
Он испуганно кивает, а я не могу удержаться, чтобы не поцеловать его.
-Ладно, так уж и быть, уходи от ответа. Мне нравится, как ты это делаешь…
Глеб перехватил инициативу, скользнув языком в мой рот и нежно поглаживая им чувствительное небо, а я уже подло распускал ремень на его брюках. Нет, ну надо же было хоть как-то расшевелить этого увальня? Брат попытался что-то недовольно простонать, но мгновенно заткнулся, стоило мне начать вылизывать утренний засос на его шее. Теплые руки скользнули по моей спине, стягивая рубашку, а сам Глеб уже остался без штанов, призывно выгибаясь навстречу.
- Что же ты делаешь?...
Что что? То, что должен был сделать ты, причем, уже недели две назад, как минимум.
И вот, когда я без рубашки, весь такой красивый, уже ласкал языком пупок брата, этот идиот оттолкнул меня с криком «остановись! Хватит! Это неправильно!»
Гррр… ну все, он нарвался. Я одним движением встал с кровати и, не глядя на Глеба, схватил первое попавшееся полотенце.
- Ты куда? – туда, блин. Ты у меня за все получишь… я тебе покажу, как измываться над младшими братьями!
Глеб возмущенно вздохнул, когда я сбросил брюки прямо в комнате и в одних трусах продефилировал в сторону ванной. Уже там, под струями горячей воды, ворвавшийся со стонами и хрипами (а дверь я СОВЕРШЕННО случайно не запер!) брат накинулся на мою бедную несчастную спину с поцелуями и укусами.
Он прошелся языком вдоль позвоночника, больно прикусив кожу на ягодице, и скользнул рукой по груди, намеренно задевая ставшие чувствительными соски. Потом развернул к себе лицом и опустился на колени, обхватывая губами мой член. Я не стонал!!! Это были завуалированные маты! Хотя ладно, я стонал. Но как можно было сдержаться, когда мягкие губы скользят по твоей плоти, посасывая, а руки совершают совсем уж непотребное с яичками и внутренней стороной бедер. Да еще и ледяной кафель под спиной добавляет ощущений.
- Глееэббб… - я запустил пальцы в его волосы, активно толкаясь в рот, и на мгновение сошел с ума.
Мир взорвался тысячей золотистый искр, а сознание осталось где-то там, за горизонтом, покинув такое расслабленное тело. Меня бережно уложили на дно ванной и принялись покрывать лицо и тело легкими поцелуями.
- Глеб? – брат-то был все еще возбужден, и, как ни странно, не попытался вырваться. Когда я сжал его в своей ладони. Сил на что-то эффектное не хватало, поэтому я просто скользил рукой по его стволу и как мог отвечал на ставшие безумными поцелуи.
- Оль… Боже мой… Какой же ты… - мда, братик, по ходу, побил все рекорды красноречия. Но все же вбивался мне в руку, словно сваи вколачивал… Ох, хорошо, что это была именно конечность, а не иная часть тела…
- Оль… Ольольольоль… - теплая сперма растеклась по руке, но тут же была унесена потоками воды, а на меня сверху навалилось тяжелое тело Глеба.
- Ну что, мой милый, - я позволил себе улыбку, - все оказалось не так страшно?
Глеб
- Ну что, мой милый, все оказалось не так страшно?
Я уткнулся лицом в его теплую грудь. Двигаться не хотелось. Казалось, стоит пошевельнуться, и все очарование ситуации исчезнет, затоптанное жестокими реалиями этого мира. Я вспомню, что послезавтра приедут родители, и мир полетит в тартараты.
-Зацелую до смерти… - пробормотал я невнятно, касаясь губами светлой кожи его груди, шеи, щек…
Он рассмеялся, прижимаясь ко мне и зажмуриваясь от удовольствия. Я крепче обнял его и закрыл глаза. Хотелось, чтобы это мгновенье никогда не кончалось… Ага, размечтался! Никогда не кончалось! Прекрасное мгновенье! Поэт хренов!
Лежать в ванной оказалось неудобно. Мышцы начали затекать довольно-таки быстро. Пришлось вставать, брать мое блондинистое чудо на руки и перетаскивать его на кровать. Укрывшись одним одеялом с Олегом и снова обняв его, я продолжил то, что начал в ванной. Я целовал, так нежно, как только мог, его шею и чувствительно местечко за ухом. Гладил его спину, заставляя выгибаться мне навстречу, прижиматься ко мне. Я крепко обнял его, уткнулся носом в его плечо и закрыл глаза. Внезапно накатила усталость. Спать не хотелось. Просто вдруг стало казаться, что я ослаб настолько, что не могу пошевельнуться. Да и не хотелось мне двигаться.
-О чем вы с Сергеем говорили после моего урока? – спросил я, вспомнив, что этот вопрос интересовал меня.
Олег напрягся, занервничал. Закусив губу, он смотрел на меня, словно решаясь на что-то. Это длилось долю секунды, но мне почему-то показалось, что дольше. Наконец, он ответил:
-Он рассказал мне, почему не хочет встречаться с Артемом.
Я заинтересованно посмотрел на него. Братишка определенно нервничал, он явно не сказал мне всего. Но что-то не давало ему договорить.
-И почему же? – поинтересовался я лениво.
-Секрет, - отвечал он, придвигаясь ко мне еще ближе.
Секрет, значит? Тайна… У Сергея есть тайна… И она не дает ему быть вместе с Артемом. Любопытно…
Я не стал допытываться, что за секрет, прекрасно зная, что Олег не проболтается. Он обещал другу молчать, и он сдержит свое обещание. Но, рано или поздно, так или иначе, я узнаю, что это за секрет.
Я закрыл глаза. Вместе с усталостью меня атаковала сонливость. Я проиграл этот бой и сдался на милость сну…
* * *
Проснулся я вечером, около шести. Оля гремел посудой на кухне. Без него была холодно и пусто. Я провел рукой по его подушке, обнял ее. От нее пахло цитрусовыми. Так же пахнет и от Олега. Это все гель для душа. Разумом я понимаю это, но все равно называю этот запах запахом Оли. Моего Оли…
Будь я кошкой, я бы заурчал от удовольствия. Крепче прижав к себе подушку, я зажмурился и улыбнулся широкой, счастливой улыбкой. Кровать заскрипела, когда рядом со мной сел Олег. Не открывая глаз, на ощупь я нашел его и притянул к себе. Мягкие губы скользнули по моей щеке и замерли на губах. Я целомудренно чмокнул его, и только потом открыл глаза. Оля хитро улыбнулся и буквально сел на меня. Медленно возбуждаясь, я заставил его нагнуться ко мне, раздвинул языком его губы, проникая в горячий рот. С его губ сорвался сладкий, такой желанный стон… Желая услышать его вновь, я провел пальцами по его спине, слегка царапая. И снова этот медово-сладкий, тягучий звук…
Он потерся о меня всем телом, и на этот раз застонал я. Олег улыбнулся: именно этого он и добивался. А еще он явно хотел повторить произошедшее в ванной… Буквально ложась на меня, он просунул между нами руку, касаясь моего члена. Медленно, невыносимо медленно этот коварный искуситель ласкал меня, одновременно целуя и покусывая мою шею.
Я удивительно быстро потерял над собой контроль. Вскоре я уже двигался навстречу его руке, все быстрее и быстрее, а моя рука ласкала его плоть. Мы с жадностью впивались в губы друг друга, прижимались друг другу, словно желая стать единым целым… На эту метафору воображение услужливо подкинуло пару картинок на тематику «стать единым целым». Не знаю, о чем в тот момент думал Оля, но кончили мы одновременно, так и не разорвав поцелуя. Потом мы еще лежали несколько минут, обнимая друг друга, соприкасаясь губами и вообще всем, чем возможно.
Мы, наверное, могли бы еще долго так лежать, но на кухне вдруг что-то зашипело. Чертыхаясь, Олег выскочил из постели, схватив первую попавшуюся – мою – рубашку и на бегу натягивая ее на себя. Я лениво поднялся, натянул на себя нижнее белье и джинсы и тоже отправился на кухню. Олег уже разложил спагетти по тарелкам. Он стоял у холодильника, отчаянно пытаясь дотянуться до верхней полки, на которой стоял кетчуп. Моя рубашка слегка приподнялась, когда он потянулся в очередной раз, обнажая его ягодицы. Я почувствовал очередной прилив возбуждения. Подойдя сзади к Оле, я обнял его за талию и, достав кетчуп и закрыв холодильник, прошептал ему на ухо:
-Оденься, а то я тебя прямо на столе изнасилую.
Он повернулся ко мне лицом.
-А я, может, этого и добиваюсь? – улыбаясь, произнес он.
Улыбнувшись ему в ответ, я разорвал наши объятья и, переворачивая бутылек с кетчупом кверху дном, уселся за стол. Сначала – ужин, мальчики – потом!
@темы: ролевка, слеш, инцест, *леш объединяет
-
-
13.10.2009 в 13:52Проснувшись уже вечером, я сладко потянулся, чувствуя удовлетворение от произошедшего несколькими часами ранее. Хоть как-то продвинулись. В душе поселилась уверенность, что если приспичит заняться настоящим сексом, а не этим суррогатом, то придется лично трахнуть братца. Как тяжело жить. Глеб умильно надул во сне губки так, что я просто не удержался от поцелуя.
Что-то подтолкнуло меня пойти на кухню с целью приготовления чего-нибудь питательного и желательно съедобного. Кстати, зарубка на будущее – научить уже Глеба готовить. А то я похудел на его стряпне килограмм на пять за три недели. Что же будет, когда вместе жить станем?
Я невольно вздрогнул, почувствовав скользкую почву под ногами. Зачем строить планы, если все может рухнуть в любой момент? Глеб отказывался обсуждать наше будущее, а значит, не верил в него. Эти три недели были только развлечением… Я грустно усмехнулся, вот так-то, милый Олежка, ты даже стандартных два месяца не продержался. Но бороться за будущее просто не было сил. Причиненная Глебом боль еще иногда давала о себе знать, проскальзывая тонкими иглами по сердцу, и мне не хотелось страдать вновь. Если он откажется ехать со мной в Москву – отправлюсь один… Быть может. На расстоянии забыть его станет легче?
Я тихо вошел в комнату, присаживаясь на кровать рядом со спящим любимым, и только тогда заметил, что этот самый любимый подло бодрствует. Глеб, не открывая глаз притянул меня к себе, и началось… Это было совсем непохоже на одинокую дрочку в туалете, но все же… не то. Хотелось значительно большего. Но… брат был не готов к такому повороту событий.
Мы несколько увлеклись нежностями, позабыв про ужин, и вода радостно попыталась совершить побег из кастрюли. Пришлось спасать. Я как раз пытался дотянуться до кетчупа (вот что у Глеба за идиотская привычка, запихивать соус в глубь верхней полки холодильника?), когда предмет мои ругательств (это я про брата) вошел на кухню:
-Оденься, а то я тебя прямо на столе изнасилую.
Если бы… Я обернулся к Глебу:
-А я, может, этого и добиваюсь?
Точно, и чего я вдруг размечтался о сцене, полной страсти на кухонном столе? У моего любимого одна страсть – пожрать. Я со злостью вышел в комнату и принялся одеваться. Наверное, разойтись было лучшим решением, все равно мы слишком разные… Тем более, что в Москве. Где у меня был шанс заниматься любимым делом, Глебу просто не было места. Чем бы он там занимался? Преподаванием истории в школе? Я же не собирался бросать свою мечту ради… ради кого? Самого любимого и дорогого человека на земле? Единственного кровного брата, с последние годы фактически бывшего моей семьей? Пол был холодным, но я все равно уселся на него, сжимая в руках рубашку. Неужели все должно было кончиться именно так?
- Оль, - брат неслышно подошел сзади и бережно обнял меня за плечи. он всегда был таким милым, таким заботливым, почему же я злился? – Что случилось опять, маленький.
- Ничего, - Глебу необязательно было видеть мои слезы. – Просто надо прибраться дома… и цветы полить…
- Подожди, я помогу тебе, - он было поднялся, чтобы пойти одеваться, но я остановил его:
- Нет, я сам все сделаю… И знаешь… Я, наверное, сегодня у родителей переночую.
Не надо на меня так смотреть, мне тоже больно. Но лучше сейчас, чтобы уже ни на что не надеяться… Я бы хотел все изменить, не говорить многое из того, что сказал, не совершать каких-либо поступков. Но ни за что бы не отказался от своей любви к тебе, пусть она никому и не нужна.
- Иди, - Глеб внезапно вновь закрылся в себе, превращая лицо в восковую маску безразличия. Значит, ему тоже больно… Какая же я сволочь.
Он не помогал мне собраться, даже не повернул головы для прощального поцелуя и спокойно, без лишнего стука, закрыл за мной дверь. Лучше бы с силой хлопнул об косяк, чтобы узнать, что ему не все равно…
На подходе к родительскому дому я вызвонил Серегу с целью посидеть и помолчать о жизни. Конечно, приятель тут же согласился и пристроился рядом на узкой скамейке. И мы молчали. Я впервые видел, чтобы Серега курил. Хотя нет, смолил одну сигарету за другой, пока не опустела пачка. А потом бездумно зажигал спички и держал пламя, пока оно не обжигало пальцы.
- Огонь – как любовь. Радует своим теплом и светом, манит в темной ночи, затягивает в свой водоворот. Но стоит подойти слишком близко, неосторожно коснуться… и ты сгораешь в погребальном пламени собственной страсти, - я изумленно разглядывал произносящего подобные слова друга. Он никогда раньше не был столь серьезен. - Даже если успеваешь отдернуть руку, все равно огонь оставляет свой след на память. А звезды… Звезды – это тоже огонь. Только слишком не похожий на привычный человечеству.
- Сереж, - голос был тихим, слабеньким, как у новорожденного котенка, но он услышал, - Мне жаль. Правда.
Серега улыбнулся и, задрав голову, посмотрел на звезды:
- Как ты думаешь, Оль, там мне удастся погладить огонь?
- Может, стоит попытаться для начала на земле? – мы дружно подпрыгнули и обернулись к двум мужским фигурам, стоящим за лавкой. Они нас все-таки нашли… вот как знал…
Артем опустился на корточки перед смущенным Серегой и взял в руки его ладони:
- Почему ты все время меня отталкиваешь, рыжик?
И тут Серегу прорвало: он бросился на шею Теме, орошая слезами его пальто. Я знал тайну друга, но не имел права вмешиваться….
- Гойдем, - Глеб потянул меня в сторону дома. – Им лучше побыть наедине.
- Как вы нашли нас?
- Ты забыл, что я вырос в этом доме и прекрасно знаю все места, где можно просто помолчать… - брат шел все медленней, пока, наконец, не остановился в одной из арок. – Ты, правда, решил меня бросить?
Я на секунду прикрыл глаза. Вот как ему объяснить? Как передать свои чувства? В прошлый раз слова пришли сами, но теперь мне было нужно найти их.
- Просто я не могу надеяться на что-то, зная, что у нас нет будущего… Может, мы и протянули бы эти пол года до конца девятого класса, но… Потом будут разные города, разные жизни. Мы сами слишком разные, Глеб. Я – всего лишь твой глупый младший брат, тянущий тебя за собой в чужой город. И я тебе не нужен… даже мешаю…
Я думал, он развернется и уйдет, как это всегда делал наш отец, но почувствовал объятья на своих плечах и терпки запах сигарет от пальто брата:
- Позволь мне самому решать, как жить, и с кем быть. Я люблю тебя таким, какой ты есть, с мечтами о Москве и помешанностью на квантовой физике. Но если ты хоть когда-нибудь решишь, что Я не нужен тебе, я уйду. Ты понял?
- Глеб…
Наверное, это был наш первый настоящий поцелуй. Когда мы не требовали друг от друга ничего взамен, не строили каких-то планов и обид… Когда мы просто были вместе, потому что в глубине сердца каждого из нас теплился маленький светлый огонек, который можно погладить…
Мы молча убрали родительскую квартиру, полили цветы, даже приготовили вместе пару салатов, а потом уснули в одном кресле. Я уже и не помню, когда в последний раз брал с собой в кровать Тоби, ведь рядом всегда был Глеб.
А утром нас разбудили радостные голоса слишком рано прибывших родителей. И основной проблемой как-то стали руки брата под моей футболкой и соединенные в полусонном поцелуе губы.
- Привет, мам, - как-то грустно улыбнулся Глеб, теснее прижимая меня к себе.
-
-
13.10.2009 в 13:52Я закрыл за Олегом дверь и долго стоял у двери, прислушиваясь к его шагам в подъезде. Наконец, все стихло. Я отправился на кухню, где долго варил кофе, стараясь не думать о будущем. Оля, конечно, был прав. На наших чувствах (я все еще не мог сказать – любовь) лежало слишком много запретов. Мы были братьями, мы были одного пола, ему еще не было восемнадцати… И через полгода он должен уехать в Москву. Потому что здесь – я прекрасно понимал это – у него не было будущего.
Звонок в дверь отвлек меня от невеселых дум и приготовления кофе. Сняв турку с плиты и поставив ее на стол, я пошел открывать. Думаю, никого не удивит, если я скажу, что пришел ко мне Артем. Он курил, дожидаясь, пока я открою дверь. Погасив сигарету в импровизированной пепельнице – банке из-под консервов, - он прошел в прихожую, но разуваться не стал.
-Олега ведь дома нет? – спросил он с порога.
Я нахмурился. А он-то откуда знает?
-Нет.
-Ну, значит, все ясно. Собирайся!
-Куда? – изумленно глядя на друга, уже снимающего с вешалки мою куртку, спросил я.
-Куда-куда, - закатив глаза, произнес Тема таким тоном, словно ответ был очевиден. – За нашими бойфрендами, куда же еще! Твой брат моего Сережку спер!!!
В общем, я еще минут десять допытывался от Артема, зачем нам их искать, приводя вполне рациональные доводы – «вдвоем не пропадут», «да они дома уже» и прочая. Но он все-таки вытащил меня из квартиры, с трудом дождался, пока я запру дверь, и потащил меня вниз по лестнице. После стремительного спуска, во время которого я трижды чуть не рухнул с лестницы, я вырвал свою руку из не особо крепкой хватки Темы и послушно пошел следом за ним.
Сначала мы заглянули в квартиру наших с Олегом родителей. Артем долго и громко стучал в дверь, почему-то убежденный, что они дома, но просто не хотят нам открывать. От двери мне его удалось оттащить только после того, когда одна из соседок высунулась на лестничную площадку. Мне еще повезло, что она, кажется, меня не узнала. А то нескоро бы мы оттуда ушли.
Таким образом, круг поиска резко сузился. Учитывая, что я знал все места, где можно было побыть наедине и просто помолчать, найти их оказалось легче легкого. Они сидели на скамейке за домом, в самом углу детской площадки, и разговаривали о чем-то. Серега выкуривал одну сигарету за другой, дымя хуже паровоза. Мы тихо подошли к ним сзади, услышали обрывки пары фраз:
-…Звезды – это тоже пламя. Только слишком не похожее на привычное человечеству.
- Сереж, мне жаль. Правда.
Господи, что же это за общая тайна у этих двоих?! И почему Сергей не рассказал Артему? Неужели, не доверяет? Я посмотрел на стоящего рядом друга. Тот улыбался какой-то странной, незнакомой мне улыбкой.
- Как ты думаешь, Оль, там мне удастся погладить огонь?
- Может, стоит попытаться для начала на земле?
Они дружно обернулись на голос Артема. Тот обошел скамью, сел на корточки перед рыжиком. И парнишка все-таки не сдержался: обнял Тему за шею, пряча от нас и, прежде всего, от самого Артема свои слезы.
- Пойдем. Им лучше побыть наедине, - я взял брата за руку и потянул его в сторону нашего дома.
- Как вы нашли нас? – спросил он, когда мы уже отошли от Темы с Сережей на приличное расстояние.
- Ты забыл, что я вырос в этом доме и прекрасно знаю все места, где можно просто помолчать…
Я остановился в одной из арок, прислоняясь к белой стене спиной. Несколько секунд я молчал, собираясь с духом, внимательно, неотрывно глядя на Олега. Я не отвел взгляд от его удивительных голубых глаз и когда задавал мучавший меня вопрос:
– Ты, правда, решил меня бросить?
На секунду он прикрыл глаза. Я поднял голову, глядя на небо. Оно было ясным в тот вечер. Легко было разглядеть луну и звезды, я видел и млечный путь над нашими головами.
- Просто я не могу надеяться на что-то, зная, что у нас нет будущего… Может, мы и протянули бы эти пол года до конца девятого класса, но… Потом будут разные города, разные жизни. Мы сами слишком разные, Глеб. Я – всего лишь твой глупый младший брат, тянущий тебя за собой в чужой город. И я тебе не нужен… даже мешаю…
Я снова посмотрел на него. Неужели он и правда так думает? Глупый…
- Позволь мне самому решать, как жить, и с кем быть. Я люблю тебя таким, какой ты есть, с мечтами о Москве и помешанностью на квантовой физике. Но если ты хоть когда-нибудь решишь, что Я не нужен тебе, я уйду. Ты понял?
-Глеб…
В тот раз поцелуй был каким-то другим, не похожим на предыдущие. Каким-то немного грустным, с привкусом слез, хотя ни один из нас не плакал. Странный был поцелуй… Но, несомненно, приятный. Наверное, лучший из всех наших поцелуев. Много искреннее остальных. Правдивее. И много горше.
Утром нас разбудили счастливые голоса родителей, приехавших раньше, чем мы ожидали. Почему-то они не заметили, что наши с братом губы соприкасаются, что мои руки каким-то образом оказались под футболкой Олега. Мы, конечно, поспешили отстраниться друг от друга, но все же… Странно все это.
Мы поприветствовали родителей и встали с кресла. Мышцы затекли и отдавали теперь ноющей болью по всему телу. Я поплелся в ванную, оставив родителей обнимать вяло сопротивляющегося Олежку. Умывшись и приведя себя в порядок (а заодно разложив спутавшиеся мысли по полочкам), я выполз на кухню, где мама уже готовила завтрак. Пахло кофе и блинчиками, на столе уже стояли пока пустые чашки и блюдце с вареньем. Увидев, что я вышел из ванной, Олег слез со стула и отправился совершать утренние водные процедуры. Проходя мимо меня, он, как бы невзначай, коснулся моей руки.
В сердце больно кольнуло. Теперь мы сможем прикасаться друг другу только так: словно бы случайно, якобы по-братски, по-дружески. В тот момент я завидовал Артему с Сергеем, которые могли обниматься, не особо скрываясь. За ними не наблюдали пристально родители, боящиеся, что их старший сыночек развратит любимого младшего.
Губы сами собой скривились в усмешке. Я занял свое место за кухонным столом, приготовившись к короткому допросу с пристрастием. Он не заставил себя долго ждать.
Мама спрашивала об учебе Олега, о его личной жизни, о том, как он проводит свободное время, много ли гуляет, много ли занимается, готовится ли к поступлению в Бауманку… Я отвечал короткими сухими фразами, стараясь не сболтнуть лишнего, строил из себя еще толком не проснувшегося паренька. Наконец, Оля вернулся из ванной. Допрос завершился, а я пообещал себе, что сделаю все возможное, лишь бы не оставаться с родителями наедине. А то повториться…
После завтрака меня вежливо выпроводили из квартиры. Родители, как мне казалось, не особо любили меня. Хотя, нет, не так. Они любили меня (как можно не любить своего ребенка?!), но меня же и опасались. Их беспокоил мой образ жизни: ориентация, татуировки, пирсинги. Они боялись, что плохо повлияю на их «надежду семьи». Впрочем, опасения их были верны. Но они таки не углядели: Олег уже попал под мое влияние. И нельзя сказать, что я не был этому рад.
Покинув родителей и брата, я сразу же отправился в школу. Надо было, чтобы там подписали отчет о практике. Я прождал историка (руководителя практики) целый час: он никогда не отличался особой пунктуальностью. Подписал он все быстро, не придираясь ни к каким мелочам. Можно было со спокойной душой отправиться на прогулку.
Путь домой я решил удлинить – пошел через парк. Там я покормил семечками голубей, подвергся тщательному обнюхиванию одной овчарки (потом она еще и облизала мою руку!), встретил одногруппника. Мы поболтали с ним о всякой всячине, сидя на скамейке. Потом подошла его девушка, и я счел должным их покинуть.
Проходя мимо салона красоты, в котором с недавних пор работал Тема, я не удержался и зашел внутрь. Миловидная девушка-кассир поприветствовала меня дружелюбной улыбкой, спросила, что меня интересует, вручила листок с их расценками и упорхнула к мастеру. Вскоре из своего «кабинета» выглянул и сам мастер. Артем приветливо улыбнулся мне и сел рядом.
-Решил еще что-нибудь себе проколоть?
Я задумчиво кивнул. Расценки здесь оказались вполне приемлемыми, да и Тема легко мог сделать мне скидку.
-Сделай-ка мне еще одну дырку в губе.
-А не боишься, что целоваться больно будет? – весело подмигнул мне Артем.
Судя по его настроению, у них с Сергеем все было хорошо. Не то, что у нас с Олегом… Нет, ну не могли родители хоть чуть-чуть задержаться!
-В ближайшее время целоваться мне не придется – родители приехали, - проговорил я мрачно.
Тема похлопал меня по плечу:
-Сочувствую, друг.
-А я тебя поздравляю, - я постарался искренне улыбнуться. Не получилось.
-Не улыбайся так больше! – возопил Тема на весь салон и театрально застучал зубами: Эт-то ст-т-тра-ш-ш-нооо…
Я рассмеялся. Нет, из него точно может получиться великолепный актер! Ну почему он не поступил в театральное?!
Мы подошли к витрине, чтобы выбрать мне колечко. Хотелось чего-нибудь попроще. Выбор мой остановился на сером перламутровом колечке безо всяких изысков. Одобрив мой выбор, друг затолкал меня в кабинет, попросив девочку-кассиршу выписать мне чек только за сережку. Та, что удивительно, его послушалась.
Спустя несколько минут я вышел на улицу с похудевшим бумажником и уже двумя колечками в губе. Теперь мне предстояло некоторое время питаться жидкой пищей и не целоваться. Последнее пугало больше, но целоваться в ближайшее время мне и так бы ни с кем не пришлось. Как минимум только на выходные родители отберут у меня брата, окружая его чрезмерной, не особо нужной ему заботой. Точнее, окружать заботой его будет только мама. Отец, как всегда, с головой уйдет в работу…
-Глеб, ты, что ли? – услышал я неожиданно чей-то голос за свое спиной.
Обернувшись, я увидел парня, немногим ниже меня ростом, обладателя калорированных, черно-бордовых волос и яркого макияжа. У него были накрашены глаза, причем не только тушью, губы блестели от блеска для губ. Мои брови полезли на лоб, когда я узнал одного из бывших одноклассников.
-
-
13.10.2009 в 13:53Тимур Хлевов неожиданно рассмеялся. Смех его оказался настолько заразительным, что я не смог сдержать улыбки, а затем и смешка.
-Ты первый, кто меня узнал! – провозгласил он, кладя руку мне на плечо. – Предлагаю это отметить!
Я не нашел причин отказываться и позволил утащит себя в недорогой, но уютный ресторанчик неподалеку. Народу здесь было немного, играла приятная музыка. Я позволил себе расслабиться и опустошить банку легкого пива.
С Тимуром было весело. Нам было, что вспомнить. В школе мы были хорошими друзьями и самыми отчаянными хулиганами класса. Нам везло в те времена: нас так ни разу и не поймали. Конечно, никто и представить не мог, что два почти отличника могут быть такими… гадами. (прим. Автора: Я ИХ ЛЮБЛЮ!!! ^__^)
После пива Тим предложил выпить по бокалу красного вина. Меня уговаривать не пришлось: всегда любил вино, особенно то, за которое не надо было платить. Тимур неожиданно предложил выпить на брудершафт. Я, честно, отнекивался. Мы ведь уже были на «ты»! Но против танка не попрешь. Пришлось и пить.
Я слишком поздно вспомнил, что при брудершафте еще и целуются…
Он легко коснулся губами моих губ. Место недавнего прокола отдало резкой болью, но я ее перетерпел. Губы Тимура задержались на моих, пожалуй, чуть дольше, чем положено. Но я в тот момент не подумал ничего плохого.
Нет, ну почему же мне так не везет?! В дверях ресторана стояли родители. Олег, слава богу, еще не вошел. Он не видел этого треклятого поцелуя. Но родители видели, и смотрели сейчас на меня, как на врага народа. Что-то подсказывало мне, что шансов остаться наедине с Олегом у меня почти не осталось…
Олег.
Немного повоспитывав любимого сына, родители собрались отпраздновать свое прибытие в ресторане. Зачем, спрашивается? И чего им дома не сиделось? На мои попытки отбрехаться и мотануть к Глебу мама отреагировала мини-скандалом, а отец молча ушел курить. Некоторые вещи никогда не меняются.
Меня одели в привезенные родителями брюки (да, в нашем чудном городе только белых брюк мне и не хватало для полного счастья!) белую рубашечку, дали подзатыльник за то, что подстригся, и… повели в ресторан. По пути я умудрился изгваздаться в грязи и в результате задержался на входе, пытаясь очистить брюки.
- Олег, мы уходим, едва я шагнул в общий зал, мама схватила меня за руку и потащила на выход. Да что случилось-то?
Следом за нами вышел раздраженный сверх меры отец и перехватил мою вторую руку, придавая ускорения.
- Да что случилось? – я вырвал свои конечности и возмущенно уставился на родителей. Возможно, еще три недели назад, я бы беспрекословно повиновался, но теперь… Вчера вечером Глеб сказал самые важные для нас обоих слова, подарил мне уверенность в то, что я чего-то да стою. Милый мальчик Олежка остался в прошлом, казавшимся таким далеким, а в настоящем был Оль, желавший побороться со всем миром за своего брата.
Я уже собирался высказать родителям все, что думал об их чрезмерной опеке, как из зала выскочил встрепанный Глеб в сопровождении какого-то незнакомого мне парня.
- Мам, пап! – брат замер, уставившись на меня ошалелыми глазами, а красноволосый красавчик вдруг схватил его за руку, переплетая пальцы. Значит, так?
Внутри что-то оборвалось. Неужели все, что Глеб говорил мне, было ложью? С самого начала? А Артем? Почему он мне ничего не сказал?
- Олег… - брат попытался коснуться рукой моего лица, но я отскочил в сторону, залепляя ему хлесткую пощечину. Да как он мог? Выпил из меня все соки, заставил страдать и ненавидеть, переживать и наслаждаться каждым днем! Было невероятно осознавать, что все его улыбки, совместные вечера и даже две попытки принести кофе в постель оказались фальшивкой. А незнакомый парень, подняв на Глеба размалеванные глаза, невинно поинтересовался:
- Милый, что происходит?
Милый? Милый?! Я был готов убивать. Я ненавидел брата, родителей, этого парня, себя… За то, что поверил, прикипел, пустил к себе в душу.
- Олежка, пойдем, - мама тянула меня за руку, но не могла сдвинуть с места. – Тебе не надо это видеть.
Мамочка, какая же ты у меня наивная. Именно это мне и надо было увидеть, причем, давным-давно. Чтобы не терзать понапрасну сердце, чтобы не влюбляться, не начинать жить одним Им. Я вырвался из ее рук и выбежал на улицу, спиной ощущая, как меня догоняет Глеб. Нет, не сейчас… И никогда больше. Нельзя было попасться в его сети еще раз, поверить этому… ублюдку. Как он мог? Ведь говорил же, что любит, что всегда будет рядом!
Я бежал все быстрее и быстрее, поскальзываясь на мерзлой земле и расталкивая прохожих. Бежал не от Глеба, не от любви, от себя. От совершенных за столько короткий промежуток ошибок, и, что самое главное, от прошлого.
Если под первым в этом году снегопадом я прощался с милым ребенком внутри себя, то теперь оставлял в стылом воздухе влюбленного идиота.
На набережной я все-таки поскользнулся и рухнул на землю, больно ударяясь локтем.
- Черт! – куртка оказалась вымазанной в грязи, а новые брюки - убитыми напрочь жестоким асфальтом. Блин. Инстинктивно я ожидал, что вот-вот меня подхватят сильные руки Глеба, прижмут к себе, и он объяснит, что я всего лишь дурачок, что все неправильно понял. Но… вместо брата подошла девушка:
- С вами все в порядке? – надо же… Она была похожа на статуэтку с тонкой длинной шеей, виднеющейся в вырезе пальто, с огромными серыми глазами и тяжелой копной смольных кудрей. – Эй! Глухой что ли?
- Нет… То есть, все в порядке, простите, - я просто не мог оторвать глаз от этого чуда. Брат был красив, красив до потери сознания и трепета в душе, а эта девушка…От нее веяло морем и небом, как пять лет назад, когда мы всей семьей отправились на юга. Тогда папа потащил нас в горы, и мы, в вечерних сумерках, разглядывали безумие красоты и цвета на морской глади. Было так захватывающе, неповторимо и вместе с тем спокойно. Будто прикасаешься к самой природе. – Я просто засмотрелся…
Она смешно сморщила нос, улыбаясь, и кокетливо поинтересовалась:
- На что?
- На вас. Меня Олег зовут.
- Оксана, - девушка уверенно пожала мою руку и помогла подняться. – Так от кого ты убегал?
Я на секунду задумался. Стоит ли говорить правду, а потом решился:
- От брата…И от себя.
- Поссорились?
- Ага. Оксан, а не хочешь прогуляться?
- Может, ты для начала переоденешься? Тогда и погуляем.
В итоге, мы почти до ночи нарезали круги по городу. Оксана оказалась москвичкой, приехавшей на экскурсию, и собиралась поступать весной в Бауманку. Я показал ей бульвар, памятник Ленину и все это время про себя думал, что не будь этой ссоры с Глебом, упустил бы такое чудо. Уже около десяти вечера мы решили зайти в мое любимое кафе, прежде чем расходиться по домам. И вот там-то нас ждал сюрприз:
- Олежка! Какие люди! – Артем подорвался с диванчика, на котором до этого восседал, и распахнул объятия. - А это что за прекрасная барышня?
- Это Оксана. Оксана, это Артем, мой друг и жуткий балабол, - девушка робко протянула руку и вздрогнула, когда Тема слишком сильно сдавил ее пальцы.
- Ой!
- Тема, нельзя ли поосторожней? – я бережно взял Оксану за руку и повел к дальнему от парочки столику. Напрягало все: и реакция Артема на мою знакомую - Олег, - Оксана сидела, обнимая пальцами чашку кофе, - а кто этот Артем тебе?
- Тема-то? Просто… друг… брата.
- О! У тебя и брат есть? – она придвинулась ближе, положив руку мне на колено. А я что, дурак отказываться от такого явного приглашения? Я потянулся к ее губам, зарываясь пальцами в густые черные волосы, оказавшиеся удивительно мягкими наощупь. Оксана прошептала мне уже в губы. - А как его зовут?
- Глеб, - раздался сверху голос моего братца, а навстречу моему лицу уже летел его немаленький кулак.
-
-
13.10.2009 в 13:53-Тварь!
Я не помню, кто оттащил меня от почти не сопротивляющегося Тимура. Возможно, это бы отец, а, может, просто случайные прохожие. Помню, как вырвался, желая еще раз вмазать этой твари по роже, чтобы на него больше ни один нормальный парень не смотрел. Но держали меня крепко, а эта… этот… он убежал. Удрал, поджав хвост. Мерзкая красноволосая скотина!
Кто-то, какая-то женщина, явно старше меня, пыталась меня успокоить. Наверное, она была психологом. Несла всякую чушь, ей богу… Не выдержав ее успокаивающих речей, я послал ее дальше, чем следовало. Каким-то чудом мне удалось вырваться из чьей-то хватки и свалить «с места происшествия». К слову, не помню, чтобы, когда я убегал, я видел своих родителей. Наверное, они поспешили уйти, чтобы я, не дай бог, их не опозорил. Им так важная их репутация!
Пробежав квартала два, я завернул в какой-то проулок и, наконец-то, остановился. Минут пять (или больше?) я стоял, пытаясь отдышаться, прислонившись спиной к стене. Медленно накатывал страх. Я не знал, что буду делать. Олег… конечно, он подумал, что я ему изменяю с этим... козлом. Я бы подумал то же самое, если бы увидел брата в компании размалеванного красавчика, который держит его за ручку и называет «милым». Никогда и никому больше не позволю себя так назвать. Нашли милого…
Медленно возвращалось чувство юмора. Мозг начинал работать и первым, что ему удалось проанализировать, это тот факт, что в кармане джинсов вибрировал телефон. Звонил Артем. Надо же, а я как раз собирался ему позвонить!
-Что у вас с Олегом произошло? – произнес он как-то подозрительно невесело.
Что-то какое-то у меня нехорошее предчувствие…
-Да так… - осторожно проговорил я. – Поругались… слегка…
-Слегка, значит? То-то твой Олег сейчас сидит в кафетерии с миловиднейшей из девушек, которая, если не ошибаюсь, трогает его за коленку…
Удивительно, но способность соображать я потерял не сразу. Я даже не бросил трубку, услышав это, а посчитал нужным узнать, в каком кафетерии с моим братом заигрывает какая-то девица. Это оказалось совсем рядом.
Когда я влетел в зал кафе, чуть не налетев на официантку, брюнеточка уже сидела к моему брату почти в плотную и недвусмысленно тянулась к его губам. Я ожидал от Олега чего угодно, только не ответа на ее поцелуй.
-… брат есть? А как его зовут? – она прошептала это уже ему в губы.
-Глеб, - подал я голос.
И мой рассудок, наконец-то, отключился полностью.
Удар получился несильным. Слава богу: я не хотел покалечить Ольку. Краем уха я услышал голос Артема:
-Простите, девушка, но, боюсь, вы им только мешаете… К тому же, он может вас ненароком покалечить… Уж я-то знаю… - какую еще лапшу он вешал ей на уши, уводя из кафе, я не слышал.
Прислушавшись к словам Темы, я отвлекся, за что жестоко поплатился. Олег не остался у меня в долгу: ударил по лицу, явно в полную силу. Предсказав появление синяка, я поспешил перехватить обе его руки, а, чтобы, не дай бог, не стал лягаться, практически уселся на него. И – нет, ну не идиот ли? – не удержался: закрыл открывшийся было рот поцелуем.
Он честно пытался вырваться. Но его физическая подготовка было гораздо ниже моей. Да и весовые категории не совпадали…
Он укусил меня за язык! Маленькая зараза! Маленькая, любимая зараза…
Не знаю, что там Артем сотворил с персоналом, но нам не мешали. Мой ангел-хранитель исправно выполнял свою работу. И Фортуна вдруг решила перейти на мою сторону…
Олег ответил на мой поцелуй. Тоже не удержался!
-Люблю…
Его глаза распахнулись – когда он успел их закрыть? – в них читалось искреннее изумление.
-Парни, - раздался откуда-то издалека голос Тему. – Вам бы лучше уйти отсюда поскорее… А то вас точно арестуют за поцелуи в общественном месте!
Не сдержав улыбки, я слез с Ольки. И – ах, куда подевалась моя сдержанность! О_о – подхватил его на руки, чтобы под смех и аплодисменты Артема утащить из кафе. Забавно, но Оль не сопротивлялся…
За порогом кафе я сразу поставил его на ноги. Он хотел было удрать, снова убежать от меня. Но я не мог его отпустить. Вцепившись в его руки мертвой хваткой, я терпеливо дождался, пока он не смирился со своей участью и не перестал сопротивляться. А потом обнял, прямо посреди улицы, прижал к себе, крепко, как только мог.
-Прости… Прости меня, ладно?
Он поднял голову, сразу же посмотрел мне в глаза. А сам такой грустный… разве что слезы из глаз не льются! Сердце заныло от невозможной смеси счастья и радости, я нагнулся, целуя его так нежно, как только возможно, шепча ему в губы слова извинения.
-Прости, прости, прости… Я все, что хочешь, сделаю. Только прости… Пожалуйста!
Мимо проходили люди. Они останавливались, изумленно глядя на нас. Кто-то – с изумлением, кто-то – с осуждением. Некоторые улыбались, глядя на нас, другие поджимали губы и спешили уйти подальше от «парочки геев». А мне было плевать. Пле-вать…
-Глеб, - он уперся руками мне в грудь, мягко отодвигая от себя. – Давай… не здесь.
Неужели простил? Я не верил своим глазам, ушами остальным органам чувств. Я не мог поверить, что он так легко простил меня. Я бы… да я бы на его месте не поверил себе, послал куда подальше, оттолкнул…
-Люблю!
Я схватил его за руку и потащил к автобусной остановке. Мы сидели на скамейке в ожидании автобуса, и я с трудом сдерживался, чтобы не целовать его, не прижимать себе. Сердце билось, как сумасшедшее. Я крепко держал его за руку, словно боялся, что он убежит. Черт, я бы зацеловал его прямо посреди улицы! Но меня останавливал его загадочный взгляд, хитрая улыбка, предвещающая что-то… интересное. Черт, ну что же он задумал?!
Подъехал к остановке автобус. Мы сели рядом друг с другом, не разжимая рук. Впервые я не жалел, что автобус едет так медленно. Хотелось, чтобы поездка была вечной. Чтобы я мог вечно держать его за руку, смотреть ему в глаза и видеть в них свое отражение. Чтобы я мог знать, что он действительно меня любит.
Не отпуская рук друг друга, мы вышли из автобуса. Подошли к моему дому, поднялись по лестнице, открыли дверь, влетели в прихожую, чтобы сразу же начать целоваться, раздевая друг друга так быстро, как это только возможно. Его руки залезли под мою футболку, я провел пальцами по его позвоночнику, заставляя выгнуться мне навстречу.
Когда он отстранился от меня, я с трудом сдержал протестующий, возмущенный стон. Он опять улыбался своей хитрой, невозможной улыбкой.
-Ты говорил, что сделаешь все, что угодно, лишь бы я тебя простил…
-
-
13.10.2009 в 13:54-Прости, прости, прости… Я все, что хочешь, сделаю. Только прости… Пожалуйста! – я идиот! Все ходил, соблазнял, а, оказывается, надо было просто поцеловаться с симпатичной девчонкой! Хотя Оксана действительно – прелесть… Так, не о том. Передо мной стоял Глеб, а я думал о какой-то там… как ее звали-то? А, неважно. Брат, похоже, решил зацеловать меня до смерти, а я был не против. Даже очень за. Вот только… «Все, что хочешь, сделаю»? Ну-ну, милый. Ты попал.
-Глеб, давай не здесь, - сколько надежды в глазах! Сколько радости. Ну уж нафиг, я не собирался отпускать этого великовозрастного болвана, пока не получу желаемое. А желал я Глеба, причем, всего и сразу.
-Люблю! – ага, слышали уже. Я потащил несопротивляющегося братца на автобусную остановку с твердым намерением раскрутить его на ВСЕ! в автобусе это горе жалось ко мне и не отпускало ни на минуту. Словно боясь, что убегу. Глупый, я бы от него не отошел ни на шаг.
В прихожей он… нет, я… В общем, в прихожей Глебовой квартиры мы как-то сразу кинулись целоваться. Брат прижал меня к стене, наваливаясь всем телом и параллельно умудряясь стягивать футболку. Я же, не теряя времени даром, исследовал его шею на предмет посторонних засосов (убил бы!) и получения ответных стонов. Но застонал сам, стоило Глебу провести ногтями по моей спине и опуститься на задницу. Похоже, братик решил прибегнуть к проверенному способу. «Ну уж неееэээт… Сегодня ты весь мой!»
Я умудрился вывернуться из-под Глеба и, хищно улыбнувшись, довольствоваться его возмущенным стоном:
- Ты говорил, что сделаешь все, что угодно, лишь бы я тебя простил…- ой, какие мы сразу стали испуганные! Догадался, засранец, о чем я просить собрался? Но, гляди-ка, взял себя в руки и кивнул. – Тогда… - я легко провел рукой по своей груди, выгибаясь и покачивая бедрами, - я хочу… - облизнул губы и слегка откинул голову назад, предоставляя Глебу возможность полюбоваться на нежный изгиб моей шеи, - очень хочу… - хехе, а ручки-то в кулачки сжались. Но я еще не отыгрался за обиду, - Два литра томатного сока.
Брат чуть было не рухнул от такой просьбы. Но все же сделал попытку прихватить меня в свои звериные объятия. Щас! Я, может, и обделен физической силой, но ловкости у меня достаточно. Глеб зарычал, ухватив пустой воздух, а я, тем временем, скрылся за дверью ванной, крикнув напоследок:
- И не забудь! Два литра!
Конечно, он ломился. Но быстро охладел, вспомнив. Что лично устанавливал на дверь непрошибаемый замок. Так-то.
Прислушавшись к хлопку входной двери, я быстренько залез под воду, смывая с себя усталость и грязь, и намазался стоящим на полке шоколадным маслом (после истории со смазкой, Глеб купил мне целый набор ароматического счастья). Братик вернулся, когда я уже заканчивал приводить в порядок волосы, и сердито бухнул пачку на стол. Ой-ой-ой! Тоже мне…
Пришлось еще немножко повозиться, доводя образ до совершенства. И только после этого я налил сок в самый большой стакан и прошлепал в комнату. Ах да, я же не забыл сказать, что одет я был намеренно ТОЛЬКО в джинсы, еле держащиеся на бедрах?
Глеб, надутый, сидел на кровати и нарочито равнодушно переключал каналы. Пришлось отобрать у него пульт и загородить собой экран. Я же интереснее!
- Чего тебе еще? – батюшки, да он и в самом деле обиделся! Но я же гений, я же знал способ поднять ему настроение. Маска номер восемь: серьезность и холодность.
- Ты действительно думал, что это все? – по-прежнему строил обиженного, но глазки заблестели. – Раздевайся.
Мда… ему бы в армию, с такой скоростью раздеваться. За пару секунд на Глебе остались только трусы.
– И это тоже, - изогнул я бровь. Брат покорно оголился и лег на кровать. Сам. Хоррроший мальчик. Я взобрался к нему на колени, стараясь не расплескать сок, отбился от пытающихся меня облапать рук и ехидно произнес:
- А еще ты потом постираешь простыни…
Как он орал! Удивление от моей фразы быстро сменилось шоком тела от пролитого на разгоряченный живот сока. Ням! Я равномерно распределил по замершему в ужасе Глебу весь стакан (и ТАМ тоже, дадада!) и принялся тщательно его вылизывать, начиная с шеи. Он какое-то время пытался перехватить инициативу, что-то стонал из репертуара «нельзя, плохо и бла-бла», но в итоге обмяк и покорно отзывался на мои ласки.
А во мне, как всегда вовремя, проснулось любопытство. Я прикусывал кожу на его шее, облизывал и посасывал твердые комочки сосков, попутно ногтями процарапывая красные линии на его боках. А потом, набрав в грудь побольше воздуха, принялся изучать ямку пупка своего братика. Глеб, похоже, сошел с ума: он стонал, дергал меня за волосы в разных направлениях, выгибался и орал. Ммм… Кто бы мог подумать, что в этом дуралее столько страсти?
Наконец, мы совместными усилиями добрались до нужного мне места и тут…
Блин! Этот гад перевернул меня на живот и с наглой ухмылочкой принялся стаскивать джинсы! Нет, я, конечно, примерно это и планировал, но хотел быть главным! Все возмущения ушли в небытие, стоило Глебу провести языком вдоль позвоночника, одновременно с этим лаская руками соски…
- Гллееэээб…
- Да. Мой хороший? – этот гад (!!!! Автор переживает за ребенка) нежно покусывал кожу спины, никак не реагируя на мои призывные телодвижения.
- Ну пожалуйста… Глеб… - это было не хныканье! Хотя фиг с ним… Я просто не смог удержаться. Когда брат устроился между моих разведенных ног и принялся вылизывать промежность, творя языком что-то невероятное. Теперь была моя очередь стонать и извиваться, цепляясь руками в мокрые простыни, и молить о продолжении.
Меня перевернули на спину и нависли сверху, внимательно вглядываясь в глаза:
- Ты уверен? – ну нет, я тут три недели бегал в ванную развлекаться с правой рукой, чтобы в итоге передумать!
- Ты же обещал… - ух, как страшно. Глаза у Глеба стали темными-темными, как провалы в бездну, а дыхание словно утяжелилось. Он вытащил из-под покрывала смазку (зараза, ты знал!!!), притронулся скользкими пальцами к моему входу и замер, ожидая разрешения. – Ну же…
Оххх… Это было… Было.. Ладно, поначалу было больно, особенно, когда Глеб добавил второй палец и принялся растягивать. Но потом он чего-то там коснулся, и я пропал. Бедра самостоятельно насаживались на пальцы брата, который пытался языком пробиться за прикушенную зубами губу. А мне не хотелось уже ничего, кроме этих пальцев и сладкой тяжести любимого тела. Глеб что-то шептал на ухо, покрывал поцелуями мои лицо и шею и двигался. Двигался, пока… черт! Я возмущенно уставился на брата, посмевшего вынуть пальцы, когда я уже был на пике, и требовательно обхватил ногами его бедра. И он (о боже. Наконец-то!! – крик счастливого автора) принялся неспеша проталкивать в меня свой член, не забывая ласкать руками и губами все, до чего мог дотянуться.
Когда это чудо замерло, обеспокоено поинтересовавшись, в порядке ли я, у меня сорвало крышу. Нет, честно. Что я мог чувствовать, когда внутри меня находился член брата? Я одним движением перевернул его на спину и начал насаживаться уже сам, подгоняя ритм под собственные потребности. А брат только смотрел на меня восхищенными глазами. Послушно вскидывая бедра мне навстречу. Ускоряя ритм… забывая дышать… Чувствуя, как скручиваются внутри жгуты чего-то невообразимо прекрасного… И как взрывается фейерверком сознание, пробегая огненной волной по позвоночнику, вынуждая выгибаться в сильных руках любимого…. заставляя жить и умирать в одном этом мгновении.
Уже когда я успел устроиться у Глеба под боком, не желая никуда вновь тащиться, он поинтересовался со смешком:
- Мне интересно – а кто кого сейчас отымел?
-
-
13.10.2009 в 13:54ТВОЮБОГАДУШУМАТЬ! ЭТА! МЕЛКАЯ! СКОТИНА! ОБЛИЛА! МЕНЯ! СОКОМ! (автор абсолютно поддерживает своего персонажа в данный момент и очень (очень!) ему сочувствует) А ПОТОМ…
Стоило мне подумать о том, что произошло после того, как Олег испачкал меня и мою постель томатным соком, как мои щеки залил румянец. Конечно, от моего маленького дьяволенка это не скрылось. Коварнейшим образом улыбнувшись, он просунул одну руку между нами, заставляя меня покраснеть еще больше. Что же ты со мной делаешь, чудо?
-Что же ты со мной делаешь, дитя разврата?
Он поднял на меня свои голубые, ясные, как летнее небо глаза и широко улыбнулся. Совсем как в детстве, когда так легко было стать самым счастливым человеком на земле. Я крепче прижал его себе, зарываясь лицом в волосы, пахнущие шоколадом. Теперь этот запах ассоциировался у меня с ним, он был его запахом.
-Я, - его улыбка стала еще шире, хотя казалось, что это невозможно, - занимаюсь с тобой любовью! И очень… безумно… сильно… невозможно сильно… ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!
Его руки обвили мою шею, он накрыл мои губы поцелуем. Я оторвался на него лишь на одно мгновение, только чтобы сказать:
-Ты даже не представляешь, насколько сильно люблю тебя я.
-Да ну?
Он потерся об меня всем телом, вызывая долгий низкий стон, который затем прервал жарким поцелуем. Рука его снова скользнула вниз, обхватывая мой член, начиная медленно, ужасно медленно двигаться. Рывком я перевернул его на спину, оказываясь над ним. Нагнулся, чтобы поцеловать его, пройтись дорожкой поцелуев от губ к шее, кусая, посасывая кожу, оставляя на шее отметину. Теперь ты мой…
Мы бы, наверное, повторили то, что произошло ранее, если бы не долгий звонок в дверь. Кто-то зажал кнопку звонка и явно не собирался ее отпускать, пока ему не откроют. Мы с Олегом переглянулись. Я сел, собираясь подняться и узнать, кто хочет меня видеть. Меня остановил Оль: схватив меня за руку, он прошептал:
-А вдруг это родители?
Да уж… Только их нам для полного счастья не хватало…
-Я посмотрю в глазок, - я попытался встать, но он снова удержал меня, вцепившись мертвой хваткой в запястье.
-А вдруг они услышат твои шаги?
В его глазах отчетливо был виден страх. Мне тоже было страшно в тот момент. Если родители узнают… Я боялся додумывать эту мысль. Господи, пусть все будет хорошо, пусть…
-Открывай, герой любовник! Это я!
Я облегченно вздохнул. Шумно выдохнул Олежка, отпуская меня. Обмотав бедра полотенцем, я прошлепал в прихожую и открыл дверь. Артем практически влетел в квартиру и быстро запер дверь на два оборота. Потом, не выдержав, рассмеялся, сгибаясь пополам и объявил:
-Сейчас сюда поднимутся ваши родители! Рекомендую забаррикадировать дверь всеми подручными средствами и уйти в подполье!
Смех его был определенно нервным. Он резко замолчал, когда мы услышали цоканье каблуков и тяжелую мужскую поступь: кто-то поднимался по лестнице. Схватив Тему за руку, я втащил его в комнату и закрыл за нами дверь комнаты. Олег, сидящий на кровати, закутавшись в одеяло, обеспокоенно смотрел то на меня, то на Артема, не понимая причины наших почти одинаковых улыбок.
В дверь позвонили. Раз, другой. Тема закрыл себе рукой рот, пытаясь сдержать смех. Вскоре и я затрясся от еле сдерживаемого хохота. Не сдержал улыбки и Олег.
Я не могу объяснить причин нашего веселья. Возможно, это было нервное. Но в тот момент ситуация казалась нам ужасно смешной: в дверь уже откровенно ломились родители, а мы, похожие на нашкодивших детей, старались вести себя как можно тише. Это чем-то напоминало игру в прятки. Когда ты сидишь, прячась, за креслом, а мимо тебя в который раз проходит водящий, не догадываясь заглянуть туда, где ты прячешься, чрезвычайно трудно сдержать радостный смех. Тут – то же состояние.
Наконец, звонки и стук стихли. Но мы продолжали сидеть тихо. Послышались шаги. Они становились все тише и тише. Хлопнула внизу дверь подъезда. Я подошел к окну и осторожно выглянул на улицу. Родители садились в машину. И, перед тем, как сесть на свое сиденье, отец обернулся. Я тут же спрятался за углом, не зная, заметил он меня или нет. Когда же я выглянул вновь, они уже уехали.
-Фух… Мы выдержали осаду, товарищи! – провозгласил Тема, поднимаясь с пола, где до этого сидел. – Давайте же пожмем друг другу руки!
Он подошел поочередно ко мне и Ольке, пожимая нам руки. От него, конечно же, не укрылся засос на шее моего брата. Широко улыбнувшись, Артем спросил у него:
-И как же ты эту красоту прятать будешь?
Я думал, что Олег покраснеет. Ан нет: он только хитро улыбнулся и с самым загадочным видом промолчал. Мне опять хотелось зацеловать его до полусмерти. Но не при Теме же! Хотя…
-Нет, ну давай его пообсуждаем! – обращаясь к моему брату, заговорил Артем. – Тебе понравилось, как он целуется?
-Не твоего ума дело… - почти проворковал Олежек, поднимаясь с кровати.
Закутанный в одеяло, с тащащимся за ним «подолом», он был похож на античного бога. И этот бог шел сейчас ко мне, чтобы обнять, потереться щекой о груди и, хитро улыбнувшись, показать Теме язык.
-Глебчик – мой! – заявил он, улыбаясь той самой – от уха до уха – счастливой улыбкой.
-А я, что, против? – невинно захлопал ресницами наш с Олегом общий друг. – Только на моего Сережку заглядываться не смей… - он улыбнулся своей фирменной улыбочкой.
-Нужен мне этот рыжик. Я брюнетов люблю. Обязательно с пирсингом в губе и в ухе…
-Ну, вот и славно…
Он встал с кровати и направился в прихожую. Я так и не понял, зачем он заходил.
Мы с Олежкой тоже вышли в прихожую – провожали Тему. Он быстро надел ботинки, накинул на плечи куртку. Привычным движением повернул дважды ключ в двери, открыл последнюю…
-Я так и знала!
Они ждали… ОНИ ЖДАЛИ!
Артем отступил назад, вглубь прихожей, становясь рядом со мной и Олегом. Что-то подсказывало, что он намерен остаться с нами «до конца». В данном случае это подразумевало: до конца разговора с родителями.
Отец и мать прошли в прихожую. Мама, скрестив руки на груди, с неприязнью оглядела Артема, перевела взгляд на меня и как-то подозрительно холодно посмотрела на Олежку. Я крепче прижал его к себе, пообещав мысленно ни за что его не отпускать.
-Молодой человек, вы здесь явно лишний, - произнес отец, обращаясь к Теме.
-Кто еще здесь лишний! Вас сюда, в отличие от меня, не приглашали, - резко, возможно, слишком резко ответил он.
-Тем… - я хотел попросить его.
Но стоило ему обернуться и посмотреть на меня, как я понял, что просить бесполезно. Он уже все решил. Он решил остаться, едва увидел наших родителей, ждущих в подъезде. Я ведь уже говорил, что идти против него, все равно, что против танка с пистолетом?
-
-
13.10.2009 в 13:55-Я так и знала!
Ромаааашка лучиковая в пушинку ее пончиком!!! Котенок медвежонковский, целовать его в солнышко!!! Капелька! Рыбонька одуванчиковая! Предки таки не свалили, как подумал Глеб. Черт, черт, черт. Артем попятился под напором родителей, и на нас уставились две пары глаз. Медленно, будто локатором, мама оглядела прилично выглядящего Тему, растрепанного и с кучей засосов Глеба и замотанного в одно только одеяло меня. «Ой, что буууудет…» Я уже ясно видел, как меня запирают в своей комнате на веки вечные до конца моих дней, а мама с топором и почему-то лопатой нарезает круги под дверью, отгоняя Глеба. молчание затягивалось. Нашей гордой троице было не выгодно соваться на рожон, а предки старательно подбирали слова, ну да, убить нас всегда можно успеть.
Брат неожиданно уверенно обхватил меня за талию, прижимая к себе, и возмущенно засопел в затылок. Мама шумно выдохнула, раздувая ноздри. Это война.
- Молодой человек, вы здесь явно лишний, - отец неожиданно взял инициативу в свои руки, обратившись к закрывающему нас своей грудью Артему. Я его в этот момент активно любил (в платоническом смысле).
-Кто еще здесь лишний! Вас сюда, в отличие от меня, не приглашали, - резко, возможно, слишком резко ответил приятель.
-Тем… - подал голос Глеб, но получил в ответ такой взгляд... Я поспешил плотнее завернуться в одеяло, чтобы потом не отмывать с себя ошметки плоти и кровь. А бойня, судя по взглядам собравшихся, намечалась знатная. Войска заняли позиции, зарядили орудия и надраили медали. На страх агрессору.
Сначала в бой вступила пехота:
- Это наши дети, - тихо, но жестко произнес отец, прячась за мамину спину, - и мы имеем право с ними поговорить!
Противник хитро прищурился и обстрелял нападавших из пулеметов:
- Так разговаривайте, кто вам мешает?
Штаб задумался. Наступило затишье, как бывает после каждой первой атаки. В это время коварные лазутчики имени Артема провели диверсию в тылах врага:
- Между прочим, то, что сыновья боятся быть с вами искренними, не делает вам комплимент как воспитателям.
Враги расчухали, что их тут как бы бьют и занервничали. Тогда в бой вступила тяжелая артиллерия:
- Да как ты смеешь, поганец мелкий, так с нами разговаривать? – я думал, мать стукнет нашего стойкого защитника (ггг, стойкий оловянный солдатик!), но она сдержалась, правда, перейдя в ультразвук. – Немедленно убирайся из моего дома!!!
Мда… Враг допустил ужасную ошибку и позволил противнику ввести в бой авиацию, решившую исход сражения:
- Это не ваш дом. И это, – в нас ткнули пальцем, Глеб сердито клацнул зубами, заставив Артема убрать руки подальше, - давно самостоятельные, взрослые люди!
Но, у Штаба был козырь в рукаве:
- Но Олег несовершеннолетний! Он обязан жить вместе с родителями!
Не прокатило. Тема хищно улыбнулся и принялся с каждым словом теснить родителей к выходу:
- Олегу уже есть четырнадцать, паспорт он получил больше полугода назад, а значит, он может жить, где пожелает, и вы ему не указ!
Я думал мама заплачет, тогда как у самого в душе все сжималось от страха:
- Но… Но его паспорт у нас! – наконец, мама догадалась прикрыться отцом и ругалась уже из-за его спины. Пройти оставалось последние сантиметры. Глеб слишком сильно прижал меня к себе, не давая дышать. Пришлось толкнуть его локтем в бок, призывая оставить жизнь военнопленным.
- А вот и нет! – Тема жестом фокусника извлек из внутреннего кармана плаща мой паспорт (где он его взял?!) и сделал последний шаг, захлопывая перед родителями дверь. Только тогда, уперевшись затылком в дермантин. Он позволил себе шаловливую ухмылку. – Вот так-то, любовнички.
Я с криком радости кинулся на шею нашему спасителю, позабыв, что одеяло, вообще-то, придерживать надо. Артем, ехидно ухмыльнувшись, шлепнул меня по голой заднице, а Глеб ревниво подтащил к себе и завернул обратно. Странно и удивительно, но ничего, кроме радости победы, я не испытывал. Будто то и не родители были вовсе, а кто-то другой.
- Тем, правда, спасибо тебе, - брат устало сполз по стене на пол. Не понял, он-то вообще молчал! – Я думал, что все кончено.
- Это еще что, - грустно усмехнулся шатен, - основные битвы у вас впереди.
И тут я вспомнил кое-что важное:
- Артем, - мы дружно уселись на пол (точнее, Тема сел на пол, а я – на Глеба) – а ты зачем приходил?
- Прогоняешь? – и взгляд такой забитый-забитый… Ну просто котенок, которого выкинули под дождь злые хозяева. Я покрутил пальцем у виска:
- Вообще что ли ум за разум зашел? Что случилось-то? - нет, я видел пару раз, как мужики плачут, но вот от Артема, если честно не ожидал. – Темочка, солнышко ты наше лучезарное, ну что такое?
Мы с Глебом, переглянувшись, дружно подползли к глотающему слезы парню и обняли с двух сторон, честно делясь теплом. Брат гладил бывшего парня по волосам, а я собирал пальцами горячие слезинки.
- Ой, ребята, вы такие хороооошоиииеееээээ….
Ну блин. Что за бред пьяного интеллигента? Тема внезапно обхватил меня руками и прижал к груди, словно плюшевого мишку, вытирая сопливый нос о свежевымытую шевелюру. Я для этого что ли мылся?
- Стоп, стоп, стоп, - пришлось немного побрыкаться, но меня в итоге отпустили. И чего это Глеб молча взирал на творящийся произвол? Чей это друг? И кстати, когда он успел себе второй пирсинг в губу вставить? Эмм… последнее – неактуально. – Объясни толком, что произошло.
- Мне Сереженька, моя птичка, солнышко мое, радость моя, котеночек ласковый, рыбонька золотая, счастье мое ненаглядное, ребенок такой замечательный…
- А покороче? – даже брат не выдержал этих словоизлияний и сурово нахмурился.
- Он рассказал, почему встречаться со мной не буууудеееэт….
Уууу… Так, я ушел одеваться и приводить себя в порядок. Ну, если быть точным, я почти ушел, потому что Глеб придавил меня к стене и лишил возможности двигаться, разглядывая так, будто это я убил Кеннеди.
- Оленька, радость моя, - мед так и сочился с губ брата, так бы и слизал… и потом еще с шейки… с груди… Я невольно облизнулся, чем вызвал легкую улыбку у Глеба, но он все же продолжил, - мне кто-нибудь, наконец, расскажет, почему Сергей не хочет встречаться с Артемом?
- Он хочет, - подал с пола голос несчастный влюбленный, - но не можеееээээт…
Мож, его пнуть надо было? Пару раз, чтобы реветь перестал?
- Оля… - нет, мне не дано понять, как он умудрялся рычать мое имя. Я как-то пробовал в ванной потренироваться, но только зря надрывался. Надо бы у любимого пару уроков попросить… Так, а о чем мы сейчас? – Оля, блин!
- Да все, все! – я поднял руки в защитном жесте, показывая, что сдаюсь. – Рассказываю я!
Нет, а Артем-то почему так приготовился слушать? Будто не знает, что я собирался сказать… Тааак….
- Только один звоночек, - трубка телефона весьма удачно лежала в коридоре, а номер Сереги оказался первым в списке. – Алло, Серый?
Тема испуганно дернулся, пытаясь отобрать у меня сотовый, но был остановлен похихикивающим Глебом. Похоже, братец тоже просек ситуацию. Вот у него дружбан. Вот жук, а!
- Ты случайно не посвятил в свою маленькую тайну некоего Артема? Нет? А чего голос такой хриплый? Сорвал? Где? Ах, секрет… Конечно, не расскажу, что за вопросы? Ну бывай.
Брат уже откровенно ржал, зажимая рот рукой, и периодически пихал в бок красного от обиды Артема. Тот сидел, недовольно надув губы, и старательно отводил от меня взгляд. А я что? Я только поинтересоваться решил:
- Темочка, тебе так не терпится узнать Сережину тайну, что ты его вчера до потери голоса затрахал? – какой я молодец, когда падаю в яблочко с первого раза!
-
-
13.10.2009 в 13:56- Темочка, тебе так не терпится узнать Сережину тайну, что ты его вчера до потери голоса затрахал?
Судя по тому, что Артем покраснел, вопрос попал в яблочко. Я широко улыбнулся:
-Так-так-так… Похоже, сдвиг в отношениях произошел не только у нас? – я притянул к себе Ольку, заставляя его вновь усесться мне на колени. – Колись, Тема.
-Я тебе не наркоман, чтоб колоться! – как-то на автомате парировал Артем.
Похоже, он не рассчитывал на то, что его маленький обман так легко раскроют. А тут еще Олег догадался, как Тема и Сергей провели вечер. И ночь…
-Ну Темааа! – стараясь скопировать интонации друга заныл я. – Ну раскажиии! Ну позязя!
Он просто не мог не улыбнуться! Конечно, редко ему предоставляется возможность лицезреть подобный концерт в моем исполнении. Это он у нас часто так делает…
Естественно, он сдался. Послушал мое нытье еще с минуту: я ныл старательно, с плаксивыми нотками в голосе, слегка завывая и постоянно тыча локтем его в бок – и сдался. Поднял голову, оторвался от созерцания пола под собой, встал и направился в комнату. Мы с Олегом отправились следом за ним. Когда мы вошли, он уже восседал в моем любимом кресле с самым счастливым выражением лица, которое я когда-либо у него видел.
-Ну? – спросил я в нетерпении, усаживаясь на кровать и заставляя Олежку сесть рядом.
Брату тоже явно было любопытно. Он выжидающе смотрел на Тему, тот надел маску загадочного мачо: смотрел на нас из-под полуопущенных век и коварнейшим образом улыбался. Он мучил нас так еще три минуты (я смотрел на часы). А потом начал свой рассказ:
-Это как-то само собой получилось… Честно! Он вчера плакал… А я потащил его к нему же в квартиру… Я поцеловал его, а он не был против. Он не был против и всего остального тоже… Знаете… А МОЖНО Я ДАЛЬШЕ РАССКАЗЫВАТЬ НЕ БУДУ?!
Неожиданный его вопль заставил нас вздрогнуть. Потом мы рассмеялись. Да уж, интересный у нас денек выдался…
-А ты говоришь, что он тебя не любит! – произнес я, обращаясь к Теме. – Любит! Иначе бы у вас с ним вчера ничего не было…
-Любит-любит! – подтвердил Олег.
Но какой-то он обеспокоенный был. И грустный немного.
Он знал что-то, что не знали мы с Артемом. И сейчас, глядя на него, я начинал понимать, что причина, по которой рыжик упрямо отказывает Теме серьезна. Это явно были не какие-то предубеждения или упрямство. За словом «секрет» в тот раз крылось нечто чрезвычайно важное. И опасное.
Но что?
Олька мне ни за что не расскажет. Я его знаю. Молчать, как партизан будет. Хоть пытай его! (Прим. Автора: Хм… А это идея! ^__^) Выход только один: заставить расколоться Серегу. Ну, это сможет только Тема… Проболтался же ему рыжик про поездку родителей!
-Что-то ты как-то странно на меня смотришь… - задумчиво проговорил Артем, обращаясь ко мне.
-Планирую для Сергея допрос с пристрастием.
-С пристрастием? – почти промурлыкал тот. – С тем самым пристрастием?
Я хитро улыбнулся ему.
-С тем самым пристрастием!
План был составлен в считанные минуты. В тот момент он казался нам гениальным. Составляя его, мы руководствовались девизом «Все гениальное – просто!». И ничего страшного, что у нас слова поменялись местами…
План был невероятно прост. Проблемы могли возникнуть именно с его осуществлением: я больше не работал в школе, и вытащить Сергея с урока могло оказаться проблемой. Но в этом пообещал посодействовать Олег (он наконец-то встал на нашу сторону! =)). После того, как Серый уйдет с урока, его должен был перехватить Артем. Ну, а затем – допрос с пристрастием!
Таким образом, в выпытывании из Сергея его секрета я практически не участвовал. Основные надежды возлагались на силу убеждения Артема и на умение врать Олега. Ни в том, ни в другом я практически не сомневался.
Конечно, существовал еще элемент неожиданности. В него мы включили: недоверчивость и упрямство рыжика, случайное столкновение с учителями и наших с Олегом родителей. Столкновение с родителями было бы хуже всего, ибо они могли не только испортить наш план, но и разлучить нас с Олькой. Каюсь, из эти двух зол меньшим мне казался испорченный план.
Выходные пролетели со скоростью света. Наступил понедельник – день осуществления нашего великого плана. Я проводил Олежку в школу, готовый, в случае чего, отбиться от очередной атаки родителей. Однако таковой не случилось. Пока не случилось.
-
-
13.10.2009 в 13:56Я влюбился в идиота. И заодно понял, почему он встречался с Артемом. Это же надо было – придумать настолько тупой план! «Тема устроит Сереже допрос с пристрастием, а ты обеспечишь явку обвиняемого!» Глядя на этих великовозрастных, радостно скалящихся болванов, я осознал, почему никогда не чувствовал своей ущербности из-за возраста. Потому что ТАКИХ балбесов надо еще поискать. Нет, если Тема уже пробовал вытрясти из приятеля информацию своим спец способом, то к чему повторяться-то?
Едва радостный Артем ускакал в направлении собственного дома (да уж слава богу, а то ночь на дворе… ), братик решил мне отомстить за испачканные простыни. Прямо на полу в коридоре. Правда, в самый ответственный момент, как всегда, засомневался: «Это же брат! Ему всего четырнадцать! Аля-улю!» Пришлось брать все в свои руки (не в прямом смысле, хотелось надеяться, что подобная кара меня постигнет еще не скоро) и работать за двоих.
Утром я разглядывал спящего Глеба и думал. В основном о том, что я – жуткий эгоист. Ведь за все время наших разборок, я ни разу не подумал о его чувствах. Даже больше, заставлял братца следовать моим капризам. И тогда… Я вспомнил о существовании кухни! Дадада! Что может быть романтичней завтрака в постель?
Я бешеной белкой метался по кухне, готовя яичницу, тосты и крепкий кофе, когда мимо в ванную протопал хмурый Глеб. Братишка всегда был в дурном настроении, когда не высыпался. Он душераздирающе орал, стоя под душем (этот стон у нас песней зовется), а я тем временем быстренько накрывал на стол. Ну и что, что он не ест по утрам? Для моего спокойствия придется чем-то пожертвовать.
И вот, стоял я весь такой красивый и хозяйственный с печеньками на готове, когда Глеб плюхнулся на стул, мрачно разглядывая полную тарелку чего-то-там и кушать явно не собирался. Тааак… План бэ!
Коленки у брата хорошие, широкие, как на стуле сидишь.
- Оль? – похоже, мозг у Глеба еще спал. Пришлось мило улыбнуться и в качестве намека зажать губами кусочек тоста. Ну точно! В это-то он сразу врубился. Правда, целоваться с твердым сухариком во рту оказалось не очень удобно, но мы решили эту проблему, выплюнув ненужный кусок на тарелку. Завтрак, конечно, остыл, зато я чувствовал себя альтруистом. Ну и что, что мне и досталось все удовольствие? Зато Глеб по дороге к школе ТАК прижимался…
У ворот школы брат огляделся на предмет наличия наших родителей и, напомнив мне о плане, радостно смылся. Учиться. Блин. Пришлось и мне тащиться на занятия, хотя видит бог, я бы с удовольствием занялся кое-чем другим…
Серега сидел за партой печальный-печальный… и зацелованыыый… Засосы не смог скрыть даже натянутый до ушей ворот рубашки.
- Привет работникам любовного фронта! – я радостно плюхнулся рядом с другом и уставился на него в ожидании подробностей позатой ночи. На меня посмотрели полными печали зелеными глазищами и… рызрыдались. Нет, ну просто издевательство какое-то! – Что случилось, солнышко?
Я усердно гладил Серегу по голове. Не обращая внимания на подозрительно косящихся одноклассников. Проблемы рыжика были гораздо важнее каких-то там помешанных на сексе придурков.
Спустя пять минут плача, я не выдержал и потащил приятеля на выход, где должен был ждать Артем. Он и ждал. Радостный и довольный, как, впрочем, и всегда. Но улыбка сползла с лица парня, едва он завидел слезы на щеках Сереги.
- Что случилось, солнышко? – Тема с искренним беспокойством сцеловывал соленую влагу со щек красного до безобразия рыжика, а я смотрел и умилялся. – ну, хороший мой, расскажи мне уже, что тебя гложет. Ну, радость моя!
Кстати, а почему меня не называли радостью (автор: Я называла!!! Олег: Ты не считаешься. Тебе по статусу положено! А: А импотенция до конца ориджа? О: Понял, отстал. Претензии сняты.)? Так вот. Серега плакал, Артем его утешал, а я предавался размышлениям: разве не имеет права любимый человек знать твой секрет, особенно если это влечет для него угрозу?
- Серый, - приятель оторвался от пальто обнимающего его парня и покосился на меня, - да расскажи ты ему уже. Тема имеет право знать.
- Не буду, - буркнуло это чудо и попыталось зарыться в Артема поглубже.
- Любимый, - кто бы меня любимым назвал. Чего это я разошелся? Ревную что ли? – если у тебя есть проблемы, то мы решим их вместе.
- Рассказывай уже! Скоро урок начнется! – нетерпение так и подзуживало выложить Теме все и сразу. Но этот гад зыркнул на меня своими глазищами и промурлыкал:
- Оленька, свали отсюда, а?
Ну и ладно. Не больно то и хотелось слушать рассказ рыжика про маньяка. Суть проблемы заключалась в том, что за моим приятелем неотступно следовал какой-то урод, мечтающий сделать из него своего раба. Причем, раба добровольного. И недавно это чмо осчастливило Серегу сообщением, что если он продолжит встречаться с Темой, то длинноволосому красавчику не жить. Вот такие пироги. Потому и бегал рыжик от своей большой любви, потому и страдал.
Так я и брел по направлению к кабинету, когда меня ухватили за руку и потащили неизвестно куда. Обернувшись, я узрел спины любимых родителей и нелюбимого директора. Мама… Тьфу ты, то есть, Господи…
В кабинете Евгения Федоровича я не был не разу. Он обычно сам приходил и отводил учеников в сторонку. Хотя посмотреть было на что: куча каких-то медалек, грамот, даже кубков. Потрясное собрание классики фантастики, на которое я косился во время тихий беседы директора с предками, и шикарный стол для совещаний. В голове тут же возникли идеи, как его можно использовать для наших с Глебом нужд (И откуда такие пошлые мысли?), сменившиеся сожалением. Брат в школе больше не работал.
- Олег, - Евгений Федорович подозвал меня поближе, выпроводив родителей за дверь. А значит, разговор предстоял серьезный. – Ты же умный парень, ну как мог совершить подобную глупость?
Маска номер двадцать пять «Наивное непонимание»:
- О чем вы?
- Эх… - мужчина достал из ящика толстую сигару и прикурил. Так вот что это был за запах! Очень вкусный. – Пойми, ведь твоя мама только лучшего для тебя хочет. Да и Бауманка. Не удивляйся, это я тебя порекомендовал. У вас ведь нет будущего. Так ответь мне: зачем?
- Евгений Федорович, - я набрал в грудь побольше воздуха, собираясь высказать все, что думаю, но… решил рассказать правду, - я ведь люблю его. Пускай без будущего и без перспектив, но… Если бы мне предложили выбор между Глебом и богатством на всю оставшуюся жизнь, я бы выбрал его.
- Ты еще слишком мал…
- Для чего? Чтобы любить и быть любимым? Чтобы самому строить свою жизнь?
- Давай-ка я расскажу тебе кое-что, - директор знаком указал мне сесть. – Лет в… четырнадцать, может, пятнадцать, я также полюбил, правда, не брата, а сестру. И она ответила взаимностью, хоть и имела на тот момент мужа. Все закончилось на редкость печально: в моей жизни появилась другая девушка, с которой я и связал свою жизнь, а сестра впоследствии наглоталась таблеток и скончалась. Ты желаешь подобного Глебу?
Он считал меня за ребенка. Меня! За ребенка!
- И сколько у вас таких историй «на все случаи жизни»?
- Много, - похоже, директор не особо расстроился, что я раскрыл его тайну. – Но… ты уверен, что поступаешь правильно?
- Может быть, я и ошибаюсь, но отступать не намерен.
- Тогда тебе придется очень тяжело, тяжелее, чем тому же Глебу, - Федорыч грустно усмехнулся и протянул мне руку. – Но я буду болеть за вас.
- Спасибо…
Из кабинета я просто вывалился. Неожиданно для себя, я рассказал директору то, что не мог осознать до этого момента: я люблю Глеба. И если это ошибка, то самая удачная в моей жизни…
- Вот и ты!!! А ну пошли!!! – отец перехватил меня за руки и потащил к выходу. А в голове сквозь пелену ужаса пробилось «Как же Глеб сможет мне помочь?»
-
-
13.10.2009 в 13:57Никогда не любил учиться. В школе это было пыткой, в институте же стало пыткой вдвойне. Потому что искушение пропустить пару возросло троекратно. И возможностей было больше: преподаватель не бежал звонить сразу же родителям с жалобой на нерадивого ученика. Хотя, конечно, потом приходилось туго. Потом – значит в страшную пору под названием «сессия».
Преподаватели не особо меня любили. Были, конечно, приятные исключения – историк и информатик, - но в большинстве своем они меня терпеть не могли. Я прогуливал пары. Но при этом всегда вовремя сдавал курсовые, неплохо защищал их… Но на экзаменах допускал столько неточностей. В общем, я был просто идеальным объектом для придирок! Как же мне повезло!
И я еще больше усугубил свое положение в тот день. Но тогда мне, честно говоря, было глубоко наплевать на то, что подумает обо мне преподаватель. Едва прочитав сообщение Артема, я всеми правдами и неправдами выторговал у Павла Георгиевича «отгул». Он пообещал проверить мои слова. Потом мне хорошо досталось при защите курсовой. Как он пытался меня завалить! Это было феерически… Но это было уже после.
Не забыв поблагодарить преподавателя, я быстро собрался и буквально выскочил из кабинета. Быстро набрал номер Олежки. Услышал гудки, воспылал надеждой… идиот, ей богу! Все влюбленные – идиоты.
Мой звонок был сброшен. Когда же я набрал номер вновь, то услышал только вежливый механический голос: «Телефон абонента выключен или находиться вне зоны действия сети». Телефон Олега был в тот момент у родителей. И, увидев, кто звонит, они, конечно, поспешили выключить мобильник. Я сам бы так сделал, будь я на их месте. Но возможности побывать на их месте мне так и не представилось. Слава богу…
Уже выходя из здания института, я набрал номер Артема. Трубку он поднял почти мгновенно.
-Что так долго? – услышал я взволнованный голос… Сереги? (О_о Автор в шоке…)
-С пары… отпрашивался… - выдавил из себя я.
Из трубки послышался странный шум. А затем я, наконец, услышат Темин голос:
-Они Олега уже в машину посадили. Домой, наверное, повезли. У тебя ключи от гаража с собой?
-С собой…
Я, каюсь, в тот момент несколько туго соображал. Все никак не мог поверить, что брата придется отвоевывать от собственных же родителей.
-Так чего ты не бежишь с мотоциклом?! – прикрикнул на меня Артем.
Крик его подействовал на меня позитивно. Мозг начал работать, а в месте с ним стали работать и ноги. Не знаю, какая между ними связь…
Давно я так не бегал! Несся вперед, словно спринтер какой-то! Мне казалось, что я в считанные минуты добежал до гаражей, справился с замком, чуть ли не взлетел на мотоцикл и полетел (именно полетел, а не поехал или погнал) в сторону родительской квартиры. Добрался, что называется, с ветерком, нарушив пару правил дорожного движения. Долго потом еще удивлялся, как меня не поймали… Везение, чистой воды везение!
Дверь в квартиру оказалась заперта. Другого я и не ожидал. За дверью отчетливо слышались шорохи и голоса, родители не скрывали своего присутствия в квартире. Интересно, конечно, куда они поставили свой автомобиль, что я его так и не увидел… Но в тот момент увидеть я хотел не автомобиль, а Олежку.
Забарабанив в дверь одновременно и руками и ногами, я привлек внимание брата к двери. Он, конечно же, сразу догадался, кто ломиться в квартиру. Из-за двери послышался грохот, топот, шум захлопнувшихся дверей… А потом я услышал щелчок замка, и дверь передо мною распахнулась. Олежка чуть ли не набросился на меня, обнимая так, словно не видел, по крайней мере год. Ласково поглаживая его по спине, я недоброжелательно покосился на вышедших из зала родителей.
-До чего же вы докатились… Людей воруете. Нехорошо-с, - я поймал себя на том, что копирую насмешливые интонации Артема и Олега, обычно мне не свойственные.
Мать выглянула из-за спины отца. Она держала руки скрещенными на груди, что означало высшую степень раздраженности. Я глубоко вздохнул, приготовившись к «чрезвычайно серьезному разговору». Он не заставил себя долго ждать:
-Глеб, я смирилась с тем, что ты потерян для женской части населения нашей страны, - как она сказанула, а? – Но не могу позволить тебе уничтожить будущее своего брата.
Олег хотел что-то сказать, но я закрыл ему рот рукой, мысленно извиняясь за то, что не даю ему высказаться. Но я чувствовал себя в ответственности за брата, я ощущал необходимость, обязанность защищать его. И, в то же время, как это ни парадоксально, я понимал, что мать права.
-Ты думаешь, что братья не способны любить друг друга? – спросил я сдержанно.
-Это не любовь! – она повысила тон, и я вмиг почувствовал себя победителем: повышающий тон не уверен в своей правоте и шансах победить. – Это грязь, мерзость, пакость…
-Инцест, - услужливо подсказал я, любезно улыбаясь.
Я вдруг ощутил себя на уровень выше этой женщины, бывшей для меня матерью лишь биологически и юридически. Никогда я так отчетливо не осознавал, насколько эти люди, зовущие себя родителями, чужды мне. Нам. Олег… я знаю, для него они были просто… людьми, по чью опеку он попал.
-Ну, вот, ты же все понимаешь! – она словно бы и не заметила насмешки, таящейся в моем ответе. – То, что ты делаешь с Олегом…
-Лучшее, что случалось в моей жизни!
Он все-таки не выдержал. Выпалил, краснея, то, что думал, подтверждая худшие опасения матери и оправдывая все мои надежды. Самый дорогой в мире человек…
Теперь Олег стоял лицом к родителям, прижимаясь ко мне спиной, держа меня за обе руки теплыми, немного влажными пальцами. И я в кои-то веки почувствовал, что не одинок. Теперь у меня действительно был человек, которому я мог рассказать все мои секреты, доверить все мои чувства. Он разделит со мной все невзгоды и радости жизни. И вместе мы способны на все, что угодно.
Мать переводила взгляд с меня на Олега и обратно. Отец стоял, похоже, не зная, что делать. Ну, он-то всегда такой…
Я честно, не ожидал, что мама скажет такое. Но, кажется...
-Катитесь отсюда!
Я, понимаю, это выглядит не особо доброжелательно… Но в тот самый момент это звучало подобно благословению, напутствию и еще хрен знает чему… А еще… она улыбалась. Честно! И улыбка у нее была такая… понимающе-благосклонная. Словно она ну очень хорошо нас понимает и, наученная собственными ошибками, отправляет нас совершать свои собственные. Нет, на самом деле… Хотя… Чем черт не шутит? Может, она действительно нас понимала.
Я крепче сжал руку Ольки в своей руке. Он оглянулся, чтобы мне улыбнуться.
-Спасибо, - произнес я одними губами, глядя на мать.
Она увидела, но ничего не сказала. Но нам с Олегом было достаточно одного лишь ее взгляда…
Мы ушли, прикрыв за собой дверь. Сбежали вниз по лестнице, выскочили на улицу… А на улице падал снег. Я запрокинул голову назад, ловя губами снежинки. И в живот мне прилетел маленький, плохо слепленный снежок. Я с искренним возмущением посмотрел на брата.
-Ах, ты, маленькая зараза!
И погнался за ним, чтобы затем повалить на землю, едва прикрытую снегом и прошептать в его безумно сладкие губы, что он – самый любимый, необыкновенный, желанный… Что я невероятно боюсь его потерять.
И, знаете, я готов поспорить, что в тот самый момент, когда мы, все в снегу и грязи, залезали на мотоцикл, из окна на пятом этаже на нас смотрели родители. Почему? Ну, это же классика жанра! Дети отправляются во взрослую новую жизнь, а родители их провожают взглядом, печальным и счастливым одновременно. Да-да, и такое возможно. Да-да, мы с Олегом тоже классика жанра…
-
-
13.10.2009 в 13:57Меня пожирали. Точнее, пилили. Если еще точнее, то расчленяли на микрокусочки и обжаривали их в масле до полной готовности. Родители хмуро истязали взглядами мою несчастную тушку, восседающую на диване. Как мы добрались до дома, поднимались в квартиру и долго ругались при посильной помощи посуды и хрупких предметов мебели, рассказывать не буду. Самое интересное – что отец неожиданно спокойно перехватил занесенную над моей головой мамину руку (в руке была статуэтка. Чугунная. Я бы умер) и парой тихих слов привел в чувство. И вот, сидел я, значит, на диване и смотрел на предков. Предки в свою очередь смотрели на меня. Идиллия. Если бы еще не нервные подрагивания моей ноги и злобное сопение матери – все было бы идеально.
- Итак, - прервал тишину отец. Вообще странно, что он вдруг стал брать на себя инициативу, - ты ничего не хочешь нам объяснить?
Я пожал плечами:
- По-моему, и так все понятно. Мы любим друг друга и собираемся быть вместе.
- Любите??? – это мама. – Чертовы педики! Это все твой брат! Он дурно на тебя повлиял! Так и знала, что эти уроды не могут не совращать невинных детей! Я на него в суд подам! Нет, сама разберусь…Да его из университета выгонят! Его…
- А ну-ка, цыц! – рявкнул отец и мы с мамой дружно подпрыгнули. Мама еще и заткнулась, спасибо, папочка. – Хватит! Ты уже воспитала наших сыновей, посмотри, что получилось. Теперь моя очередь.
И вот тут-то я понял, что нас будут бить. Возможно, даже ногами (автор просит прощения у Ильфа и Петрова, но уж очень эта фраза нравится). Отец размеренным шагом подошел к дивану и… сел на него, обнимая меня за плечи. Не понял.
- Олег, ты всегда был достаточно рассудительным юношей. Если ты объяснишь нам с мамой причины своего поведения, то мы вместе сможем справиться с этой проблемой, - офигеть. Папа психолог! Кто-то здесь старательно сходит с ума.
- Пап, а это не проблема, - я даже головой помотал, чтобы быстрее донести смысл своих слов. Вот бы Глеб пошевелил булками… - Мы, правда, любим друг друга, даже оставаясь родными братьями. Это больше, чем просто кровная связь, это то, что делает нашу жизнь настоящей. Вот смотри, каким я был до вашего отъезда? Тихий, забитый мальчик, не имеющий собственных мнения и цели в жизни. Но Глеб изменил меня. пусть несколько жестоко, пусть через ломку моего характера…
- Но ты же еще ребенок… - мама робко попыталась ткнуть меня носом в ошибку, но я не дался:
- Думаешь, я ошибаюсь?
- Тебе всего четырнадцать, и ты не знаешь толком жизни… - папа пришел на подмогу родителям. Мда… Необходимость объяснять все подробно становилась все острее…
- Мне четырнадцать, а тебе – сорок два, мам. Но скажи, разве ты ненавидела хоть раз любимого человека, была ли ты готова бросить все в эту же секунду и убежать прочь от него? Хоть раз, скажи, тебе хотелось плакать просто от того, что кто-то есть рядом? Со всей этой неправильной любовью, детскими ошибками, зачастую грубыми и обидными словами, но рядом. Когда весь мир – это ничто по сравнению с любимым. Когда кажется, что дышишь только для него. И пусть мы не протянем вместе долго, пусть на самом деле и не любим друг друга, но… Но мы оба, так или иначе, будем знать, что это было. Были ссоры и примирения, поцелуи и объятия, боль и радость. Именно эта любовь сделала нас такими, какие мы есть, сорвала маски и подарила возможность увидеть мир во всем его великолепии. Разве хотя бы это не заслуживает маленького шанса продлиться чуть дольше?
По-моему, родители впервые заметили, что мне далеко не пять лет, и впервые за всю свою жизнь задумались не о мнении соседей или знакомых, а о нашем с братом счастье.
- Ты вырос, - присела рядом с нами на корточки мама, обхватывая руками мои колени, - а я все пропустила. Прости, мой маленький.
Я хотел было вырваться из-под ее ласкающей мои волосы руки, но вовремя сообразил, что навсегда останусь для родителей белокурым ангелочком в памперсе, и остался на месте. Отец крепче прижал меня к себе, целуя в макушку, и хитро улыбнулся, показывая на надрывающийся на столике телефон.
- Давай немного пошалим? – признаться, я обалдел. Чего это они вдруг так положительно отнеслись к моим словам? – Пусть Глеб сам придет и скажет нам все в лицо, а не прячется с тобой по подворотням.
Папа отключил мобильник и вернулся на прежнее место, обнимая теперь еще и пересевшую на диван маму.
- Ты знаешь, мне будет непросто принять все это, - похоже, она была больше в шоке, чем действительно задумывалась над происходящим. – Но я постараюсь, правда. Ради вас обоих.
- Мамочка! – иногда семьи складываются с первого взгляда, иногда – после рождения ребенка. Но бывает и так, что рождение семьи происходит спустя четырнадцать лет, спустя всю твою жизнь. Я любил Глеба, искренне, почти до боли в груди, но родители всегда оставались моими родителями. Со всеми своими недостатками и странностями. И даже если нам грозила долгая притирка друг к другу, я был готов бороться за свой кусочек маленького счастья.
Не знаю, сколько мы просидели, обжимаясь друг с другом, но очнулись от дикого долбежа в дверь. А звонок для кого подключали?
- Это Глеб! – тут же засуетилась мама и бросилась на кухню. – надо же чего-нибудь приготовить, поедим, решим все…
- Мам… - я выбрался из тяжелых объятий отца и взял ее за руку. – Давай не сегодня? Боюсь, Глебу будет несколько сложнее принять все это… Ты же понимаешь?
- Да, ты прав, - она потрепала меня по щеке (ну как ребенка, чесслово!) и побрела за отцом в коридор, предоставив мне право открытия двери.
А я и не знал, что за пару часов можно так соскучиться. Брат прижал меня к себе, словно самую великую драгоценность, и заявил готовым обрадовать его хорошей новостью родителям:
-До чего же вы докатились… Людей воруете. Нехорошо-с.
Предки были в шоке. Я – тоже. Но мама быстренько пришла в себя и, скрестив на груди руки, подмигнула мне, прежде чем заметить:
-Глеб, я смирилась с тем, что ты потерян для женской части населения нашей страны. Но не могу позволить тебе уничтожить будущее своего брата, ой, а еще меня пытались в театральный кружок записать! Вот кому место на подмостках. Сколько в этой фразе было сарказма и желчи. Станиславский в восторге ползает под стулом.
-Ты думаешь, что братья не способны любить друг друга? – я пытался что-то пискнуть, но Глеб держал крепко, не давая даже вздохнуть.
-Это не любовь! – мда… А вот тут мамочка переиграла. Хотя брат, похоже, проглотил сценку и даже не подавился. – Это грязь, мерзость, пакость…
-Инцест, - отец тихонько хихикал за маминой спиной и корчил мне рожи. Вот как дитя малое, честное слово. Я избавился от зажимающей мне рот руки Глеба и показал папе язык. Похоже, мама тоже получала ни с чем несравнимое удовольствие от сцены.
-Ну, вот, ты же все понимаешь! – она словно бы и не заметила насмешки, таящейся в моем ответе. – То, что ты делаешь с Олегом…
Так… и чего значили эти странные подергивания бровями? Мой выход что ли? Как там было, пафосно и с надрывом:
-Лучшее, что случалось в моей жизни!
Родители еле сдерживались, чтобы не захохотать, а я получил возможность развернуться к ним лицом и не выворачивать больше шею, как сова-переросток. Глеб чего-то шумно дышал, шевеля волосы у меня на макушке и явно был готов драться. Мда, это был не лучший момент для примирения. И тут мама окончательно добила меня своим тонким психологическим ходом. Она чуть улыбнулась и произнесла:
-Катитесь отсюда!
Мы с братом выбежали на улицу, вдыхая морозный воздух полной грудью. Я покосился на Глеба: такой красивый, взрослый, сильный… И вместе с тем ранимый, нуждающийся в ком-то живом и неимоверно хрупкий внутри. Если бы меня спросили, из чего же он сделан, ответ был бы очевиден – из первого снега, таящего в волосах одинокого прохожего. Брат стоял, закинув голову к небу, и чему-то глупо улыбался. Признаю, я не сдержался. Добежал до ближайшего сугробчика (так, больше было похоже на маленькую кучку снега, едва прикрывающую землю) и слепил из него снежок, запустив снаряд в Глеба.
-Ах, ты, маленькая зараза! – мы, как полные придурки, гоняли по двору под пристальным взглядом родителей из окна. Подняв голову, я увидел улыбку мамы и приветственный взмах руки отца, а еще… А еще больше ничего не увидел, потому что меня повалили на землю и принялись целовать. Мой брат – маньячище просто какой-то! и чему он так радостно ухмылялся?
- Я люблю тебя.
Ладно, это повод. Меня вообще сложно не любить, такого милого и красивого.
А в небе над городом плыло грозное облако снега, осыпая своими бриллиантами улицы, дома, людей… И парочку влюбленных друг в друга братьев, еще не знающих, что через пол года…
-
-
13.10.2009 в 16:34-
-
13.10.2009 в 18:02-
-
13.10.2009 в 18:07-
-
13.10.2009 в 18:08-
-
13.10.2009 в 18:17И, кстати, может на ты?
-
-
13.10.2009 в 18:37Ну, пишем мы с прокопом для себя, а на ресурсы выкладываем уже из чистого тщеславия)))
-
-
17.10.2009 в 03:13-
-
17.10.2009 в 07:27-
-
26.10.2009 в 19:01Спасибо, Авторы))
Ролплей спасёт мир....
-
-
26.10.2009 в 19:32Это вам спасибо за то, что читаете
-
-
26.10.2009 в 19:42Хотя... История такая... Незнаю, как описать)) Просто.. Светло после прочтения, угу) *ушла читать продолжение*
-
-
26.10.2009 в 19:48-
-
27.10.2009 в 23:05-
-
28.10.2009 в 10:43-
-
19.03.2010 в 23:38-
-
20.03.2010 в 06:42-
-
20.03.2010 в 18:25Продолжение об Артеме и Сереже? Прочла уже! Тоже супер-пупер-супер, но я хочу еще о Глебе и Олеге. А о них больше нет ничего, да?.. Хнык!
Ангел мой, Вы и Ваш соАвтор - блестящи! Искренне преклоняюсь и желаю постоянных творческих приливов!
Все, чокнутый поклонник закончил свои излияния))
-
-
20.03.2010 в 18:46Продолжение про Глеба и Олега как-то было начато, но не закончено, к сожалению. Так что вероятность его когда-либо увидеть крайне мала)
И еще раз спасибо за столь пламенные чувства к нашему твАрчеству))
-
-
20.03.2010 в 18:51