Как вы могли? Ведь это одуванчик! (с)
Название: 5/1/3
Автор: Tyrrenian/ Prokopyan
Рейтинг: NC-17
Статус: закончено
Жанр: романс, ангст
Дисклеймер: все наше... Ладно, буквы принадлежат создателям русского алфавита.
Размещение: низя. буду сильно ругаццо и кидаться тяжелыми тапками в темечко
От автора: обоснуй сбежал на третьем предложении, так что... текст существует просто для расслабления)
прочитать и испугатьсяДжин.
-Влад! Спрячь меня от этих извращенцев!
Стоило ему войти в раздевалку, как я с радостным воплем бросился к нему, чтобы спрятаться за его спиной от «извращенцев». Пресловутыми извращенцами являлись мои «коллеги» по футбольной команде, которые несколько минут назад рассуждали об однополом сексе, периодически насмешливо и с намеком поглядывая на меня.
Не знаю почему, но именно меня эти чертовы футболисты (тот факт, что я был с ними в одной команде, благоразумно опустим) считали наиболее подходящим объектом своих, пусть шутливых, но все-таки домогательств. Домогательства эти происходили в основном в раздевалке, иногда перед началом тренировки, но чаще, все-таки, уже после нее. Все уже шло по отлаженной схеме. Сначала вся команда говорила обо всяких пустяках, постепенно разговор заходил о девчонках (девушки у меня, к стати, до сих пор ни разу не было), потом тема отношений сменялась темой секса, затем как-то вдруг начинался разговор о сексе однополом… И начиналось. Якобы похотливые взгляды в мою сторону, двое-трое «друзей», теснящих в угол… Иногда они щипали меня за задницу (извращенцы!!!), иногда даже целовали (сами гомики!!!)… Дальше это, конечно, не заходило. Все члены команды считали себя самыми натуральными из натуралов, в чем я, если честно, очень сильно сомневался.
Чаще всего, кстати, так называемые доказательства не доходили даже до оттеснения меня, бедного и несчастного, в страшный и неуютный угол раздевалки. Спасти меня от этого мог – что он, собственно, и делал – только один человек. Этим человеком был мой лучший друг и сосед по комнате по совместительству – Влад Цепешев.
Именно за его спиной я и спрятался в описываемый момент. Спина у него, кстати, довольно-таки широкая – гимнаст же! – за ней вполне можно спрятаться от неприятных взглядов со стороны всяких начинающих маньяков. В общем, сам бог велел ему меня спасать.
-И что они сделали на этот раз? – спросил он якобы равнодушно.
Но я, конечно, прекрасно знал, что он беспокоится. Он вообще вечно обо мне беспокоится, по-моему, даже больше моей маман – особо заботливой особы, надо заметить. Стоит мне чихнуть или шмыгнуть носом, как от него тут же поступает уйма вопросов, начиная с «А у тебя температуры нет?» и заканчивая «Так, ты опять по лужам ходил?!». Нет, ну кто виноват, что я люблю ходить по лужам, оставляя за собой тучу брызг? Есть в этом ведь что-то, нэ? Есть в этом что-то от детства беззаботного, веселого… И не смейте мне говорить, что шестнадцать лет – не так уж и далеко от детства! Сам знаю.
В ответ на вопрос Влада, я неожиданно умолк, осознав, что ничего мне мои футболисты, собственно, и не сделали. Подумаешь, болтали о гомосексуальных отношениях, да пялились на меня как на Анджелину Джоли в одном нижнем белье! Ничего ведь страшно не случилось… Но ведь могло, могло случиться! Особенно из-за этого… новенького…
Новенького звали Томом. Он был высоким, жилистым брюнетом, не отличавшимся ни особенной красотой, ни уродливостью. Обычный человек, безо всяких отличительных примет, с практически незапоминающейся внешностью. Практически, но все таки запоминающейся. Запоминались его глаза. Глаза цвета серебра, которые упорно ассоциировались у меня с осенью. Красивые глаза. Были бы, если бы их обладатель не смотрел на меня взглядом голодного кролика, увидевшего самую большую морковку в мире.
Этот новенький точно, ну просто стопудово был гомиком. И этот чертов гомик определенно запал на меня. Таким взглядом – жадным, буквально раздевающим – на обычных друзей или, там, товарищей не смотрят. И именно от этого взгляда я прятался за спиной у Влада. У Влада, на вопрос которого я так и не ответил.
Не ответив, я лишь буркнул что-то, отдаленно напоминающее просьбу подождать. Но, видимо, все-таки напоминающую, ибо Влад послушно присел на край одной из скамеек и терпеливо дождался, пока я переоденусь. Переодеться я старался как можно быстрее – взгляд этого чертового Тома меня бесил и смущал одновременно. От этого взгляда хотелось спрятаться, а еще лучше сбежать! Потому что люди с таким взглядом, как мне кажется, способны на все.
Вот, например, вчера я смотрел,… мы с Владом смотрели какую-то документальную программу. Там было про одного маньяка-педофила, который сначала насиловал, а потом убивал девочек, младше даже пятнадцати лет. Его лицо старались не показывать в кадре, изображение смазывали, но в какой-то момент, явно случайно, было показано его реальное, неискаженное лицо. И у него были именно такие глаза…
Стараясь не думать о всяких маньяках, я запихнул форму в спортивную сумку и выскочил на улицу. Влад, естественно, вышел следом за мной. Некоторое время мы молча шли по направлению к школьному общежитию. И только убедившись, что поблизости никого нет – особенно парней из команды – я позволил себе излить, что называется, душу:
-Ты его видел?! Ну, он же на меня пялится, словно маньяк какой-то! Я не могу… Я его боюсь просто! Он меня когда-нибудь изнасилует поздней ночью под трибуной!
О, это больше походило на истерику! Только на тихую истерику – все это я старался произносить шепотом. Возмущенный шепот, к слову, это действительно нечто. Это надо слышать…
-Видел, видел… - почему-то он тоже шептал. – Обычный влюбленный мальчишка, ничего он тебе не сделает. В крайнем случае – попристает, если вы останетесь одни, - пауза. И, с уверенностью в голосе, - но вы не останетесь.
Вот за это я и благодарен Владу. За то, что он все понимает с полуслова, за то, что не учит меня, что «каждый должен уметь постоять за себя сам». А еще он ничего не говорит по поводу моего роста, худобы, угловатости. Не шутит насчет моей возможной ориентации, только потому, что я ни разу не встречался, не говоря уже о том, чтобы целоваться, с девушкой. И ему можно доверить любые тайны. Вообще любые. Наверное, если я вдруг действительно окажусь… кхм… бисексуальным, он узнает об этом первым. Но он не узнает! Потому что я не окажусь…
-Спасибо, - я поблагодарил его уже у дверей нашей общей комнаты.
Он не ответил, возясь с замком – его что-то в последнее время заедает, надо бы позвать сторожа-на-все-руки-мастера. Оторвавшись же, наконец, от этого увлекательнейшего занятия, Влад только улыбнулся мне – я говорил, что у него красивая улыбка? – и сказал стандартное:
-Не за что.
Мне не оставалось ничего кроме как улыбнуться в ответ и, следом за ним, пройти в нашу общую комнату.
В комнате, надо заметить, царил сущий бардак. Признаюсь, произошло это исключительно по моей вине. Я никогда не отличался особой чистоплотностью, но поражал всех близких способностью засорять все предоставленное мне пространство «всякой ерундой». И ведь не объяснишь же им, что наполовину использованные тетради, футбольный мяч и плакаты – не ерунда! Только Влад это и понимал, как ни странно – он не увлекался футболом.
Пройдя в комнату, я пробрался через завалы к своей кровати, стянул с нее покрывало, которое через пару мгновений оказалось лежащим на полу, и плюхнулся на мягкий матрас. Хорошо… Но надо было раздеваться, умываться, чистить зубы на ночь… В общем, делать все, что так нелюбимо. И при этом надо еще ждать, пока все это проделает Влад, отправившийся в ванную первым…
Я честно ждал. Честно! Я ведь даже не разделся! Так и лежал на толком не расправленной кровати. Так и заснул.
Влад.
«У тебя безупречные руки, мой милый. Изящная кисть с длинными тонкими пальчиками. Нежная кожа, изумительная грация в каждом движении, тонкость и совершенство линий… Как и в тебе самом. Ты каждый раз бесишься, когда товарищи по команде пристают к тебе, и даже не желаешь замечать причин такого поведения. А ведь они в тебе. В легком, срывающемся с розовых губ, дыхании, в трепещущих во сне густых ресницах, в рассыпанных по подушке волосах. Ты особенный, мой милый Джин,… и навсегда занял особое место в моем сердце. Но тебе никогда этого не узнать».
Я скользил пальцами вдоль лица уснувшего прямо в одежде друга так, чтобы чувствовать тепло,… но не касаться. Никогда. Чтобы не выдать своих чувств и желаний, чтобы не спугнуть его. Десять лет, со дня нашей первой встречи в этой самой комнате, моя жизнь принадлежала одному неугомонному мальчишке, которого приходилось то и дело защищать от приставаний других парней. А он и ухом ни разу не повел. Потому что у него был спорт, азарт, стремление к победе. И я имел счастье идти рядом с ним, помогая подняться к новым вершинам.
Каково это – любить того, кто недоступен? Точно так же, как и пытаться взлететь на скрепленных крыльях к Солнцу… Невероятно, безрассудно… запретно. Стоит слишком близко подлететь к раскаленному огненному шару, и перья рассыплются белым веером в воздухе, а ты канешь в бездну подобно Икару. Каково это - желать запретного? Смертельно опасно, но… так притягательно. И я не мог отказаться от возможности хотя бы быть рядом с моим Джином.
- Спи, малыш, пусть тебе приснится мечта… - уже привычно накрывая посапывающего во сне друга, я невольно скользнул рукой по его груди, чтобы испуганно отдернуть ее в следующее мгновение. Нельзя. Он – натурал. Он считает меня своим другом. Он – совершенство, которое искренне ненавидит геев. А я… полный идиот, умудрившийся влюбиться совсем не в того, в кого стоило бы…
И как всегда полюбовавшись напоследок тонким профилем Джина, я потушил свет, чтобы кануть в объятия Морфея, где иногда возможны совершенно невероятные вещи. Он стонал и извивался. Цепляясь тонкими пальчиками за мои плечи, словно пытался удержаться в реальности, но неизменно и неизбежно падал в пропасть желания и наслаждения, открываемое ему размеренными движениями моего тела. Придавливая сверху к мягкому матрасу, двигаясь внутри его безумной узости, ловя губами громкие стоны…
- Влааааад… - Джин с криком откинул назад голову, открывая мне доступ к хрупкому горлу, и кончил, исступленно расцарапывая в кровь мою спину. Еще немного… Всего пара движений, и я… - Влааад… Влад! Влад!!!! ВЛАД, твою мать, просыпайся!!
- А? Что? – по утрам моя мозговая активность оставляла желать лучшего, потому сейчас я только растерянно пытался отбиваться от докучливого соседа по комнате, пытаясь уговорить себя же не затащить его в постель, предварительно зацеловав до смерти. Блин… И опять стояк. Надо бы себе парня подыскать будет, а то я так с ума сойду. Джин же прыгал вокруг моей кровати в попытке одновременно собрать учебники и переодеться. Выходило, надо признать, весьма забавно.
- У тебя же тренировка!
Черт! Я пулей выскочил из постели и помчался в ванную – хотя бы холодной водой успеть умыться, а то появляться перед тренером в таком виде… хм… чревато. Но когда я вернулся в комнату, Джина и след простыл… Оставалось надеяться, что он не найдет неприятностей на свою задницу. Опять.
А потом была тренировка. Выматывающее, нудное и травмоопасное действо, которое не имеет ничего общего с образом спортсменов, который себе рисуют романтично настроенные барышни. Вся эта легкость и непринужденность движений, перекатывающие под кожей мышцы, гибкость и кошачья грациозность достигаются одним способом – частым повторением действий. До автоматизма. До боли в и без того натруженном теле. Пока ошибки станут попросту невозможны.
- Мах! Гейнер! Бланш! Темп! Рондат! Темп! Темп! Мах! Влад, ты что творишь? – тренер с лицом сердитого носорога попер на меня. А что? Ну, подумаешь, чуть изменил программу! Не убился же… - Ты же мог покалечиться! Сколько раз тебе говорить, что ты не дорос еще до твиста? Хочешь калекой на всю жизнь остаться?
- Мистер Пикаббот… - имя у тренера до жути смешное, но в остальном мужик он жесткий и до безобразия требовательный. И гоняет нашу команду по нескольку часов в день, чтобы добиться идеального исполнения… Не объяснять же ему, что я не собираюсь связывать свою карьеру со спортом?
- Молчать! У тебя есть программа – будь добр, исполняй ее! Сначала!
Черт… Сердито сплюнув на пол, я потащился к началу дорожки. В сотый раз одно и то же, мне эти сальто скоро сниться будут. Хм… Может, тогда и утренняя эрекция, так смущающая Джина, исчезнет? И опять, в тысячный раз, разбег, толчок, ввинтиться телом в воздух, приземление и тут же – новый толчок. Мягко пружинящий под ногами гимнастический мат давал хорошее ускорение, позволял прикладывать меньше усилий для толчка. Но… но это же так скучно – делать постоянно одно и то же!
- Влад!!! – все, тренер шел ко мне с таким видом, что оставалось только выкопать себе могилку и быстренько в нее лечь, дабы не злить мужчину еще больше. И еще раз блин.
Но стоило мне, прихрамывая, войти в гомонящий класс, как тут же пришлось спасать мою вечно-влипающую-в-неприятности любовь.
- Малышшш… - этот новенький… Придурок додумался лапать Джина на глазах у всех, а это чудо только неуверенно сопротивлялось. Дал бы пару раз по морде – мигом бы отстали. Но нет же! У нас, видите ли, принципы, да и за драку выгнать могут. Поэтому разбираться приходилось мне. Поэтому я аккуратно схватил новичка за шиворот и, стянув его с Джина, прошептал в мигом покрасневшее ухо:
- Еще раз увижу и засуну ваш дурацкий мячик тебе в задницу. Намек ясен? – нет, парень реально туп! Он собрался на меня нападать со своими тощими кулачками (тощими – это по сравнению с моими лапами)! Ладно, преподадим урок недоумку,… заодно, может быть, получу еще один благодарный взгляд Его глаз…
Джин.
Чужие руки на талии, чужой подбородок, упершийся в плечо, чужое дыхание, обжигающее ухо… чужой шепот. Неприятный. Не родной. Не хочу его ни слушать, ни слышать. Противно. Так мерзко, словно он в грязи искупался, и потом ко мне обниматься полез. И ощущение такое, словно потом век не отмоешься… И ужасно хочется сбежать.
Вот что странно. Когда этот… Том обнимал меня, я чувствовал себя ужасно. Его прикосновения казались мне неприятными, невыносимыми. Отвратительными. Но когда я, спустя всего несколько минут, оказался в объятьях Влада,… это было даже приятно. Тепло и уютно. Правда, несколько смущающее, но все же…
Влад пришел очень вовремя. Эта скотина уже начала лапать мою задницу (мою неприкосновенную задницу!). А ударить… рука не поднималась, как ни странно. Такое ощущение было… словно, прикоснувшись к нему, запачкаюсь как никогда. Не прикоснулся.
Звонок прозвенел очень удачно (везло мне в этот день до ужаса!). Звонок спас меня от созерцания откровенного мордобоя, за который в нашей школе по головке не погладят. Говорят, что здесь за драку даже выгнать могут, но при мне такого еще не случалось. И, слава богу. Учитывая, что я вечно влипаю во всякие… кхм… неприятные ситуации, Владу часто приходится на правах лучшего друга «отстаивать мою честь» при помощи кулаков. Попадает ему, конечно. Все выгнать из школы грозятся. Вот и приходится мне его останавливать и устраивать разборы полетов по поводу драк самостоятельно.
Шепнуть: «Спасибо», садясь за парту. Поймать краем взгляда мимолетную улыбку друга, усмехнуться и забыть на долгие сорок пять минут о болтовне. На алгебре-то особо и не поболтаешь, знаете ли…
День шел своим чередом. Две алгебры, физика, русский, биология… Под конец учебного дня – ложка меда в чашке дегтя. Физкультура. Погонять мячик по полю, стараясь не обращать внимания на взгляды Тома. И мысленно пообещать себе, что теперь переодеваться я буду только в собственной комнате. Никаких раздевалок!
Физкультура была совместно с выпускным классом. Он у нас один, класс выпускной, гордость школы, так сказать. Команда по футболу у них хорошая. Настолько хорошая, что я даже немного волнуюсь, думая о предстоящем матче с ними.
Сегодня мы не играем с ними всерьез. Так, играемся. Гоняем мячик по полю, играем вполсилы. Все силы бережем для вечерней тренировки. А я, кроме сил физических, берегу еще и духовные, так сказать. Мне же предстоит ежиться под взглядом этого гребанного маньяка…
Лучший игрок команды противника виден сразу. Капитан. Нападающий. Ростом выше меня, строен, спортивен, подтянут. Хороший тактик и стратег, это видно сразу. Вся игра строится на нем, это тоже заметно. К игре относится серьезно, возможно, планирует связать будущее с футболом. Хороший противник.
Они выигрывают у нас этот небольшой дружеский матч. Капитаны пожимают друг другу руки, обмениваются парой не отличающихся дружелюбием фраз, расходятся. А я стою у трибун, проигрывая поэтапно в памяти весь матч, вспоминая, пытаясь понять их тактику. Что-то вертится в голове, я почти понимаю, но что-то из виду все-таки упускаю. Обидно. Ведь так же хочется понять…
-Не пытайся, - голос приятный, тенор, раздается прямо над ухом, заставляя вздрогнуть.
Оборачиваюсь. Овальной формы лицо, тонкие потрескавшиеся губы, нос с горбинкой, светло-коричневые глаза, пепельно-русые волосы слегка вьются… Марк Томпсон, капитан официальной футбольной команды школы, отличник, насколько мне известно, умен, красив, общителен. В него влюблена большая часть девчонок нашей школы. Так говорят, по крайней мере. Что ж, с тем, что он красив, я вполне могу согласиться. Что-то в нем определенно есть. Был бы он девчонкой…
-Мы все равно сменим тактику к нашему матчу, так что смысла разгадывать нынешнюю нет, - говорит он, улыбаясь.
-Мне просто интересно, - пожимаю плечами. – К тому же, если тактик у вас не сменится, то и вся тактика и стратегия, пусть и измененная, будет угадываема. Если, конечно, я разгадаю нынешнюю.
Томпсон лишь задумчиво кивает в ответ, задумывается, закусив губу. И интересуется спустя некоторое время:
-А ты не капитан команды, нет?
Хотелось бы мне им быть. Ужасно хотелось бы. Но не судьба, видимо. Вот уже несколько лет подряд сия должность обходит меня стороной. Чтоб ее…
-Нет, - отрицательно качаю головой.
Он хочет сказать что-то, но ему не дает чей-то оклик. Кто-то зовет его по имени, кто-то – вратарь их команды. Капитан кивает мне на прощанье и идет к своим. Провожаю его взглядом.
Интересный он человек. Жаль, что соперник. Можно было бы поболтать о тактике и стратегии на досуге. Думаю, это был бы очень интересный разговор. Но не судьба.
Наверное, я слишком часто ссылаюсь на судьбу, да? Вы не подумайте, я не верю ни в какое мистическое стечение обстоятельств, в судьбу там и прочее. Это просто присказка. Нет, не присказка даже – отговорка. Придуманная самим собой для самого себя.
-Джин? – ко мне подходит со спины Влад, кладет руку на плечо.
-Тоник, - откликаюсь привычно.
-Пошли, нам еще уроки делать, Джин-Тоник недоделанный.
Послушно иду следом за ним к раздевалке. Остальные уже успели уйти. Слава богу… Я бы, пожалуй, не выдержал – переодеваться под взглядом этого маньяка! После того, что он сегодня… Брр! До сих пор мороз по коже…
АА! Не думать, мать вашу! Не думать об этом больном на все места полудурке! А ну, дружно думаем о чем-нибудь добром, вечном…
…например, о завтрашней контрольной по географии, по которой кое-кто вполне может схлопотать красивую такую двоечку. Надо читать. Дааа…. Читать надо…
Вот и улегся я с книжкой на кровати, едва придя с тренировки. Так и пролежал бы до самой тренировки, наверное. Лежать удобно, а книга,… а что – книга? Лежит себе на коленях, спать не мешает…
Спать-отдыхать мешал монстр Цепешев. Нет, ну он, правда, хуже всякой озабоченной мамаши! Сидит над душой, сопит, и каждые пять минут проверяет, не заснул ли я еще над учебником, читаю ли! Козел! Ну, понимает же, что вся эта география – мутотень страшная! И все равно читать заставляет… Чертов отличник!
В общем, мне пришлось действительно читать. Лежа на животе, опершись на локти (ужасно неудобная поза, скажу я вам, но хоть уснуть не позволяет!), читать, пытаясь понять, что же такого в этом воспроизводстве населения… понятного. Понятного, как мне кажется, ни хрена…
Я был, кажется, на семидесятой странице (не пугайтесь, читал я учебник не с самого начала!), когда в дверь постучались. Да что там – постучались! Поскреблись! Тихо так, осторожно. И тут же – быстрый топот по коридору. Удаляющийся. Кажется, я знал, кто это.
Влад оторвал задницу от стула (до того он сидел за компьютером, шарахаясь по интернету в поисках чего-нибудь путного) и потащился открывать. За дверью, как я и ожидал, обнаружилась коробка шоколадных конфет (третья за неделю!) и очередная же валентинка с какими-то глупыми стишками.
Влад положил этот презент от как бы тайной поклонницы прямо перед моим носом. Валентинку я, не открыв, отправил довольно-таки метким броском в корзину для бумаг. Конфеты выкидывать было жалко. Все-таки им можно было найти более-менее достойное применение. Эх, была бы у меня девушка, я бы ей эти конфеты передарил! Была бы у меня девушка, была бы у меня куча проблем и головная боль. Хорошо, что у меня нет девушки.
И хорошо, что есть друг, с которым можно было поделиться конфетами. Он, правда, сопротивлялся, но я применил свой фирменный прием, к которому у Влада должен бы был уже выработаться иммунитет.
Я встал с кровати, развернул офисное кресло так, чтобы друг оказался сидящим ко мне лицом, нагло уселся ему на колени и слащавым голоском пропел:
-Ну, пупсик, открой ротик, скушай конфетку!
«Пупсик» ротик открыл, конфетку послушно проглотил, а я, счастливый, вернулся к географии, на ходу облизывая испачкавшиеся в шоколаде пальцы.
Влад.
-Ну, пупсик, открой ротик, скушай конфетку! – если бы ты знал…
Если бы ты знал, Джин, что вместо шоколада на губах остался вкус твоей кожи, случайно прихваченной в тяге за лакомством. Если бы ты знал, что происходило со мной, пока ты сидел на моих коленях, позволяя придерживать тебя за спину. И до безумия, до красных пятен в глазах хотелось облизать твои перепачканные пальцы… либо сделать все, чтобы ты облизал мои. Но вместо этого я с трудом развернулся к компьютеру, чтобы все же закончить доклад.
Быть рядом с тобой, видеть манящий изгиб обнаженной спины, такой тонкой, изящной, как ты сам… Каждый день, каждый миг своего существования я видел тебя, чувствовал сводящий с ума запах твоего тела, боролся с желанием коснуться хотя бы кончиками пальцев нежной кожи, отзывавшемся легким покалыванием. Это неправильно, подло, невозможно, но…
Буквы на экране смешались в какую-то абстрактную картину, а все мысли и чувства заняла картина, развернувшаяся за моей спиной: прогнувшийся в пояснице Джин с обнаженным торсом с чуть съехавшими на бедра джинсами… И рассыпавшиеся по шее и плечам волосы, и янтарного цвета глаза, полуприкрытые ресницами. Глаза цвета солнца, опавших листьев под ногами, цвета солнечной щедрой на дары госпожи осени, что разбрасывает последние алмазы света по душам людей. У Джина совершенно невероятные веснушки, похожие, как ни странно, на капли янтаря, сейчас полускрытые волосами. Я смотрел в монитор, а видел, как он недовольно морщит золотистый от этих чудных веснушек нос, как прикусывает нижнюю, чуть полноватую губу, как перебирает пальцами страницы… Это больше, чем желание, больше, чем страсть. Мои чувства с каждым днем все больше становились похожими на одержимость… Если, конечно, бывает одержимость ангелом.
- Влааад! Я не могу больше! – черт. За те годы, что мы учились вместе имело бы смысл привыкнуть к звуку его голоса, но… Но я все равно дернулся как от удара током и едва не навернулся на пол под ехидный смешок этой мелкой заразы. – Ты чего?
- Да так… задумался и испугался немного, - я устало потер глаза и твердо решил сосредоточиться на докладе. Не думать. Не думать о том, что Джин мог бы произнести эти же слова в совсем иной ситуации, простонать, прикусывая нижнюю губу, выгибаясь в моих объятиях. Если бы ты только знал, Джин…
- Что с тобой происходит? – я невольно вздрогнул, когда тонкая ладошка коснулась моего плеча, а сосед оказался слишком близко. Непозволительно близко. Настолько, что разум разнесло в клочья от одного только его запаха, а руки самовольно притянули ойкнувшего парня еще ближе. Вцепиться пальцами в ремень джинс, обласкать взглядом едва заметную дорожку волосков, бегущих от пупка за пояс штанов, и… едва удержаться от соблазна провести по ней языком, простонав вместо этого:
- Господи, когда же это кончиться?
- Влад? – он так и не понял. Никогда не понимал, не видел, отказывался замечать во имя нашей дружбы… Что я безумно, до боли, люблю его. И каждый день, миг, рядом с ним – мука для меня. Быть так близко и не иметь права даже касаться его чуть дольше, проводить с ним ночи и иметь возможность только любоваться тонким профилем в лунном свете, знать его больше, чем кто-либо еще… и не иметь права раскрыться. Мой Джин, моя сказка, мой ангел и демон в одном лице. Если бы ты только знал… Но я тебе никогда, ни за что на свете, не признаюсь в своих чувствах. Потому что тогда потеряю тебя навсегда.
- Все в порядке. Правда, - я лгал. Я был болен, зависим от него как от наркотика, умирал от этой близости к нему… Но все равно растягивал эту пытку, наслаждаясь своей болью. Наверное, это и называется мазохизмом.
- Ты какой-то странный в последнее время… - я испуганно замер на середине движения: неужели заметил? Нет, он не мог. У Джина был футбол, были проблемы с пристававшими к нему парнями, учеба… Он не должен был обращать внимания на мои взгляды и действия. Только не сейчас, когда нам осталось учиться вместе всего ничего… Пожалуйста… - Точно не заболел?
Фух… Пронесло.
Эта ночь ничем не отличалась от предыдущих: принять душ, полюбоваться Джином… и уснуть, чтобы в мире грез и фантазий творить с его телом все, что душе будет угодно. Только там мой любимый был мягок и податлив, только там он отвечал мне взаимностью…
Джин.
Осень пролетела неожиданно быстро. Казалось, совсем недавно еще было тепло, совсем недавно тротуар был украшен золотыми листьями. А еще шли дожди. И лужи, лужи… По ним так приятно ходить. Топать. Чтобы брызги во все стороны. И укоризненные взгляды прохожих…
Сегодня выпал первый снег. Совсем немного. Лишь тонкой пеленой прикрыло землю. И, на этой пелене, - следы прохожих. Самые разномастные. От каблуков, от бутс, ботинок, кроссовок… Что только не носят, оказывается, ученицы и ученики нашей школы! И, да, учителя. Как я мог забыть о них?
А еще сегодня – суббота. И можно спать до обеда. Что я с успехом и проделал. Уже, между прочим, час дня, а я все еще толком не проснулся. Стою у окна в одних пижамных штанах, любуюсь следами на снегу. Они такие… разномастные.
Хотя со второго этажа их особо и не разглядишь…
-Ты, что, только что встал?!
Я вижу в стекле отражение вернувшегося зачем-то в комнату Влада. Невысокий, но все-таки выше меня. И плечи широкие, как и у всех гимнастов… еще у него волосы цвета кофе с молоком и странные, с красным отсветом, карие глаза… И кожа тонкая. Его один раз кот поцарапал… совсем слегка, коснулся когтем кожи… И сразу – кровь. Тяжело ему с такой кожей, наверное…
Повернуться к нему лицом, улыбнуться, приветствуя. И ответить на вопрос, сладко потягиваясь:
-Ага.
Зевнуть, протереть в очередной раз глаза, и прошлепать в ванную, на ходу интересуясь:
-А ты, что, тренировался? Или опять в библиотеке сидел?
Его ответ заглушается шумом воды в ванной. Приходится уменьшить напор, попросить повторить. И услышать, наконец, ответ:
-В библиотеке.
-Слушай, иди сюда. А то умываться одному так скучно, - усмехаюсь.
Он входит, останавливается у самой двери, прислонившись плечом к стене. Смотрит. Странно, но я не чувствую себя неуютно под его внимательным взглядом, хотя обычно такое внимание вызывает неловкость. Влад мне стал почти как брат, как родной. В последнее время я стал замечать, что позволяю ему много больше, чем другим. Наверное, он единственный мой близкий друг.
С чего это такие размышления с утра пораньше? Отгоняю непрошеные мысли прочь. И спрашиваю, перед тем как сунуть зубную щетку в рот:
-А зачем в библиотеку ходил?
Вообще-то его ответ предсказуем и легко угадываем. Конечно же, он ходил ради своей обожаемой физики, нанотехнологий. И зачем он каждую субботу ходит в библиотеку, чтобы читать о них? Мне кажется, что он уже знает обо всех этих нанотехнологиях все. Ну, ладно, не все… Но примерно столько же, сколько и все эти хваленые ученые.
-Нет, ну а зачем, по-твоему, ходят в библиотеку?!
Оп-па, а это уже что-то новенькое. Давно я не слышал в его голосе раздраженных ноток…
-Читают, - пробубнил я с полным ртом и, прополоскав рот, повторил: Читают. Слушай, а что это ты такой раздраженный? Что-то случилось?
Морщится. Выходит, я угадал? Выходит, случилось что-то, причем довольно-таки серьезное, судя по паршивому настроению Влада. А я как-то даже… не знаю, как сказать… забыл, что ли?... не важно… Я как-то упустил из виду, что у него тоже могут быть неприятности.
А он все не отвечал… Молчал, глядя куда-то поверх моей макушки. Это бесило… и заставляло беспокоиться одновременно.
-Влад?
-Да… отец опять звонил. Пытался устроить мою личную жизнь и карьеру.
Ах, вот в чем дело… Его отец звонил. Нет, вы не подумайте, отношения у них хорошие… Просто Влад жаждет независимости, а его родители упорно отказываются это понимать, отказываются, так сказать, отпускать его во взрослую жизнь. Как хорошо, что мои меня туда уже отпустили.
-Ясно, - да, я не умею утешать.
Но утешения Владу и не требовались. Он никогда не любил, чтобы его жалели.
Не знаю, как бы продолжился наш разговор, но в дверь постучали. Влад пошел открывать, я, ополоснув лицо, последовал за ним.
Неожиданным послеобеденным гостем оказался Марк – да-да, тот самый Марк Томпсон, капитан футбольной команды школы, которой мы, кстати, проиграли. Томпсон оказался невероятно хорошим стратегом, чтоб его…
-Привет, - он улыбнулся мне во все свои тридцать два зуба.
И чего он тут забыл?!
Я чуть не сказал это вслух, но все-таки сдержался. Натянуто улыбнулся, ответил «приветом» и вопросительно посмотрел на нежданного гостя, улыбающегося подозрительно радостно.
-Так ты забыл! Я, впрочем, так и думал. Мы же собирались устроить сегодня дружеский матч, помнишь?
Черт! Нет, ну как я мог забыть?! Старый склерозник! Память у меня девичья, чтоб меня…
Кивнув в ответ на слова Томпсона, я бросился переодеваться. Сам себе удивляюсь, но переодеваться я почему-то решил в ванной, хотя, казалось бы, кого стесняться? Все уже все видели,… ибо у самих все то же!
Они о чем-то негромко переговаривались, пока я влезал в спортивную форму. Слов было не разобрать, но, судя по голосам, говорил в большей степени Марк. И чего это он там разглагольствовал?
Любопытство взяло свое. Я аккуратно приоткрыл дверь, прислушался. Но услышал лишь конец фразы:
-…достанется мне.
Интересно, что это ему достанется? Кубок какой-нибудь? Хотя… причем тут кубок – Влад ведь не футболист… Не в теме он, если можно так выразиться. Блин, надо было раньше дверь открыть! Может, разобрался бы, что к чему… А так… Еще хуже стало. Еще любопытней…
-А подслушивать, между прочим, нехорошо, - Томпсон заметил меня, подглядывающего под дверью.
Густо покраснев, я потупил взгляд – смущенная девица прошлого столетья! – и вошел в комнату, стараясь не смотреть в глаза рассекретившему меня парню. Прошел мимо него, остановился у самой двери:
-Ну, ты идешь? Или теперь мне тебя ждать придется?
-Не придется, сладкий, - я прямо по голосу слышал, как он ухмыляется!
«Сладкий»?! Ну что за черт?! Почему все парни так и стараются назвать меня этим приторно-слащавым эпитетом?! Бесит же!
Этот еще и руку на плечо положил. А рука, между прочим, не такая уж и легкая. Чертов самовлюбленный эгоист с явной манией величия! Прицепился же… Ну что ко мне все парни цепляются? На зависть девчонкам, блин…
Его руку со своего плеча я стряхнул только в коридоре. И даже пальчиком пригрозил (как же это, наверное, глупо выглядело со стороны!):
-Не. Смей. Меня. Трогать.
-Ой-ой, какие мы страшные!
Эта скотина щелкнула меня по носу! А я вел себя как ребенок… чуть не набросился на него с кулаками, несмотря на явные его преимущества. Нет, ну не дурак ли?
Он перехватил мою руку, вцепился в запястье стальной хваткой: вроде бы и не больно, но ведь и не вырвешься же! – и, по-прежнему улыбаясь, заметил:
-Вот не надо рукоприкладства! За это тебя по головке не погладят…
Ну, что ж, он был совершенно прав. В этой школе драк не любили. Строгие правила как бы.
Пришлось поспешно брать себя в руки, затаптывать в душе замашки дворового мальчишки и, засунув руки в карманы спортивных штанов, плестись в спортзал, куда – впервые в жизни! – идти совершенно не хотелось.
Влад
- Ты для него всего лишь друг. Джин достанется мне… - тяжело смотреть вот так, снизу вверх. Тяжело, но приходиться. Равно как и признавать свое поражение, на которое обрек себя сам. Стоило Марку, кинув мне на прощание взгляд победителя, хлопнуть дверью, я сполз по стене, глотая непрошенные слезы. Нет, все верно. Мы с Джином совершенно не созданы друг для друга, несмотря на мои чувства к нему, а значит… Значит не стоило и пытаться стать ему кем-то большим. И пусть мне плохо, тяжело, до одури больно, но я не могу позволить даже любимому человеку разрушить собственное будущее. Наверное, это эгоизм. Наверное, я – самая жуткая сволочь, когда-либо рождавшаяся на земле, но сейчас мне хотелось думать только об удовлетворении своих желаний.
Сдернуть покрывало с кровати Джина, зарыться носом в пахнущие им простыни и дышать, впитывать в себя этот запах, иллюзорное тепло его тела, тихое дыхание. Следом за фантазиями пришло возбуждение, изменив их твердой рукой. Теперь я был в кровати не один. Пробегался пальцами по чувствительной коже ребер (я помнил, как Джин отреагировал однажды на мое случайное прикосновение), целовал мягкие губы, дышал его теплом и желанием, чувствуя, как он прижался ко мне бедрами, выдавая свое возбуждение. Краешек простыни как-то оказался под задравшейся рубашкой, слегка царапнув кожу живота, и заставил меня со стоном выгнуться, запрокидывая назад голову в тщетной попытке сдержать стон. Как хорошо, что я один…
Хорошо, что можно ласкать себя в облаке ароматов Джина, предаваться своим фантазиям без страха быть раскрытым, на секунду поверить в реальность своих грез… Быстродействие микросхемы измеряется в наносекундах… Как много времени мы тратим на всякие глупости! Как бы мне хотелось перейти в другой пласт течения времени, чтобы эти мгновения длились бесконечно…
Скользнувшие по телу узкие ладони, тепло его губ на моей коже, быстрые поцелуи-укусы от мочки уха до паха, и ловкий язычок, творящий безумства. Если бы мне было дозволено, я был бы готов отдаться ему, но…
Команда Джина проигрывала старшеклассникам с разгромным счетом несмотря на попытки капитана противников помочь малышне. Отвратительная тактика, никакой слаженности действий, абсолютно несерьезное отношение к игре… Поэтому-то я и не любил футбол: слишком многое зависит в нем от действий других. Куда как лучше вспарывать воздух в одиночном полете, даже если за все ошибки отвечать приходится тебе.
- Влад? – кажется, Джин сильно расстроился из-за проигрыша. Вон и пламя азарта в глазах поутихло, и даже вымученная улыбка только портила его. Я не должен был приходить, но так надо.
Сняв первое напряжение, я долго смотрел в окно, борясь с желанием закурить. Сигареты всегда лежали в ящике стола Джина, он иногда любил посидеть на подоконнике, пуская в темноту колечки дыма… А я не взял. Не из-за того, что так уж заботился о своем здоровье, просто не хотел отвлекаться от принятия решения. За окном начинался снегопад.
Джин всегда любил осень с ее золотыми листьями, лужами под ногами, свинцом туч, изредка прорывающемся на людские головы дождем… А я любил Джина. И никогда не уставал любоваться сменой сезонов. Как рассыпается ковром жухлая листва, как шуршит она свои песни под ногами прохожих… Скованные первым ночным морозом лужи поутру, хлещущий по лицу ветер… первый снег, что тает, едва касаясь еще теплой земли… Зима, весна, лето, осень. Все они прекрасны до безумия в своем совершенстве и непостоянстве. Но никто из них не сравнится с Джином…
А за окном начинался снегопад. Тот, который продлится пару дней и укроет плотным покрывалом землю, отсекая осень от зимы. Что она принесет с собой? Как всегда: холод, искристые кристаллы льда, ожидание Рождества… и жажду весенней капели. Так должно быть, и так будет. Круговорот природы незыблем, а значит, и моей жизни нужно подчиниться ему. Сделать не то, что хочется, а то, что будет правильно…
Поэтому я стоял в спортивном зале школы перед самым любимым мне человеком, чтобы сказать ему:
- Все будет хорошо. Правда… - конечно, он не поверил. Попытался взглядом добиться от меня чего-то более существенного, чем пустые слова, но… я уже увидел свою цель. Прости, милый, так будет лучше для тебя. – Марк!
Старшеклассник и так явно двигался в нашу сторону, поэтому он только ускорил шаг, услышав мой оклик, и насмешливо улыбнулся, останавливаясь рядом:
- Надо же, кто почтил нас своим присутствием… И чего же вам надо?
- Я… - черт, ну почему Джин не мог просто убраться в раздевалку к парням? – Я хотел поздравить тебя с победой и… поговорить. Наедине.
Мда… такого они оба не ожидали. И смотрели на меня изумленно-обижено. Джин-то понятно почему, а вот с Марком что?
- Ну что же… пошли в тренерскую.
И мы пошли. Оставив моего друга растерянно смотреть нам вслед. «Если бы ты знал…»
- Итак, - старшеклассник оперся бедром о стол и демонстративно скрестил руки на груди. – о чем ты хотел поговорить?
- Рассказать, - поправил я парня и. дождавшись знака, что он внимательно меня слушает, продолжил. – О том, что Джин любит осень. Не за воспоминания о лете, а за возможность прогуляться по лужам… И мне потом приходится лечить его от простуды. Он до безумия любит мандарины и готов их есть килограммами, но ненавидит апельсины, хотя я не вижу принципиальной разницы. Джин готов положить свою жизнь, чтобы стать профессиональным футболистом и не считает себя красивым… А еще у него родинка между лопаток и…
- Зачем мне это знать?
- Ты же сказал, что хочешь его. Значит, тебе понадобятся средства… - спустя мгновение я оказался притиснутым к стене, а Марк недоверчиво искал моих глазах следы лжи.
- Тебе с этого какой прок?
- Просто я хочу, чтобы он был счастлив…
- Кто? – в приоткрытую дверь всунулась голова удивленного Джина. Блин…
Джин.
Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Чтобы Влад ходил секретничать с каким-то там Марком… И от кого секреты?! ОТ МЕНЯ! У Влада, оказывается, могут быть от меня какие-то секреты…
Честно борясь с любопытством, я прошелся по периметру спортзала, иногда останавливаясь и честно пытаясь поднять «боевой дух» остальным игрокам. Но с моей кислой миной это удавалось не очень, а потому я вскоре перестал доставать бедных футболистов и отправился в тренерскую – туда, куда, по моим расчетом, ушли Влад с Марком.
Мои расчеты, слава богу, оказались верными. Они негромко переговаривались о чем-то. А дверь была так удачно приоткрыта… В общем, я снова не удержался. Везет мне в последнее время на подслушивание их разговоров…
-Тебе с этого какой прок?
-Просто я хочу, чтобы он был счастлив…
Боясь, что меня и в этот раз раскроют, я решил не подслушивать долго. Потому и заглянул в помещение, спрашивая заинтересованно:
-Кто?
Мне действительно было интересно, о ком они разговаривают. Да что они вообще делить-то могут?! Они, между прочим, с самого начала знакомства восприняли друг друга в штыки. Так смотрели друг на друга… исподлобья. А тут вдруг как-то неожиданно помирились, начали кого-то делить, а теперь еще и желает этому кому-то счастья…
Марк стоял ближе к двери, и я, войдя, оказался стоящим к нему практический вплотную. Посему ему оказалось очень легко приобнять меня за плечи, прижать к себе в легком объятии и, усмехнувшись, ответить на вопрос:
-Ты, конечно. Мы же тебя любим… по-дружески, - запрокинув голову назад, я посмотрел ему в глаза. Хитрый взгляд его не предвещал ничего хорошего… - И не только по-дружески…
Его рука с моего плеча переместилась на талию, пальцы забрались под футболку, погладили живот… Щекотно… Дернувшись, я вырвался из его мягкого объятия и встал рядом с Владом, неожиданно спокойно наблюдавшим за всеми этими… приставаниями. Только не говорите мне, что они сейчас делили меня… И Влад дал свое августейшее благословение на наши «отношения»? Куда катится мир…
-Я же, кажется, уже говорил тебе,… чтобы ты даже не думал прикасаться ко мне?
В ответ – только усмешка. Очередная. Чертов самодовольный чеширский кот!
-А я и не думаю… - шаг ко мне, - я беру и… - еще шаг.
Он провел пальцами по моей щеке – я вздрогнул, но даже и не подумал о том, чтобы отойти, - взял меня за подбородок, заставляя запрокинуть назад голову, посмотреть снизу вверх в его светло-карие глаза…
Дверь тренерской захлопнулась, возвещая о том, что Влад решил оставить нас одних. Жаль… Если бы он оставался здесь, я был бы уверен, что этот… извращенец не будет слишком уж активно приставать, а теперь…
У него оказались неожиданно мягкие губы. Губы, с привкусом мяты, не особо мною любимым.
Поцелуй получился неожиданно нежным и осторожным. Мне было позволено оттолкнуть его в любой момент, но… я, почему-то, не оттолкнул. Не ответил, да, но и не оттолкнул.
А потом дверь тренерской распахнулась – я буквально отскочил от Марка, и тут же густо покраснел. На пороге стоял… Том. Тот самый парнишка, смотрящий на меня как кот на сметану. Извращенец чертов…
-Тебе что-то нужно? – спокойно поинтересовался Томпсон, словно бы и не был практически застукан за поцелуем со мной.
-Да нет, - брюнет пожал плечами, - просто там Джина все обыскались…
-Я… - я попытался было вставить в их диалог хоть слово, но моя жалкая попытка не была замечена.
-Он скоро придет. И чем быстрее ты покинешь тренерскую, тем быстрее это случится.
Том только кивнул в ответ на его слова и вышел из комнаты. Но все-таки посмотрел на меня своим странным, невыносимым, голодным взглядом… И интуиция завопила о том, что с этим мальчишкой надо что-то делать, иначе проблем не оберешься… Но одновременно с интуицией заговорил Марк. И почему-то слушать я стал именно его.
-Тебя смущает этот парнишка, не так ли?
Я нахмурился, словно бы не понимая, о чем он говорит. На самом деле понимал, конечно. Конечно, Марк не мог не заметить эти чертовы взгляды, мучавшие меня с начала учебного года. Ну и, естественно, он сделал свои выводы, правильные, как мне кажется.
Не дождавшись моего ответа, капитан продолжил:
-Знаешь, почему к тебе так тянутся парни, но на тебя практически не смотрят девчонки?
Я хотел было сказать, что он не прав – девчонки на меня очень даже смотрят. Вот, например, та, что конфеты под дверь таскает со своими дурацкими валентинками. Она еще на каждый матч приходит, и пытается ко мне подойти – утешить ли, или поздравить с победой – не важно. Мне все как-то удается от нее удирать…
Но вопрос, видно, был риторический, потому как, стоило мне открыть рот, как Марк тут же продолжил свой проникновенный монолог.
-Потому что тебя хочется трахать. Ты даже не представляешь, как. Хочется, чтобы ты отвечал на поцелуи, стонал, краснел, слушая, что хочется с тобой сделать вот прямо сейчас, в этот самый момент…
-Заткнись!
Я пулей выскочил из тренерской, налетел на стоящего под дверью – я даже не задумался о том, что он мог там делать – Тома, вбежал в холл... И там, под взглядами любопытствующих учеников и учениц, замер, перевел дыхание. Чтобы уже спокойно подняться по лестнице на второй этаж.
Влад был в нашей комнате. Сидел за компьютером, писал какой-то там реферат. По физике, скорее всего. Остальные рефераты он скачивает из интернета, лишь слегка изменяя их текст.
Он даже не обернулся, когда я вошел. Все так же сидел и набирал этот свой скучный текст…
-Почему ты ушел?
Он не ответил. И только тот факт, что его пальцы перестали стучать по клавиатуре, доказывал, что он услышал.
-Почему ты ушел?! – я повысил тон.
Но он молчал. Черт, да что же здесь происходит-то?!
Злой донельзя, я прошел в ванную. Стянул с себя футболку, кинул в корзину для грязного белья. И замер, глядя на свое отражение в зеркале.
Черт, ну что во мне такого?! Обыкновенный ведь худой коротышка! И почему им всем хочется меня…
-Что он сделал?
Голос Влада заставил меня вздрогнуть. Он стоял в дверях в ванной и глядел на меня совершенно ничего не выражающим взглядом. Но его голос… все-таки дрогнул, когда он спрашивал. Что, не так-то легко отделаться от привычки меня опекать?
-А тебе-то какое дело? – пробормотал я, отвернувшись от него, уставившись невидящим взором в зеркало. – Ты же меня ему отдал, как чертово переходящее знамя.
-Что он тебе наговорил?!
Достал. Ну зачем же так орать. Сам же решил от меня отделаться. Счастья он мне желает… А у меня спросить было сложно?!
Я все-таки посмотрел на него. Я все-таки ответил.
-Что меня хочется трахать. А теперь отъебись от меня, будь добр.
Он вышел из ванной. Но из комнаты не ушел. Сначала… сначала ужасно хотелось выпереть его в коридор или куда подальше. Побыть одному. Но… знаете, оказывается, я успел так к нему привыкнуть…
Выйдя, наконец, из ванной (спустя примерно двадцать минут), я подошел к Владу, сидящему с книгой на кровати. Сел рядом, забрал книгу из его рук, отложил в сторону…
Он никак не реагировал на происходящее. Ничего не сделал, ничего не сказал, когда я, произнеся что-то вроде «Ты ведь не против?» и не получив ответа, лег рядом, залез к нему под одеяло, положил голову к нему на плечо.
-Что ты делаешь? – спросил он, когда я, устроившись поудобнее, закрыл глаза.
-У меня депрессия, - сказал я первое, что пришло в голову. – Мне хочется ласки, заботы и любви.
-Ааа… А почему ты думаешь, что я тебе их дам?
Нет, ну не глупый ли вопрос?
-Потому что ты – мой лучший друг.
И этим все сказано.
Влад.
Порою арктические льды тают, дробясь на миллионы маленьких айсбергов, что образуют на темной глади океана причудливый узор. Их уносит от полюсов все дальше и дальше, туда, где жадное до развлечений солнце превратит величественные глыбы в прозрачную воду у ног нищего рыбака. А где-то на краю земли все так же будут искриться и переливаться равнодушные ко всему снега, приветствуя холод и небо. Чтобы не знать, что за пределами их мира, чтобы не видеть, как плавятся алмазные грани айсбергов в теплых течениях океанов… Так же и Джин. Чистый, невинный, манящий. Он словно изящнейшее из украшений и стихийное бедствие в одном лице. Человек, который не знает истинных желаний своего друга… которому плевать на все, кроме собственных переживаний. За то и любим.
Мне нравилось, что сосед никогда не обращал внимания на мои взгляды, на то, как я замираю, оказавшись слишком близко от него, как ревную к членам его команды. И это хорошо. Потому что можно притворяться другом, любить и… идти своей дорогой, независимо от такого привлекательного мальчишки. Так проще. Если бы он хоть раз в жизни позволил себе приглядеться к лучшему другу, то возникло бы слишком много вопросов и, не дай бог, чувства. То, что было совершенно лишним в моей жизни.
Осторожно отодвинув от себя забавно посапывающего во сне джина, я выбрался из кровати и принялся одеваться. Забавно, но именно этот идиотский поступок любимого расставил все точки над е. в разворачивающейся пьесе у меня роль второго плана, массовки, если не рабочего сцены, а значит… а значит, пора вдолбить в голову второму главному герою порядок действий.
Найденные еще днем сигареты оказались как нельзя кстати, а вот зажигалку пришлось заменить спичками. Жалко.
Вообще, на меня вдруг нахлынуло довольно странное настроение: наверное, впервые за все время учебы в этой школе я не хотел быть рядом с Джином. Даже наоборот, желал бы никогда с ним не встречаться, потому что… потому что такое невнимание к своей персоне откровенно обижало, но не выговаривать же это все соседу? Поэтому доставалось небольшой нише под крышей школы, о которой, к счастью, не знал даже Джин. Именно здесь я мог побыть совершенно один довольно долго, именно здесь мне позволялось плакать и страдать, именно здесь я принимал самые важные решения своей жизни. Как, например, это… Никогда. Никогда больше не позволять себе даже в малости зависеть от Него. И пусть предает тело, пусть в сны раз за разом прокрадываются мысли о образы, но… рано или поздно это пройдет, оставив за собой след разочарования и боли. Так пусть лучше все это достанется кому-то другому.
Окурок, вертясь в густеющем от темноты воздухе, полетел вниз, а следом за ним вился тонкой лентой синеватый дым. Вот так и проходит любовь, Джин. Эйфория от наркотических веществ сменяется горьким привкусом, следом последняя попытка урвать кусочек блаженства, а после… остается лишь растворяющийся в воздухе будущего дым. И пусть мои чувства так просто не пройдут, но я постараюсь справиться с этим без тебя. И пусть в моих грезах ты по-прежнему будешь стонать и выгибаться под чувственными ласками, но тебе нет места в моей жизни. Даже если для этого мне придется сжечь все мосты с этой частью жизни, не сомневайся, милый, я сделаю это. Через боль, через слезы, через пересохшее от сигаретного дыма горло.
- Ты? – распахнувший дверь Марк был донельзя удивлен моим приходом. Еще больше его поразил мой нахальный взгляд и поведение, далекое от идеала. А я был пьян. Пьян бессонной звездной ночью под крышей школы, пьян безумной болью где-то в груди от окончательной потери любимого человека… пьян от одуряющего чувства свободы, которое было лучше пяти оргазмов сразу.
- Я. Поговорить нужно.
- По-моему, ты уже все сказал, - старшеклассник пытался язвить, но мне впервые в жизни было плевать. Осталась только цель, которой нужно добиваться, и бурлящий в крови адреналин после не совсем удачной попытки взобраться на крышу. Ну подумаешь, соскользнула с обледенелого карниза рука, я же успел уцепиться второй за неровную кладку стены. Точно так же, как ранее цеплялся за свои чувства к Джину…
- Сказал, но, видимо, до тебя не дошло. Ты что ему ляпнул, придурок, про «трахать»?! это же надо додуматься – заявить подобное парню, который пытается считать себя натуралом! – ох, а в тренерской неожиданно хорошая акустика… Плевать, в общем-то. – Ты бы ему еще про позы рассказал, чтобы Джин совершенно уверился в твоем идиотизме.
- Не зарывайся, сопляк! – Марк неожиданно оказался слишком близко ко мне и одним движением усадил на стол, вставая между моими раздвинутыми ногами. Балбес… - Ты уже отдал мне Джина, так что отойди в сторонку и не рыпайся, а не то…
- Не то, что? – я сошел с ума. Определенно. Не от здравого же рассудка я оплел ногами бедра парня, притискиваясь к нему слишком интимно. И не от здоровой фантазии скользнул рукой под полу форменной рубашки, играюче обжигая кожу прикосновениями пальцев.
- Пытаешься соблазнить МЕНЯ? – подобный «угрожающий» тон от полностью зависимого от родителей и окружающих парня меня откровенно рассмешил, позволив Марку обхватить мою голову руками и прошептать почти в губы. – Ты играешь с огнем…
- Не пугай, я уже пуганый, мальчик… Либо целуй, либо выслушай уже меня внимательно.
Наверное, мы бы даже поцеловались. Потому что один не хотел уступать младшему, а второй… я был совершенно неадекватен и не отвечал за свои слова и поступки. Наверное, это был бы лучший поцелуй из всех, но…
- ВЛАД??? – Джин стоял на пороге тренерской, удивленно и обижено хлопая длинными ресницами, а я совершенно истерически заржал. Де жа вю, мон шери. Вот только в прошлый раз уйти пришлось мне, а в этот…
- Малыш, - мягко произнес Марк, не делая попыток отстраниться от меня, - подожди нас немного за дверью. Мы тут чуть-чуть подеремся сейчас и быстренько выйдем.
Конечно, он не поверил. Но вышел, кинув напоследок такой взгляд, словно хотел медленно расчленить обоих на мелкие кусочки.
- Тебе не кажется, что Джин ревнует? – наверное, я совсем обнаглел, раз позволил себе положить голову на плечо старшеклассника.
- Интересно, кого к кому?
- Боюсь, он и сам не знает ответа на этот вопрос, милый.
«Милый» возмущенно фыркнул и все-таки отстранился, присаживаясь на стул напротив:
- Итак, что ты хотел сказать?
- Только то, что для полной капитуляции Джина нам нужно нейтрализовать новичка… Слишком уж парень сильно запал на нашу общую головную боль.
- Кто бы говорил…
- Я способен держаться себя в руках, а этот… Не нравится он мне, хоть убей, - я уже собрался выходить, когда в голову марку пришла идея:
- Почему бы ТЕБЕ не соблазнить его?
- Совсем дурак? – пришлось даже обернуться, чтобы кинуть в парня презрительный взгляд. – Спать с ненормальным? Увольте.
- Тогда что?
- Хм… Джин-то твой, вот ты и думай.
Джин.
Я ждал. Черт, ну почему я решил все-таки подождать за дверь?! Почему не ушел, а? Идиотизм… Полнейший… Эти двое… Два самовлюбленных идиота, которые пытаются сделать что-то со мной, обсуждают меня, словно, мать вашу, вещь какую-то!
Бесит. Ворваться бы сейчас туда, чем бы они там не занимались, и сказать обоим, что я о них думаю. Но я не иду. Трушу. Стою у двери, пытаясь разобраться в нахлынувшем при виде этой обнимающейся парочки чувстве. Черт, ну неужели я ревную? Не может быть. Они же… Владе же просто друг. А я ведь не собственник, мои друзья могут дружить или встречаться с кем захотят… Тогда, что, я приревновал Марка? Ужас… Нет, ну как я могу приревновать того, кто меня совершенно невыразимо бесит?! Осталось только вспомнить, что «от любви до ненависти один шаг». И наоборот, да…
Они выходят минут через десять. У обоих вполне приличный вид. Они точно не дрались, а вот насчет «не целовались» я все-таки немного сомневаюсь. Хотя навряд ли. Влад же Марка на дух не переносит. Не переносил, по крайней мере. Судя по сегодняшней сцене…
-Заждался, котенок?
Достал. Ну, нельзя со мной как с нормальным человеком обращаться, а не как с девушкой из института благородных девиц?!
Марк, уже, наверное, привычным жестом, приобнял меня за плечи, прижал к себе. Чертов собственник. Нет, я понимаю, был бы я его… кхм… парнем, а сейчас-то он какое право имеет меня обнимать на виду у всей честной толпы?!
-Что-то вы быстро… «подрались», - заметил я, сбрасывая его руку со своего плеча.
-Мы ради тебя спешили, - он легким движением взъерошил волосы на моей голове.
Вы даже не представляете, с каким трудом я подавил в себе порыв наорать на него, а лучше – подраться. Было чудом даже то, что я ничего не сказал в ответ, а просто поспешил убраться от чертового извращенца подальше. Но, видимо – не судьба.
У входа в раздевалку стоял, явно дожидаясь меня, Том. При виде меня, глаза его загорелись маньячным блеском… Ладно, шучу. Глаз его издалека было не разглядеть, к тому же, я старался в них не смотреть.
И вот именно в этот момент я искренне порадовался, что Марк не отвязался от меня, а шел следом, примерно на расстоянии трех шагов. Увидев Тома, он быстро догнал меня, схватил за руку и буквально втащил в раздевалку, захлопнув дверь прямо перед носом несостоявшегося маньяка.
А потом все пошло совсем уж не по плану.
Потому что в раздевалке мы оказались совсем одни. Потому что Том не влетел туда следом за нами, стоило нам отойти от двери. Потому что Марк оказался совершеннейшим психом, причем явно озабоченным…
Он подхватил меня на руки – что я ему, девчонка?! – поставил на скамью, так, что я оказался ненамного ниже его, а потом, прижав к стене за моей спиной, поцеловал. Скамья покачнулась, я, боясь упасть, вцепился в его плечи, но он расценил это, видимо, как согласие на продолжение. Он залез рукой под мою футболку, лаская-поглаживая, щекоча, заставляя сердце биться в учащенном ритме, а дыхание и вовсе сбиться. Он целовал, жадно, невыносимо страстно, словно бы поцелуй был последний в жизни. Он целовал в губы, касался губами шеи, слегка покусывая, руки его поднимались все выше по моей груди, чтобы всего лишь один раз коснуться сосков и резко опуститься вниз, замереть у резинки шортов. Рука его опустилась ниже, погладила… вот, черт, когда я успел возбудиться?!
Я честно попытался отстраниться, уперся ладонями в его груди, пробормотал невнятно, что-то в духе:
-Не надо. Сюда ведь войти могут в любой момент.
Но он проигнорировал весь мой лепет. Рука его пробралась за резинку плавок, я ощутил прикосновение его нежной, горячей кожи к моему члену. Стон невольно вырвался из груди, а потом… Потом я просто перестал соображать.
Все вылетело из головы, я совершенно не помню, что происходило в тот момент, ничего, кроме странных размытых образов в памяти.
Я кончил ему в руку. Он слизнул мою сперму со своего пальца, усмехнулся как-то странно и прошептал, склонившись ко мне:
-А ты вкусный…
Его слова заставили мня покраснеть.
А он, подхватив меня, и до того практически висящего на нем, на руки (я больше не возмущался – просто не было сил), отнес в душевую. Только там он, наконец, разделся сам (я честно старался не опускать взгляд и не смотреть на то, что там у него между ног) и помог раздеться мне. А потом… Это была сущая пытка. Его руки были везде. Вообще везде. Он намыливал, смывал, поглаживал…
Невыносимо.
Его прикосновения, его шепот, губы, словно бы нечаянно касавшиеся моей кожи… Это было невыносимо. Невыносимо приятно.
Когда я вернулся в комнату, Влад был там. Он честно пытался читать книгу, когда я пришел, но взгляд его все чаще соскальзывал со строчек на меня, выглядевшего, как мне кажется, невероятно удовлетворенным.
Он не стал задавать никаких вопросов. Он все понял, наверное. Понял по моему внешнему виду, понял, увидев, что Марк проводил меня до комнаты…
И уверился в своих предположениях на следующее утро. Самое, кажется, страшное утро в моей жизни.
Утром в дверь постучали. Я ожидал увидеть за дверью привычную уже коробку конфет, что так часто оставляла мне моя «тайная» поклонница. Вместо коробки обнаружился пакет с какими-то розочками. А в пакете…
В пакете лежала кипа фотографий «компрометирующего содержания». Я и Марк. Я и Марк у стены раздевалки, в тренерской, в душевой… Господи, да как это заснять-то было можно?!
Швырнув кипу на свою кровать – часть фотографий разлетелась по полу, - я вышел из комнаты, наверное, слишком громко хлопнув дверью. Мне было нужно, невероятно нужно поговорить с Марком.
Автор: Tyrrenian/ Prokopyan
Рейтинг: NC-17
Статус: закончено
Жанр: романс, ангст
Дисклеймер: все наше... Ладно, буквы принадлежат создателям русского алфавита.
Размещение: низя. буду сильно ругаццо и кидаться тяжелыми тапками в темечко
От автора: обоснуй сбежал на третьем предложении, так что... текст существует просто для расслабления)
прочитать и испугатьсяДжин.
-Влад! Спрячь меня от этих извращенцев!
Стоило ему войти в раздевалку, как я с радостным воплем бросился к нему, чтобы спрятаться за его спиной от «извращенцев». Пресловутыми извращенцами являлись мои «коллеги» по футбольной команде, которые несколько минут назад рассуждали об однополом сексе, периодически насмешливо и с намеком поглядывая на меня.
Не знаю почему, но именно меня эти чертовы футболисты (тот факт, что я был с ними в одной команде, благоразумно опустим) считали наиболее подходящим объектом своих, пусть шутливых, но все-таки домогательств. Домогательства эти происходили в основном в раздевалке, иногда перед началом тренировки, но чаще, все-таки, уже после нее. Все уже шло по отлаженной схеме. Сначала вся команда говорила обо всяких пустяках, постепенно разговор заходил о девчонках (девушки у меня, к стати, до сих пор ни разу не было), потом тема отношений сменялась темой секса, затем как-то вдруг начинался разговор о сексе однополом… И начиналось. Якобы похотливые взгляды в мою сторону, двое-трое «друзей», теснящих в угол… Иногда они щипали меня за задницу (извращенцы!!!), иногда даже целовали (сами гомики!!!)… Дальше это, конечно, не заходило. Все члены команды считали себя самыми натуральными из натуралов, в чем я, если честно, очень сильно сомневался.
Чаще всего, кстати, так называемые доказательства не доходили даже до оттеснения меня, бедного и несчастного, в страшный и неуютный угол раздевалки. Спасти меня от этого мог – что он, собственно, и делал – только один человек. Этим человеком был мой лучший друг и сосед по комнате по совместительству – Влад Цепешев.
Именно за его спиной я и спрятался в описываемый момент. Спина у него, кстати, довольно-таки широкая – гимнаст же! – за ней вполне можно спрятаться от неприятных взглядов со стороны всяких начинающих маньяков. В общем, сам бог велел ему меня спасать.
-И что они сделали на этот раз? – спросил он якобы равнодушно.
Но я, конечно, прекрасно знал, что он беспокоится. Он вообще вечно обо мне беспокоится, по-моему, даже больше моей маман – особо заботливой особы, надо заметить. Стоит мне чихнуть или шмыгнуть носом, как от него тут же поступает уйма вопросов, начиная с «А у тебя температуры нет?» и заканчивая «Так, ты опять по лужам ходил?!». Нет, ну кто виноват, что я люблю ходить по лужам, оставляя за собой тучу брызг? Есть в этом ведь что-то, нэ? Есть в этом что-то от детства беззаботного, веселого… И не смейте мне говорить, что шестнадцать лет – не так уж и далеко от детства! Сам знаю.
В ответ на вопрос Влада, я неожиданно умолк, осознав, что ничего мне мои футболисты, собственно, и не сделали. Подумаешь, болтали о гомосексуальных отношениях, да пялились на меня как на Анджелину Джоли в одном нижнем белье! Ничего ведь страшно не случилось… Но ведь могло, могло случиться! Особенно из-за этого… новенького…
Новенького звали Томом. Он был высоким, жилистым брюнетом, не отличавшимся ни особенной красотой, ни уродливостью. Обычный человек, безо всяких отличительных примет, с практически незапоминающейся внешностью. Практически, но все таки запоминающейся. Запоминались его глаза. Глаза цвета серебра, которые упорно ассоциировались у меня с осенью. Красивые глаза. Были бы, если бы их обладатель не смотрел на меня взглядом голодного кролика, увидевшего самую большую морковку в мире.
Этот новенький точно, ну просто стопудово был гомиком. И этот чертов гомик определенно запал на меня. Таким взглядом – жадным, буквально раздевающим – на обычных друзей или, там, товарищей не смотрят. И именно от этого взгляда я прятался за спиной у Влада. У Влада, на вопрос которого я так и не ответил.
Не ответив, я лишь буркнул что-то, отдаленно напоминающее просьбу подождать. Но, видимо, все-таки напоминающую, ибо Влад послушно присел на край одной из скамеек и терпеливо дождался, пока я переоденусь. Переодеться я старался как можно быстрее – взгляд этого чертового Тома меня бесил и смущал одновременно. От этого взгляда хотелось спрятаться, а еще лучше сбежать! Потому что люди с таким взглядом, как мне кажется, способны на все.
Вот, например, вчера я смотрел,… мы с Владом смотрели какую-то документальную программу. Там было про одного маньяка-педофила, который сначала насиловал, а потом убивал девочек, младше даже пятнадцати лет. Его лицо старались не показывать в кадре, изображение смазывали, но в какой-то момент, явно случайно, было показано его реальное, неискаженное лицо. И у него были именно такие глаза…
Стараясь не думать о всяких маньяках, я запихнул форму в спортивную сумку и выскочил на улицу. Влад, естественно, вышел следом за мной. Некоторое время мы молча шли по направлению к школьному общежитию. И только убедившись, что поблизости никого нет – особенно парней из команды – я позволил себе излить, что называется, душу:
-Ты его видел?! Ну, он же на меня пялится, словно маньяк какой-то! Я не могу… Я его боюсь просто! Он меня когда-нибудь изнасилует поздней ночью под трибуной!
О, это больше походило на истерику! Только на тихую истерику – все это я старался произносить шепотом. Возмущенный шепот, к слову, это действительно нечто. Это надо слышать…
-Видел, видел… - почему-то он тоже шептал. – Обычный влюбленный мальчишка, ничего он тебе не сделает. В крайнем случае – попристает, если вы останетесь одни, - пауза. И, с уверенностью в голосе, - но вы не останетесь.
Вот за это я и благодарен Владу. За то, что он все понимает с полуслова, за то, что не учит меня, что «каждый должен уметь постоять за себя сам». А еще он ничего не говорит по поводу моего роста, худобы, угловатости. Не шутит насчет моей возможной ориентации, только потому, что я ни разу не встречался, не говоря уже о том, чтобы целоваться, с девушкой. И ему можно доверить любые тайны. Вообще любые. Наверное, если я вдруг действительно окажусь… кхм… бисексуальным, он узнает об этом первым. Но он не узнает! Потому что я не окажусь…
-Спасибо, - я поблагодарил его уже у дверей нашей общей комнаты.
Он не ответил, возясь с замком – его что-то в последнее время заедает, надо бы позвать сторожа-на-все-руки-мастера. Оторвавшись же, наконец, от этого увлекательнейшего занятия, Влад только улыбнулся мне – я говорил, что у него красивая улыбка? – и сказал стандартное:
-Не за что.
Мне не оставалось ничего кроме как улыбнуться в ответ и, следом за ним, пройти в нашу общую комнату.
В комнате, надо заметить, царил сущий бардак. Признаюсь, произошло это исключительно по моей вине. Я никогда не отличался особой чистоплотностью, но поражал всех близких способностью засорять все предоставленное мне пространство «всякой ерундой». И ведь не объяснишь же им, что наполовину использованные тетради, футбольный мяч и плакаты – не ерунда! Только Влад это и понимал, как ни странно – он не увлекался футболом.
Пройдя в комнату, я пробрался через завалы к своей кровати, стянул с нее покрывало, которое через пару мгновений оказалось лежащим на полу, и плюхнулся на мягкий матрас. Хорошо… Но надо было раздеваться, умываться, чистить зубы на ночь… В общем, делать все, что так нелюбимо. И при этом надо еще ждать, пока все это проделает Влад, отправившийся в ванную первым…
Я честно ждал. Честно! Я ведь даже не разделся! Так и лежал на толком не расправленной кровати. Так и заснул.
Влад.
«У тебя безупречные руки, мой милый. Изящная кисть с длинными тонкими пальчиками. Нежная кожа, изумительная грация в каждом движении, тонкость и совершенство линий… Как и в тебе самом. Ты каждый раз бесишься, когда товарищи по команде пристают к тебе, и даже не желаешь замечать причин такого поведения. А ведь они в тебе. В легком, срывающемся с розовых губ, дыхании, в трепещущих во сне густых ресницах, в рассыпанных по подушке волосах. Ты особенный, мой милый Джин,… и навсегда занял особое место в моем сердце. Но тебе никогда этого не узнать».
Я скользил пальцами вдоль лица уснувшего прямо в одежде друга так, чтобы чувствовать тепло,… но не касаться. Никогда. Чтобы не выдать своих чувств и желаний, чтобы не спугнуть его. Десять лет, со дня нашей первой встречи в этой самой комнате, моя жизнь принадлежала одному неугомонному мальчишке, которого приходилось то и дело защищать от приставаний других парней. А он и ухом ни разу не повел. Потому что у него был спорт, азарт, стремление к победе. И я имел счастье идти рядом с ним, помогая подняться к новым вершинам.
Каково это – любить того, кто недоступен? Точно так же, как и пытаться взлететь на скрепленных крыльях к Солнцу… Невероятно, безрассудно… запретно. Стоит слишком близко подлететь к раскаленному огненному шару, и перья рассыплются белым веером в воздухе, а ты канешь в бездну подобно Икару. Каково это - желать запретного? Смертельно опасно, но… так притягательно. И я не мог отказаться от возможности хотя бы быть рядом с моим Джином.
- Спи, малыш, пусть тебе приснится мечта… - уже привычно накрывая посапывающего во сне друга, я невольно скользнул рукой по его груди, чтобы испуганно отдернуть ее в следующее мгновение. Нельзя. Он – натурал. Он считает меня своим другом. Он – совершенство, которое искренне ненавидит геев. А я… полный идиот, умудрившийся влюбиться совсем не в того, в кого стоило бы…
И как всегда полюбовавшись напоследок тонким профилем Джина, я потушил свет, чтобы кануть в объятия Морфея, где иногда возможны совершенно невероятные вещи. Он стонал и извивался. Цепляясь тонкими пальчиками за мои плечи, словно пытался удержаться в реальности, но неизменно и неизбежно падал в пропасть желания и наслаждения, открываемое ему размеренными движениями моего тела. Придавливая сверху к мягкому матрасу, двигаясь внутри его безумной узости, ловя губами громкие стоны…
- Влааааад… - Джин с криком откинул назад голову, открывая мне доступ к хрупкому горлу, и кончил, исступленно расцарапывая в кровь мою спину. Еще немного… Всего пара движений, и я… - Влааад… Влад! Влад!!!! ВЛАД, твою мать, просыпайся!!
- А? Что? – по утрам моя мозговая активность оставляла желать лучшего, потому сейчас я только растерянно пытался отбиваться от докучливого соседа по комнате, пытаясь уговорить себя же не затащить его в постель, предварительно зацеловав до смерти. Блин… И опять стояк. Надо бы себе парня подыскать будет, а то я так с ума сойду. Джин же прыгал вокруг моей кровати в попытке одновременно собрать учебники и переодеться. Выходило, надо признать, весьма забавно.
- У тебя же тренировка!
Черт! Я пулей выскочил из постели и помчался в ванную – хотя бы холодной водой успеть умыться, а то появляться перед тренером в таком виде… хм… чревато. Но когда я вернулся в комнату, Джина и след простыл… Оставалось надеяться, что он не найдет неприятностей на свою задницу. Опять.
А потом была тренировка. Выматывающее, нудное и травмоопасное действо, которое не имеет ничего общего с образом спортсменов, который себе рисуют романтично настроенные барышни. Вся эта легкость и непринужденность движений, перекатывающие под кожей мышцы, гибкость и кошачья грациозность достигаются одним способом – частым повторением действий. До автоматизма. До боли в и без того натруженном теле. Пока ошибки станут попросту невозможны.
- Мах! Гейнер! Бланш! Темп! Рондат! Темп! Темп! Мах! Влад, ты что творишь? – тренер с лицом сердитого носорога попер на меня. А что? Ну, подумаешь, чуть изменил программу! Не убился же… - Ты же мог покалечиться! Сколько раз тебе говорить, что ты не дорос еще до твиста? Хочешь калекой на всю жизнь остаться?
- Мистер Пикаббот… - имя у тренера до жути смешное, но в остальном мужик он жесткий и до безобразия требовательный. И гоняет нашу команду по нескольку часов в день, чтобы добиться идеального исполнения… Не объяснять же ему, что я не собираюсь связывать свою карьеру со спортом?
- Молчать! У тебя есть программа – будь добр, исполняй ее! Сначала!
Черт… Сердито сплюнув на пол, я потащился к началу дорожки. В сотый раз одно и то же, мне эти сальто скоро сниться будут. Хм… Может, тогда и утренняя эрекция, так смущающая Джина, исчезнет? И опять, в тысячный раз, разбег, толчок, ввинтиться телом в воздух, приземление и тут же – новый толчок. Мягко пружинящий под ногами гимнастический мат давал хорошее ускорение, позволял прикладывать меньше усилий для толчка. Но… но это же так скучно – делать постоянно одно и то же!
- Влад!!! – все, тренер шел ко мне с таким видом, что оставалось только выкопать себе могилку и быстренько в нее лечь, дабы не злить мужчину еще больше. И еще раз блин.
Но стоило мне, прихрамывая, войти в гомонящий класс, как тут же пришлось спасать мою вечно-влипающую-в-неприятности любовь.
- Малышшш… - этот новенький… Придурок додумался лапать Джина на глазах у всех, а это чудо только неуверенно сопротивлялось. Дал бы пару раз по морде – мигом бы отстали. Но нет же! У нас, видите ли, принципы, да и за драку выгнать могут. Поэтому разбираться приходилось мне. Поэтому я аккуратно схватил новичка за шиворот и, стянув его с Джина, прошептал в мигом покрасневшее ухо:
- Еще раз увижу и засуну ваш дурацкий мячик тебе в задницу. Намек ясен? – нет, парень реально туп! Он собрался на меня нападать со своими тощими кулачками (тощими – это по сравнению с моими лапами)! Ладно, преподадим урок недоумку,… заодно, может быть, получу еще один благодарный взгляд Его глаз…
Джин.
Чужие руки на талии, чужой подбородок, упершийся в плечо, чужое дыхание, обжигающее ухо… чужой шепот. Неприятный. Не родной. Не хочу его ни слушать, ни слышать. Противно. Так мерзко, словно он в грязи искупался, и потом ко мне обниматься полез. И ощущение такое, словно потом век не отмоешься… И ужасно хочется сбежать.
Вот что странно. Когда этот… Том обнимал меня, я чувствовал себя ужасно. Его прикосновения казались мне неприятными, невыносимыми. Отвратительными. Но когда я, спустя всего несколько минут, оказался в объятьях Влада,… это было даже приятно. Тепло и уютно. Правда, несколько смущающее, но все же…
Влад пришел очень вовремя. Эта скотина уже начала лапать мою задницу (мою неприкосновенную задницу!). А ударить… рука не поднималась, как ни странно. Такое ощущение было… словно, прикоснувшись к нему, запачкаюсь как никогда. Не прикоснулся.
Звонок прозвенел очень удачно (везло мне в этот день до ужаса!). Звонок спас меня от созерцания откровенного мордобоя, за который в нашей школе по головке не погладят. Говорят, что здесь за драку даже выгнать могут, но при мне такого еще не случалось. И, слава богу. Учитывая, что я вечно влипаю во всякие… кхм… неприятные ситуации, Владу часто приходится на правах лучшего друга «отстаивать мою честь» при помощи кулаков. Попадает ему, конечно. Все выгнать из школы грозятся. Вот и приходится мне его останавливать и устраивать разборы полетов по поводу драк самостоятельно.
Шепнуть: «Спасибо», садясь за парту. Поймать краем взгляда мимолетную улыбку друга, усмехнуться и забыть на долгие сорок пять минут о болтовне. На алгебре-то особо и не поболтаешь, знаете ли…
День шел своим чередом. Две алгебры, физика, русский, биология… Под конец учебного дня – ложка меда в чашке дегтя. Физкультура. Погонять мячик по полю, стараясь не обращать внимания на взгляды Тома. И мысленно пообещать себе, что теперь переодеваться я буду только в собственной комнате. Никаких раздевалок!
Физкультура была совместно с выпускным классом. Он у нас один, класс выпускной, гордость школы, так сказать. Команда по футболу у них хорошая. Настолько хорошая, что я даже немного волнуюсь, думая о предстоящем матче с ними.
Сегодня мы не играем с ними всерьез. Так, играемся. Гоняем мячик по полю, играем вполсилы. Все силы бережем для вечерней тренировки. А я, кроме сил физических, берегу еще и духовные, так сказать. Мне же предстоит ежиться под взглядом этого гребанного маньяка…
Лучший игрок команды противника виден сразу. Капитан. Нападающий. Ростом выше меня, строен, спортивен, подтянут. Хороший тактик и стратег, это видно сразу. Вся игра строится на нем, это тоже заметно. К игре относится серьезно, возможно, планирует связать будущее с футболом. Хороший противник.
Они выигрывают у нас этот небольшой дружеский матч. Капитаны пожимают друг другу руки, обмениваются парой не отличающихся дружелюбием фраз, расходятся. А я стою у трибун, проигрывая поэтапно в памяти весь матч, вспоминая, пытаясь понять их тактику. Что-то вертится в голове, я почти понимаю, но что-то из виду все-таки упускаю. Обидно. Ведь так же хочется понять…
-Не пытайся, - голос приятный, тенор, раздается прямо над ухом, заставляя вздрогнуть.
Оборачиваюсь. Овальной формы лицо, тонкие потрескавшиеся губы, нос с горбинкой, светло-коричневые глаза, пепельно-русые волосы слегка вьются… Марк Томпсон, капитан официальной футбольной команды школы, отличник, насколько мне известно, умен, красив, общителен. В него влюблена большая часть девчонок нашей школы. Так говорят, по крайней мере. Что ж, с тем, что он красив, я вполне могу согласиться. Что-то в нем определенно есть. Был бы он девчонкой…
-Мы все равно сменим тактику к нашему матчу, так что смысла разгадывать нынешнюю нет, - говорит он, улыбаясь.
-Мне просто интересно, - пожимаю плечами. – К тому же, если тактик у вас не сменится, то и вся тактика и стратегия, пусть и измененная, будет угадываема. Если, конечно, я разгадаю нынешнюю.
Томпсон лишь задумчиво кивает в ответ, задумывается, закусив губу. И интересуется спустя некоторое время:
-А ты не капитан команды, нет?
Хотелось бы мне им быть. Ужасно хотелось бы. Но не судьба, видимо. Вот уже несколько лет подряд сия должность обходит меня стороной. Чтоб ее…
-Нет, - отрицательно качаю головой.
Он хочет сказать что-то, но ему не дает чей-то оклик. Кто-то зовет его по имени, кто-то – вратарь их команды. Капитан кивает мне на прощанье и идет к своим. Провожаю его взглядом.
Интересный он человек. Жаль, что соперник. Можно было бы поболтать о тактике и стратегии на досуге. Думаю, это был бы очень интересный разговор. Но не судьба.
Наверное, я слишком часто ссылаюсь на судьбу, да? Вы не подумайте, я не верю ни в какое мистическое стечение обстоятельств, в судьбу там и прочее. Это просто присказка. Нет, не присказка даже – отговорка. Придуманная самим собой для самого себя.
-Джин? – ко мне подходит со спины Влад, кладет руку на плечо.
-Тоник, - откликаюсь привычно.
-Пошли, нам еще уроки делать, Джин-Тоник недоделанный.
Послушно иду следом за ним к раздевалке. Остальные уже успели уйти. Слава богу… Я бы, пожалуй, не выдержал – переодеваться под взглядом этого маньяка! После того, что он сегодня… Брр! До сих пор мороз по коже…
АА! Не думать, мать вашу! Не думать об этом больном на все места полудурке! А ну, дружно думаем о чем-нибудь добром, вечном…
…например, о завтрашней контрольной по географии, по которой кое-кто вполне может схлопотать красивую такую двоечку. Надо читать. Дааа…. Читать надо…
Вот и улегся я с книжкой на кровати, едва придя с тренировки. Так и пролежал бы до самой тренировки, наверное. Лежать удобно, а книга,… а что – книга? Лежит себе на коленях, спать не мешает…
Спать-отдыхать мешал монстр Цепешев. Нет, ну он, правда, хуже всякой озабоченной мамаши! Сидит над душой, сопит, и каждые пять минут проверяет, не заснул ли я еще над учебником, читаю ли! Козел! Ну, понимает же, что вся эта география – мутотень страшная! И все равно читать заставляет… Чертов отличник!
В общем, мне пришлось действительно читать. Лежа на животе, опершись на локти (ужасно неудобная поза, скажу я вам, но хоть уснуть не позволяет!), читать, пытаясь понять, что же такого в этом воспроизводстве населения… понятного. Понятного, как мне кажется, ни хрена…
Я был, кажется, на семидесятой странице (не пугайтесь, читал я учебник не с самого начала!), когда в дверь постучались. Да что там – постучались! Поскреблись! Тихо так, осторожно. И тут же – быстрый топот по коридору. Удаляющийся. Кажется, я знал, кто это.
Влад оторвал задницу от стула (до того он сидел за компьютером, шарахаясь по интернету в поисках чего-нибудь путного) и потащился открывать. За дверью, как я и ожидал, обнаружилась коробка шоколадных конфет (третья за неделю!) и очередная же валентинка с какими-то глупыми стишками.
Влад положил этот презент от как бы тайной поклонницы прямо перед моим носом. Валентинку я, не открыв, отправил довольно-таки метким броском в корзину для бумаг. Конфеты выкидывать было жалко. Все-таки им можно было найти более-менее достойное применение. Эх, была бы у меня девушка, я бы ей эти конфеты передарил! Была бы у меня девушка, была бы у меня куча проблем и головная боль. Хорошо, что у меня нет девушки.
И хорошо, что есть друг, с которым можно было поделиться конфетами. Он, правда, сопротивлялся, но я применил свой фирменный прием, к которому у Влада должен бы был уже выработаться иммунитет.
Я встал с кровати, развернул офисное кресло так, чтобы друг оказался сидящим ко мне лицом, нагло уселся ему на колени и слащавым голоском пропел:
-Ну, пупсик, открой ротик, скушай конфетку!
«Пупсик» ротик открыл, конфетку послушно проглотил, а я, счастливый, вернулся к географии, на ходу облизывая испачкавшиеся в шоколаде пальцы.
Влад.
-Ну, пупсик, открой ротик, скушай конфетку! – если бы ты знал…
Если бы ты знал, Джин, что вместо шоколада на губах остался вкус твоей кожи, случайно прихваченной в тяге за лакомством. Если бы ты знал, что происходило со мной, пока ты сидел на моих коленях, позволяя придерживать тебя за спину. И до безумия, до красных пятен в глазах хотелось облизать твои перепачканные пальцы… либо сделать все, чтобы ты облизал мои. Но вместо этого я с трудом развернулся к компьютеру, чтобы все же закончить доклад.
Быть рядом с тобой, видеть манящий изгиб обнаженной спины, такой тонкой, изящной, как ты сам… Каждый день, каждый миг своего существования я видел тебя, чувствовал сводящий с ума запах твоего тела, боролся с желанием коснуться хотя бы кончиками пальцев нежной кожи, отзывавшемся легким покалыванием. Это неправильно, подло, невозможно, но…
Буквы на экране смешались в какую-то абстрактную картину, а все мысли и чувства заняла картина, развернувшаяся за моей спиной: прогнувшийся в пояснице Джин с обнаженным торсом с чуть съехавшими на бедра джинсами… И рассыпавшиеся по шее и плечам волосы, и янтарного цвета глаза, полуприкрытые ресницами. Глаза цвета солнца, опавших листьев под ногами, цвета солнечной щедрой на дары госпожи осени, что разбрасывает последние алмазы света по душам людей. У Джина совершенно невероятные веснушки, похожие, как ни странно, на капли янтаря, сейчас полускрытые волосами. Я смотрел в монитор, а видел, как он недовольно морщит золотистый от этих чудных веснушек нос, как прикусывает нижнюю, чуть полноватую губу, как перебирает пальцами страницы… Это больше, чем желание, больше, чем страсть. Мои чувства с каждым днем все больше становились похожими на одержимость… Если, конечно, бывает одержимость ангелом.
- Влааад! Я не могу больше! – черт. За те годы, что мы учились вместе имело бы смысл привыкнуть к звуку его голоса, но… Но я все равно дернулся как от удара током и едва не навернулся на пол под ехидный смешок этой мелкой заразы. – Ты чего?
- Да так… задумался и испугался немного, - я устало потер глаза и твердо решил сосредоточиться на докладе. Не думать. Не думать о том, что Джин мог бы произнести эти же слова в совсем иной ситуации, простонать, прикусывая нижнюю губу, выгибаясь в моих объятиях. Если бы ты только знал, Джин…
- Что с тобой происходит? – я невольно вздрогнул, когда тонкая ладошка коснулась моего плеча, а сосед оказался слишком близко. Непозволительно близко. Настолько, что разум разнесло в клочья от одного только его запаха, а руки самовольно притянули ойкнувшего парня еще ближе. Вцепиться пальцами в ремень джинс, обласкать взглядом едва заметную дорожку волосков, бегущих от пупка за пояс штанов, и… едва удержаться от соблазна провести по ней языком, простонав вместо этого:
- Господи, когда же это кончиться?
- Влад? – он так и не понял. Никогда не понимал, не видел, отказывался замечать во имя нашей дружбы… Что я безумно, до боли, люблю его. И каждый день, миг, рядом с ним – мука для меня. Быть так близко и не иметь права даже касаться его чуть дольше, проводить с ним ночи и иметь возможность только любоваться тонким профилем в лунном свете, знать его больше, чем кто-либо еще… и не иметь права раскрыться. Мой Джин, моя сказка, мой ангел и демон в одном лице. Если бы ты только знал… Но я тебе никогда, ни за что на свете, не признаюсь в своих чувствах. Потому что тогда потеряю тебя навсегда.
- Все в порядке. Правда, - я лгал. Я был болен, зависим от него как от наркотика, умирал от этой близости к нему… Но все равно растягивал эту пытку, наслаждаясь своей болью. Наверное, это и называется мазохизмом.
- Ты какой-то странный в последнее время… - я испуганно замер на середине движения: неужели заметил? Нет, он не мог. У Джина был футбол, были проблемы с пристававшими к нему парнями, учеба… Он не должен был обращать внимания на мои взгляды и действия. Только не сейчас, когда нам осталось учиться вместе всего ничего… Пожалуйста… - Точно не заболел?
Фух… Пронесло.
Эта ночь ничем не отличалась от предыдущих: принять душ, полюбоваться Джином… и уснуть, чтобы в мире грез и фантазий творить с его телом все, что душе будет угодно. Только там мой любимый был мягок и податлив, только там он отвечал мне взаимностью…
Джин.
Осень пролетела неожиданно быстро. Казалось, совсем недавно еще было тепло, совсем недавно тротуар был украшен золотыми листьями. А еще шли дожди. И лужи, лужи… По ним так приятно ходить. Топать. Чтобы брызги во все стороны. И укоризненные взгляды прохожих…
Сегодня выпал первый снег. Совсем немного. Лишь тонкой пеленой прикрыло землю. И, на этой пелене, - следы прохожих. Самые разномастные. От каблуков, от бутс, ботинок, кроссовок… Что только не носят, оказывается, ученицы и ученики нашей школы! И, да, учителя. Как я мог забыть о них?
А еще сегодня – суббота. И можно спать до обеда. Что я с успехом и проделал. Уже, между прочим, час дня, а я все еще толком не проснулся. Стою у окна в одних пижамных штанах, любуюсь следами на снегу. Они такие… разномастные.
Хотя со второго этажа их особо и не разглядишь…
-Ты, что, только что встал?!
Я вижу в стекле отражение вернувшегося зачем-то в комнату Влада. Невысокий, но все-таки выше меня. И плечи широкие, как и у всех гимнастов… еще у него волосы цвета кофе с молоком и странные, с красным отсветом, карие глаза… И кожа тонкая. Его один раз кот поцарапал… совсем слегка, коснулся когтем кожи… И сразу – кровь. Тяжело ему с такой кожей, наверное…
Повернуться к нему лицом, улыбнуться, приветствуя. И ответить на вопрос, сладко потягиваясь:
-Ага.
Зевнуть, протереть в очередной раз глаза, и прошлепать в ванную, на ходу интересуясь:
-А ты, что, тренировался? Или опять в библиотеке сидел?
Его ответ заглушается шумом воды в ванной. Приходится уменьшить напор, попросить повторить. И услышать, наконец, ответ:
-В библиотеке.
-Слушай, иди сюда. А то умываться одному так скучно, - усмехаюсь.
Он входит, останавливается у самой двери, прислонившись плечом к стене. Смотрит. Странно, но я не чувствую себя неуютно под его внимательным взглядом, хотя обычно такое внимание вызывает неловкость. Влад мне стал почти как брат, как родной. В последнее время я стал замечать, что позволяю ему много больше, чем другим. Наверное, он единственный мой близкий друг.
С чего это такие размышления с утра пораньше? Отгоняю непрошеные мысли прочь. И спрашиваю, перед тем как сунуть зубную щетку в рот:
-А зачем в библиотеку ходил?
Вообще-то его ответ предсказуем и легко угадываем. Конечно же, он ходил ради своей обожаемой физики, нанотехнологий. И зачем он каждую субботу ходит в библиотеку, чтобы читать о них? Мне кажется, что он уже знает обо всех этих нанотехнологиях все. Ну, ладно, не все… Но примерно столько же, сколько и все эти хваленые ученые.
-Нет, ну а зачем, по-твоему, ходят в библиотеку?!
Оп-па, а это уже что-то новенькое. Давно я не слышал в его голосе раздраженных ноток…
-Читают, - пробубнил я с полным ртом и, прополоскав рот, повторил: Читают. Слушай, а что это ты такой раздраженный? Что-то случилось?
Морщится. Выходит, я угадал? Выходит, случилось что-то, причем довольно-таки серьезное, судя по паршивому настроению Влада. А я как-то даже… не знаю, как сказать… забыл, что ли?... не важно… Я как-то упустил из виду, что у него тоже могут быть неприятности.
А он все не отвечал… Молчал, глядя куда-то поверх моей макушки. Это бесило… и заставляло беспокоиться одновременно.
-Влад?
-Да… отец опять звонил. Пытался устроить мою личную жизнь и карьеру.
Ах, вот в чем дело… Его отец звонил. Нет, вы не подумайте, отношения у них хорошие… Просто Влад жаждет независимости, а его родители упорно отказываются это понимать, отказываются, так сказать, отпускать его во взрослую жизнь. Как хорошо, что мои меня туда уже отпустили.
-Ясно, - да, я не умею утешать.
Но утешения Владу и не требовались. Он никогда не любил, чтобы его жалели.
Не знаю, как бы продолжился наш разговор, но в дверь постучали. Влад пошел открывать, я, ополоснув лицо, последовал за ним.
Неожиданным послеобеденным гостем оказался Марк – да-да, тот самый Марк Томпсон, капитан футбольной команды школы, которой мы, кстати, проиграли. Томпсон оказался невероятно хорошим стратегом, чтоб его…
-Привет, - он улыбнулся мне во все свои тридцать два зуба.
И чего он тут забыл?!
Я чуть не сказал это вслух, но все-таки сдержался. Натянуто улыбнулся, ответил «приветом» и вопросительно посмотрел на нежданного гостя, улыбающегося подозрительно радостно.
-Так ты забыл! Я, впрочем, так и думал. Мы же собирались устроить сегодня дружеский матч, помнишь?
Черт! Нет, ну как я мог забыть?! Старый склерозник! Память у меня девичья, чтоб меня…
Кивнув в ответ на слова Томпсона, я бросился переодеваться. Сам себе удивляюсь, но переодеваться я почему-то решил в ванной, хотя, казалось бы, кого стесняться? Все уже все видели,… ибо у самих все то же!
Они о чем-то негромко переговаривались, пока я влезал в спортивную форму. Слов было не разобрать, но, судя по голосам, говорил в большей степени Марк. И чего это он там разглагольствовал?
Любопытство взяло свое. Я аккуратно приоткрыл дверь, прислушался. Но услышал лишь конец фразы:
-…достанется мне.
Интересно, что это ему достанется? Кубок какой-нибудь? Хотя… причем тут кубок – Влад ведь не футболист… Не в теме он, если можно так выразиться. Блин, надо было раньше дверь открыть! Может, разобрался бы, что к чему… А так… Еще хуже стало. Еще любопытней…
-А подслушивать, между прочим, нехорошо, - Томпсон заметил меня, подглядывающего под дверью.
Густо покраснев, я потупил взгляд – смущенная девица прошлого столетья! – и вошел в комнату, стараясь не смотреть в глаза рассекретившему меня парню. Прошел мимо него, остановился у самой двери:
-Ну, ты идешь? Или теперь мне тебя ждать придется?
-Не придется, сладкий, - я прямо по голосу слышал, как он ухмыляется!
«Сладкий»?! Ну что за черт?! Почему все парни так и стараются назвать меня этим приторно-слащавым эпитетом?! Бесит же!
Этот еще и руку на плечо положил. А рука, между прочим, не такая уж и легкая. Чертов самовлюбленный эгоист с явной манией величия! Прицепился же… Ну что ко мне все парни цепляются? На зависть девчонкам, блин…
Его руку со своего плеча я стряхнул только в коридоре. И даже пальчиком пригрозил (как же это, наверное, глупо выглядело со стороны!):
-Не. Смей. Меня. Трогать.
-Ой-ой, какие мы страшные!
Эта скотина щелкнула меня по носу! А я вел себя как ребенок… чуть не набросился на него с кулаками, несмотря на явные его преимущества. Нет, ну не дурак ли?
Он перехватил мою руку, вцепился в запястье стальной хваткой: вроде бы и не больно, но ведь и не вырвешься же! – и, по-прежнему улыбаясь, заметил:
-Вот не надо рукоприкладства! За это тебя по головке не погладят…
Ну, что ж, он был совершенно прав. В этой школе драк не любили. Строгие правила как бы.
Пришлось поспешно брать себя в руки, затаптывать в душе замашки дворового мальчишки и, засунув руки в карманы спортивных штанов, плестись в спортзал, куда – впервые в жизни! – идти совершенно не хотелось.
Влад
- Ты для него всего лишь друг. Джин достанется мне… - тяжело смотреть вот так, снизу вверх. Тяжело, но приходиться. Равно как и признавать свое поражение, на которое обрек себя сам. Стоило Марку, кинув мне на прощание взгляд победителя, хлопнуть дверью, я сполз по стене, глотая непрошенные слезы. Нет, все верно. Мы с Джином совершенно не созданы друг для друга, несмотря на мои чувства к нему, а значит… Значит не стоило и пытаться стать ему кем-то большим. И пусть мне плохо, тяжело, до одури больно, но я не могу позволить даже любимому человеку разрушить собственное будущее. Наверное, это эгоизм. Наверное, я – самая жуткая сволочь, когда-либо рождавшаяся на земле, но сейчас мне хотелось думать только об удовлетворении своих желаний.
Сдернуть покрывало с кровати Джина, зарыться носом в пахнущие им простыни и дышать, впитывать в себя этот запах, иллюзорное тепло его тела, тихое дыхание. Следом за фантазиями пришло возбуждение, изменив их твердой рукой. Теперь я был в кровати не один. Пробегался пальцами по чувствительной коже ребер (я помнил, как Джин отреагировал однажды на мое случайное прикосновение), целовал мягкие губы, дышал его теплом и желанием, чувствуя, как он прижался ко мне бедрами, выдавая свое возбуждение. Краешек простыни как-то оказался под задравшейся рубашкой, слегка царапнув кожу живота, и заставил меня со стоном выгнуться, запрокидывая назад голову в тщетной попытке сдержать стон. Как хорошо, что я один…
Хорошо, что можно ласкать себя в облаке ароматов Джина, предаваться своим фантазиям без страха быть раскрытым, на секунду поверить в реальность своих грез… Быстродействие микросхемы измеряется в наносекундах… Как много времени мы тратим на всякие глупости! Как бы мне хотелось перейти в другой пласт течения времени, чтобы эти мгновения длились бесконечно…
Скользнувшие по телу узкие ладони, тепло его губ на моей коже, быстрые поцелуи-укусы от мочки уха до паха, и ловкий язычок, творящий безумства. Если бы мне было дозволено, я был бы готов отдаться ему, но…
Команда Джина проигрывала старшеклассникам с разгромным счетом несмотря на попытки капитана противников помочь малышне. Отвратительная тактика, никакой слаженности действий, абсолютно несерьезное отношение к игре… Поэтому-то я и не любил футбол: слишком многое зависит в нем от действий других. Куда как лучше вспарывать воздух в одиночном полете, даже если за все ошибки отвечать приходится тебе.
- Влад? – кажется, Джин сильно расстроился из-за проигрыша. Вон и пламя азарта в глазах поутихло, и даже вымученная улыбка только портила его. Я не должен был приходить, но так надо.
Сняв первое напряжение, я долго смотрел в окно, борясь с желанием закурить. Сигареты всегда лежали в ящике стола Джина, он иногда любил посидеть на подоконнике, пуская в темноту колечки дыма… А я не взял. Не из-за того, что так уж заботился о своем здоровье, просто не хотел отвлекаться от принятия решения. За окном начинался снегопад.
Джин всегда любил осень с ее золотыми листьями, лужами под ногами, свинцом туч, изредка прорывающемся на людские головы дождем… А я любил Джина. И никогда не уставал любоваться сменой сезонов. Как рассыпается ковром жухлая листва, как шуршит она свои песни под ногами прохожих… Скованные первым ночным морозом лужи поутру, хлещущий по лицу ветер… первый снег, что тает, едва касаясь еще теплой земли… Зима, весна, лето, осень. Все они прекрасны до безумия в своем совершенстве и непостоянстве. Но никто из них не сравнится с Джином…
А за окном начинался снегопад. Тот, который продлится пару дней и укроет плотным покрывалом землю, отсекая осень от зимы. Что она принесет с собой? Как всегда: холод, искристые кристаллы льда, ожидание Рождества… и жажду весенней капели. Так должно быть, и так будет. Круговорот природы незыблем, а значит, и моей жизни нужно подчиниться ему. Сделать не то, что хочется, а то, что будет правильно…
Поэтому я стоял в спортивном зале школы перед самым любимым мне человеком, чтобы сказать ему:
- Все будет хорошо. Правда… - конечно, он не поверил. Попытался взглядом добиться от меня чего-то более существенного, чем пустые слова, но… я уже увидел свою цель. Прости, милый, так будет лучше для тебя. – Марк!
Старшеклассник и так явно двигался в нашу сторону, поэтому он только ускорил шаг, услышав мой оклик, и насмешливо улыбнулся, останавливаясь рядом:
- Надо же, кто почтил нас своим присутствием… И чего же вам надо?
- Я… - черт, ну почему Джин не мог просто убраться в раздевалку к парням? – Я хотел поздравить тебя с победой и… поговорить. Наедине.
Мда… такого они оба не ожидали. И смотрели на меня изумленно-обижено. Джин-то понятно почему, а вот с Марком что?
- Ну что же… пошли в тренерскую.
И мы пошли. Оставив моего друга растерянно смотреть нам вслед. «Если бы ты знал…»
- Итак, - старшеклассник оперся бедром о стол и демонстративно скрестил руки на груди. – о чем ты хотел поговорить?
- Рассказать, - поправил я парня и. дождавшись знака, что он внимательно меня слушает, продолжил. – О том, что Джин любит осень. Не за воспоминания о лете, а за возможность прогуляться по лужам… И мне потом приходится лечить его от простуды. Он до безумия любит мандарины и готов их есть килограммами, но ненавидит апельсины, хотя я не вижу принципиальной разницы. Джин готов положить свою жизнь, чтобы стать профессиональным футболистом и не считает себя красивым… А еще у него родинка между лопаток и…
- Зачем мне это знать?
- Ты же сказал, что хочешь его. Значит, тебе понадобятся средства… - спустя мгновение я оказался притиснутым к стене, а Марк недоверчиво искал моих глазах следы лжи.
- Тебе с этого какой прок?
- Просто я хочу, чтобы он был счастлив…
- Кто? – в приоткрытую дверь всунулась голова удивленного Джина. Блин…
Джин.
Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Чтобы Влад ходил секретничать с каким-то там Марком… И от кого секреты?! ОТ МЕНЯ! У Влада, оказывается, могут быть от меня какие-то секреты…
Честно борясь с любопытством, я прошелся по периметру спортзала, иногда останавливаясь и честно пытаясь поднять «боевой дух» остальным игрокам. Но с моей кислой миной это удавалось не очень, а потому я вскоре перестал доставать бедных футболистов и отправился в тренерскую – туда, куда, по моим расчетом, ушли Влад с Марком.
Мои расчеты, слава богу, оказались верными. Они негромко переговаривались о чем-то. А дверь была так удачно приоткрыта… В общем, я снова не удержался. Везет мне в последнее время на подслушивание их разговоров…
-Тебе с этого какой прок?
-Просто я хочу, чтобы он был счастлив…
Боясь, что меня и в этот раз раскроют, я решил не подслушивать долго. Потому и заглянул в помещение, спрашивая заинтересованно:
-Кто?
Мне действительно было интересно, о ком они разговаривают. Да что они вообще делить-то могут?! Они, между прочим, с самого начала знакомства восприняли друг друга в штыки. Так смотрели друг на друга… исподлобья. А тут вдруг как-то неожиданно помирились, начали кого-то делить, а теперь еще и желает этому кому-то счастья…
Марк стоял ближе к двери, и я, войдя, оказался стоящим к нему практический вплотную. Посему ему оказалось очень легко приобнять меня за плечи, прижать к себе в легком объятии и, усмехнувшись, ответить на вопрос:
-Ты, конечно. Мы же тебя любим… по-дружески, - запрокинув голову назад, я посмотрел ему в глаза. Хитрый взгляд его не предвещал ничего хорошего… - И не только по-дружески…
Его рука с моего плеча переместилась на талию, пальцы забрались под футболку, погладили живот… Щекотно… Дернувшись, я вырвался из его мягкого объятия и встал рядом с Владом, неожиданно спокойно наблюдавшим за всеми этими… приставаниями. Только не говорите мне, что они сейчас делили меня… И Влад дал свое августейшее благословение на наши «отношения»? Куда катится мир…
-Я же, кажется, уже говорил тебе,… чтобы ты даже не думал прикасаться ко мне?
В ответ – только усмешка. Очередная. Чертов самодовольный чеширский кот!
-А я и не думаю… - шаг ко мне, - я беру и… - еще шаг.
Он провел пальцами по моей щеке – я вздрогнул, но даже и не подумал о том, чтобы отойти, - взял меня за подбородок, заставляя запрокинуть назад голову, посмотреть снизу вверх в его светло-карие глаза…
Дверь тренерской захлопнулась, возвещая о том, что Влад решил оставить нас одних. Жаль… Если бы он оставался здесь, я был бы уверен, что этот… извращенец не будет слишком уж активно приставать, а теперь…
У него оказались неожиданно мягкие губы. Губы, с привкусом мяты, не особо мною любимым.
Поцелуй получился неожиданно нежным и осторожным. Мне было позволено оттолкнуть его в любой момент, но… я, почему-то, не оттолкнул. Не ответил, да, но и не оттолкнул.
А потом дверь тренерской распахнулась – я буквально отскочил от Марка, и тут же густо покраснел. На пороге стоял… Том. Тот самый парнишка, смотрящий на меня как кот на сметану. Извращенец чертов…
-Тебе что-то нужно? – спокойно поинтересовался Томпсон, словно бы и не был практически застукан за поцелуем со мной.
-Да нет, - брюнет пожал плечами, - просто там Джина все обыскались…
-Я… - я попытался было вставить в их диалог хоть слово, но моя жалкая попытка не была замечена.
-Он скоро придет. И чем быстрее ты покинешь тренерскую, тем быстрее это случится.
Том только кивнул в ответ на его слова и вышел из комнаты. Но все-таки посмотрел на меня своим странным, невыносимым, голодным взглядом… И интуиция завопила о том, что с этим мальчишкой надо что-то делать, иначе проблем не оберешься… Но одновременно с интуицией заговорил Марк. И почему-то слушать я стал именно его.
-Тебя смущает этот парнишка, не так ли?
Я нахмурился, словно бы не понимая, о чем он говорит. На самом деле понимал, конечно. Конечно, Марк не мог не заметить эти чертовы взгляды, мучавшие меня с начала учебного года. Ну и, естественно, он сделал свои выводы, правильные, как мне кажется.
Не дождавшись моего ответа, капитан продолжил:
-Знаешь, почему к тебе так тянутся парни, но на тебя практически не смотрят девчонки?
Я хотел было сказать, что он не прав – девчонки на меня очень даже смотрят. Вот, например, та, что конфеты под дверь таскает со своими дурацкими валентинками. Она еще на каждый матч приходит, и пытается ко мне подойти – утешить ли, или поздравить с победой – не важно. Мне все как-то удается от нее удирать…
Но вопрос, видно, был риторический, потому как, стоило мне открыть рот, как Марк тут же продолжил свой проникновенный монолог.
-Потому что тебя хочется трахать. Ты даже не представляешь, как. Хочется, чтобы ты отвечал на поцелуи, стонал, краснел, слушая, что хочется с тобой сделать вот прямо сейчас, в этот самый момент…
-Заткнись!
Я пулей выскочил из тренерской, налетел на стоящего под дверью – я даже не задумался о том, что он мог там делать – Тома, вбежал в холл... И там, под взглядами любопытствующих учеников и учениц, замер, перевел дыхание. Чтобы уже спокойно подняться по лестнице на второй этаж.
Влад был в нашей комнате. Сидел за компьютером, писал какой-то там реферат. По физике, скорее всего. Остальные рефераты он скачивает из интернета, лишь слегка изменяя их текст.
Он даже не обернулся, когда я вошел. Все так же сидел и набирал этот свой скучный текст…
-Почему ты ушел?
Он не ответил. И только тот факт, что его пальцы перестали стучать по клавиатуре, доказывал, что он услышал.
-Почему ты ушел?! – я повысил тон.
Но он молчал. Черт, да что же здесь происходит-то?!
Злой донельзя, я прошел в ванную. Стянул с себя футболку, кинул в корзину для грязного белья. И замер, глядя на свое отражение в зеркале.
Черт, ну что во мне такого?! Обыкновенный ведь худой коротышка! И почему им всем хочется меня…
-Что он сделал?
Голос Влада заставил меня вздрогнуть. Он стоял в дверях в ванной и глядел на меня совершенно ничего не выражающим взглядом. Но его голос… все-таки дрогнул, когда он спрашивал. Что, не так-то легко отделаться от привычки меня опекать?
-А тебе-то какое дело? – пробормотал я, отвернувшись от него, уставившись невидящим взором в зеркало. – Ты же меня ему отдал, как чертово переходящее знамя.
-Что он тебе наговорил?!
Достал. Ну зачем же так орать. Сам же решил от меня отделаться. Счастья он мне желает… А у меня спросить было сложно?!
Я все-таки посмотрел на него. Я все-таки ответил.
-Что меня хочется трахать. А теперь отъебись от меня, будь добр.
Он вышел из ванной. Но из комнаты не ушел. Сначала… сначала ужасно хотелось выпереть его в коридор или куда подальше. Побыть одному. Но… знаете, оказывается, я успел так к нему привыкнуть…
Выйдя, наконец, из ванной (спустя примерно двадцать минут), я подошел к Владу, сидящему с книгой на кровати. Сел рядом, забрал книгу из его рук, отложил в сторону…
Он никак не реагировал на происходящее. Ничего не сделал, ничего не сказал, когда я, произнеся что-то вроде «Ты ведь не против?» и не получив ответа, лег рядом, залез к нему под одеяло, положил голову к нему на плечо.
-Что ты делаешь? – спросил он, когда я, устроившись поудобнее, закрыл глаза.
-У меня депрессия, - сказал я первое, что пришло в голову. – Мне хочется ласки, заботы и любви.
-Ааа… А почему ты думаешь, что я тебе их дам?
Нет, ну не глупый ли вопрос?
-Потому что ты – мой лучший друг.
И этим все сказано.
Влад.
Порою арктические льды тают, дробясь на миллионы маленьких айсбергов, что образуют на темной глади океана причудливый узор. Их уносит от полюсов все дальше и дальше, туда, где жадное до развлечений солнце превратит величественные глыбы в прозрачную воду у ног нищего рыбака. А где-то на краю земли все так же будут искриться и переливаться равнодушные ко всему снега, приветствуя холод и небо. Чтобы не знать, что за пределами их мира, чтобы не видеть, как плавятся алмазные грани айсбергов в теплых течениях океанов… Так же и Джин. Чистый, невинный, манящий. Он словно изящнейшее из украшений и стихийное бедствие в одном лице. Человек, который не знает истинных желаний своего друга… которому плевать на все, кроме собственных переживаний. За то и любим.
Мне нравилось, что сосед никогда не обращал внимания на мои взгляды, на то, как я замираю, оказавшись слишком близко от него, как ревную к членам его команды. И это хорошо. Потому что можно притворяться другом, любить и… идти своей дорогой, независимо от такого привлекательного мальчишки. Так проще. Если бы он хоть раз в жизни позволил себе приглядеться к лучшему другу, то возникло бы слишком много вопросов и, не дай бог, чувства. То, что было совершенно лишним в моей жизни.
Осторожно отодвинув от себя забавно посапывающего во сне джина, я выбрался из кровати и принялся одеваться. Забавно, но именно этот идиотский поступок любимого расставил все точки над е. в разворачивающейся пьесе у меня роль второго плана, массовки, если не рабочего сцены, а значит… а значит, пора вдолбить в голову второму главному герою порядок действий.
Найденные еще днем сигареты оказались как нельзя кстати, а вот зажигалку пришлось заменить спичками. Жалко.
Вообще, на меня вдруг нахлынуло довольно странное настроение: наверное, впервые за все время учебы в этой школе я не хотел быть рядом с Джином. Даже наоборот, желал бы никогда с ним не встречаться, потому что… потому что такое невнимание к своей персоне откровенно обижало, но не выговаривать же это все соседу? Поэтому доставалось небольшой нише под крышей школы, о которой, к счастью, не знал даже Джин. Именно здесь я мог побыть совершенно один довольно долго, именно здесь мне позволялось плакать и страдать, именно здесь я принимал самые важные решения своей жизни. Как, например, это… Никогда. Никогда больше не позволять себе даже в малости зависеть от Него. И пусть предает тело, пусть в сны раз за разом прокрадываются мысли о образы, но… рано или поздно это пройдет, оставив за собой след разочарования и боли. Так пусть лучше все это достанется кому-то другому.
Окурок, вертясь в густеющем от темноты воздухе, полетел вниз, а следом за ним вился тонкой лентой синеватый дым. Вот так и проходит любовь, Джин. Эйфория от наркотических веществ сменяется горьким привкусом, следом последняя попытка урвать кусочек блаженства, а после… остается лишь растворяющийся в воздухе будущего дым. И пусть мои чувства так просто не пройдут, но я постараюсь справиться с этим без тебя. И пусть в моих грезах ты по-прежнему будешь стонать и выгибаться под чувственными ласками, но тебе нет места в моей жизни. Даже если для этого мне придется сжечь все мосты с этой частью жизни, не сомневайся, милый, я сделаю это. Через боль, через слезы, через пересохшее от сигаретного дыма горло.
- Ты? – распахнувший дверь Марк был донельзя удивлен моим приходом. Еще больше его поразил мой нахальный взгляд и поведение, далекое от идеала. А я был пьян. Пьян бессонной звездной ночью под крышей школы, пьян безумной болью где-то в груди от окончательной потери любимого человека… пьян от одуряющего чувства свободы, которое было лучше пяти оргазмов сразу.
- Я. Поговорить нужно.
- По-моему, ты уже все сказал, - старшеклассник пытался язвить, но мне впервые в жизни было плевать. Осталась только цель, которой нужно добиваться, и бурлящий в крови адреналин после не совсем удачной попытки взобраться на крышу. Ну подумаешь, соскользнула с обледенелого карниза рука, я же успел уцепиться второй за неровную кладку стены. Точно так же, как ранее цеплялся за свои чувства к Джину…
- Сказал, но, видимо, до тебя не дошло. Ты что ему ляпнул, придурок, про «трахать»?! это же надо додуматься – заявить подобное парню, который пытается считать себя натуралом! – ох, а в тренерской неожиданно хорошая акустика… Плевать, в общем-то. – Ты бы ему еще про позы рассказал, чтобы Джин совершенно уверился в твоем идиотизме.
- Не зарывайся, сопляк! – Марк неожиданно оказался слишком близко ко мне и одним движением усадил на стол, вставая между моими раздвинутыми ногами. Балбес… - Ты уже отдал мне Джина, так что отойди в сторонку и не рыпайся, а не то…
- Не то, что? – я сошел с ума. Определенно. Не от здравого же рассудка я оплел ногами бедра парня, притискиваясь к нему слишком интимно. И не от здоровой фантазии скользнул рукой под полу форменной рубашки, играюче обжигая кожу прикосновениями пальцев.
- Пытаешься соблазнить МЕНЯ? – подобный «угрожающий» тон от полностью зависимого от родителей и окружающих парня меня откровенно рассмешил, позволив Марку обхватить мою голову руками и прошептать почти в губы. – Ты играешь с огнем…
- Не пугай, я уже пуганый, мальчик… Либо целуй, либо выслушай уже меня внимательно.
Наверное, мы бы даже поцеловались. Потому что один не хотел уступать младшему, а второй… я был совершенно неадекватен и не отвечал за свои слова и поступки. Наверное, это был бы лучший поцелуй из всех, но…
- ВЛАД??? – Джин стоял на пороге тренерской, удивленно и обижено хлопая длинными ресницами, а я совершенно истерически заржал. Де жа вю, мон шери. Вот только в прошлый раз уйти пришлось мне, а в этот…
- Малыш, - мягко произнес Марк, не делая попыток отстраниться от меня, - подожди нас немного за дверью. Мы тут чуть-чуть подеремся сейчас и быстренько выйдем.
Конечно, он не поверил. Но вышел, кинув напоследок такой взгляд, словно хотел медленно расчленить обоих на мелкие кусочки.
- Тебе не кажется, что Джин ревнует? – наверное, я совсем обнаглел, раз позволил себе положить голову на плечо старшеклассника.
- Интересно, кого к кому?
- Боюсь, он и сам не знает ответа на этот вопрос, милый.
«Милый» возмущенно фыркнул и все-таки отстранился, присаживаясь на стул напротив:
- Итак, что ты хотел сказать?
- Только то, что для полной капитуляции Джина нам нужно нейтрализовать новичка… Слишком уж парень сильно запал на нашу общую головную боль.
- Кто бы говорил…
- Я способен держаться себя в руках, а этот… Не нравится он мне, хоть убей, - я уже собрался выходить, когда в голову марку пришла идея:
- Почему бы ТЕБЕ не соблазнить его?
- Совсем дурак? – пришлось даже обернуться, чтобы кинуть в парня презрительный взгляд. – Спать с ненормальным? Увольте.
- Тогда что?
- Хм… Джин-то твой, вот ты и думай.
Джин.
Я ждал. Черт, ну почему я решил все-таки подождать за дверь?! Почему не ушел, а? Идиотизм… Полнейший… Эти двое… Два самовлюбленных идиота, которые пытаются сделать что-то со мной, обсуждают меня, словно, мать вашу, вещь какую-то!
Бесит. Ворваться бы сейчас туда, чем бы они там не занимались, и сказать обоим, что я о них думаю. Но я не иду. Трушу. Стою у двери, пытаясь разобраться в нахлынувшем при виде этой обнимающейся парочки чувстве. Черт, ну неужели я ревную? Не может быть. Они же… Владе же просто друг. А я ведь не собственник, мои друзья могут дружить или встречаться с кем захотят… Тогда, что, я приревновал Марка? Ужас… Нет, ну как я могу приревновать того, кто меня совершенно невыразимо бесит?! Осталось только вспомнить, что «от любви до ненависти один шаг». И наоборот, да…
Они выходят минут через десять. У обоих вполне приличный вид. Они точно не дрались, а вот насчет «не целовались» я все-таки немного сомневаюсь. Хотя навряд ли. Влад же Марка на дух не переносит. Не переносил, по крайней мере. Судя по сегодняшней сцене…
-Заждался, котенок?
Достал. Ну, нельзя со мной как с нормальным человеком обращаться, а не как с девушкой из института благородных девиц?!
Марк, уже, наверное, привычным жестом, приобнял меня за плечи, прижал к себе. Чертов собственник. Нет, я понимаю, был бы я его… кхм… парнем, а сейчас-то он какое право имеет меня обнимать на виду у всей честной толпы?!
-Что-то вы быстро… «подрались», - заметил я, сбрасывая его руку со своего плеча.
-Мы ради тебя спешили, - он легким движением взъерошил волосы на моей голове.
Вы даже не представляете, с каким трудом я подавил в себе порыв наорать на него, а лучше – подраться. Было чудом даже то, что я ничего не сказал в ответ, а просто поспешил убраться от чертового извращенца подальше. Но, видимо – не судьба.
У входа в раздевалку стоял, явно дожидаясь меня, Том. При виде меня, глаза его загорелись маньячным блеском… Ладно, шучу. Глаз его издалека было не разглядеть, к тому же, я старался в них не смотреть.
И вот именно в этот момент я искренне порадовался, что Марк не отвязался от меня, а шел следом, примерно на расстоянии трех шагов. Увидев Тома, он быстро догнал меня, схватил за руку и буквально втащил в раздевалку, захлопнув дверь прямо перед носом несостоявшегося маньяка.
А потом все пошло совсем уж не по плану.
Потому что в раздевалке мы оказались совсем одни. Потому что Том не влетел туда следом за нами, стоило нам отойти от двери. Потому что Марк оказался совершеннейшим психом, причем явно озабоченным…
Он подхватил меня на руки – что я ему, девчонка?! – поставил на скамью, так, что я оказался ненамного ниже его, а потом, прижав к стене за моей спиной, поцеловал. Скамья покачнулась, я, боясь упасть, вцепился в его плечи, но он расценил это, видимо, как согласие на продолжение. Он залез рукой под мою футболку, лаская-поглаживая, щекоча, заставляя сердце биться в учащенном ритме, а дыхание и вовсе сбиться. Он целовал, жадно, невыносимо страстно, словно бы поцелуй был последний в жизни. Он целовал в губы, касался губами шеи, слегка покусывая, руки его поднимались все выше по моей груди, чтобы всего лишь один раз коснуться сосков и резко опуститься вниз, замереть у резинки шортов. Рука его опустилась ниже, погладила… вот, черт, когда я успел возбудиться?!
Я честно попытался отстраниться, уперся ладонями в его груди, пробормотал невнятно, что-то в духе:
-Не надо. Сюда ведь войти могут в любой момент.
Но он проигнорировал весь мой лепет. Рука его пробралась за резинку плавок, я ощутил прикосновение его нежной, горячей кожи к моему члену. Стон невольно вырвался из груди, а потом… Потом я просто перестал соображать.
Все вылетело из головы, я совершенно не помню, что происходило в тот момент, ничего, кроме странных размытых образов в памяти.
Я кончил ему в руку. Он слизнул мою сперму со своего пальца, усмехнулся как-то странно и прошептал, склонившись ко мне:
-А ты вкусный…
Его слова заставили мня покраснеть.
А он, подхватив меня, и до того практически висящего на нем, на руки (я больше не возмущался – просто не было сил), отнес в душевую. Только там он, наконец, разделся сам (я честно старался не опускать взгляд и не смотреть на то, что там у него между ног) и помог раздеться мне. А потом… Это была сущая пытка. Его руки были везде. Вообще везде. Он намыливал, смывал, поглаживал…
Невыносимо.
Его прикосновения, его шепот, губы, словно бы нечаянно касавшиеся моей кожи… Это было невыносимо. Невыносимо приятно.
Когда я вернулся в комнату, Влад был там. Он честно пытался читать книгу, когда я пришел, но взгляд его все чаще соскальзывал со строчек на меня, выглядевшего, как мне кажется, невероятно удовлетворенным.
Он не стал задавать никаких вопросов. Он все понял, наверное. Понял по моему внешнему виду, понял, увидев, что Марк проводил меня до комнаты…
И уверился в своих предположениях на следующее утро. Самое, кажется, страшное утро в моей жизни.
Утром в дверь постучали. Я ожидал увидеть за дверью привычную уже коробку конфет, что так часто оставляла мне моя «тайная» поклонница. Вместо коробки обнаружился пакет с какими-то розочками. А в пакете…
В пакете лежала кипа фотографий «компрометирующего содержания». Я и Марк. Я и Марк у стены раздевалки, в тренерской, в душевой… Господи, да как это заснять-то было можно?!
Швырнув кипу на свою кровать – часть фотографий разлетелась по полу, - я вышел из комнаты, наверное, слишком громко хлопнув дверью. Мне было нужно, невероятно нужно поговорить с Марком.
Вопрос: Понравилось?
| 1. да | 46 | (100%) | |
| 2. нет | 0 | (0%) | |
| Всего: | 46 | ||
-
-
24.03.2010 в 18:52-
-
12.05.2010 в 18:37-
-
12.05.2010 в 18:56-
-
12.05.2010 в 19:00-
-
12.05.2010 в 19:03-
-
17.12.2010 в 21:16