Как вы могли? Ведь это одуванчик! (с)
Название: Ты знаешь, котик, любовь - наркотик
Автор: Tyrrenian/ Prokopyan
Бета: ~Little Fox~
Рейтинг: NC-17
Статус: закончено
Жанр: флафф, стеб
Дисклеймер: все наше... Ладно, буквы принадлежат создателям русского алфавита.
Размещение: низя. буду сильно ругаццо и кидаться тяжелыми тапками в темечко
Прим автора: А моя соавтор отказалась писать к ориджу нормальную концовку!!! Все тапки в нее)))
прода в комментахКот
В темноте моей каморки можно было разглядеть разве что намек на очертания предметов. Даже с кошачьим зрением. А все дело в чем? Все дело в том, что дурная привычка запираться ото всех имела одно нехорошее последствие – выбираться в мир идиотов, как я это ласково называл, приходилось на ощупь. Вот и сейчас я осторожно скользнул в направлении выхода по узкому пространству и уже через секунду сладко потягивался, запуская когти в металл, от чего окружающих аж перекашивало.
- Ан Ли! – это меня. В смысле, мое имя. Короткое, но емкое, которое никак не переводится и совершенно ничего не обозначает. Отличное имя, я считаю. Вообще представители нашей расы предпочитали именно такие «пустые» имена, чтобы не пытаться объяснить, например, медузам из созвездия Малого Льва, что такое «отвага». А то был прецедент… Надо же так случиться, что у них не было подобного понятия. Вот и совершили массовое самоубийство мирные кишечнополостные, наслушавшись сказок пришельца. Ура-ура, у нас появилась еще одна незаселенная планета! Хотя жить на ней гуманоидам было невозможно в принципе, но полезных ископаемых – уйма. Вот и захапали себе люди это чудо. Равно как и мою родную планету много лет назад. Вот только, как и мой дом, родина медуз сыграла с землянами злую шутку. Оказывается, помимо сумасшедшей силы тяжести и насыщенности атмосферы ядовитыми парами, планета страдала еще и медленно развивающимся вирусом, который в благоприятной среде Земли принялся размножаться с фантастической скоростью, выкосив почти треть населения. Мы же поступили чуть более подло, просто ассимилировавшись с пришельцами и создав новую расу полукошачьих. Не единственную, к сожалению, но одно время самую популярную во Вселенной. Говорят, что на заре цивилизации люди держали дома моих предков – кошек – все спорили, кто кого приручил. Неужели ответ не очевиден, мяу? В целом, мы не представляем собой ничего особенного – не столь гибки, как ящеры, не столь сильны как медведи, да и великолепным умом похвастаться тоже не можем. Зато в каждом свободолюбия и самовлюбленности на десятерых. Это я так говорю, потому что себе врать нехорошо, а иногда даже вредно. На людях же я обычно корчу из себя надменного аристократа, которого вообще на ручках таскать положено. Хотя стоило бы – из-за строения стопы мне приходилось передвигаться по кораблю исключительно босиком, так как последняя пара сапог пала смертью храбрых в реакторе при первой же проверке. И все бы ничего, но пол в некоторых коридорах был настолько
покрыт всякой гадостью, что я был вынужден просить членов команды перенести меня на ручках к месту назначения. Благо, никакой платы за такую услугу они не требовали после одного случая… - Ан Ли, твою мать, уснул что ли?
- Что тебе, злое порождение человечества? – я заинтересованно свесился с короба вентиляции, в нише которого обычно и спал, чтобы внимательно разглядеть своего «любимого» начальника. Человек, под два метра ростом, весь в шрамах и обвешенный оружием. Воинственность его расы всегда поражала других разумных, но почти не передавалась генетически… за исключением, пожалуй, тигров. Вот уж кто огреб все, как мне казалось, отрицательные качества людей: агрессивность, высокомерие, честолюбие…
- Нет, ты меня будешь сегодня слушать? – надрывался внизу начальник. Пришлось спускаться к нему. Единственным недостатком кошек было отсутствие хвоста, так что балансировать мы были вынуждены только за счет рук и ног, что очень неудобно. А Смит просто разрывался от негодования. – Сколько дрыхнуть можно, а? Давно штрафов не получал? Тоже мне, пля, курорт нашел! Расслабляется он! И что с тебя толку, мешок с когтями…
- Ах, с меня толку нет? – почему бы и не позлорадствовать, раз подвернулась такая возможность? – Хочу тебе напомнить, что буквально три месяца назад ты в ногах у меня валялся, умоляя помочь тебе с течью в реакторе. Или, быть может, имеет смысл вспомнить, что это корыто летает еще только благодаря моей работе?
- Кончай языком трепать, кошак, - кажется, шеф был сильно смущен, но виду не подал, предпочтя просто перевести разговор на другую тему. – Быстро завтракать – и за работу, спать ночью будешь.
- Да ушел я, ушел, - я неспешно поплелся на камбуз, он же медпункт, чтобы выпросить у кока, он же врач, хотя бы стакан дефицитного здесь молока. Лучше, конечно, сметаны или сливок, но подобные продукты в космосе шли на вес золота и простым рабочим не полагались в принципе. Мяу, блин… А хуже всего то, что через полтора месяца на моей родине наступал брачный сезон. Для меня это значило одно: не успеем добраться хотя бы за два месяца до Регула, я буду готов трахать все, что только можно. Включая капитана корабля и ядерный реактор. И это очень, ОЧЕНЬ плохо, ибо часть экипажа поглядывала на меня с откровенным желанием. Хоть пока не лезли, и то хлеб. Нет, они честно пробовали в первый месяц нашего знакомства, польстившись на заостренные ушки и умильную мордашку (ненавижу свои пухлые щеки!), но быстро огребли когтями по всем выступавшим частям тела и отвалили. Я тогда молодой совсем был, даже в вегетативный возраст не вошел, так что этот сезон должен был быть для меня первым. И я рассчитывал провести его в одиночестве, тихонько подрачивая в номере отеля. Нет, секс моя раса любит независимо от времени года, но в сезон мы становимся… одержимы инстинктами, мать их, за которые нас и выкупали пачками в различные гаремы. За печальными раздумьями я не заметил, как добрел до камбуза, а потому едва не вписался носом в дверь.
- Оооо… Какие люди… - радостно протянул кок, выползая из-за огромной печи, на которой вечно что-то шкворчало. Тоже человек. Вообще большая часть экипажа была представлена людьми за исключением сотрудников того же реакторного отсека и складов. Там разнообразие форм жизни во Вселенной было показано во всем великолепии. Но кока вполне можно было принять за очередного мутанта: худой, несмотря на то, что вечно у плиты, весь какой-то… пожеванный и до безобразия болезненный. На вид. Реально же мужик оказался здоровее многих. Вот и сейчас это чмо жизнерадостно водрузило передо мной тарелку чего-то дымящегося и абсолютно не подходящего мне. Опять капуста, наверное. Я ее как-то раз попробовал, еще в начале службы. Не, хрустела она прикольно, но на вкус… Бэээ… Потому я уверенным жестом отодвинул от себя блюдо и чуть отвел назад ушки, одновременно с этим широко распахивая глаза. С таким видом мы выпрашивали у родителей что-нибудь вкусное или просили прощения за провинность. А если уж на матерых котов это действовало безотказно то, что говорить о людях? Они просто таяли и принимались сюсюкать, норовя почесать за ушком. Прррриятно,… но совершенно не нужно сейчас.
- Саймон, а молочка у тебя нету? Я же загнусь скоро на такой диете…
- Мышей лови, кошачье, - ворчливо пробормотал кок, но судя по протянутой к моей голове руке, уже сдался.
- Так они в полтора раза больше меня, сгниют быстрее, чем я доем хоть одну…Ну Саймон, ну, пожаааалуйста…
- Сволочь ты, Ан Ли, - вздохнул человек и поплелся к холодильнику, вещая на ходу. – Но в обмен отнесешь завтрак нашему пассажиру.
Я едва со стула не навернулся. С каких это пор на борт брались пассажиры? В грузовом отсеке, как обычно, помимо госзаказа был и противозаконный груз. Проще говоря, контрабанда. И пассажир… Странно.
- Что это с капитаном случилось?
- Да, говорят, это аристократ какой-то, из тигров, - от этого слова меня передернуло. Не любим мы своих сородичей. Совсем. Особенно аристократов. – Вон, даже продуктов накупили специально для него. А при погрузке вообще цирк был: этот придурок мебели с собой приволок – с целый дом. И ковры, и кресла… Даже пианино захватил!
Я поперхнулся молоком. Это шутка что ли? Но взгляд кока развеял мои сомнения.
- Хм… А что за продукты? – и это не праздное любопытство. Почему бы и не воспользоваться присутствием на корабле тигра, чтобы попробовать деликатесов?
- Мясо, вина, фрукты разные… Да сам загляни!
От увиденного у меня как-то прихватило сердце и остановилось дыхание. Это же шикарно! Но потянувшись ручками к манящей своим запахом вырезке, я получил по вышеозначенным конечностям:
- Это для пассажира. Меня убьют за недостачу! – гад. Придется подлизываться, чтобы урвать себе кусочек…
- Хм… ладно, давай уже завтрак для этого психа.
Мне торжественно вручили поднос со строгим наказом ничего с него не есть, и я двинулся в гости к тигру. Конечно, не плюнуть ему в кашу и кофе было бы просто непростительной глупостью. А бутерброд с колбасой сам упал! Честно-честно! И вовсе я не пинал его ногами – просто не сразу поймать сумел. Мы, кошки, такие неуклюжие…
А в каюте… Мама дорогая! Ковры, какие-то шторки, где надо и где не надо, уйма мебели… Я еле пробрался через весь этот хлам к непосредственно пассажиру, чтобы быстренько поставить перед ним поднос и почтительно усесться неподалеку на корточки, внимательно следя за его реакцией. «Красивый, заррраза», - неожиданно пронеслось в моей голове, а по телу заскользили мурашки, заставляя выгибать спину. Черт, неужели сезон? Но нет, просто легкое возбуждение от близости привлекательного мужика.
Тигр оказался весь из себя холеный, с черными волосами до плеч, алыми губами, бледной кожей… Он неспешно попивал вино из бокала, восседая в жутком красном кожаном кресле. В общем, пассажир был неуместен на корабле, как член на лбу у председателя Космической Лиги Земли. Ему бы в парламенте заседать или соблазнять девиц по подвалам родового дома. Нет же, поперся в космос…
- Замените блюдо немедленно, - вау! Оно еще и разговаривает! От звука голоса тигра мурашки забегали с удвоенной силой, вынудив меня выпустить когти прямо в какую-то шкуру под пальцами. Дорогая, наверное. А и фиг с ней… - Эта порция испорчена.
- Простите, но количество продуктов на корабле строго ограничено и второй порции нет, - вот тебе! Получил? Выпендриваться он еще вздумал!
- Я заплатил за перелет довольно крупную сумму, - нет, какой у него все-таки голос! Глубокий, насыщенный обертонами, я едва не мурчал от удовольствия… Хотя, конечно, не собирался позволять себе подобной глупости. Решит еще, что понравился мне…
- Мне-то что? – я нагло взглянул пассажиру прямо в глаза, от чего тот поморщился. Ах, простите, они же считают кошек низшей расой! Поэтому я выпрямился и теперь смотрел на тигра сверху вниз. – Был приказ отнести завтрак, я отнес. Остальное – ваши проблемы.
В итоге из каюты я вышел слегка раздраженным. Нет, эта ледышка хоть бы бровью повел на мою вопиющую наглость! Надо бы устроить ему «веселенькую» жизнь… А сейчас – любимый реактор с его давлением, показаниями датчиков радиации и прочей лабуды.
Фридрих
Это случается с каждым, хотя бы раз в жизни. С некоторыми – гораздо чаще, но мне это не положено по статусу. Однако один раз – можно. Учитывая, что этот случай будет единственным в жизни. Детство за жизнь, слава богу, не считается.
Итак, я проспал.
-Утренний кофе, герр Ангельт-Дессау, граф!
Голос горничной, вырвавший меня из объятий Морфея, заставил признаться себе в допущенной оплошности. Знание простой истины о том, что «прошлое не изменишь» позволило себе эту оплошность простить. Благодаря манерам, которые, если верить отцовским словам, повторяемым им ежедневно, были врожденным качеством всех носителей благородной фамилии Ангельт-Дессау, мне удалось не вскочить с постели тут же, а дождаться, пока невинная – официально – девушка покинет мои апартаменты.
После ее неслышного, но вполне видимого исчезновения за дверью, я дал некоторую – довольно призрачную – свободу своим эмоциям. А именно: негромко выругавшись и не удостоив даже взглядом поднос с завтраком, отправился в ванную комнату, тогда как, следуя многовековым традициям семьи, отправляться в ванную до завтрака мне не следовало. Что говорили традиции насчет ругательств перед завтраком, я не знаю, но судя по ежеутренним дядюшкиным чертыханиям - ничего плохого.
Единственное, чем я могу оправдать дальнейшие события того дня, так это семейной поговоркой «как встретишь день, так его и проведешь». В тот день многое случалось «впервые». В тот день я впервые опустился до того, чтобы оправдывать себя.
В тот день я впервые простоял под душем восемь минут, тогда как правила этикета, выработанные семьей Ангельт-Дессау, отводили на наслаждение водными процедурами вдвое меньше времени.
В тот день я впервые не позвал дворецкого для утреннего облачения, что было бы согласно нормам поведения аристократа, а оделся сам.
В тот день я отошел от расписания дня, установленного в доме, и не явился на утренний совет так называемых глав семьи.
За что и поплатился.
…Утренний кофе я пил холодным.
* * *
Внешность обманчива. Сколько бы раз вы не слышали эту поговорку, сколько бы раз не убеждались в правдивости этих слов, но внешний вид моего отца заставит вас подумать, что сидящий перед вами старикан мил и безобиден, а в некоторых аспектах еще и забавен. Это впечатление будет полностью противоположно действительности, которая, как известно, жестока и беспощадна.
Мой отец, Вильгельм Ангельт-Дессау, герцог Ангельтский, человек выгоды. Он делает только то, что принесет определенный доход нашей компании или лично ему, и ничего большего. Он целеустремлен, хитер, если не сказать – коварен, умен, прекрасно владеет собственной речью, мимикой, эмоциями. Он способен очаровать любого, благодаря своим способностям психоаналитика. Участь быть обманутыми его актерским талантом не обходит даже нас – членов его семьи.
-Почему ты не присутствовал сегодня на семейном совете? – отец, не удостоив меня даже взглядом, сразу приступил к делу.
Я прошел вглубь кабинета, занял уже привычное место в кресле напротив его стола и только затем соизволил ответить на заданный вопрос:
-Я проспал.
Герцог поднял голову от бумаг, чтобы, наконец, обратить внимание на своего единственного сына, предположительного наследника всей его корпорации, занимавшейся не только производством легальных лекарственных препаратов, но и торговлей некоторыми запрещенными для широкого пользования психотропными веществами, проще говоря – сильнодействующими наркотиками.
-Ты хочешь сказать, что спал до десяти часов утра?
Спать до десяти часов утра – неслыханный моветон для джентльмена из высшего общества. То, что я никогда не считал себя джентльменом, отца, естественно, не волновало.
-Нет, отец – я спал до девяти часов пятидесяти минут, - спокойный ответ.
С ним иначе нельзя: к любому проявлению эмоций он относится с презрением, полагая это плохим тоном. Возможно, в чем-то он прав, но, как по мне, не пристало созданию голубой крови выглядеть в глазах знати бесчувственной куклой. Посему я, в исключительных случаях, позволяю себе показать собеседникам или наблюдателям некоторые чувства, испытываемые мною, что вызывает, по словам отца, в его душе чувство глубокого разочарования.
-Что же заставило тебя безо всяких угрызений совести проспать до столь позднего для пробуждения часа?
-Полагаю, вчерашний раут, который я посетил по вашей просьбе.
Вернее было бы сказать – по приказу, но это слово в обществе герцога Ангельтского недопустимо. Он всегда только просит, но лучше оставаться в неведении относительно того, что произойдет, если его просьба не будет выполнена.
-Что ж, раз уж причиной непосещения утреннего собрания является вчерашний раут, то я, так уж и быть, прощу твою небольшую оплошность.
Получить прощение отца было для меня неожиданностью. Не самой приятной, надо заметить. Следующая же фраза, произнесенная им, с лихвой оправдала все подозрения:
-Но твое отсутствие на семейном собрании не избавит от наложенной на тебя ответственности.
Что и требовалось доказать: отец не упустит своего, особенно когда это касается возможности воспользоваться бесплатным трудом любимого сына. Мне оставалось только смириться с выпавшей мне долей.
-И какая же ответственность была на меня наложена?
-Нам надо было подыскать надежного человека для сопровождения нелегального груза на Кальб Аль-Асад. Посовещавшись, мы с твоим дядей решили выказать особое доверие и предоставить эту честь именно тебе.
Слова означали, что мне предстояло долгих два месяца провести на грузовом космическом корабле в компании разношерстного сброда и условиях жуткой антисанитарии. И ведь моего отца в этот момент совершенно не волновало, что подобное неприемлемо для представителя одного из влиятельнейших аристократических семейств Земли. Он почуял наживу, и никакие правила не смогли бы его теперь остановить.
-Вылет сегодня вечером.
Взгляд герцога вернулся к бумагам, лежащим на его столе, что означало разговор оконченным. Я поднялся с кресла и неслышно покинул кабинет, в котором мне больше нечего было делать.
* * *
Вечер продолжал традиции всего дня: он был полон неожиданностей, преимущественно – неприятных. Одной из таких неприятных неожиданностей являлся тот факт, что на корабле я оказался единственным пассажиром. Отправив меня сопровождать контрабандный груз, отец обрек меня на два месяца одиночества, о чем, конечно же, заранее знал.
Однако имел место быть и некий приятный сюрприз. А именно: присутствие в членах команды представителя одного со мной семейства. Это был очаровательный внешне котенок, совсем еще молодой, насколько я мог судить о его возрасте, но уже достаточно дерзкий для того, чтобы испортить обед аристократа из тигров. Кроме всего прочего, он испортил медвежью шкуру – охотничий трофей, используемый теперь в качестве ковра. Но я был готов простить ему всё это, обнаружив, что в скором времени у кота начнется брачный период. Благодаря этому факту мое путешествие обещало стать приятным.
Через некоторое время после того, как это дерзкое существо покинуло мою каюту, и я соизволил выбраться из нее. Не будучи ознакомлен с планом сего транспортного средства, я некоторое время плутал по коридорам, прежде чем оказаться на кухне, до которой смог добраться лишь благодаря обонянию.
Там, склонившись над огромным чаном, «колдовал» кок – худощавый, выглядевший весьма потрепанным жизнью человек, понравившийся мне, едва я его учуял. Его собственный аромат был неожиданно приятен, а, смешавшись с ароматом кухни, становился просто бесподобным. А запах, как известно в узких звериных кругах, многое может сказать о существе.
Кок, обнаружив мое присутствие в святая святых, неприязненно оглядел меня и, все-таки выдавив из себя улыбку, поинтересовался:
-Чего изволите?
Моя улыбка, в отличие от его, была искренней. Благоухание – иначе это назвать нельзя – кухни действовало на меня донельзя благотворно.
-Мой обед был испорчен, и я бы хотел получить ему достойную замену.
Человек, в отличие от кота, не стал говорить ничего про дефицит продуктов на корабле, а лишь покорно полез в холодильник, благо я, как потомок тигров, предпочитал есть сырую пищу, и готовить ничего лично для меня не требовалось.
Подхватив поднос с обедом, я хотел было удалиться, но остановился в дверях, вспомнив о том, что хотел попросить у понравившегося мне человека.
-И еще. Не могли бы вы, - произнес я, оглядываясь через плечо на бога этого корабля, - попросить, чтобы и в следующий раз мой обед принес этот молодой кот?
Он лишь, едва заметно усмехнувшись, пожал плечами мне в ответ, но для меня и этого было достаточно. Интуиция подсказывала мне, что я уже очень скоро увижу это милое существо с золотистой шерстью. И она не обманула.
Кот
- Ан Ли. - Капитан недовольно нависал надо мной, словно желал задавить авторитетом. Этот самый «авторитет», надо заметить, так внушительно свисал над поясом брюк и распирал рубашку настолько, что, казалось, еще секунда – и пуговицы разлетятся в разные стороны. Но как бы то ни было, отреагировать пришлось. Как минимум, потому что он (капитан, а не живот) был моим работодателем и в его власти было вышвырнуть меня в открытый космос на сверхсветовой. - Почему у тебя опять утечка выше нормы?
- Возможно, потому что кто-то зажал денег на нормальный реактор? Там уже не только клапаны, сами стенки износились настолько, что удивительно, как мы еще все не мутировали…
- Поязви мне еще, щщщенок!
- Я кот! – аргумент, конечно, потрясающий. Осталось только упасть на пол и посучить ногами в истерике, словно ляля маленький.
- Хоть улитка. Исправь немедленно, иначе получишь наряд вне очереди.
Я, недовольно сопя, вернулся к датчикам и клавиатуре. А что делать? Личное мнение, конечно, важно, но добраться до места назначения тоже хотелось. Вот чем мне никогда не нравились корабли: результат мало зависит от твоих личных действий, тут нужна слаженная работа всей команды, тогда как в экипаж часто попадают настолько косорукие уроды, что просто диву даешься… Будь я капитаном, я бы набирал ребят исключительно своего курса, поскольку точно знал, кто и на что способен. Многие мои сокурсники сидели в космопортах без работы, медленно и неуклонно спиваясь, тогда как всякая шваль без образования получала тепленькие места за счет опыта. По мне так лучше пару раз нормально все объяснить молодежи, чем регулярно недосчитываться продуктов или запчастей. Но… Это все мечты. Слишком уж предвзято относились люди к представителям моей расы. И если тигры воспринимались исключительно как талантливые (ха-ха три раза) руководители, то мы – как шпионы и мелкие воришки. Да и то дело, чем еще может заниматься создание с повышенной гибкостью и ловкостью, способное просочиться куда угодно, да еще и постоять за себя в случае крайней необходимости? Ну да, нас брали в гаремы… Вот только продавцы частенько использовали это для того, чтобы узнать секреты покупателя через «товар». Зато, благодаря этому, кошки обрели возможность получать нормальное образование наравне со всеми. И невдомек людям было, что низкие оценки из-за нежелания еще восемь лет пахать на государство, а не из-за плохих знаний.
Так что после выпуска единственной проблемой было свалить от родственничков, пытавшихся пристроить меня к шпионажу, потому как чиновник из космической комиссии только недовольно поморщился на мои выпускные баллы. Идиот. Лучше бы на практику посмотрел: слишком уж чревато было мухлевать тогда, потому пришлось работать на полную катушку.
Но сейчас сие неактуально. Гораздо важнее было понизить уровень утечки. Как? Элементарно! Отдать приказ роботам, которые поставят дополнительный экранирующий слой вокруг реактора. Седьмой по счету…
- Есть идешь? – позвал меня один из механиков, спустившись по лестнице. Крыс… Между нами не было ненависти или вечного антагонизма, как с тиграми, просто обе расы слегка напрягались в присутствии друг друга. Что, к счастью, не мешало работать.
- Да, сейчас: только цепи проверю и догоню. Займи мне место!
Повозившись еще немного, я отправился на камбуз, с тоской вспоминая завтрак для пассажира. Надо было его съесть, а то тот стакан молока слабо спасал от чувства голода. Но нет, что вы, мы же совестливые! Пришлось вернуть нетронутый поднос и старательно игнорировать шокированный взгляд кока, сходя с ума от запаха горячей каши и сырого мяса в ней… Вот блин. От таких воспоминаний желудок громко завозмущался. Так что пришлось шевелить конечностями и запрыгивать в люки, игнорируя лестницы. Все-таки в том, чтобы быть котом есть определенные плюсы – до камбуза я добрался вместе со всеми, хотя и вышел позже.
В общем-то, ничего бы не потерял, если бы опоздал. Макароны. Под морковным соусом. Бэээ…
- Саймон, а из еды есть что-нибудь? – я дернул проходившего мимо кока за полу фартука, за что и получил половником по шее. Все время забываю, что у людей с координацией проблемы…
- Чем тебя макароны не устраивают?
- Я же кот!!! Кошки не едят эту дрянь! – ну хоть сейчас аргумент к месту… А то в прошлый раз как-то неудачно применился. Тем более что жрать хотелось невероятно.
- Вариантов нет, - отрезал кок и нагло прошел дальше.
И вот что теперь делать? Опять лезть в холодильник через вентиляцию? Я с ужасом вспомнил свой прошлый поход, когда чуть не примерз голыми плечами к металлической стенке короба, и как-то резко передумал. Нет уж, такой экстрим бывает только раз в жизни… Эх… Печально поковыряв содержимое тарелки и отплевавшись от мерзкого вкуса моркови во рту, я решил ограничиться чаем и тремя стаканами простой воды. Главное теперь – незаметно свалить спать, чтобы так сильно не чувствовать голод.
- Ан Ли, подожди! – Саймон радостно несся ко мне с подносом, на котором весьма привлекательно возлежал кусочек великолепного куриного филе с гарниром из фарша. Мяу, это все мне?! – Это пассажиру.
Блин.
- А чего я-то?
- Вспоминай, чего натворил утром. Этот, - кивок в сторону двери, видимо, должный означать тигра, - сам просил, чтобы ты его обслуживал. Так что вперед.
- Вы вообще охренели? Я не подписывался работать официантом всяким там! Вот ему надо – пусть сам и несет!
- Быстро взял и понес поднос пассажиру! – рявкнул у меня за спиной капитан, заставив подпрыгнуть. Блин, сговорились они что ли? Пришлось, недовольно ворча и прижимая к голове уши (был бы хвост, я бы и им помахал в раздражении), брать поднос и тащиться по указанному адресу. Опять что ли в еду плюнуть? Хотя… Возможно, именно поэтому тигр и приказал доставить обед мне. Что же, будем хорошим мальчиком и тихо-мирно покормим этого высокородного урода. Тоже мне, аристократ. Натащил в каюту кучу совершенно ненужных вещей и гордиться теперь будет до самой пенсии. Придурок…
- Ваш обед, - я, следуя правилам, поставил поднос на столик перед мужчиной, а сам вновь оказался на корточках в углу каюты. Пусть только попробует придраться… Хотя, конечно, тон следовало бы сменить, а то моя фраза больше напоминала «садитесь жрать, пожалуйста!». Ну и ладно, авось не барышня – стерпит.
Видимо, пассажир ожидал от меня какого-то подвоха, потому как поинтересовался, разрывая звенящую тишину каюты:
- Будешь?
Я аж мявкнул от удивления. Это че – он меня отобедать с собой пригласил? Да ладно! Тигры испокон веков считали нас низшей расой и если разговаривали, то исключительно сквозь зубы. Зато использовать кошек в качестве постельных грелок или для грязной работы не погнушались ни разу. Кстати, именно из-за них во Вселенной было столь предвзятое к нам отношение. А потому делить обед с врагом? Нет уж, увольте.
Видимо, в моем молчании оказалось слишком много мыслей, потому как мужчина поднялся и стал мягко приближаться ко мне. Мягко-то мягко, вот только силой от него веяло просто за километр. Так, что я попятился назад, предупредительно шипя на него. Мол, не подходи, я орать буду.
А этому все нипочем – страха от моего шипения столько же, сколько бывает в глазах танка, переезжающего пеструю курицу. И совсем неудивительно, что спустя пару мгновений я оказался прижатым к стене, выдавая нечто среднее между рычанием и мяуканьем. На полноценный рык я неспособен ввиду физиологических особенностей, а вот на такое странное нечто – вполне. Но меня опять проигнорировали, скользя кончиками пальцев по краю моего уха.
- Какого хрена тебе надо? – тигр недовольно поморщился, но все же ответил.
- У тебя ведь скоро брачный период? – что? Откуда он узнал? – Ты пахнешь сексом.
- Еще шесть недель… - я попытался вырваться из его захвата, но добился только колена между своих ног. Блин. Зато на него можно было опереться.
- Хм, - вау! Улыбающийся тигр! Жалко камеру с собой не захватил. – Маленький еще, глупый, - мужчина неспешно оглаживал меня по лицу, убирая назад непокорные пряди волос. – Полеты в космосе сдвигают биоритмы кошачьих. Так что у тебя осталось максимум три недели.
Я испуганно замер. Твою мать, как же можно было об этом забыть? Второй курс: основы биофизики гуманоидных рас! Я так привык к отсутствию у себя сексуального желания, что не воспринимал начало брачного периода как что-то действительно серьезное. За что и поплатился. А пассажир уже нагло терся носом о мою шею, продолжая негромко вещать:
- Ты должен был уже почувствовать изменения в себе. Выше чувствительность, больше агрессии, бурная реакция на представителя своего рода – все это служило предупреждением для тебя.
От звука его голоса у меня буквально крышу сносило. В нем было одновременно и урчание, и рык, и глубокие тона звучания, посылавшие в мое тело горячие волны… чего-то. Естественно, я реагировал на него. Как на доминантную особь, на более сильного. Это не было желанием в буквальном смысле слова – просто инстинкт требовал временно подчиниться ему, чтобы защитить самого себя. Зато разум возмущенно орал сваливать поскорее отсюда. Его я и послушался.
- А не пойти ли тебе на один короткий хутор… бабочек ловить? – вот зря я это сказал. Ой, зря… Потому что тигр с недоброй ухмылкой прижался ко мне всем телом и замер буквально в миллиметре от моих губ. Я с мужиками не целуюсь!!!
Тигр
Среди той горы хлама, что я притащил на корабль по просьбе отца, только одна вещь была действительно стоящей. Фортепиано. Лакированное дерево, поблескивающее в слабом свете торшера. Гладкие черно-белые клавиши, по которым так приятно пробежаться пальцами, извлекая странные звуки, все нежелающие слиться в одну мелодию. Я никогда не обучался музыке. Она была для меня под запретом: как можно мужчине бренчать на каком-то инструменте, вместо того, чтобы заниматься делом? Но мои пальцы все равно тянулись к заветным клавишам. И стоило только один раз прикоснуться…
Полагаю, у меня был музыкальный слух. Как иначе можно объяснить, что мою, ни в коей мере не профессиональную игру, некоторые ценители называли достаточно талантливой для неопытного юнца? Неопытного юнца! Их пренебрежение ко мне бесило, выводило из себя. Но именно оно заставляло стремиться к большему, перебарывать себя, свои желания остановиться, перестать, бросить. Все это означало бы сдаться. А сдаваться я не хотел.
Нежелание сдаться, стремление все делать наперекор остальным всегда вытягивало меня. Если бы не это врожденное упрямство – откуда оно только у меня? – я бы никогда не стал достойным сыном своего отца. Если бы не оно, я бы просто не выжил в этой адской семейке, называемой гордо благородным семейством Ангельт-Дессау.
Музыка спасала меня. Играя, я забывался в переливах мелодии, уходил в себя, в то же время позволяя Эвтерпе уносить мой разум куда-то много дальше того псевдо аристократического мира, в котором я жил. Она избавляла меня от одиночества, порой становившегося невыносимым.
Вот и сейчас, оставшись один в своей захламленной мебелью каюте, я играл. Ласкал клавиши пальцами, мягко нажимал на них, словно они были самым невероятно хрупким предметом этого мира. Мелодия заполняла комнату, преображала её в моих фантазиях, превращая в огромную залу, знакомую мне по многочисленным приемам у короля. По раутам, на которых так хочется не появляться или, как минимум, отметившись, покинуть как можно быстрее. И единственное, что не дает буквально умереть от скуки – танцы. Последнее искусство, которым еще не пренебрегли, которое еще не опошлили аристократы.
Раз-два-три, раз-два-три…
И вращаясь по кругу
Счет, как будто бы крылья, поможет взлететь.
Мы так много всего задолжали друг другу
С незнакомкой прекрасной по имени……
Запах. Тонкий, едва ощутимый аромат секса. Приятно будоражащее чувства, сладкое, словно запретный плод, благоухание, которое могло исходить только от одного существа на этом корабле. От очаровательного котенка, который еще не понимает, что ему предстоит через несколько недель.
Заняв место в кресле напротив двери, полностью повторив позу, в которой встретил его в прошлый раз, я стал ждать. Ожидание мое не продлилось долго. Дверь открылась, впуская в каюту официанта поневоле.
-Ваш обед, - произнес он, поставив поднос на стол передо мной.
Его резкий тон не был полностью проигнорирован, и хотя месть за него была слишком мягка и эксцентрична, но это все-таки была месть. Я просто заставил его удивиться. Но оно того стоило – и удивленное «мяу» и молчание, означавшее, что ему нечего ответить. Как же забавен он был!
Он был забавен, и когда пятился назад от меня, надвигающегося на него, и когда издавал этот странный звук – нечто среднее, между рычанием, и мяуканьем. И когда тщетно пытался оттолкнуть меня, сопротивляясь инстинктам, приказывавшим подчиняться.
- А не пойти ли тебе на один короткий хутор… бабочек ловить?
Какой интересный словесный оборот. И вроде бы не обидный, и слова – совершенно обычные, не ругательства, а задевает. Едва заметно, неуловимо цепляет, заставляя совершать глупые поступки. Например, целовать одного маленького дерзкого кошака.
Он ответил, конечно. Поддался инстинкту, подчинился, послушно приоткрыл губы, позволяя углубить поцелуй. Чтобы затем больно укусить меня за язык и, воспользовавшись моим первоначальным шоком, влепить пощечину. С когтями.
Ему повезло, что я всегда хорошо контролировал себя. В противном случае он не отделался бы парой синяков и неглубокой царапиной на шее. Если бы я не сдерживал себя, то не остановился бы, повалив его на пол и вцепившись пальцами в горло. И, конечно же, я бы не убрал когти.
-Никогда больше так не делай, - буквально прорычал я ему в лицо. – Понял?
Ему было страшно. Я почти физически чувствовал терпкий аромат страха, волнами исходящий от него. Аромат, возбуждающий саму натуру хищника, вызывающий желание сжать пальцы на этой тонкой шейке, чтобы услышать хруст, с которым переломятся позвонки, ощутить сильнее запах крови, сочившейся сейчас из царапины на шее моего неосторожного котенка. Этой жажде так трудно было противиться…
Склонившись над ним еще ниже, я провел языком по свежей ранке. Солоноватая кожа, металлический привкус крови - все это заставляло вспомнить об инстинктах, практически кричащих о том, что я должен подчинить его себе, овладеть им, во всех смыслах этого слова.
-Еще раз так сделаешь, и я тебя не только поцарапаю, но и покусаю.
Ну, вот. А я ведь, между прочим, зализывал его рану, спасая от заражения крови и прочих неприятных вещей. То, что изначальной целью было далеко не это, мы благоразумно опустим.
-Раз уж ты просишь…
Я послушно отстранился от него и, не удержавшись от того, чтобы скользнуть пальцами по его груди, встал. Сверху котенок выглядел еще привлекательней. Волосы его растрепались, челка, сместившись, перестала скрывать от меня всю красоту его лица. И его глаза. Коричнево-серые, зернистой структуры, с золотистым ободком вокруг зрачка, они были сейчас подернуты характерной дымкой. Инстинкт – страшная сила.
Стараясь не смотреть ему в глаза, я протянул мальчишке руку. Конечно же, он ее не принял. Наоборот, наглым образом показывая собственную самостоятельность, он буквально вскочил на ноги и бросил на меня неожиданный победный взгляд. Это бы смотрелось гораздо эффектнее, будь он одного со мной роста, что я, конечно, не преминул заметить.
Он не поцарапал меня вновь только благодаря еще свежим последствиям предыдущей подобной глупости, им совершенной.
Кстати, о последствиях! Их требовалось залечить. И, раз уж мне не дали зализать царапину, то придется воспользоваться старым-добрым человеческим методом, благо мази у меня при себе имелись.
Начать лечение я решил с котенка. Начинать с себя было бессмысленно – интуиция подсказывала мне, что, замазывая его ранку, я получу царапин вдвое больше, чем до этого. Она, как всегда, не обманула.
-Не надо меня лечить! Я ее залижу!
-Не дотянешься.
-Ну, тогда сама заживет! Не трогай меня, садомазохист чертов!
После этого чрезвычайно содержательного диалога я еще в течение пятнадцати минут гонялся по всей каюте за прытким источником всяческих разрушений. За это время он успел разбить торшер, перевернуть тарелку с так и не тронутым мною обедом – это, наверное, его судьба – портить всю пищу, предназначавшуюся мне – и поцарапать обивку кресла, перепрыгивая через него. Если первые два пункта я еще мог ему простить, то кресло – никогда. Я забирал его из отцовского кабинета не для того, чтобы его царапали всякие маленькие чудовища.
-Ну, вот ты и попался, - довольно проговорил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не заурчать.
Я сидел на нем верхом, придавив своим весом к кровати. Положение было весьма искушающим, но торопить события не хотелось. Я знал, что через три недели мальчишка придет ко мне сам – инстинкты дадут о себе знать. Он еще не представляет, что ему предстоит.
С трудом дотянувшись до тумбочки, в которой лежали всевозможные лекарства, я вытащил из нее тюбик с воистину «чудодейственной мазью». Едва мазь соприкоснулась с ранкой пытающегося вырваться из моей хватки котенка, как малыш громко зашипел и дернулся, пытаясь в отместку снова оцарапать меня.
-Тише, тише… - я тщетно пытался проявить некое подобие заботы, - скоро пройдет.
Мои слова не возымели равным счетом никакого воздействия. Мальчишка продолжал вырываться, стараясь доставить мне как можно больше неприятных ощущений, что ему, стоит отметить, удавалось весьма неплохо. Благо эта пытка продолжалась недолго: мне надо было только втереть мазь в рану, а это занимает совсем немного времени. Правда, потом я еще долго выслушивал ругательства кота, которому почему-то понравилось называть меня садомазохистом. Ну что за дерзкое существо?
Особое удовольствие котенку доставили мои негромкие чертыханья, от которых я не смог удержаться, когда обрабатывал царапины на своей щеке. В зеркале я видел довольную улыбку этого маленького чудовища, наблюдавшего за мной. Он выглядел как после хорошего продолжительного секса. Это ощущение усиливалось тем фактом, что котенок возлежал на кровати и, похоже, совершенно не собирался с нее слезать.
И что мне с ним делать? Кошки, как известно, с трудом поддаются дрессировке, это животные, гуляющие сами по себе. Они находятся рядом с хозяином, только пока он их кормит. Вот только это златовласое чудо уже успело отказаться от еды с моих рук. И как его теперь приручать?
Решив повторить эксперимент, я достал из притащенного с собой из дома буфета бутылку молока и, отхлебнув прямо с горла, – кому нужен этикет в подобной ситуации? – поинтересовался у кота:
-Будешь?
Неожиданно, но он согласился.
Кот
Урррод! Вот не был бы он тигром, огреб бы у меня по самое не балуй! А так пришлось активно убегать, пытаясь залезть повыше. Из-за нагромождения абсолютно ненужный вещей добраться до вентиляции с первого раза не представлялось возможным, потому и скакал я, как горный козел, по всему, что попалось под ноги. Минут через десять усталость дала о себе знать, плюс ориентироваться в хламе нас никогда не учили. Короче, я умудрился заблудиться в комнате… Нда уж. Так хотелось еще раз заехать по этой холеной морде, исполосовать ее когтями, но недавний урок запомнился слишком хорошо: у тигра тоже были когти… не в пример длиннее моих. И саднящая на шее ранка служила отличным напоминанием.
В общем, хорошо побегали… Жалко только, что убежать далеко не получилось: стоило мне перелезть через массивное кресло, неудачно соскользнув ногой по коже, как меня резко подхватили на руки и водрузили на кровать. УЖЕ???
-Ну, вот ты и попался, - он бы еще поурчал. Хотя эта ледышка, как мне казалось, пребывал исключительно в двух состояниях: сна и почти сна. Нет, он даже во время бега ни разу выражение лица не сменил – куда это годиться? А хуже всего было то, что мое тело нахально отзывалось на близость с тигром. Не то, чтобы я был яро против секса с мужчиной – все-таки в академии в основном парни учились, и иногда выбирать не приходилось, но… ЭТО ЖЕ ТИГР!!! Сволочное, огромное, самовлюбленное животное, которому глубоко плевать на чувства окружающих. Вот только тугое возбуждение внизу живота явно имело другую точку зрения, от чего я еле удерживался, чтобы не выгнуться мужчине навстречу. Как он сказал: максимум три недели? Это значило, что либо я найду себе защитника, которому придется подставлять задницу, либо сойду с ума от неудовлетворенности, метя всех и вся… Кстати…
Додумать очередную пакость мне не дали, принявшись впирать в шею что-то холодное и щиплющее. Эй! У меня там чувствительная кожа, между прочим! Но тигр только продолжал свое гнусное дело, больше пачкая меня, нежели действительно массируя. Правда, вероятно на это повлиял тот факт, что я вырывался…
-Тише, тише… скоро пройдет, - вообще не надо было меня мазать!!! Осознав, что донести эту мысль до мужчины не получится, я временно затих. Да и мышцы, больше приспособленные для кратковременных нагрузок, начали подозрительно ныть. А скоро и процедура закончилась к нашему обоюдному (меня и тигра, естественно) облегчению. Двигаться не хотелось в принципе. Да и то: напряженная работа с утра, потом еще стресс от известия о слишком скором начале брачного сезона… Организм требовал плюнуть на все и отрубиться, а мозг умолять валить из каюты подальше. Желательно, на другой корабль. Жаль, что это неосуществимо.
Со стороны раздалось приглушенное шипение, заставив меня заинтересованно повернуть голову. Ой, едва такое представление не пропустил! Мазь действительно жгла довольно сильно, очевидно, обладая антисептическими свойствами, но легче пациенту от этого не становилось. Вот и ругался тигр. Сквозь зубы, дабы не уронить достоинство. Последняя мысль подвела меня к так и не продуманной до конца пакости, что вызвало ехидную усмешку. Ну-ну, посмотрим, кто кого переборет… Пушок.
Что мне больше всего не нравилось в собственном плане, так это необходимость принятия предложения тигра. Он действительно был наиболее подходящей кандидатурой в сложившейся ситуации. Да и потом, подумаешь, провести пару дней в каюте пассажира: кок вон, к капитану каждый вечер ходит… Так что в этом вопросе все было довольно гладко. Оставалось лишь притупить бдительность тигра, а потом уже можно творить, что душе угодно…
- Будешь? – за раздумьями я как-то не зафиксировал в уме действия аристократа, хотя и следил за ним взглядом, потому и удивился, узрев в его руках бутылку молока. А кушать-то хочется…
- Не думай, что я буду тебе за это должен, - я отобрал у тигра бутылку и присосался к горлышку, как к родной матери, получив неожиданно хриплый ответ:
- Я и не надеялся.
Чего? Мужчина по-прежнему стоял рядом с кроватью, только его совершенно не кошачьи глаза казались еще чернее обычного. Словно космический вакуум с редкими вкраплениями звезд. Красиво. Завораживающе… Притягательно… Инстинкты, собственное тело, сам тигр – все было против меня, но сдаваться без борьбы я не собирался. И если уж ему суждено меня трахнуть, то надо вытрясти из него душу, приручить, пока… Пока он не приручил меня? от последней мысли я завис на какое-то время, бессмысленно глядя на мужчину, и очнулся только оказавшись у него на руках.
- Эм… Хм?
- Мы идем мыться, - торжественно сообщили мне и потащили в ванную.
«Мыться… - смысл этого слова активно ускользал от меня, тем более что молоко в бутылке еще не закончилось и отвлекало внимание на себя. Пришлось поднапрячься. – Мыться… Мыться. Мыться? Стоп. МЫТЬСЯ????»
- Да иди ты нахрен!!!! – к сожалению, этот вопль вырвался уже в полете в наполненную водой ванную. Я ненавижу воду! Пожалуй, даже больше чем тигров. Вот и раскорячился над гладкой поверхностью, упираясь всеми конечностями в скользкие бортики. Не дождетесь. Чтобы я, да по доброй воле полез ТУДА? НИ-ФИ-ГА.
- Не упирайся, - тигр с силой надавил мне на спину, пытаясь окунуть в воду. Ну щас! Пришлось упереться сильнее, всем своим видом демонстрируя идиотизм затеи.
- Я и вылизаться могу!
- Вылизывание не спасет от запаха масла и гари. Я не намерен терпеть в своей постели грязного любовника, - теперь мужчина сменил тактику и пытался по одной отцепить конечности от борта. Благо, их было четыре, так что пока он боролся с одной, я успевал вернуть уже отлепленную на место.
- Постель и так грязнаяяя!!!! И я тебе не любооовни… К!
Все-таки этот гад нашел способ! Пробежался пальцами по животу, вызвав легкую дрожь во всем теле, а потом и руку на пах опустил. Естественно, я дернулся дать ему по шее. И естественно, тут же полетел в воду. Вот только этот трюк вышел боком самому тигру, потому что я, не касаясь воды, умудрился извернуться и практически взлетел ему на плечи, вцепившись когтями в голову.
- Слезь с меня!
- Ну уж нет! Сначала пообещай, что мыть не будешь – тогда слезу, - я не поддавался на провокации вроде попыток оторвать меня вместе с волосами или пощупать за всякие интимные места. Пусть щупает, в воду не полезу! Наконец, Тигр сдался и почти простонал:
- Хорошо, ты не будешь мыться.
Вот и славно… Я принялся осторожно, стараясь не поцарапать когтями, спускаться с мужчины, но стоило мне ступить ногами на пол, как этот… этот… этот… В общем, он обхватил меня руками со спины и в практически обездвиженном состоянии поставил ванную. Заодно и сам туда залез. Блин…
- Я тебя вымою…
Короче, пришлось мокнуть. Как я не вырвался, не орал во весь голос, ни пытался царапаться, тигр все равно был сильнее меня. Да и, надо признать, последняя часть, когда он натирал меня какой-то вкуснопахнущей штукой, массируя спину и плечи, мне откровенно понравилась, заставляя жмурить от удовольствия глаза и тихонько урчать. Хотелось верить, что мои действия остались незамеченными. Или он просто виду не подал?
Уже в постели я неосознанно прижимался к телу тигра, ища защиты от внешнего мира под крылышком более сильной особи. И плевать, что я его ненавижу… Во-первых, будучи с ним я мог получить отличный хавчик забесплатно. А во-вторых, воплотить придуманную пакость становилось все реальнее и реальнее… Хотя пальцы, поглаживавшие меня по волосам, легонько массировавшие спину, теплое дыхание рядом – все это неожиданно показалось таким родным, уютным, что я доверчиво уснул, вымотавшись за день.
А утро началось с приятного момента для меня и с отвратительной гадости для тигра. Все помнят про гадость? Так вот: я его пометил!!! Правда, пришлось напрячься, потому как ферменты вырабатывались еще слабо, но близость брачного сезона сыграла мне на руку. Пара минут мучений и вуа-ля – пассажир, тихо матерясь, пытается отмыться от запаха, а я прячусь на антресолях. Хм… Это вынужденная мера, дабы не огрести по шее за сотворенное. Зато ржать можно сколько угодно – тигры никогда не отличались способностями к альпинизму, в отличие от котов.
- Слезай, - это он осознал, что отмыть мой запах в ближайшее тысячелетие не судьба, и теперь сердито стоял внизу, вынужденно задирая голову.
- Я похож на идиота?
- Ты будешь похож на труп, если сию же секунду не слезешь.
- Мне и тут неплохо, - я нагло растянулся наверху какого-то шкафа и даже слегка свесился вниз, точно зная, что тигр не допрыгнет – не то строение стопы.
- Значит, так? – коротко осведомился мужчина и двинулся в ванную. Хм… чего это он?
Ответ пришел вместе с тигром и не предвещал ничего хорошего. Небольшая такая бутылочка с прозрачной жидкостью внутри. Граммов на двести… Вот только от одного запаха у меня ослабели ноги, а глаза затянула тонкая пелена. Черт. Это подло… Я, словно завороженный, наблюдал, как мужчина налил в блюдце воды и капнул туда пару капель лекарства. Все. Крыша уехала, не прощаясь. Осталось только жгучее желание попробовать, ощутить прохладную влагу внутри себя, поддаться минутной слабости и быть наполненным этим ароматом.
- Мяу… - мне даже пробовать не пришлось, можно было бы просто поводить в воздухе открытым флаконом, и я бы спустился, как миленький. А тут, не видя ничего перед собой, ломанулся к блюдцу, свернув по пути что-то явно тяжелое. Фиг с ним. Одна цель, одно желание, одна страсть.
- Тише, малыш, тише… - видимо, на тигра валериана не действовала, потому что он совершенно спокойно держал перед собой блюдце и даже не дернулся, поднимая его над головой подальше от меня.
- Дай! – это не просьба, это – требование. Я был готов убить за каплю божественного напитка и потому не обратил на ехидную улыбку мучителя внимания.
- Будешь пить только с моих рук.
И плевать на условия, плевать на потерю собственного достоинства – только бы получить. Наверное, потребуй мужчина подставить ему задницу в обмен на пару граммов подслащенной воды, я бы согласился, не раздумывая. Но он не потребовал. За что получил после мою искреннюю благодарность. А сейчас…
Тигр макал в воду пальцы так, чтобы с них стекали прозрачные капли, и позволял мне облизывать их, как самую восхитительную сладость в мире. Совершенно незаметно мы оказались на кровати, и с каждой минутой рассудок все больше проигрывал инстинктам, заставлявшим меня громко урчать, ластиться к такому доброму, замечательному, восхитительному тигру. И пить. Больше, гораздо больше, чем он предлагал мне. До бесконечности, плотно обхватывая губами влажные пальцы, лаская их шершавым язычком… Даже чувство стыда, промелькнувшее на грани сознания, не справилось с затуманенным разумом, позволив мне просто оседлать колени тигра и уже больше просто тереться о него всем телом, чем пить. В тот момент стыдно мне не было… Зато когда я проспался и пришел в себя, вспомнив ЭТО…
Тигр.
Первым, что я ощутил, проснувшись, была чужеродная тяжесть на моем плече. Котенок спал, положив на него голову и негромко урча во сне. Ему что-то снилось. Он забавно морщил носик, мяукал, перебирал коготками у меня на груди. Собственно, именно благодаря его острым когтям я проснулся в такую рань.
Восемь часов утра. На Земле в это время уже восходит солнце, окрашивая горизонт в розоватые тона. Но здесь ничего подобного не увидишь. Здесь иллюминаторы занавешены плотными шторами и днем, и ночью, а вместо солнца вечно горит лампочка, висящая под самым потолком, не прикрытая даже каркасом люстры.
Иногда бывает очень полезно проснуться раньше. Раньше, чем обычно, раньше звонка будильника, раньше худощавого чуда, которое каким-то непостижимым образом умудрилось заснуть на твоем плече. Когда такое происходит, тебе выпадает редкая возможность предаться приятным воспоминаниям. Иногда ты вспоминаешь то, что произошло многие годы назад, иногда то, чему давность – месяц. Я вспоминал вчерашний день.
Вчера этот день казался мне одним из самых утомительных и мучительных дней в моей жизни. Сегодня я был склонен изменить это мнение. В конце концов, это ведь было несказанно приятно – мыть мальчишку, постепенно смиряющегося со своей участью. Оказалось, у него удивительно гладкая, мягкая кожа, а его собственный аромат, не приглушенный запахами машинного масла и железа, был терпок и сладок. Когда же я втирал в его нежную кожу расслабляющий крем, он тихо урчал от удовольствия, и это, пожалуй, был самый приятный момент за весь день.
Благодаря этому крему котенок до сих пор едва ощутимо пах мятой. А я – я принюхался, буквально учуяв неладное – пах этой наглой, дерзкой зверюгой-камикадзе. Да когда он только успел меня пометить?!
Я вскочил с постели, не заботясь о том, что чертов кошак может проснуться. Сейчас меня интересовало только одно: каковы мои шансы отмыться от этой гадости. Через пятнадцать минут, проведенных под душем, я понял, что шансов у меня нет никаких. И приготовился мстить.
Но тот день, вероятно, был для меня днем неудач, потому как даже отомстить нахальному животному мне не удалось. За минуты моего отсутствия, он успел проснуться, оценить ситуацию и быстро найти из нее выход – спрятаться на верхушке шкафа, где добраться до него я бы не смог. Тигры не созданы для того, чтобы куда-то лазить.
- Слезай.
- Я похож на идиота?
На самом деле – похож. Только бы идиот стал бы метить тигра, тогда как сам не относится к этой расе или не является существом, превосходящим по силе.
- Ты будешь похож на труп, если сию же секунду не слезешь.
- Мне и тут неплохо, - он разлегся на шкафу, немного даже свесив руку – мальчишка знал, что мне его не достать.
Но на такой случай у меня при себе было особое средство. Туз в рукаве, если можно так выразиться. Конечно, не хотелось доставать его раньше времени, но котенок заставлял меня идти на эти вынужденные меры.
- Значит, так? – оставив этот риторический вопрос ему на раздумья, я удалился в ванную.
Поиски нужной бутылочки не заняли много времени. Конечно же, она была в аптечке. Последняя, правда, оказалась заперта, но вскрыть ее когтем не составляло ни малейшего труда.
Стоило коту увидеть бутылочку в моих руках, как мы оба уже знали – он проиграл. Надо отдать ему должное – несколько минут он все же боролся с собой. Он не двигался с места, пока я откупоривал пузырек, пока набирал воду в блюдце, пока, наклонив бутылочку над водой, считал капли. Наконец, он не выдержал. Утробно мяукнув, мальчишка соскочил на пол, приземлившись, как и положено коту, на все четыре конечности. Мгновенно выпрямившись, он буквально подбежал ко мне, но я же поднял руку с блюдцем выше головы, так, что ему было не достать.
- Дай! – он не просил, а требовал.
Никто не может сопротивляться инстинктам. Ни кот, ни тигр, ни даже человек. Только инстинкты у нас разные. Мои инстинкты заставляли приручать дерзкого котенка, привязывать его к себе, не задумываясь о последствиях. Его инстинкты говорили подчиняться, слушаться меня, а конкретно в этот момент – делать все, чтобы заполучить желанный напиток.
- Будешь пить только с моих рук.
Ему было плевать на требования. Глупый мальчишка готов был сделать все, о чем его ни попросят, лишь бы ощутить во рту эту холодную влагу.
Он слизывал воду с моих пальцев. Он облизывал мою ладонь, всю кисть руки, выискивая всякую каплю. Кошачья мята опьяняла его, сводила с ума, заставляя позабыть о рассудке. В тот момент в нем говорили инстинкты. И, не думая ни о чем, действуя лишь по наитию, он постепенно забывал о питье. Усевшись ко мне на колени, он уже откровенно терся об меня, не сдерживая урчания. И постепенно затих, уснув.
В этот раз ему ничего не снилось. Он проспал до обеда, и его не смогли разбудить ни голоса, ни моя игра на фортепиано. Малыш спал так тихо, так спокойно. Вот только пробуждение для него было далеко не таким сладким.
Я сидел в кресле, читая, когда услышал его страдальческий стон. Оторвавшись от своего якобы увлекательного занятия, я встал с кресла и подошел к постели. Бедняга лежал на животе, прячась от всего мира под подушкой, и протестующе мычал при всякой попытке вытащить его на свет божий. Пришлось предпринимать особые меры.
Забравшись на кровать, я лег рядом с отползшим от меня к самой стенке котенком и, в последний раз попытавшись избавиться от подушки, забрался под нее. На мгновенье засветились его глаза, отражая электрический свет, и мир для нас погрузился в темноту. А потом, подгоняемый нахлынувшим на меня безрассудством, я коснулся губами его губ, готовый к тому, что он вновь оттолкнет меня, прибавив к царапинам на щеке еще несколько.
Но он не оттолкнул. Наоборот. Его губы слегка приоткрылись, навстречу поцелую, руки перестали удерживать подушку. Позволяя мне целовать его, котенок пробежался пальцами снизу вверх по моей груди, обнял меня за шею, прижимаясь, углубляя поцелуй, отвечая куда более страстно, чем я целовал его. Не удержавшись, я провел рукой по его спине, по самому позвоночнику, от шеи и вниз, куда ниже талии. Он вздрогнул, ощутив мои пальцы там, где его трогать не следовало. Мое прикосновение вернуло его в реальность, где надо было сопротивляться моим посягательствам на его свободу и его тело.
Мальчишка, резко отстранившись от меня, запустил в меня подушкой и, забившись в самый угол, прошипел:
-Не приближайся ко мне.
Я и не собирался. Подбираться к котенку надо было постепенно, заходя с каждым разом все дальше и дальше. Пройдет время, и он привыкнет ко мне, свыкнется с мыслью, что на этом корабле я единственный, кто может ему помочь. Остальные могут лишь воспользоваться его состоянием на время брачного периода, попользоваться разок и бросить. И только я мог научить справляться - пусть ненадолго, но все же - с инстинктом.
-Как хочешь, - пожав плечами, я слез с кровати, разгладил небольшие складки на брюках и, бросив на прощанье, - не смей никуда уходить, - удалился.
На этот раз я добрался до кухни безо всяких проблем. Мне повезло с моей хорошей, можно сказать – феноменальной памятью, благодаря которой, единожды найдя какое бы то ни было место, я всегда мог туда вернуться.
Кок, как и во время прошлой моей вылазки из каюты, стоял спиной к двери, склонившись над тем же огромным чаном. Не отрывая взгляда от его содержимого, он нащупал на столе поварешку, хорошенько перемешал обед для команды и только затем обернулся, чтобы поприветствовать меня нейтральным кивком.
-Я слышал, Ан Ли не выходил из вашей каюты со вчерашнего дня, - произнес он, открывая холодильник.
Ан Ли? Так вот как его зовут…
На мгновенье на моем лице промелькнуло выражение крайнего удивления. Но кок ничего этого не увидел. Когда же он обернулся, я вновь был спокоен и равнодушен ко всему происходящему.
-Он будет жить там до конца брачного периода.
-Вот как? – это был ничего не значащий риторический вопрос. – Тогда, полагаю, отныне в вашу каюту надо будет приносить обеды на двоих?
В его голосе явно звучала насмешка. Это было непозволительно для слуг нашего особняка, но я вполне мог простить подобную ошибку корабельному коку. В конце концов, обучать его манерам было попросту некому.
-Правильно полагаете.
Вздохнув, мужчина снова полез в холодильник, чтобы добавить еще одну порцию грудинки на блюдо. Сдержанно поблагодарив его за обед, я подхватил поднос и, легко удерживая его в руке, быстрым шагом направился к своей каюте. Уже подходя к ней, я почувствовал неладное. Чего-то не хватало, какого-то аромата…
Только когда, распахнув дверь ногой, я вошел в помещение, я понял, какого запаха недоставало. Я не почувствовал запах секса, который в последнее время источал Ан Ли. Моего котенка в каюте не было. Его не было ни там, ни в ванной, ни где бы то ни было поблизости – в противном случае я смог бы учуять его.
Мальчишка ушел, не понимая, какая опасность может грозить ему на этом корабле, среди представителей множества рас, многие из которых обладали отнюдь не плохим обонянием. Они тоже могли учуять этот аромат. Аромат, от которого просто крышу сносило – да простят меня все аристократы за это выражение. Просто по-другому не скажешь.
Этот запах сводил с ума, заставлял забыть обо всем, кроме собственных желаний. И с каждым днем он становился все сильнее, все отчетливее. Если до сегодняшнего дня его еще было сложно учуять, то сегодня он расцвет целым букетом ароматов, от каждого из которых рассудок отказывался работать, отдаваясь на волю инстинкта. А ведь до начала брачного периода оставалось еще три недели. Что будет происходить за эти недели, я предпочитал не думать.
Поставив поднос на стол, я буквально рухнул в кресло, пытаясь понять, куда мог отправиться этот глупец. Но что я о нем знал, чтобы понять? Равным счетом ничего. Поэтому мне надо было найти того, кто был давно с ним знаком. Единственным подходящим в данной ситуации существом был кок. Его я хотя бы знал.
Автор: Tyrrenian/ Prokopyan
Бета: ~Little Fox~
Рейтинг: NC-17
Статус: закончено
Жанр: флафф, стеб
Дисклеймер: все наше... Ладно, буквы принадлежат создателям русского алфавита.
Размещение: низя. буду сильно ругаццо и кидаться тяжелыми тапками в темечко
Прим автора: А моя соавтор отказалась писать к ориджу нормальную концовку!!! Все тапки в нее)))
прода в комментахКот
В темноте моей каморки можно было разглядеть разве что намек на очертания предметов. Даже с кошачьим зрением. А все дело в чем? Все дело в том, что дурная привычка запираться ото всех имела одно нехорошее последствие – выбираться в мир идиотов, как я это ласково называл, приходилось на ощупь. Вот и сейчас я осторожно скользнул в направлении выхода по узкому пространству и уже через секунду сладко потягивался, запуская когти в металл, от чего окружающих аж перекашивало.
- Ан Ли! – это меня. В смысле, мое имя. Короткое, но емкое, которое никак не переводится и совершенно ничего не обозначает. Отличное имя, я считаю. Вообще представители нашей расы предпочитали именно такие «пустые» имена, чтобы не пытаться объяснить, например, медузам из созвездия Малого Льва, что такое «отвага». А то был прецедент… Надо же так случиться, что у них не было подобного понятия. Вот и совершили массовое самоубийство мирные кишечнополостные, наслушавшись сказок пришельца. Ура-ура, у нас появилась еще одна незаселенная планета! Хотя жить на ней гуманоидам было невозможно в принципе, но полезных ископаемых – уйма. Вот и захапали себе люди это чудо. Равно как и мою родную планету много лет назад. Вот только, как и мой дом, родина медуз сыграла с землянами злую шутку. Оказывается, помимо сумасшедшей силы тяжести и насыщенности атмосферы ядовитыми парами, планета страдала еще и медленно развивающимся вирусом, который в благоприятной среде Земли принялся размножаться с фантастической скоростью, выкосив почти треть населения. Мы же поступили чуть более подло, просто ассимилировавшись с пришельцами и создав новую расу полукошачьих. Не единственную, к сожалению, но одно время самую популярную во Вселенной. Говорят, что на заре цивилизации люди держали дома моих предков – кошек – все спорили, кто кого приручил. Неужели ответ не очевиден, мяу? В целом, мы не представляем собой ничего особенного – не столь гибки, как ящеры, не столь сильны как медведи, да и великолепным умом похвастаться тоже не можем. Зато в каждом свободолюбия и самовлюбленности на десятерых. Это я так говорю, потому что себе врать нехорошо, а иногда даже вредно. На людях же я обычно корчу из себя надменного аристократа, которого вообще на ручках таскать положено. Хотя стоило бы – из-за строения стопы мне приходилось передвигаться по кораблю исключительно босиком, так как последняя пара сапог пала смертью храбрых в реакторе при первой же проверке. И все бы ничего, но пол в некоторых коридорах был настолько
покрыт всякой гадостью, что я был вынужден просить членов команды перенести меня на ручках к месту назначения. Благо, никакой платы за такую услугу они не требовали после одного случая… - Ан Ли, твою мать, уснул что ли?
- Что тебе, злое порождение человечества? – я заинтересованно свесился с короба вентиляции, в нише которого обычно и спал, чтобы внимательно разглядеть своего «любимого» начальника. Человек, под два метра ростом, весь в шрамах и обвешенный оружием. Воинственность его расы всегда поражала других разумных, но почти не передавалась генетически… за исключением, пожалуй, тигров. Вот уж кто огреб все, как мне казалось, отрицательные качества людей: агрессивность, высокомерие, честолюбие…
- Нет, ты меня будешь сегодня слушать? – надрывался внизу начальник. Пришлось спускаться к нему. Единственным недостатком кошек было отсутствие хвоста, так что балансировать мы были вынуждены только за счет рук и ног, что очень неудобно. А Смит просто разрывался от негодования. – Сколько дрыхнуть можно, а? Давно штрафов не получал? Тоже мне, пля, курорт нашел! Расслабляется он! И что с тебя толку, мешок с когтями…
- Ах, с меня толку нет? – почему бы и не позлорадствовать, раз подвернулась такая возможность? – Хочу тебе напомнить, что буквально три месяца назад ты в ногах у меня валялся, умоляя помочь тебе с течью в реакторе. Или, быть может, имеет смысл вспомнить, что это корыто летает еще только благодаря моей работе?
- Кончай языком трепать, кошак, - кажется, шеф был сильно смущен, но виду не подал, предпочтя просто перевести разговор на другую тему. – Быстро завтракать – и за работу, спать ночью будешь.
- Да ушел я, ушел, - я неспешно поплелся на камбуз, он же медпункт, чтобы выпросить у кока, он же врач, хотя бы стакан дефицитного здесь молока. Лучше, конечно, сметаны или сливок, но подобные продукты в космосе шли на вес золота и простым рабочим не полагались в принципе. Мяу, блин… А хуже всего то, что через полтора месяца на моей родине наступал брачный сезон. Для меня это значило одно: не успеем добраться хотя бы за два месяца до Регула, я буду готов трахать все, что только можно. Включая капитана корабля и ядерный реактор. И это очень, ОЧЕНЬ плохо, ибо часть экипажа поглядывала на меня с откровенным желанием. Хоть пока не лезли, и то хлеб. Нет, они честно пробовали в первый месяц нашего знакомства, польстившись на заостренные ушки и умильную мордашку (ненавижу свои пухлые щеки!), но быстро огребли когтями по всем выступавшим частям тела и отвалили. Я тогда молодой совсем был, даже в вегетативный возраст не вошел, так что этот сезон должен был быть для меня первым. И я рассчитывал провести его в одиночестве, тихонько подрачивая в номере отеля. Нет, секс моя раса любит независимо от времени года, но в сезон мы становимся… одержимы инстинктами, мать их, за которые нас и выкупали пачками в различные гаремы. За печальными раздумьями я не заметил, как добрел до камбуза, а потому едва не вписался носом в дверь.
- Оооо… Какие люди… - радостно протянул кок, выползая из-за огромной печи, на которой вечно что-то шкворчало. Тоже человек. Вообще большая часть экипажа была представлена людьми за исключением сотрудников того же реакторного отсека и складов. Там разнообразие форм жизни во Вселенной было показано во всем великолепии. Но кока вполне можно было принять за очередного мутанта: худой, несмотря на то, что вечно у плиты, весь какой-то… пожеванный и до безобразия болезненный. На вид. Реально же мужик оказался здоровее многих. Вот и сейчас это чмо жизнерадостно водрузило передо мной тарелку чего-то дымящегося и абсолютно не подходящего мне. Опять капуста, наверное. Я ее как-то раз попробовал, еще в начале службы. Не, хрустела она прикольно, но на вкус… Бэээ… Потому я уверенным жестом отодвинул от себя блюдо и чуть отвел назад ушки, одновременно с этим широко распахивая глаза. С таким видом мы выпрашивали у родителей что-нибудь вкусное или просили прощения за провинность. А если уж на матерых котов это действовало безотказно то, что говорить о людях? Они просто таяли и принимались сюсюкать, норовя почесать за ушком. Прррриятно,… но совершенно не нужно сейчас.
- Саймон, а молочка у тебя нету? Я же загнусь скоро на такой диете…
- Мышей лови, кошачье, - ворчливо пробормотал кок, но судя по протянутой к моей голове руке, уже сдался.
- Так они в полтора раза больше меня, сгниют быстрее, чем я доем хоть одну…Ну Саймон, ну, пожаааалуйста…
- Сволочь ты, Ан Ли, - вздохнул человек и поплелся к холодильнику, вещая на ходу. – Но в обмен отнесешь завтрак нашему пассажиру.
Я едва со стула не навернулся. С каких это пор на борт брались пассажиры? В грузовом отсеке, как обычно, помимо госзаказа был и противозаконный груз. Проще говоря, контрабанда. И пассажир… Странно.
- Что это с капитаном случилось?
- Да, говорят, это аристократ какой-то, из тигров, - от этого слова меня передернуло. Не любим мы своих сородичей. Совсем. Особенно аристократов. – Вон, даже продуктов накупили специально для него. А при погрузке вообще цирк был: этот придурок мебели с собой приволок – с целый дом. И ковры, и кресла… Даже пианино захватил!
Я поперхнулся молоком. Это шутка что ли? Но взгляд кока развеял мои сомнения.
- Хм… А что за продукты? – и это не праздное любопытство. Почему бы и не воспользоваться присутствием на корабле тигра, чтобы попробовать деликатесов?
- Мясо, вина, фрукты разные… Да сам загляни!
От увиденного у меня как-то прихватило сердце и остановилось дыхание. Это же шикарно! Но потянувшись ручками к манящей своим запахом вырезке, я получил по вышеозначенным конечностям:
- Это для пассажира. Меня убьют за недостачу! – гад. Придется подлизываться, чтобы урвать себе кусочек…
- Хм… ладно, давай уже завтрак для этого психа.
Мне торжественно вручили поднос со строгим наказом ничего с него не есть, и я двинулся в гости к тигру. Конечно, не плюнуть ему в кашу и кофе было бы просто непростительной глупостью. А бутерброд с колбасой сам упал! Честно-честно! И вовсе я не пинал его ногами – просто не сразу поймать сумел. Мы, кошки, такие неуклюжие…
А в каюте… Мама дорогая! Ковры, какие-то шторки, где надо и где не надо, уйма мебели… Я еле пробрался через весь этот хлам к непосредственно пассажиру, чтобы быстренько поставить перед ним поднос и почтительно усесться неподалеку на корточки, внимательно следя за его реакцией. «Красивый, заррраза», - неожиданно пронеслось в моей голове, а по телу заскользили мурашки, заставляя выгибать спину. Черт, неужели сезон? Но нет, просто легкое возбуждение от близости привлекательного мужика.
Тигр оказался весь из себя холеный, с черными волосами до плеч, алыми губами, бледной кожей… Он неспешно попивал вино из бокала, восседая в жутком красном кожаном кресле. В общем, пассажир был неуместен на корабле, как член на лбу у председателя Космической Лиги Земли. Ему бы в парламенте заседать или соблазнять девиц по подвалам родового дома. Нет же, поперся в космос…
- Замените блюдо немедленно, - вау! Оно еще и разговаривает! От звука голоса тигра мурашки забегали с удвоенной силой, вынудив меня выпустить когти прямо в какую-то шкуру под пальцами. Дорогая, наверное. А и фиг с ней… - Эта порция испорчена.
- Простите, но количество продуктов на корабле строго ограничено и второй порции нет, - вот тебе! Получил? Выпендриваться он еще вздумал!
- Я заплатил за перелет довольно крупную сумму, - нет, какой у него все-таки голос! Глубокий, насыщенный обертонами, я едва не мурчал от удовольствия… Хотя, конечно, не собирался позволять себе подобной глупости. Решит еще, что понравился мне…
- Мне-то что? – я нагло взглянул пассажиру прямо в глаза, от чего тот поморщился. Ах, простите, они же считают кошек низшей расой! Поэтому я выпрямился и теперь смотрел на тигра сверху вниз. – Был приказ отнести завтрак, я отнес. Остальное – ваши проблемы.
В итоге из каюты я вышел слегка раздраженным. Нет, эта ледышка хоть бы бровью повел на мою вопиющую наглость! Надо бы устроить ему «веселенькую» жизнь… А сейчас – любимый реактор с его давлением, показаниями датчиков радиации и прочей лабуды.
Фридрих
Это случается с каждым, хотя бы раз в жизни. С некоторыми – гораздо чаще, но мне это не положено по статусу. Однако один раз – можно. Учитывая, что этот случай будет единственным в жизни. Детство за жизнь, слава богу, не считается.
Итак, я проспал.
-Утренний кофе, герр Ангельт-Дессау, граф!
Голос горничной, вырвавший меня из объятий Морфея, заставил признаться себе в допущенной оплошности. Знание простой истины о том, что «прошлое не изменишь» позволило себе эту оплошность простить. Благодаря манерам, которые, если верить отцовским словам, повторяемым им ежедневно, были врожденным качеством всех носителей благородной фамилии Ангельт-Дессау, мне удалось не вскочить с постели тут же, а дождаться, пока невинная – официально – девушка покинет мои апартаменты.
После ее неслышного, но вполне видимого исчезновения за дверью, я дал некоторую – довольно призрачную – свободу своим эмоциям. А именно: негромко выругавшись и не удостоив даже взглядом поднос с завтраком, отправился в ванную комнату, тогда как, следуя многовековым традициям семьи, отправляться в ванную до завтрака мне не следовало. Что говорили традиции насчет ругательств перед завтраком, я не знаю, но судя по ежеутренним дядюшкиным чертыханиям - ничего плохого.
Единственное, чем я могу оправдать дальнейшие события того дня, так это семейной поговоркой «как встретишь день, так его и проведешь». В тот день многое случалось «впервые». В тот день я впервые опустился до того, чтобы оправдывать себя.
В тот день я впервые простоял под душем восемь минут, тогда как правила этикета, выработанные семьей Ангельт-Дессау, отводили на наслаждение водными процедурами вдвое меньше времени.
В тот день я впервые не позвал дворецкого для утреннего облачения, что было бы согласно нормам поведения аристократа, а оделся сам.
В тот день я отошел от расписания дня, установленного в доме, и не явился на утренний совет так называемых глав семьи.
За что и поплатился.
…Утренний кофе я пил холодным.
* * *
Внешность обманчива. Сколько бы раз вы не слышали эту поговорку, сколько бы раз не убеждались в правдивости этих слов, но внешний вид моего отца заставит вас подумать, что сидящий перед вами старикан мил и безобиден, а в некоторых аспектах еще и забавен. Это впечатление будет полностью противоположно действительности, которая, как известно, жестока и беспощадна.
Мой отец, Вильгельм Ангельт-Дессау, герцог Ангельтский, человек выгоды. Он делает только то, что принесет определенный доход нашей компании или лично ему, и ничего большего. Он целеустремлен, хитер, если не сказать – коварен, умен, прекрасно владеет собственной речью, мимикой, эмоциями. Он способен очаровать любого, благодаря своим способностям психоаналитика. Участь быть обманутыми его актерским талантом не обходит даже нас – членов его семьи.
-Почему ты не присутствовал сегодня на семейном совете? – отец, не удостоив меня даже взглядом, сразу приступил к делу.
Я прошел вглубь кабинета, занял уже привычное место в кресле напротив его стола и только затем соизволил ответить на заданный вопрос:
-Я проспал.
Герцог поднял голову от бумаг, чтобы, наконец, обратить внимание на своего единственного сына, предположительного наследника всей его корпорации, занимавшейся не только производством легальных лекарственных препаратов, но и торговлей некоторыми запрещенными для широкого пользования психотропными веществами, проще говоря – сильнодействующими наркотиками.
-Ты хочешь сказать, что спал до десяти часов утра?
Спать до десяти часов утра – неслыханный моветон для джентльмена из высшего общества. То, что я никогда не считал себя джентльменом, отца, естественно, не волновало.
-Нет, отец – я спал до девяти часов пятидесяти минут, - спокойный ответ.
С ним иначе нельзя: к любому проявлению эмоций он относится с презрением, полагая это плохим тоном. Возможно, в чем-то он прав, но, как по мне, не пристало созданию голубой крови выглядеть в глазах знати бесчувственной куклой. Посему я, в исключительных случаях, позволяю себе показать собеседникам или наблюдателям некоторые чувства, испытываемые мною, что вызывает, по словам отца, в его душе чувство глубокого разочарования.
-Что же заставило тебя безо всяких угрызений совести проспать до столь позднего для пробуждения часа?
-Полагаю, вчерашний раут, который я посетил по вашей просьбе.
Вернее было бы сказать – по приказу, но это слово в обществе герцога Ангельтского недопустимо. Он всегда только просит, но лучше оставаться в неведении относительно того, что произойдет, если его просьба не будет выполнена.
-Что ж, раз уж причиной непосещения утреннего собрания является вчерашний раут, то я, так уж и быть, прощу твою небольшую оплошность.
Получить прощение отца было для меня неожиданностью. Не самой приятной, надо заметить. Следующая же фраза, произнесенная им, с лихвой оправдала все подозрения:
-Но твое отсутствие на семейном собрании не избавит от наложенной на тебя ответственности.
Что и требовалось доказать: отец не упустит своего, особенно когда это касается возможности воспользоваться бесплатным трудом любимого сына. Мне оставалось только смириться с выпавшей мне долей.
-И какая же ответственность была на меня наложена?
-Нам надо было подыскать надежного человека для сопровождения нелегального груза на Кальб Аль-Асад. Посовещавшись, мы с твоим дядей решили выказать особое доверие и предоставить эту честь именно тебе.
Слова означали, что мне предстояло долгих два месяца провести на грузовом космическом корабле в компании разношерстного сброда и условиях жуткой антисанитарии. И ведь моего отца в этот момент совершенно не волновало, что подобное неприемлемо для представителя одного из влиятельнейших аристократических семейств Земли. Он почуял наживу, и никакие правила не смогли бы его теперь остановить.
-Вылет сегодня вечером.
Взгляд герцога вернулся к бумагам, лежащим на его столе, что означало разговор оконченным. Я поднялся с кресла и неслышно покинул кабинет, в котором мне больше нечего было делать.
* * *
Вечер продолжал традиции всего дня: он был полон неожиданностей, преимущественно – неприятных. Одной из таких неприятных неожиданностей являлся тот факт, что на корабле я оказался единственным пассажиром. Отправив меня сопровождать контрабандный груз, отец обрек меня на два месяца одиночества, о чем, конечно же, заранее знал.
Однако имел место быть и некий приятный сюрприз. А именно: присутствие в членах команды представителя одного со мной семейства. Это был очаровательный внешне котенок, совсем еще молодой, насколько я мог судить о его возрасте, но уже достаточно дерзкий для того, чтобы испортить обед аристократа из тигров. Кроме всего прочего, он испортил медвежью шкуру – охотничий трофей, используемый теперь в качестве ковра. Но я был готов простить ему всё это, обнаружив, что в скором времени у кота начнется брачный период. Благодаря этому факту мое путешествие обещало стать приятным.
Через некоторое время после того, как это дерзкое существо покинуло мою каюту, и я соизволил выбраться из нее. Не будучи ознакомлен с планом сего транспортного средства, я некоторое время плутал по коридорам, прежде чем оказаться на кухне, до которой смог добраться лишь благодаря обонянию.
Там, склонившись над огромным чаном, «колдовал» кок – худощавый, выглядевший весьма потрепанным жизнью человек, понравившийся мне, едва я его учуял. Его собственный аромат был неожиданно приятен, а, смешавшись с ароматом кухни, становился просто бесподобным. А запах, как известно в узких звериных кругах, многое может сказать о существе.
Кок, обнаружив мое присутствие в святая святых, неприязненно оглядел меня и, все-таки выдавив из себя улыбку, поинтересовался:
-Чего изволите?
Моя улыбка, в отличие от его, была искренней. Благоухание – иначе это назвать нельзя – кухни действовало на меня донельзя благотворно.
-Мой обед был испорчен, и я бы хотел получить ему достойную замену.
Человек, в отличие от кота, не стал говорить ничего про дефицит продуктов на корабле, а лишь покорно полез в холодильник, благо я, как потомок тигров, предпочитал есть сырую пищу, и готовить ничего лично для меня не требовалось.
Подхватив поднос с обедом, я хотел было удалиться, но остановился в дверях, вспомнив о том, что хотел попросить у понравившегося мне человека.
-И еще. Не могли бы вы, - произнес я, оглядываясь через плечо на бога этого корабля, - попросить, чтобы и в следующий раз мой обед принес этот молодой кот?
Он лишь, едва заметно усмехнувшись, пожал плечами мне в ответ, но для меня и этого было достаточно. Интуиция подсказывала мне, что я уже очень скоро увижу это милое существо с золотистой шерстью. И она не обманула.
Кот
- Ан Ли. - Капитан недовольно нависал надо мной, словно желал задавить авторитетом. Этот самый «авторитет», надо заметить, так внушительно свисал над поясом брюк и распирал рубашку настолько, что, казалось, еще секунда – и пуговицы разлетятся в разные стороны. Но как бы то ни было, отреагировать пришлось. Как минимум, потому что он (капитан, а не живот) был моим работодателем и в его власти было вышвырнуть меня в открытый космос на сверхсветовой. - Почему у тебя опять утечка выше нормы?
- Возможно, потому что кто-то зажал денег на нормальный реактор? Там уже не только клапаны, сами стенки износились настолько, что удивительно, как мы еще все не мутировали…
- Поязви мне еще, щщщенок!
- Я кот! – аргумент, конечно, потрясающий. Осталось только упасть на пол и посучить ногами в истерике, словно ляля маленький.
- Хоть улитка. Исправь немедленно, иначе получишь наряд вне очереди.
Я, недовольно сопя, вернулся к датчикам и клавиатуре. А что делать? Личное мнение, конечно, важно, но добраться до места назначения тоже хотелось. Вот чем мне никогда не нравились корабли: результат мало зависит от твоих личных действий, тут нужна слаженная работа всей команды, тогда как в экипаж часто попадают настолько косорукие уроды, что просто диву даешься… Будь я капитаном, я бы набирал ребят исключительно своего курса, поскольку точно знал, кто и на что способен. Многие мои сокурсники сидели в космопортах без работы, медленно и неуклонно спиваясь, тогда как всякая шваль без образования получала тепленькие места за счет опыта. По мне так лучше пару раз нормально все объяснить молодежи, чем регулярно недосчитываться продуктов или запчастей. Но… Это все мечты. Слишком уж предвзято относились люди к представителям моей расы. И если тигры воспринимались исключительно как талантливые (ха-ха три раза) руководители, то мы – как шпионы и мелкие воришки. Да и то дело, чем еще может заниматься создание с повышенной гибкостью и ловкостью, способное просочиться куда угодно, да еще и постоять за себя в случае крайней необходимости? Ну да, нас брали в гаремы… Вот только продавцы частенько использовали это для того, чтобы узнать секреты покупателя через «товар». Зато, благодаря этому, кошки обрели возможность получать нормальное образование наравне со всеми. И невдомек людям было, что низкие оценки из-за нежелания еще восемь лет пахать на государство, а не из-за плохих знаний.
Так что после выпуска единственной проблемой было свалить от родственничков, пытавшихся пристроить меня к шпионажу, потому как чиновник из космической комиссии только недовольно поморщился на мои выпускные баллы. Идиот. Лучше бы на практику посмотрел: слишком уж чревато было мухлевать тогда, потому пришлось работать на полную катушку.
Но сейчас сие неактуально. Гораздо важнее было понизить уровень утечки. Как? Элементарно! Отдать приказ роботам, которые поставят дополнительный экранирующий слой вокруг реактора. Седьмой по счету…
- Есть идешь? – позвал меня один из механиков, спустившись по лестнице. Крыс… Между нами не было ненависти или вечного антагонизма, как с тиграми, просто обе расы слегка напрягались в присутствии друг друга. Что, к счастью, не мешало работать.
- Да, сейчас: только цепи проверю и догоню. Займи мне место!
Повозившись еще немного, я отправился на камбуз, с тоской вспоминая завтрак для пассажира. Надо было его съесть, а то тот стакан молока слабо спасал от чувства голода. Но нет, что вы, мы же совестливые! Пришлось вернуть нетронутый поднос и старательно игнорировать шокированный взгляд кока, сходя с ума от запаха горячей каши и сырого мяса в ней… Вот блин. От таких воспоминаний желудок громко завозмущался. Так что пришлось шевелить конечностями и запрыгивать в люки, игнорируя лестницы. Все-таки в том, чтобы быть котом есть определенные плюсы – до камбуза я добрался вместе со всеми, хотя и вышел позже.
В общем-то, ничего бы не потерял, если бы опоздал. Макароны. Под морковным соусом. Бэээ…
- Саймон, а из еды есть что-нибудь? – я дернул проходившего мимо кока за полу фартука, за что и получил половником по шее. Все время забываю, что у людей с координацией проблемы…
- Чем тебя макароны не устраивают?
- Я же кот!!! Кошки не едят эту дрянь! – ну хоть сейчас аргумент к месту… А то в прошлый раз как-то неудачно применился. Тем более что жрать хотелось невероятно.
- Вариантов нет, - отрезал кок и нагло прошел дальше.
И вот что теперь делать? Опять лезть в холодильник через вентиляцию? Я с ужасом вспомнил свой прошлый поход, когда чуть не примерз голыми плечами к металлической стенке короба, и как-то резко передумал. Нет уж, такой экстрим бывает только раз в жизни… Эх… Печально поковыряв содержимое тарелки и отплевавшись от мерзкого вкуса моркови во рту, я решил ограничиться чаем и тремя стаканами простой воды. Главное теперь – незаметно свалить спать, чтобы так сильно не чувствовать голод.
- Ан Ли, подожди! – Саймон радостно несся ко мне с подносом, на котором весьма привлекательно возлежал кусочек великолепного куриного филе с гарниром из фарша. Мяу, это все мне?! – Это пассажиру.
Блин.
- А чего я-то?
- Вспоминай, чего натворил утром. Этот, - кивок в сторону двери, видимо, должный означать тигра, - сам просил, чтобы ты его обслуживал. Так что вперед.
- Вы вообще охренели? Я не подписывался работать официантом всяким там! Вот ему надо – пусть сам и несет!
- Быстро взял и понес поднос пассажиру! – рявкнул у меня за спиной капитан, заставив подпрыгнуть. Блин, сговорились они что ли? Пришлось, недовольно ворча и прижимая к голове уши (был бы хвост, я бы и им помахал в раздражении), брать поднос и тащиться по указанному адресу. Опять что ли в еду плюнуть? Хотя… Возможно, именно поэтому тигр и приказал доставить обед мне. Что же, будем хорошим мальчиком и тихо-мирно покормим этого высокородного урода. Тоже мне, аристократ. Натащил в каюту кучу совершенно ненужных вещей и гордиться теперь будет до самой пенсии. Придурок…
- Ваш обед, - я, следуя правилам, поставил поднос на столик перед мужчиной, а сам вновь оказался на корточках в углу каюты. Пусть только попробует придраться… Хотя, конечно, тон следовало бы сменить, а то моя фраза больше напоминала «садитесь жрать, пожалуйста!». Ну и ладно, авось не барышня – стерпит.
Видимо, пассажир ожидал от меня какого-то подвоха, потому как поинтересовался, разрывая звенящую тишину каюты:
- Будешь?
Я аж мявкнул от удивления. Это че – он меня отобедать с собой пригласил? Да ладно! Тигры испокон веков считали нас низшей расой и если разговаривали, то исключительно сквозь зубы. Зато использовать кошек в качестве постельных грелок или для грязной работы не погнушались ни разу. Кстати, именно из-за них во Вселенной было столь предвзятое к нам отношение. А потому делить обед с врагом? Нет уж, увольте.
Видимо, в моем молчании оказалось слишком много мыслей, потому как мужчина поднялся и стал мягко приближаться ко мне. Мягко-то мягко, вот только силой от него веяло просто за километр. Так, что я попятился назад, предупредительно шипя на него. Мол, не подходи, я орать буду.
А этому все нипочем – страха от моего шипения столько же, сколько бывает в глазах танка, переезжающего пеструю курицу. И совсем неудивительно, что спустя пару мгновений я оказался прижатым к стене, выдавая нечто среднее между рычанием и мяуканьем. На полноценный рык я неспособен ввиду физиологических особенностей, а вот на такое странное нечто – вполне. Но меня опять проигнорировали, скользя кончиками пальцев по краю моего уха.
- Какого хрена тебе надо? – тигр недовольно поморщился, но все же ответил.
- У тебя ведь скоро брачный период? – что? Откуда он узнал? – Ты пахнешь сексом.
- Еще шесть недель… - я попытался вырваться из его захвата, но добился только колена между своих ног. Блин. Зато на него можно было опереться.
- Хм, - вау! Улыбающийся тигр! Жалко камеру с собой не захватил. – Маленький еще, глупый, - мужчина неспешно оглаживал меня по лицу, убирая назад непокорные пряди волос. – Полеты в космосе сдвигают биоритмы кошачьих. Так что у тебя осталось максимум три недели.
Я испуганно замер. Твою мать, как же можно было об этом забыть? Второй курс: основы биофизики гуманоидных рас! Я так привык к отсутствию у себя сексуального желания, что не воспринимал начало брачного периода как что-то действительно серьезное. За что и поплатился. А пассажир уже нагло терся носом о мою шею, продолжая негромко вещать:
- Ты должен был уже почувствовать изменения в себе. Выше чувствительность, больше агрессии, бурная реакция на представителя своего рода – все это служило предупреждением для тебя.
От звука его голоса у меня буквально крышу сносило. В нем было одновременно и урчание, и рык, и глубокие тона звучания, посылавшие в мое тело горячие волны… чего-то. Естественно, я реагировал на него. Как на доминантную особь, на более сильного. Это не было желанием в буквальном смысле слова – просто инстинкт требовал временно подчиниться ему, чтобы защитить самого себя. Зато разум возмущенно орал сваливать поскорее отсюда. Его я и послушался.
- А не пойти ли тебе на один короткий хутор… бабочек ловить? – вот зря я это сказал. Ой, зря… Потому что тигр с недоброй ухмылкой прижался ко мне всем телом и замер буквально в миллиметре от моих губ. Я с мужиками не целуюсь!!!
Тигр
Среди той горы хлама, что я притащил на корабль по просьбе отца, только одна вещь была действительно стоящей. Фортепиано. Лакированное дерево, поблескивающее в слабом свете торшера. Гладкие черно-белые клавиши, по которым так приятно пробежаться пальцами, извлекая странные звуки, все нежелающие слиться в одну мелодию. Я никогда не обучался музыке. Она была для меня под запретом: как можно мужчине бренчать на каком-то инструменте, вместо того, чтобы заниматься делом? Но мои пальцы все равно тянулись к заветным клавишам. И стоило только один раз прикоснуться…
Полагаю, у меня был музыкальный слух. Как иначе можно объяснить, что мою, ни в коей мере не профессиональную игру, некоторые ценители называли достаточно талантливой для неопытного юнца? Неопытного юнца! Их пренебрежение ко мне бесило, выводило из себя. Но именно оно заставляло стремиться к большему, перебарывать себя, свои желания остановиться, перестать, бросить. Все это означало бы сдаться. А сдаваться я не хотел.
Нежелание сдаться, стремление все делать наперекор остальным всегда вытягивало меня. Если бы не это врожденное упрямство – откуда оно только у меня? – я бы никогда не стал достойным сыном своего отца. Если бы не оно, я бы просто не выжил в этой адской семейке, называемой гордо благородным семейством Ангельт-Дессау.
Музыка спасала меня. Играя, я забывался в переливах мелодии, уходил в себя, в то же время позволяя Эвтерпе уносить мой разум куда-то много дальше того псевдо аристократического мира, в котором я жил. Она избавляла меня от одиночества, порой становившегося невыносимым.
Вот и сейчас, оставшись один в своей захламленной мебелью каюте, я играл. Ласкал клавиши пальцами, мягко нажимал на них, словно они были самым невероятно хрупким предметом этого мира. Мелодия заполняла комнату, преображала её в моих фантазиях, превращая в огромную залу, знакомую мне по многочисленным приемам у короля. По раутам, на которых так хочется не появляться или, как минимум, отметившись, покинуть как можно быстрее. И единственное, что не дает буквально умереть от скуки – танцы. Последнее искусство, которым еще не пренебрегли, которое еще не опошлили аристократы.
Раз-два-три, раз-два-три…
И вращаясь по кругу
Счет, как будто бы крылья, поможет взлететь.
Мы так много всего задолжали друг другу
С незнакомкой прекрасной по имени……
Запах. Тонкий, едва ощутимый аромат секса. Приятно будоражащее чувства, сладкое, словно запретный плод, благоухание, которое могло исходить только от одного существа на этом корабле. От очаровательного котенка, который еще не понимает, что ему предстоит через несколько недель.
Заняв место в кресле напротив двери, полностью повторив позу, в которой встретил его в прошлый раз, я стал ждать. Ожидание мое не продлилось долго. Дверь открылась, впуская в каюту официанта поневоле.
-Ваш обед, - произнес он, поставив поднос на стол передо мной.
Его резкий тон не был полностью проигнорирован, и хотя месть за него была слишком мягка и эксцентрична, но это все-таки была месть. Я просто заставил его удивиться. Но оно того стоило – и удивленное «мяу» и молчание, означавшее, что ему нечего ответить. Как же забавен он был!
Он был забавен, и когда пятился назад от меня, надвигающегося на него, и когда издавал этот странный звук – нечто среднее, между рычанием, и мяуканьем. И когда тщетно пытался оттолкнуть меня, сопротивляясь инстинктам, приказывавшим подчиняться.
- А не пойти ли тебе на один короткий хутор… бабочек ловить?
Какой интересный словесный оборот. И вроде бы не обидный, и слова – совершенно обычные, не ругательства, а задевает. Едва заметно, неуловимо цепляет, заставляя совершать глупые поступки. Например, целовать одного маленького дерзкого кошака.
Он ответил, конечно. Поддался инстинкту, подчинился, послушно приоткрыл губы, позволяя углубить поцелуй. Чтобы затем больно укусить меня за язык и, воспользовавшись моим первоначальным шоком, влепить пощечину. С когтями.
Ему повезло, что я всегда хорошо контролировал себя. В противном случае он не отделался бы парой синяков и неглубокой царапиной на шее. Если бы я не сдерживал себя, то не остановился бы, повалив его на пол и вцепившись пальцами в горло. И, конечно же, я бы не убрал когти.
-Никогда больше так не делай, - буквально прорычал я ему в лицо. – Понял?
Ему было страшно. Я почти физически чувствовал терпкий аромат страха, волнами исходящий от него. Аромат, возбуждающий саму натуру хищника, вызывающий желание сжать пальцы на этой тонкой шейке, чтобы услышать хруст, с которым переломятся позвонки, ощутить сильнее запах крови, сочившейся сейчас из царапины на шее моего неосторожного котенка. Этой жажде так трудно было противиться…
Склонившись над ним еще ниже, я провел языком по свежей ранке. Солоноватая кожа, металлический привкус крови - все это заставляло вспомнить об инстинктах, практически кричащих о том, что я должен подчинить его себе, овладеть им, во всех смыслах этого слова.
-Еще раз так сделаешь, и я тебя не только поцарапаю, но и покусаю.
Ну, вот. А я ведь, между прочим, зализывал его рану, спасая от заражения крови и прочих неприятных вещей. То, что изначальной целью было далеко не это, мы благоразумно опустим.
-Раз уж ты просишь…
Я послушно отстранился от него и, не удержавшись от того, чтобы скользнуть пальцами по его груди, встал. Сверху котенок выглядел еще привлекательней. Волосы его растрепались, челка, сместившись, перестала скрывать от меня всю красоту его лица. И его глаза. Коричнево-серые, зернистой структуры, с золотистым ободком вокруг зрачка, они были сейчас подернуты характерной дымкой. Инстинкт – страшная сила.
Стараясь не смотреть ему в глаза, я протянул мальчишке руку. Конечно же, он ее не принял. Наоборот, наглым образом показывая собственную самостоятельность, он буквально вскочил на ноги и бросил на меня неожиданный победный взгляд. Это бы смотрелось гораздо эффектнее, будь он одного со мной роста, что я, конечно, не преминул заметить.
Он не поцарапал меня вновь только благодаря еще свежим последствиям предыдущей подобной глупости, им совершенной.
Кстати, о последствиях! Их требовалось залечить. И, раз уж мне не дали зализать царапину, то придется воспользоваться старым-добрым человеческим методом, благо мази у меня при себе имелись.
Начать лечение я решил с котенка. Начинать с себя было бессмысленно – интуиция подсказывала мне, что, замазывая его ранку, я получу царапин вдвое больше, чем до этого. Она, как всегда, не обманула.
-Не надо меня лечить! Я ее залижу!
-Не дотянешься.
-Ну, тогда сама заживет! Не трогай меня, садомазохист чертов!
После этого чрезвычайно содержательного диалога я еще в течение пятнадцати минут гонялся по всей каюте за прытким источником всяческих разрушений. За это время он успел разбить торшер, перевернуть тарелку с так и не тронутым мною обедом – это, наверное, его судьба – портить всю пищу, предназначавшуюся мне – и поцарапать обивку кресла, перепрыгивая через него. Если первые два пункта я еще мог ему простить, то кресло – никогда. Я забирал его из отцовского кабинета не для того, чтобы его царапали всякие маленькие чудовища.
-Ну, вот ты и попался, - довольно проговорил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не заурчать.
Я сидел на нем верхом, придавив своим весом к кровати. Положение было весьма искушающим, но торопить события не хотелось. Я знал, что через три недели мальчишка придет ко мне сам – инстинкты дадут о себе знать. Он еще не представляет, что ему предстоит.
С трудом дотянувшись до тумбочки, в которой лежали всевозможные лекарства, я вытащил из нее тюбик с воистину «чудодейственной мазью». Едва мазь соприкоснулась с ранкой пытающегося вырваться из моей хватки котенка, как малыш громко зашипел и дернулся, пытаясь в отместку снова оцарапать меня.
-Тише, тише… - я тщетно пытался проявить некое подобие заботы, - скоро пройдет.
Мои слова не возымели равным счетом никакого воздействия. Мальчишка продолжал вырываться, стараясь доставить мне как можно больше неприятных ощущений, что ему, стоит отметить, удавалось весьма неплохо. Благо эта пытка продолжалась недолго: мне надо было только втереть мазь в рану, а это занимает совсем немного времени. Правда, потом я еще долго выслушивал ругательства кота, которому почему-то понравилось называть меня садомазохистом. Ну что за дерзкое существо?
Особое удовольствие котенку доставили мои негромкие чертыханья, от которых я не смог удержаться, когда обрабатывал царапины на своей щеке. В зеркале я видел довольную улыбку этого маленького чудовища, наблюдавшего за мной. Он выглядел как после хорошего продолжительного секса. Это ощущение усиливалось тем фактом, что котенок возлежал на кровати и, похоже, совершенно не собирался с нее слезать.
И что мне с ним делать? Кошки, как известно, с трудом поддаются дрессировке, это животные, гуляющие сами по себе. Они находятся рядом с хозяином, только пока он их кормит. Вот только это златовласое чудо уже успело отказаться от еды с моих рук. И как его теперь приручать?
Решив повторить эксперимент, я достал из притащенного с собой из дома буфета бутылку молока и, отхлебнув прямо с горла, – кому нужен этикет в подобной ситуации? – поинтересовался у кота:
-Будешь?
Неожиданно, но он согласился.
Кот
Урррод! Вот не был бы он тигром, огреб бы у меня по самое не балуй! А так пришлось активно убегать, пытаясь залезть повыше. Из-за нагромождения абсолютно ненужный вещей добраться до вентиляции с первого раза не представлялось возможным, потому и скакал я, как горный козел, по всему, что попалось под ноги. Минут через десять усталость дала о себе знать, плюс ориентироваться в хламе нас никогда не учили. Короче, я умудрился заблудиться в комнате… Нда уж. Так хотелось еще раз заехать по этой холеной морде, исполосовать ее когтями, но недавний урок запомнился слишком хорошо: у тигра тоже были когти… не в пример длиннее моих. И саднящая на шее ранка служила отличным напоминанием.
В общем, хорошо побегали… Жалко только, что убежать далеко не получилось: стоило мне перелезть через массивное кресло, неудачно соскользнув ногой по коже, как меня резко подхватили на руки и водрузили на кровать. УЖЕ???
-Ну, вот ты и попался, - он бы еще поурчал. Хотя эта ледышка, как мне казалось, пребывал исключительно в двух состояниях: сна и почти сна. Нет, он даже во время бега ни разу выражение лица не сменил – куда это годиться? А хуже всего было то, что мое тело нахально отзывалось на близость с тигром. Не то, чтобы я был яро против секса с мужчиной – все-таки в академии в основном парни учились, и иногда выбирать не приходилось, но… ЭТО ЖЕ ТИГР!!! Сволочное, огромное, самовлюбленное животное, которому глубоко плевать на чувства окружающих. Вот только тугое возбуждение внизу живота явно имело другую точку зрения, от чего я еле удерживался, чтобы не выгнуться мужчине навстречу. Как он сказал: максимум три недели? Это значило, что либо я найду себе защитника, которому придется подставлять задницу, либо сойду с ума от неудовлетворенности, метя всех и вся… Кстати…
Додумать очередную пакость мне не дали, принявшись впирать в шею что-то холодное и щиплющее. Эй! У меня там чувствительная кожа, между прочим! Но тигр только продолжал свое гнусное дело, больше пачкая меня, нежели действительно массируя. Правда, вероятно на это повлиял тот факт, что я вырывался…
-Тише, тише… скоро пройдет, - вообще не надо было меня мазать!!! Осознав, что донести эту мысль до мужчины не получится, я временно затих. Да и мышцы, больше приспособленные для кратковременных нагрузок, начали подозрительно ныть. А скоро и процедура закончилась к нашему обоюдному (меня и тигра, естественно) облегчению. Двигаться не хотелось в принципе. Да и то: напряженная работа с утра, потом еще стресс от известия о слишком скором начале брачного сезона… Организм требовал плюнуть на все и отрубиться, а мозг умолять валить из каюты подальше. Желательно, на другой корабль. Жаль, что это неосуществимо.
Со стороны раздалось приглушенное шипение, заставив меня заинтересованно повернуть голову. Ой, едва такое представление не пропустил! Мазь действительно жгла довольно сильно, очевидно, обладая антисептическими свойствами, но легче пациенту от этого не становилось. Вот и ругался тигр. Сквозь зубы, дабы не уронить достоинство. Последняя мысль подвела меня к так и не продуманной до конца пакости, что вызвало ехидную усмешку. Ну-ну, посмотрим, кто кого переборет… Пушок.
Что мне больше всего не нравилось в собственном плане, так это необходимость принятия предложения тигра. Он действительно был наиболее подходящей кандидатурой в сложившейся ситуации. Да и потом, подумаешь, провести пару дней в каюте пассажира: кок вон, к капитану каждый вечер ходит… Так что в этом вопросе все было довольно гладко. Оставалось лишь притупить бдительность тигра, а потом уже можно творить, что душе угодно…
- Будешь? – за раздумьями я как-то не зафиксировал в уме действия аристократа, хотя и следил за ним взглядом, потому и удивился, узрев в его руках бутылку молока. А кушать-то хочется…
- Не думай, что я буду тебе за это должен, - я отобрал у тигра бутылку и присосался к горлышку, как к родной матери, получив неожиданно хриплый ответ:
- Я и не надеялся.
Чего? Мужчина по-прежнему стоял рядом с кроватью, только его совершенно не кошачьи глаза казались еще чернее обычного. Словно космический вакуум с редкими вкраплениями звезд. Красиво. Завораживающе… Притягательно… Инстинкты, собственное тело, сам тигр – все было против меня, но сдаваться без борьбы я не собирался. И если уж ему суждено меня трахнуть, то надо вытрясти из него душу, приручить, пока… Пока он не приручил меня? от последней мысли я завис на какое-то время, бессмысленно глядя на мужчину, и очнулся только оказавшись у него на руках.
- Эм… Хм?
- Мы идем мыться, - торжественно сообщили мне и потащили в ванную.
«Мыться… - смысл этого слова активно ускользал от меня, тем более что молоко в бутылке еще не закончилось и отвлекало внимание на себя. Пришлось поднапрячься. – Мыться… Мыться. Мыться? Стоп. МЫТЬСЯ????»
- Да иди ты нахрен!!!! – к сожалению, этот вопль вырвался уже в полете в наполненную водой ванную. Я ненавижу воду! Пожалуй, даже больше чем тигров. Вот и раскорячился над гладкой поверхностью, упираясь всеми конечностями в скользкие бортики. Не дождетесь. Чтобы я, да по доброй воле полез ТУДА? НИ-ФИ-ГА.
- Не упирайся, - тигр с силой надавил мне на спину, пытаясь окунуть в воду. Ну щас! Пришлось упереться сильнее, всем своим видом демонстрируя идиотизм затеи.
- Я и вылизаться могу!
- Вылизывание не спасет от запаха масла и гари. Я не намерен терпеть в своей постели грязного любовника, - теперь мужчина сменил тактику и пытался по одной отцепить конечности от борта. Благо, их было четыре, так что пока он боролся с одной, я успевал вернуть уже отлепленную на место.
- Постель и так грязнаяяя!!!! И я тебе не любооовни… К!
Все-таки этот гад нашел способ! Пробежался пальцами по животу, вызвав легкую дрожь во всем теле, а потом и руку на пах опустил. Естественно, я дернулся дать ему по шее. И естественно, тут же полетел в воду. Вот только этот трюк вышел боком самому тигру, потому что я, не касаясь воды, умудрился извернуться и практически взлетел ему на плечи, вцепившись когтями в голову.
- Слезь с меня!
- Ну уж нет! Сначала пообещай, что мыть не будешь – тогда слезу, - я не поддавался на провокации вроде попыток оторвать меня вместе с волосами или пощупать за всякие интимные места. Пусть щупает, в воду не полезу! Наконец, Тигр сдался и почти простонал:
- Хорошо, ты не будешь мыться.
Вот и славно… Я принялся осторожно, стараясь не поцарапать когтями, спускаться с мужчины, но стоило мне ступить ногами на пол, как этот… этот… этот… В общем, он обхватил меня руками со спины и в практически обездвиженном состоянии поставил ванную. Заодно и сам туда залез. Блин…
- Я тебя вымою…
Короче, пришлось мокнуть. Как я не вырвался, не орал во весь голос, ни пытался царапаться, тигр все равно был сильнее меня. Да и, надо признать, последняя часть, когда он натирал меня какой-то вкуснопахнущей штукой, массируя спину и плечи, мне откровенно понравилась, заставляя жмурить от удовольствия глаза и тихонько урчать. Хотелось верить, что мои действия остались незамеченными. Или он просто виду не подал?
Уже в постели я неосознанно прижимался к телу тигра, ища защиты от внешнего мира под крылышком более сильной особи. И плевать, что я его ненавижу… Во-первых, будучи с ним я мог получить отличный хавчик забесплатно. А во-вторых, воплотить придуманную пакость становилось все реальнее и реальнее… Хотя пальцы, поглаживавшие меня по волосам, легонько массировавшие спину, теплое дыхание рядом – все это неожиданно показалось таким родным, уютным, что я доверчиво уснул, вымотавшись за день.
А утро началось с приятного момента для меня и с отвратительной гадости для тигра. Все помнят про гадость? Так вот: я его пометил!!! Правда, пришлось напрячься, потому как ферменты вырабатывались еще слабо, но близость брачного сезона сыграла мне на руку. Пара минут мучений и вуа-ля – пассажир, тихо матерясь, пытается отмыться от запаха, а я прячусь на антресолях. Хм… Это вынужденная мера, дабы не огрести по шее за сотворенное. Зато ржать можно сколько угодно – тигры никогда не отличались способностями к альпинизму, в отличие от котов.
- Слезай, - это он осознал, что отмыть мой запах в ближайшее тысячелетие не судьба, и теперь сердито стоял внизу, вынужденно задирая голову.
- Я похож на идиота?
- Ты будешь похож на труп, если сию же секунду не слезешь.
- Мне и тут неплохо, - я нагло растянулся наверху какого-то шкафа и даже слегка свесился вниз, точно зная, что тигр не допрыгнет – не то строение стопы.
- Значит, так? – коротко осведомился мужчина и двинулся в ванную. Хм… чего это он?
Ответ пришел вместе с тигром и не предвещал ничего хорошего. Небольшая такая бутылочка с прозрачной жидкостью внутри. Граммов на двести… Вот только от одного запаха у меня ослабели ноги, а глаза затянула тонкая пелена. Черт. Это подло… Я, словно завороженный, наблюдал, как мужчина налил в блюдце воды и капнул туда пару капель лекарства. Все. Крыша уехала, не прощаясь. Осталось только жгучее желание попробовать, ощутить прохладную влагу внутри себя, поддаться минутной слабости и быть наполненным этим ароматом.
- Мяу… - мне даже пробовать не пришлось, можно было бы просто поводить в воздухе открытым флаконом, и я бы спустился, как миленький. А тут, не видя ничего перед собой, ломанулся к блюдцу, свернув по пути что-то явно тяжелое. Фиг с ним. Одна цель, одно желание, одна страсть.
- Тише, малыш, тише… - видимо, на тигра валериана не действовала, потому что он совершенно спокойно держал перед собой блюдце и даже не дернулся, поднимая его над головой подальше от меня.
- Дай! – это не просьба, это – требование. Я был готов убить за каплю божественного напитка и потому не обратил на ехидную улыбку мучителя внимания.
- Будешь пить только с моих рук.
И плевать на условия, плевать на потерю собственного достоинства – только бы получить. Наверное, потребуй мужчина подставить ему задницу в обмен на пару граммов подслащенной воды, я бы согласился, не раздумывая. Но он не потребовал. За что получил после мою искреннюю благодарность. А сейчас…
Тигр макал в воду пальцы так, чтобы с них стекали прозрачные капли, и позволял мне облизывать их, как самую восхитительную сладость в мире. Совершенно незаметно мы оказались на кровати, и с каждой минутой рассудок все больше проигрывал инстинктам, заставлявшим меня громко урчать, ластиться к такому доброму, замечательному, восхитительному тигру. И пить. Больше, гораздо больше, чем он предлагал мне. До бесконечности, плотно обхватывая губами влажные пальцы, лаская их шершавым язычком… Даже чувство стыда, промелькнувшее на грани сознания, не справилось с затуманенным разумом, позволив мне просто оседлать колени тигра и уже больше просто тереться о него всем телом, чем пить. В тот момент стыдно мне не было… Зато когда я проспался и пришел в себя, вспомнив ЭТО…
Тигр.
Первым, что я ощутил, проснувшись, была чужеродная тяжесть на моем плече. Котенок спал, положив на него голову и негромко урча во сне. Ему что-то снилось. Он забавно морщил носик, мяукал, перебирал коготками у меня на груди. Собственно, именно благодаря его острым когтям я проснулся в такую рань.
Восемь часов утра. На Земле в это время уже восходит солнце, окрашивая горизонт в розоватые тона. Но здесь ничего подобного не увидишь. Здесь иллюминаторы занавешены плотными шторами и днем, и ночью, а вместо солнца вечно горит лампочка, висящая под самым потолком, не прикрытая даже каркасом люстры.
Иногда бывает очень полезно проснуться раньше. Раньше, чем обычно, раньше звонка будильника, раньше худощавого чуда, которое каким-то непостижимым образом умудрилось заснуть на твоем плече. Когда такое происходит, тебе выпадает редкая возможность предаться приятным воспоминаниям. Иногда ты вспоминаешь то, что произошло многие годы назад, иногда то, чему давность – месяц. Я вспоминал вчерашний день.
Вчера этот день казался мне одним из самых утомительных и мучительных дней в моей жизни. Сегодня я был склонен изменить это мнение. В конце концов, это ведь было несказанно приятно – мыть мальчишку, постепенно смиряющегося со своей участью. Оказалось, у него удивительно гладкая, мягкая кожа, а его собственный аромат, не приглушенный запахами машинного масла и железа, был терпок и сладок. Когда же я втирал в его нежную кожу расслабляющий крем, он тихо урчал от удовольствия, и это, пожалуй, был самый приятный момент за весь день.
Благодаря этому крему котенок до сих пор едва ощутимо пах мятой. А я – я принюхался, буквально учуяв неладное – пах этой наглой, дерзкой зверюгой-камикадзе. Да когда он только успел меня пометить?!
Я вскочил с постели, не заботясь о том, что чертов кошак может проснуться. Сейчас меня интересовало только одно: каковы мои шансы отмыться от этой гадости. Через пятнадцать минут, проведенных под душем, я понял, что шансов у меня нет никаких. И приготовился мстить.
Но тот день, вероятно, был для меня днем неудач, потому как даже отомстить нахальному животному мне не удалось. За минуты моего отсутствия, он успел проснуться, оценить ситуацию и быстро найти из нее выход – спрятаться на верхушке шкафа, где добраться до него я бы не смог. Тигры не созданы для того, чтобы куда-то лазить.
- Слезай.
- Я похож на идиота?
На самом деле – похож. Только бы идиот стал бы метить тигра, тогда как сам не относится к этой расе или не является существом, превосходящим по силе.
- Ты будешь похож на труп, если сию же секунду не слезешь.
- Мне и тут неплохо, - он разлегся на шкафу, немного даже свесив руку – мальчишка знал, что мне его не достать.
Но на такой случай у меня при себе было особое средство. Туз в рукаве, если можно так выразиться. Конечно, не хотелось доставать его раньше времени, но котенок заставлял меня идти на эти вынужденные меры.
- Значит, так? – оставив этот риторический вопрос ему на раздумья, я удалился в ванную.
Поиски нужной бутылочки не заняли много времени. Конечно же, она была в аптечке. Последняя, правда, оказалась заперта, но вскрыть ее когтем не составляло ни малейшего труда.
Стоило коту увидеть бутылочку в моих руках, как мы оба уже знали – он проиграл. Надо отдать ему должное – несколько минут он все же боролся с собой. Он не двигался с места, пока я откупоривал пузырек, пока набирал воду в блюдце, пока, наклонив бутылочку над водой, считал капли. Наконец, он не выдержал. Утробно мяукнув, мальчишка соскочил на пол, приземлившись, как и положено коту, на все четыре конечности. Мгновенно выпрямившись, он буквально подбежал ко мне, но я же поднял руку с блюдцем выше головы, так, что ему было не достать.
- Дай! – он не просил, а требовал.
Никто не может сопротивляться инстинктам. Ни кот, ни тигр, ни даже человек. Только инстинкты у нас разные. Мои инстинкты заставляли приручать дерзкого котенка, привязывать его к себе, не задумываясь о последствиях. Его инстинкты говорили подчиняться, слушаться меня, а конкретно в этот момент – делать все, чтобы заполучить желанный напиток.
- Будешь пить только с моих рук.
Ему было плевать на требования. Глупый мальчишка готов был сделать все, о чем его ни попросят, лишь бы ощутить во рту эту холодную влагу.
Он слизывал воду с моих пальцев. Он облизывал мою ладонь, всю кисть руки, выискивая всякую каплю. Кошачья мята опьяняла его, сводила с ума, заставляя позабыть о рассудке. В тот момент в нем говорили инстинкты. И, не думая ни о чем, действуя лишь по наитию, он постепенно забывал о питье. Усевшись ко мне на колени, он уже откровенно терся об меня, не сдерживая урчания. И постепенно затих, уснув.
В этот раз ему ничего не снилось. Он проспал до обеда, и его не смогли разбудить ни голоса, ни моя игра на фортепиано. Малыш спал так тихо, так спокойно. Вот только пробуждение для него было далеко не таким сладким.
Я сидел в кресле, читая, когда услышал его страдальческий стон. Оторвавшись от своего якобы увлекательного занятия, я встал с кресла и подошел к постели. Бедняга лежал на животе, прячась от всего мира под подушкой, и протестующе мычал при всякой попытке вытащить его на свет божий. Пришлось предпринимать особые меры.
Забравшись на кровать, я лег рядом с отползшим от меня к самой стенке котенком и, в последний раз попытавшись избавиться от подушки, забрался под нее. На мгновенье засветились его глаза, отражая электрический свет, и мир для нас погрузился в темноту. А потом, подгоняемый нахлынувшим на меня безрассудством, я коснулся губами его губ, готовый к тому, что он вновь оттолкнет меня, прибавив к царапинам на щеке еще несколько.
Но он не оттолкнул. Наоборот. Его губы слегка приоткрылись, навстречу поцелую, руки перестали удерживать подушку. Позволяя мне целовать его, котенок пробежался пальцами снизу вверх по моей груди, обнял меня за шею, прижимаясь, углубляя поцелуй, отвечая куда более страстно, чем я целовал его. Не удержавшись, я провел рукой по его спине, по самому позвоночнику, от шеи и вниз, куда ниже талии. Он вздрогнул, ощутив мои пальцы там, где его трогать не следовало. Мое прикосновение вернуло его в реальность, где надо было сопротивляться моим посягательствам на его свободу и его тело.
Мальчишка, резко отстранившись от меня, запустил в меня подушкой и, забившись в самый угол, прошипел:
-Не приближайся ко мне.
Я и не собирался. Подбираться к котенку надо было постепенно, заходя с каждым разом все дальше и дальше. Пройдет время, и он привыкнет ко мне, свыкнется с мыслью, что на этом корабле я единственный, кто может ему помочь. Остальные могут лишь воспользоваться его состоянием на время брачного периода, попользоваться разок и бросить. И только я мог научить справляться - пусть ненадолго, но все же - с инстинктом.
-Как хочешь, - пожав плечами, я слез с кровати, разгладил небольшие складки на брюках и, бросив на прощанье, - не смей никуда уходить, - удалился.
На этот раз я добрался до кухни безо всяких проблем. Мне повезло с моей хорошей, можно сказать – феноменальной памятью, благодаря которой, единожды найдя какое бы то ни было место, я всегда мог туда вернуться.
Кок, как и во время прошлой моей вылазки из каюты, стоял спиной к двери, склонившись над тем же огромным чаном. Не отрывая взгляда от его содержимого, он нащупал на столе поварешку, хорошенько перемешал обед для команды и только затем обернулся, чтобы поприветствовать меня нейтральным кивком.
-Я слышал, Ан Ли не выходил из вашей каюты со вчерашнего дня, - произнес он, открывая холодильник.
Ан Ли? Так вот как его зовут…
На мгновенье на моем лице промелькнуло выражение крайнего удивления. Но кок ничего этого не увидел. Когда же он обернулся, я вновь был спокоен и равнодушен ко всему происходящему.
-Он будет жить там до конца брачного периода.
-Вот как? – это был ничего не значащий риторический вопрос. – Тогда, полагаю, отныне в вашу каюту надо будет приносить обеды на двоих?
В его голосе явно звучала насмешка. Это было непозволительно для слуг нашего особняка, но я вполне мог простить подобную ошибку корабельному коку. В конце концов, обучать его манерам было попросту некому.
-Правильно полагаете.
Вздохнув, мужчина снова полез в холодильник, чтобы добавить еще одну порцию грудинки на блюдо. Сдержанно поблагодарив его за обед, я подхватил поднос и, легко удерживая его в руке, быстрым шагом направился к своей каюте. Уже подходя к ней, я почувствовал неладное. Чего-то не хватало, какого-то аромата…
Только когда, распахнув дверь ногой, я вошел в помещение, я понял, какого запаха недоставало. Я не почувствовал запах секса, который в последнее время источал Ан Ли. Моего котенка в каюте не было. Его не было ни там, ни в ванной, ни где бы то ни было поблизости – в противном случае я смог бы учуять его.
Мальчишка ушел, не понимая, какая опасность может грозить ему на этом корабле, среди представителей множества рас, многие из которых обладали отнюдь не плохим обонянием. Они тоже могли учуять этот аромат. Аромат, от которого просто крышу сносило – да простят меня все аристократы за это выражение. Просто по-другому не скажешь.
Этот запах сводил с ума, заставлял забыть обо всем, кроме собственных желаний. И с каждым днем он становился все сильнее, все отчетливее. Если до сегодняшнего дня его еще было сложно учуять, то сегодня он расцвет целым букетом ароматов, от каждого из которых рассудок отказывался работать, отдаваясь на волю инстинкта. А ведь до начала брачного периода оставалось еще три недели. Что будет происходить за эти недели, я предпочитал не думать.
Поставив поднос на стол, я буквально рухнул в кресло, пытаясь понять, куда мог отправиться этот глупец. Но что я о нем знал, чтобы понять? Равным счетом ничего. Поэтому мне надо было найти того, кто был давно с ним знаком. Единственным подходящим в данной ситуации существом был кок. Его я хотя бы знал.
@темы: ролевка, оридж, законченое, слеш
-
-
25.01.2010 в 15:01Все-таки он нашел, на что обидеться. И теперь сидел в кресле, отвернувшись от всего мира, скрестив руки на груди и надувшись. О чем он только думал, обижаясь? И повод ведь нашел такой смешной, попросту глупый: я не сказал в ответ на его признание тех же слов. А сколько раз он молчал в ответ на эти же слова, но произнесенные мною? Впору и мне на него обидеться. Но если это произойдет, то все наши отношения только и будут состоять, что из вечных ссор и примирений. Не очень хорошая перспектива вырисовывается, вы не находите?
Я сидел на кровати рядом с обнимающимися Саймоном и Джимми – я все-таки узнал, как его зовут – и чувствовал себя не в своей тарелке. Их было двое, они прекрасно подходили друг другу, хотя на первый взгляд и не скажешь, они любили друг друга, они не ссорились каждые пять минут, они не отрицали собственных чувств, не убегали от них. Идеальная пара, если разобраться.
Я завидовал этим двоим. Их искренности, их откровенности и открытости друг другу. Они, наверное, знали очень многое друг о друге, если не все. А что я знал об Ан Ли? Кот. Разбирается в технике, прекрасно разбирается, если верить словам местного капитана. Наглый, дерзкий, обидчивый, упрямый, самоуверенный. Боится серьезных отношений. Любит свободу. Семейка у него та еще. Экстремисты, блин. Интересно, как они его воспитывали, что он таким гиперактивным вышел? Хотел бы я встретиться с его родителями. Может, понял бы, откуда в нем столько отрицательных качеств. Или нет?
Упрямый мальчишка, он сидел в моем любимой кресле, ковыряя ногтями стену, и изредка бросал взгляды на шепчущихся нас. Ему было интересно узнать, о чем мы говорим, не обсуждаем ли его. Именно этим мы, собственно, и занимались. Джимми все порывался помириться, неизвестно почему испытывая чувство вины, но мы с коком успевали вовремя остановить его. До поры до времени.
Парень сорвался с места ни с того ни с сего, когда мы обсуждали возможные способы спасения от пиратов. Путного, как ни странно, ничего в голову не приходило. А спасаться надо было, потому что в этой части галактики редко проходят корабли и шансов, что нас кто-нибудь заметит, практически нет. Надеяться можно только на себя. Как всегда.
-Ан Ли… - Джимми окликнул мальчишку, но тот даже не посмотрел на него.
Парень некоторое время еще стоял над ним, надеясь, что на него обратят внимание, но не судьба. Котенок упрямо не обращал внимания на стоящего над душой Джимми. Только съежился под его взглядом еще больше, да засопел шумно, явно пытаясь этим сопением показать свое отношение к происходящему. Упрямый мальчишка.
-За то и любим, - невольно произношу это вслух, шепчу, улыбаясь.
Бросаю очередной взгляд на Ан Ли. Повернулся к нам спиной, старается всем своим видом выражать равнодушие. А плечи дрожат. Едва заметно, неуловимо для человеческого взгляда, но я вижу. А если прислушаться, то и услышу. Сопение, негромкое шмыганье носом. Специфический запах слез и печали. И разочарования. Уж не во мне ли? Интересно, а у Саймона действительно… длиннее?
Ну что за мысли!
Не думая больше ни о чем, осознавая все отчетливее тот факт, что котенок плачет из-за нашей затянувшейся ссоры, буквально вскакиваю с кровати, подхожу к нему, обнимаю. Он такой весь маленький, хрупкий, а еще теплый, и по-домашнему уютный. Все-таки мы вполне можем стать так же близки, как Джимми с Саймоном.
- Не плачь, - шепот, - и не дуйся понапрасну.
Сажусь рядом с ним, с трудом втиснувшись в свободное пространство. И он тут же переползает мне на колени, прячет лицо у меня на груди, и просит прощения:
- Фриид! Прости, я просто маленький и глупый.
- Хорошо хоть признал это, - голос кока со стороны.
Улыбаюсь, зарываясь носом в волосы на макушке Ан Ли. От него пахнет теплом и уютом. А еще любовью. Если у нее есть запах. Ни за что его не отпущу. Нет, отпущу, но только если он попросит.
- И у меня длиннее, - добавляю ни с того ни с сего, просто чтобы как-то разрядить обстановку.
Помогает, как ни странно. Ан Ли негромко хихикает, обнимает меня за шею, прижимается еще крепче. Совсем как ребенок. Хотя почему «как»? Он ведь сам только что признался.
-У тебя проблемы с глазомером, - он все-таки не удержался.
Паршивец мелкий. Но я уже научился оставаться равнодушным к его подначкам, как бы он не старался, ему не удастся вывести меня из себя. С таким любовником дипломатии научиться – раз плюнуть. Вечно быть сдержанным, спокойным, продумывать свои слова на два-три шага вперед, не делать резких движений, контролировать собственные эмоции. Осталось только этикету выучиться и паре иностранных языков, и все – я законченный дипломат. Может, правда, попробовать? Все равно же, после того, как я без боя отдал пиратам товар, отец лишит меня наследства. Надо будет зарабатывать самому себе на жизнь. Быть свободным так утомительно!
-Нет, у тебя, - шепчу ему на ухо, прикусываю мочку, не обращая внимания на наблюдающих за нами Джимми и Саймона.
-Сейчас обижусь, - шутливо предупреждает.
-Только попробуй.
Не знаю, чем бы закончилась наша шутливая перепалка, если бы корабль в очередной раз не тряхануло, точно так же, как при нападении пиратов. Какое-то космическое судно состыковалось с нашим. И снова топот в коридорах, шум, гам, крики. Почти дежавю, вот только на этот раз кричали и бегали беспорядочно по кораблю пираты. Ну, ладно, бегали они не беспорядочно, а вполне себе систематизировано. Заранее договорились, наверное.
Услышав топот и звуки, характерные для сражения, мы, конечно, не могли оставаться в стороне. Отперев дверь каюты, я высунулся было осторожно в коридор, но меня тут же буквально снес с ног Ан Ли, которому я, видите ли, закрывал обзор. Вот же зараза мелкая!
Совершенно не прислушиваюсь к здравому смыслу в лице меня, мальчишка побежал туда, откуда доносились звуки выстрелов. Бегал он по-настоящему быстро – кот, как-никак. Догнать его удалось только мне, но и я не успел вовремя: Ан Ли уже свернул за угол, чтобы тут же оказаться лицом к лицу с одним из пиратов. Мальчишке повезло, что у его противника не было никакого оружия. Мне даже не пришлось помогать ему: с одним крысом он вполне смог справиться сам. Вот только своими действиями кошак привлек внимание остальных сражающихся.
Это было похоже на немую сцену из какого-то спектакля. Она длилась всего лишь долю секунды, но мне показалось, что вечность. Все смотрели на нас, четверых, только выбежавших из-за угла, с таким удивлением, словно мы были… ну, не знаю… по крайней мере представителями какого-нибудь вымершего вида. И гробовая тишина. В такой тишине и мгновенье кажется бесконечным.
-Ты что творишь? – прошипел я, затащив Ан Ли за угол. – Ты каким местом думал?! А если бы у него было оружие?!
Я не задумывался в тот момент, что он может снова обидеться. И он был бы прав, поступив так, но почему-то промолчал. Выслушивал мои упреки, уставившись в пол. Казалось, действительно чувствовал свою вину. Неужели и до этого упрямца можно достучаться?
-Извини, - он сказал это так тихо, что я подумал, было, что ослышался, но нет: Извини, - повторил он, поднимая голову и смело глядя мне в глаза.
-На первый раз прощаю, - буркнул я, бросая угрюмый взгляд на буквально вылетевшего из-за угла незнакомого парня в форме воздушных войск Конфедерации.
Быстрый взгляд на плечи незнакомца. Сержант. Не самый опасный экземпляр.
-Вы кто?
-Ты кто?
Вопросы были произнесены неожиданно слаженным трио в исполнении меня, кока и, собственно, сержанта. Неловкая пауза, последовавшая после этого, была вполне ожидаема. Первым решился ответить на заданный вопрос военный:
-Сержант воздушных войск Конфедерации, - ну, это и без слов было понятно, - Томас Кондер.
Кондер? То-то лицо парня мне показалось знакомым! Вылитый старший брат! Похожи как близнецы, честное слово. Оба красавцы писанные.
Со старшим братом Томаса мы учились вместе в школе. Были закадычными друзьями, между прочим. Ну, насколько это возможно в аристократическом обществе, конечно. У Кондера-старшего уже сын родился, да. А я до сих пор в холостяках. Хотя с моей ориентацией другая участь и не светит.
-Фридрих Ангельт-Дессау, - представился я.
Реакция Тома была предсказуема. Удивившись нашей встрече, он на секунду замер с открытым ртом, чтобы затем, сбивчиво извинившись, отвлечься на напавшего на него пирата. Вскоре крыс был отправлен в нокаут, а мальчишка улыбнулся мне самой приветливой из всех возможных улыбок:
-Рад встрече, брат много о вас рассказывал.
Пожать друг другу руки нам не удалось – обстановка не располагала. К тому же, во мне ни с того ни с сего проснулась благородная кровь. В голову пришло вдруг, что я вполне могу помочь в освобождении корабля от пиратов, чем я, собственно, и занялся, не обращая внимания на оклики Саймона и Ан Ли и предчувствуя уже очередную обиду мальчишки. Впервые предчувствия меня обманули.
-
-
25.01.2010 в 15:02Нет, это офигительно! На меня наорали, запихали в каюту, приставили испуганно лупающего глазами штурмана присматривать за мной… Я ему кто вообще? Игрушка? Сволочь полосатая.
На урегулировку конфликта у солдат ушло чуть больше пяти часов, в течение которых к нам с Джимми пару раз заглядывал кок, тот самый знакомый Фрида, правда, я так и не понял, в каком месте они знакомы, и непосредственно Фрид с угрозами из серии «встречу вне этих стен – покалечу». Потрясающее разнообразие. Чтобы не помереть со скуки, я предложил штурману сыграть во что-нибудь. Если кто-то сейчас подумал, что это были карты или кости, то он сильно ошибся. Мы играли в шахматы. На раздевание.
Доска и фигурки у тигра были сделаны из слоновьей кости, материала, на один куб которого можно купить себе небольшую пригодную для жизни планету. Потому первое время Джимми даже дышать на них боялся. А мне все было пофиг – я развлекался, как умел. И даже благородно позволил парню играть белыми… Наивный ребенок.
В общем, когда в каюту наконец-то вернулись мужчины в компании нового знакомого, Джимми не задолжал мне разве что родную мать. Его одежда (та, что им с Саймоном выдал Фрид) аккуратной кучкой была сложена рядом со мной, тут же лежали долговые расписки. Я богат! В смысле, был бы богат, если бы у него было, что взять. А так только получил моральное удовлетворение.
- Что здесь твориться? – кажется, больше всех был возмущен кок. Ну да, это же его любовник с ужасом пытался прикрыться занавеской. И я честно-честно случайно наступил на край этой самой занавески так, чтобы парню еле хватило задрапировать самое ценное! А тигр еще сомневался в моем глазомере!
- А что? Мы тут шахматами балуемся… - я, скромно потупив глазки, поковырял пальцем ковер. Блин… Опять забыл, что это натуральная шкура, и ее мои когти разрезали влет. Правда, после всего произошедшего в каюте, она больше напоминала половую тряпку, чем декоративный элемент. Можно драть дальше.
- Почему ты раздет? – все, Саймона переклинило. А тот самый новенький с ужасом взирал на творящееся безобразие. Кстати, симпатичный мужик. Причем, судя по всему, тоже тигр. Везет мне на их породу…
- Он мне должен! – наглеть так наглеть. – Вот одежда, вот расписки, никому не дам, все мое, идите нафиг.
Я старательно подгребал к себе выигранное «богатство», Фрид глазами рассказывал, как и куда будет меня убивать, кок со смесью желания и злости смотрел на обнаженную тушку Джимми, а новичок…
- Томас, - перед моим носом зависла широкая ладонь, а сам мужик доброжелательно лыбился. Зубы что ли лишние? Но пришлось пожать его руку:
- Ан Ли. Любовник вот этого, - тычок пальцем в сторону тигра. Ой, кажется, у них не принято освещать свою личную жизнь. Типа неприлично и все дела… Но этот Томас мне уже начинал нравиться. Хотя бы потому, что не стал морщить нос, а с улыбкой сообщил Фриду:
- Тебе повезло... с любовником.
- Ан Ли, отдай одежду! – Саймон с Джимми на пару пытались извлечь из-под меня выигрыш. Ха, если бы это было так просто сделать… Я же специально прицеплял все барахло за торчавшие из пола болты. Так что получить одежду обратно парочка могла, только порвав ее на клочки. А что, эротичненько так, по-моему…
Тигр плюнул и выдал штурману новые вещи из своих личных запасов, а на меня опять наругались. Чего такого-то? Я же никого не убил, не изнасиловал… Зато получил чуть позже страстный поцелуй от Фрида в темной уголке корабля. Почему там? Потому что кто-то решил устроить праздник и пригласить на них «героев вечера» в виде обоих тигров (Томас тоже там чего-то помог) и кока. О двух мальчишках, которые всю торжественную речь сердито сопели в дальнем углу зала, все как-то радостно забыли. А если бы не мы, то фига с два ваш Фридрих кого-нибудь спас бы. Вот.
Так что к концу вечера я решил оставить тигра спокойно общаться с восхищенной публикой и свалил в оранжерею. Капитан, как это ни странно, развлекался выращиванием всякой зеленой фигни, вот и приказал построить на корабле домик для своих «питомцев». Красиво, конечно, и воздух такой… насыщенный, живой, полный запахов и влаги. С первого же вдоха во мне проснулись инстинкты, заставляя почувствовать рассыпчатую землю между пальцев ног, услышать шепот каждого листа, ощутить движение в, казалось бы, замершем пространстве. Так хорошо…
- Нравится? – из состояния наслаждения меня выдернул голос Томаса. Мужчина шел ко мне с парой бокалов вина и был явно настроен на разговор. Хм… Странно.
- Да, тут здорово.
- Как дома? – чего ему надо? Я с подозрением понюхал содержимое бокала, пытаясь определить в нем наличие чего-нибудь нехорошего, и нагло не стал пить. Мало ли, вдруг там яд?
- Нет, дома все иначе. Металл, отфильтрованный двести раз воздух, пахнущая хлоркой вода… - каким бы он ни был, но это – мой дом. Холодный, насквозь искусственный, отгороженный непроницаемыми щитами от всего мира. Чтобы выжить, не из страха. И я любил это место. Да и, наверное, во всем мире нет никого, кто не испытывал теплых чувств к родным пенатам. Мою талию обвили чужие руки, а со спины прижалось чье-то тело. Хотя чего гадать? Нас здесь всего двое – Что ты делаешь?!
- Тише, котенок, - мужчина с улыбкой лизнул шрам на шее, оставленный Фридом в день нашей первой встречи. Так и не зажил до конца… - Ты ведь хочешь этого.
- Я Фрида люблю, - хотелось бы, чтобы это послужило весомым доказательством. Потому что тело отзывалось на ласки сержанта.
- Фрррида? – я просто видел, как недобро сощурились желтые глаза, и уже в следующий миг слушал хрипловатый голос мужчины. – Позволь я кое-что расскажу тебе о твоем любовнике, мальчик. Мой брат был влюблен в него с первого дня их встречи. И Фридрих даже иногда одаривал его знаками внимания, ну там, трахнуть по-быстрому, принять его подарки. Глупо, но Алекс считал это любовью. А потом нашему дорогому аристократу стало скучно, и он, не задумываясь, бросил его. Совсем. Игнорировал письма, звонки, попытки вломиться в дверь. Ты знаешь, брат ведь даже пытался покончить с собой, отец его еле вытащил. Но вот вернуть Алексу умение любить так и не удалось. Он женился, завел ребенка… и каждый вечер смотрит на фото этого гребанного Фридриха!
- Ты решил отомстить ему, соблазнив меня? – трогательная, конечно, история. Но я не поверил ни единому слову Томаса. Не потому что так верил Фриду, а потому что был слишком занят борьбой с самим собой: во время разговора мужчина не терял времени, пробравшись руками мне под рубашку, и теперь скользил пальцами вдоль кромки брюк.
- Нет. Ты мне понравился.
- Я многим нравлюсь… Отвали.
- А если нет? – он откровенно наслаждался. Моим бессилием, потому что драться с превосходящим по силе противником из такой позы невозможно, накатывавшим возбуждением, попытками не застонать…
- Укушу.
- Кусай, - естественно, я со всей дури тяпнул протянутую руку. Будут меня еще всякие лапать… Вот только не было ни крика, ни даже привычно напрягшихся под губами мышц. Только чужие губы ласково прошлись по шее к скуле. – В Корпусе нас учили терпеть любую боль.
Гад. То есть, даже вмазать ему по морде не выйдет – следы останутся, но мужику явно будет на это плевать.
- Я рад за тебя. Отпусти.
- Куда ты? Побежишь к Фриду и раздвинешь перед ним свои стройные ножки? – я замер, позабыв о неприятных поцелуях Томаса. Потому что он угадал. – Что такое? Я попал в точку? Мммм… Я знаю тебя гораздо лучше, чем ты думал. Также знаю, почему ты с Дессау, как ты любишь, чтобы тебя трахали… Знаю даже, что на тебя умело повесили иллюзию любви.
- Что? – в этот раз мне позволили извернуться в объятиях, и я оказался лицом к лицу с Томасом. – Что значит «иллюзия любви»?
- Глупый маленький котенок. Ты ведь не любишь Фридриха на самом деле. Просто он был у тебя первым, ему повезло доставить тебе удовольствие с первого раза. А потом делом техники было убедить наивного мальчишку в искренности его чувств. Скажи, ведь он тебе часто говорил что-нибудь вроде «ты любишь меня»? – словно издеваясь, перед глазами возникло лицо аристократа, произносящего эти слова. – Наверное, он даже терпел твои капризы и попытки вырваться из его сетей, на все отвечая лаской и нежностью? – кресло, объятия… Фрид ведь даже не закричал… - Скажи. Он уже начал называть тебя с использованием слова «мой»? Мой котенок, мой Ан Ли?
- Н-нет… - пальцы непроизвольно сжались в кулак, а довольный достигнутым эффектом Томас заставил меня смотреть ему в глаза.
- Фридрих опытный манипулятор, а коты – известные на всю галактику постельные игрушки. Вас покупают, выменивают, тратят состояния. И представь удовольствие того, кто получит подобное сокровище бесплатно, да еще и влюбленное в него по уши? – нет. Не может быть. Фрид ведь не такой. А память, словно в насмешку, подбрасывала все новые и новые образы: неестественная улыбка, расчетливый взгляд, постоянная холодность и оценка своих действий… Ну не могло все произошедшее между нами быть ложью… Мне требовался воздух, защита, какой-то оберег, тепло. Наверное, поэтому я и ответил на поцелуй Томаса, позволив подхватить себя на руки…
- Ан Ли? – ой, а вот это не есть хорошо. На пороге оранжереи стоял с ледяной маской на лице Фрид. – Пойдем в каюту. Поговорим.
По коридорам я плелся как на казнь, виновато поглядывая на спину тигра. Черт, это же надо было так лопухнуться! Но хуже всего было то, что я… поверил сержанту. И теперь судорожно размышлял, что же делать дальше.
- А теперь объяснись, будь добр, - мужчина пропустил меня внутрь каюты, а сам встал в проходе. Словно показывая, что никуда мне не деться. И этот его приказной тон… Да, я целовал другого, да, был пойман с поличным, но… но почему в его глазах я не увидел и отголоска боли? – Я жду.
-
-
25.01.2010 в 15:02- Это не ответ…
- Нет, скажи, ты любишь меня? – Фрид держался целых секунд пять, чтобы потом со вздохом ответить:
- Люблю.
- За что?
- Я же тебе тысячу раз объяснял, - в его голосе послышалась усталость. Конечно, целый день бегать то от пиратов, то за ними, еще этот праздник… Бедный. – За то, что ты вредный, ехидный, ершистый… МОЙ котенок.
Вот так. Томас оказался прав. Я – постельная грелка для богатого тигра. Вещь, которую так приятно получить бесплатно. Игрушка. Меня нужно только правильно запрограммировать, чтобы получить желаемый результат. Фридрих никогда не любил меня, зато… научил любить.
- Я тоже тебя люблю, - я обнял мужчину за талию, пряча лицо у него на груди. Я люблю тебя, Фрид. Потому что у игрушек тоже есть сердце. Главное, чтобы он не заметил слез…
-
-
25.01.2010 в 18:31Господи, ну какой идиот додумался провести праздничный вечер в честь освобождения от пиратов сразу же после, собственно, сражения? После сражения ужасно хотелось запереться в каюте и заснуть самым крепким из всех возможных снов, желательно – рядом с одним златовласым сладко урчащим котиком. И с ним же проснуться. Но, ни то, ни другое не было возможно из-за этого треклятого праздника, на котором я был просто обязан присутствовать в роли «героя дня», якобы победившего крыс. Ага, победил я их. Если бы не вовремя появившиеся военные – хотел бы я знать, откуда они взялись, - я бы так и не решился пойти против пиратов. Один против этой толпы? Увольте. Мне еще хотелось жить.
Тем не менее, меня почему-то считали героем-спасителем. Разочаровывать общественность не хотелось, а потому пришлось все-таки явиться в главный зал, сказать речь о том, как важна была для меня поддержка, знание того, что другие нуждаются в моей помощи – соврать, в общем, и теперь расхаживать мимо матросов и военных, строя из себя аристократа, коим я себя давно уже не чувствовал. Ну, как давно. Примерно с момента нашего с Ан Ли знакомства.
Удивительный мальчишка. Ему удалось то, что не удавалось другим аристократам, не только тиграм, а аристократам вообще. У него почему-то получилось кардинально изменить тигра, хотя особенных к этому усилий он не применял. Он смог сделать из равнодушного неэмоционального существа нечто, очень близкое к человеку. Господи, да я сам все чаще думал и говорил о себе «человек». Это было бы плохо, если бы не было так приятно.
-Граф? Граааф?
Капитан стоит прямо напротив меня и внимательно вглядывается в мое лицо. Кажется, я слишком ушел в себя и долго не отвечал на его вопросы. Интересно, что он подумал обо мне? Наверняка какую-нибудь глупость, о которой мне лучше не знать. Тиграм вообще лучше не знать, что о них думают на самом деле. Мысли о нас других людей почему-то всегда сильно разнятся с их словами. Неприятная закономерность.
-Да-да, я слушаю.
-Я спрашивал вас о господине Кондере.
-О Томасе? – и зачем я переспрашиваю? – Это младший брат моего старого друга.
-Вот как? А…
Не дав ему договорить, прикладываю указательный палец к своим губам. Капитан тут же замолкает – конечно, нельзя ослушаться тигра и все такое. Хотя, на самом деле, тигры мало чем отличаются от остальных существ этого мира. Вовсе не обязательно ставить нас на несколько ступеней выше остальных. По мне так сословное разделение – это пережиток прошлого, от него давно пора избавиться. Вот только все как-то некому избавлять. Никто не протестует, не устраивает революций или хотя бы восстаний – как будто бы всех все устраивает. На самом же деле они боятся. Хотя боятся-то, по сути, нечего. Тигров много меньше, чем их противников, у нас практически нет сторонников – мы держимся только на деньгах и авторитете. Да и то, последний уже ходуном ходит – вот-вот развалится.
Итак, я не дал капитану закончить фразу, отыскав, наконец, взглядом в зале своего котенка. Тот как раз пробирался к выходу в местную оранжерею. Капитан оказался довольно-таки неординарным человеком с интересным увлечением. Ради этого увлечения и появилась на корабле прекрасная оранжерея, наполненная чистейшим воздухом из всех возможных. Растения, как и много сотен лет назад, очищали его. Хоть что-то в этом мире остается неизменным.
Ан Ли скрылся в оранжерее. Я последовал, было, за ним, но меня снова кто-то остановил, отвлек расспросами о сражении, о том, как мне якобы удалось победить с десяток крыс одним ударом. Мир слухами полнится, как говорится.
С трудом избавившись от назойливого собеседника – какого-то молодого лейтенантика, ничего не смыслящего в военных дисциплинах, которого явно продвигали по службе влиятельные родственники, - я добрался-таки до своей цели. Чтобы обнаружить там довольно-таки неприятную сцену, заставившую меня замереть в дверях. Я стоял так несколько секунд, не отводя взгляда от страстно целующейся парочки. Ан Ли и Том. Том и Ан Ли.
Они прекрасно смотрелись вместе, эти двое. Томас подхватил мальчишку на руки, тот самозабвенно отвечал на его поцелуи. Идеальная, красивая пара. Совсем не такая странная, как наша. Мы с котом ведь совершенно не подходили друг другу, учитывая род занятий моей семьи, мое происхождение, отношение Ан Ли к наркотикам и тиграм. Да и внешне мы смотрелись весьма экстравагантно. Не то, что эти двое.
-Ан Ли? – спросил я, когда волна эмоций наконец отхлынула, позволив спрятаться в коконе равнодушия ко всему происходящему вокруг.
Они соизволили отвлечься друг от друга, Том поставил моего (а моего ли?) котенка на пол, позволив тому отойти от себя на пару шагов, оказаться буквально между нами, как меж двух огней, один из которых согревает, а другой – сжигает дотла. И так сложно разобраться, который из них неопасен.
-Пойдем в каюту. Поговорим.
С этими словами я повернулся к коту спиной и направился широким шагом прочь. Из оранжереи, через главный зал, провожаемый удивленными взглядами «приглашенных на вечеринку». Вперед, к каюте.
Я шел, не оглядываясь, но кожей чувствовал, как Ан Ли идет за мной, как виновато смотрит на меня. Виновато. Доказывает ли тот факт, что он чувствовал вину, то, что он виноват? Может, он сам спровоцировал тот поцелуй? Я ведь ничего толком и не видел… Стоп! Что за пессимистический настрой?! Ан Ли признался, что любит меня. И он был искренен тогда. Если бы он лгал – я бы почувствовал. Хотя во многих случаях, касающихся его, чутье меня обманывало.
- А теперь объяснись, будь добр, - пропустив кота вглубь комнаты, я занял место у двери.
Мальчишка молчал. Только глядел виновато в пол. Он словно не знал, что сказать, как оправдаться. Все его поведение указывало на его вину. Но я не хотел, я отказывался верить в ее существование.
– Я жду.
Долгие секунды тишины. Бесконечные.
- Ты любишь меня?
- Это не ответ…
Он все-таки посмотрел на меня, смог. Поджатые ушки, виноватый взгляд снизу вверх, взгляд полный какой-то обреченной надежды. Он был похож на бездомного котенка в тот момент. Одинокого котенка, который понимает, что никому не нужен, но все равно с надеждой смотрит на всякого прохожего: а вдруг на него обратят внимание, а вдруг подберут?
Я, кажется, начинал понимать его чувства. И от этого понимания становилось больно, где-то там, в области сердца. Глупый мальчишка, он так и не поверил мне, что я его люблю. А я так устал повторять ему это.
- Нет, скажи, ты любишь меня? – почти умоляющий тон.
- Люблю.
- За что?
- Я же тебе тысячу раз объяснял, - я вздохнул устало, прислоняясь спиной к двери. – За то, что ты вредный, ехидный, ершистый… МОЙ котенок.
Мне показалось, или в его взгляде промелькнуло нечто, похожее на боль? Смесь отчаяния и боли в глазах, и я понимаю, что ни за что не смогу его переубедить, ни сейчас, ни когда бы то ни было еще. Он всегда будет верить в эти стереотипные понятия о тиграх, он никогда не сможет понять, что мы мало чем отличаемся от тех же котов, что мы не такие уж и бесчувственные создания, что мы способны любить. Глупый мальчишка. Ну как, как мне тебя переубедить, если ты заранее не оставляешь мне никаких шансов?
- Я тоже тебя люблю, - шепчет, обнимает, прижимается ко мне, прячет лицо на груди.
Он плачет. Я чувствую это, и дело не в звуках или запахах, это даже не интуиция, а какое-то иное, седьмое-восьмое-сотое чувство, определение которому еще даже не придумано. Возможно, это чувство могут ощущать только влюбленные. Чувство полного единения с дорогим тебе человеком, когда все делишь с ним поровну. Радость, печаль, боль... и слезы.
-Почему ты плачешь?
Почему я шепчу, а не говорю в полный голос? В последнее время в моей жизни слишком много шепота, этого интимного звука, тихих, едва слышимых слов, предназначенных только для меня.
-От счастья, - ложь.
Ложь во спасение, но такая, когда толком не ясно, кого спасаешь и от чего. То ли себя от дальнейших вопросов, то ли своего партнера – от лишней боли. Вот только ты совсем не умеешь врать, Ан Ли. Твою ложь я чувствую за милю. И от того, что ты не говоришь мне правду, становится только больнее.
-Что Том наговорил тебе?
Мальчишка замирает, затихает. Совершенно не умеет притворяться. Значит, я угадал. Томас сказал ему что-то обо мне, возможно – правду, в которую Ан Ли поверил. Уж не из-за этой ли веры в слова Кондера он испытывает чувство вины?
-Ан Ли?
Молчание – золото, да? Ну, тогда в конкретной ситуации оно было словно добрая сотня золотых игл, пущенных в цель. Целью не повезло оказаться мне. Мне вообще в последнее время редко везет. Разве что с Ан Ли.
-Он рассказал о твоих отношениях с его братом.
Вот же мерзость! Единственный нелицеприятный факт моей биографии – и именно о нем Ан Ли узнает первым. И ведь не оправдаешься, знаете ли. Потому что тогда вообще отвратительнейшая история приключилась. Но, может быть, стоит рассказать Ан Ли о произошедшем с моей точки зрения?
-Мне было семнадцать лет, - произнес я, отпуская парнишку из своих объятий и направляясь к кровати. – Я был самовлюбленным, глупым, эгоистичным юнцом, любящим играть с чувствами других существ. Алекс был не единственным, с кем я переспал и бросил. Но он был единственным, кому не повезло по-настоящему в меня влюбиться.
Я буквально рухнул на кровать и уставился в потолок. Глядя на непонятную лепнину наверху, было легче рассказывать. Куда легче, чем если бы я смотрел Ан Ли в глаза.
-Он был одним из самых красивых моих одноклассников. Я уже тогда увлекался парнями. У нас, знаешь ли, была мужская частная школа, выбора в партнерах особого не было. Это был выпускной класс. Первого сентября я на какую-то пару минут остался с Алексом наедине в пустом классе. Не удержался, конечно же, дурак. Поцеловал. А этот глупец ответил. Он, оказывается, уже два года смотрел на меня влюбленными глазами, а я не замечал.
-
-
25.01.2010 в 18:31-Мы начали встречаться. Я много раз ходил налево, а он не обращал на это внимания. Глупый влюбленный мальчишка. Он ходил за мной по пятам, смотрел на меня влюбленными глазами, искал случайных встреч, а ночами приходил ко мне в комнату, чтобы переспать. Он никогда не оставался на ночь, даже если я снисходил до того, чтобы предложить ему это. Алекс, не смотря ни на что, не терял своей гордости.
Глубокий вдох. Медленный выдох. Спокойно, Фрид, ты добрался до финала.
-Он не расстался со своей гордостью до самого конца. Я бросил его на выпускном вечере, а он ничего мне не сказал, не ударил. А я словно специально пытался его добить. Говорил, что никогда не любил его, что он был просто подстилкой и прочие глупости. И знаешь, что он мне ответил?
Я наконец-то посмотрел на кота. Интересно, сколько он так сидел, не отводя от меня взгляда, в ожидании, когда я наконец-то смогу взглянуть ему в глаза. Смог. Вот теперь я действительно «герой дня».
-Он сказал «Я знаю». И ничего больше. Выслушал все это, сказал, что знает и ушел. С того дня я его ни разу не видел. Слышал, что он женился, продвигается по карьерной лестнице, дочка у него родилась не так уж давно. Вроде бы счастлив. Но, знаешь, что-то не верится. Хотя, вполне возможно, я просто тешу свое самолюбие.
Молчание. Тяжелая, неуютная, невыносимая тишина. И мы оба не знаем, что сказать, как реагировать. Просто смотрим друг другу в глаза, и в наших взглядах смешалось столько эмоций, что и не разобрать, какая доминирующая. И оба думаем о том, как бы разорвать эту затянувшуюся паузу.
Не нарушая тишины своим голосом, я встал с кровати и спокойно направился к двери. Надеялся, конечно, что он меня остановит. Надежда умирает последней. Она и умерла, когда за моей спиной закрылась дверь каюты.
Понимая, что наше с Ан Ли отсутствие могло вызвать неправильные подозрения присутствующих в главной зале, я отправился именно туда. Ничего не изменилось с того момента, как мы ушли. Только Томас выглядел неприятно довольным.
Он стоял у входа в оранжерею, прислонившись спиной к стене, и наблюдал за откровенно наслаждающимися жизнью сослуживцами. Я подошел к нему, встал рядом. И почти сразу же услышал:
-Ну, как, он уже послал тебя на все четыре стороны?
Как тут было удержаться? Хотя, на самом деле, я и не собирался сдерживать себя. Со всей дури ударил Тома кулаком в живот, заставив его согнуться пополам. Он не ожидал от меня подобных действий, я знал это. Мальчишка не думал, что такой аристократ как я, способен на рукоприкладство в присутствии стольких наблюдателей. Он не знал, насколько изменил меня мой котенок.
Схватив парня за шкирку, как нашкодившего котенка (хотя почему – как?), я заставил его разогнуться, и буквально прорычал ему в лицо:
-Еще раз увижу тебя на расстоянии менее трех метров от Ан Ли – убью.
Он не ответил, да и не требовалось никакого ответа. В конце концов, я ведь и не задавал никаких вопросов.
-
-
25.01.2010 в 20:15Фрид говорил и говорил. О своей молодости, о тех годах, когда я, наверное, еще пешком под стол ходил. И в этот момент я как никогда осознал нашу с ним разницу. В возрасте, в социальном положении, в жизненном опыте… в отношении к жизни и чувствам вообще. Может быть, из-за этого и были все наши размолвки? Мы были как носители разных языков – слова оказались пустыми и бессмысленными, осталось лишь общение с помощью жестов, поступков, взглядов.
- И знаешь, что он мне ответил? – все-таки у Фрида очень красивые глаза. Живые. Так хочется верить, что черное пламя в них предназначено мне, а не кому-то другому… Разве можно полюбить врага? Разве можно полюбить того, кто тебе не верит? Но следующие слова тигра вогнали меня в ступор. - Он сказал «Я знаю». И ничего больше. Выслушал все это, сказал, что знает и ушел. С того дня я его ни разу не видел. Слышал, что он женился, продвигается по карьерной лестнице, дочка у него родилась не так уж давно. Вроде бы счастлив. Но, знаешь, что-то не верится. Хотя, вполне возможно, я просто тешу свое самолюбие.
Мой бедный. Мой глупый тигр. Хищный зверь сам загнал себя в ловушку, боясь получить отказ от жертвы. Как если бы лев деликатно поинтересовался на бегу у антилопы: «Простите, мадам, могу я укусить вас за ягодицу?» Смешно. Только от чего же мне хотелось плакать? Прошедший вечер показал, что мы ничерта не знали друг о друге. Родители, друзья, ошибки, первая любовь. Хотя в моем случае история оказалась бы до обидного короткой. Потому что я жил только сейчас. Только эти несколько дней с момента нашего первого поцелуя, когда понял, что не смогу сопротивляться хищнику. А Фрид… В него влюблялись очень многие. Очень многие желали бы иметь возможность просто быть рядом, тогда как мне дозволялось значительно больше. Я не знаю, сколько в словах Томаса было правды, да оно и неважно. Гораздо большее значение имел тот поцелуй. Неправильный, вызванный страхом, а не желанием, очередная попытка убежать от себя. Но как объяснить это тигру?
Наверное, я слишком долго думал, потому что мужчина просто вышел из каюты. Что же, все справедливо – одиночество вполне достойное наказание за мой проступок. В детстве отец запирал меня одного в комнате, чтобы дать мне возможность подумать, осознать. Странно, как много в нас из прошлого: поведение, мысли, мотивации. Говорят, даже спутника жизни многие выбирают похожим на одного из своих родителей. Наверное, правда. Ведь детство – единственное время, когда лично от нас мало что зависело, когда мир менял нас дуновением ветра.
Но при этом я ни капли не скучал по родным. Наверное, потому что они так и не смогли стать частью моей жизни. А вот у Фрида получилось. Получилось легко и незаметно стать самым нужным, как кровь, как воздух, как вода…
И что заставило меня поверить Томасу? Почему именно ему, а не мужчине, который уже не единожды доказывал мне свою любовь? Я свернулся калачиком посреди кровати и прикрыл глаза. Надо дождаться Фрида. Надо рассказать ему, объяснить, что это был просто страх. Я боялся не того, что тигр не любит меня, а того, что мои чувства недостаточно сильны для чего-то большего. При таком раскладе гораздо легче верить в подлость самых дорогих и близких…
Он вернулся только через час. Потрепанный, пахнущий алкоголем и… кровью?
- Фрид, милый, что с тобой? Ты дрался? Ранен? – я вертелся вокруг мужчины, стягивая с него одежду, поспешно зализывая ссадины на костяшках пальцев, синяк на правой скуле, разбитую бровь. Мой. В этот момент, пытаясь отмахнуться от моих ласк, он полностью принадлежал мне, умиляя и веселя своим поведением. – Ну и кто кого поборол?
- Нас побороло вино, - тигр вывернулся-таки от меня и убежал на кровать. Пф! Сие место давно перестало быть для меня страшным. Потому я последовал за ним, притулившись под боком и мысленно пригрозив ему утром поговорить о нашем будущем. Все-таки день был чересчур насыщен событиями, словно прошло не стандартные тридцать шесть часов, а много-много больше.
Разговор не удался. Мы радостно сидели друг напротив друга и молчали, бросая исподлобья подбадривающие взгляды. Не знаю, как Фриду, а мне было сложно признаваться первым. Ну да, я был самым виноватым в этой комнате, но при всем при этом еще и самым младшим, что давало мне послабления и скидки. Видимо, мужчина думал примерно в том же ключе, потому как нервно теребил свою трость. Сломать ее что ли?
- Ан Ли, пойдем на завтрак. Мы сейчас оба неспособны на конструктивную беседу, - как всегда, великолепен, собран, деловит. Он проснулся от моего поцелуя и, наверное, первые четыре секунды был счастлив. Пока не вспомнил, что мы вообще-то поссорились, и заодно причину ссоры. Как же не вовремя подоспели военные, это ужас просто! Короче, меня аккуратненько так отстранили и сбежали в ванную, откуда выплыли в образе кристально-чистого аристократа. Когда Фрид так выглядел, все время хотелось на него хотя бы суп вылить, чтобы он не был таким идеальным. А то только что крылышек да нимба не хватало… Кстати, возможно, внешний вид мужчины также мешал мне внятно объяснить ситуацию. А посему…
- И правда, пошли похаваем! Со вчерашнего фуршета по-любому что-то должно было остаться!
Я поспешно ускакал на камбуз, не дожидаясь тигра. Брр… Стоило представить себя - оборвыша рядом с аристократом, как мне резко становилось не по себе и хотелось либо забиться в самый темный угол, либо испортить что-нибудь у Фрида. Причем, лучше последнее, а то так и остаться голодным недолго.
А на камбузе… Мама дорогая! Моя убогая фантазия была просто неспособна вообразить подобное положение тел в пространстве. Особенно интересно оказалась вывернута рука Джимми. Ему удобно?
- Ан Ли, почему ты все вре… - тигру, видимо, тоже понравилось представление на столе, потому как он с интересом оглядел позицию и оценивающе посмотрел на меня.
- Если что, я сверху.
- Обойдешься.
Мы бы еще поругались, но стоны стихли, и вместо них раздалось возмущенно-смущенное сопение. Смущался естественно, штурман. Так, план Хэ!
- Ребят, вы не отвлекайтесь, мы чисто пожрать зашли! – я заметался по камбузу, подхватывая тарелки со съестным. И не удержался, чтобы не поинтересоваться тихонько у покрасневшего парня. – Слушай, а ногу надо сразу так выворачивать или уже в процессе?
- АН ЛИ!!!! – че орать-то?
Тигр ржал. Нет, по дороге в оранжерею он честно сдерживался и умудрился даже кинуть злобный взгляд на проходившего мимо Томаса (я культурно поздоровался. Потому что вежливые мальчики нравятся всем, вот), но, закрыв двери, так и сполз по ним на землю. А мне, между прочим, пришлось в одиночку держать пять здоровенных блюд, стараясь ничего не уронить. И зачем надо было вытаскивать меня с камбуза за шкирку? Все равно парочка завязалась так, что я бы двадцать раз успел убежать!
- Может, хватит ржать? Помоги мне лучше.
Продолжая гнусно хихикать, Фрид помог мне расставить на земле блюда и, наплевав на чистоту брюк, уселся прямо на траву. Вооот… сразу захотелось что-нибудь сломать или испортить – лишь бы нарушить внезапно повисшее над нашими головами молчание. И ведь стопроцентно уже простили друг друга, но при этом упорно продолжали выкаблучиваться. Мда…
В результате, избегая разговоров, я набил свой живот так, что он вздулся красивой полусферой и вынудил расстегнуть верхнюю пуговицу на брюках. И не надо на меня ТАК смотреть! В данный момент я был способен только развалиться в позе морской звезды на траве и закрыть глаза. Хорошо-то как! Чуть колкие стебли трав под руками, аромат влажной земли и солнца. Не знаю, почему, но мне всегда казалось, что солнце должно пахнуть именно так. Еще бы ветер, перебирающий пряди волос,… который вполне успешно заменил подсевший рядом тигр. Я разомлел…
- Ты знаешь, - мужчина вздрогнул от звука моего голоса, ощутимо дернув меня за волосы. Больно, если что! – меня всегда учили, что коты должны быть сами по себе. Жить, работать,… умирать. Но воспитанному на старинных сказках и легендах котенку все это казалось неправильным. Разве можно стремиться к чему-то помимо «жили они долго и счастливо и дружно настучали Смерти по рогам, отказавшись умирать в принципе»? Не смейся, я действительно так думал, - мне не нужно было даже смотреть на тигра, чтобы знать выражение его лица. Удачный пикник получился. – А потом… Начались уроки. Как убивать с одного удара, как врать, красть, соблазнять. Отец был очень доволен результатами, говорил, что я стал идеальным котом. Тем самым одиночкой, чья жизнь – служение самому себе. И, наверное, детские идеалы вступили в конфликт с навязываемыми нормами. Мне стало казаться, что я недостоин дружбы, любви, честности. Да и до сих пор так кажется…
- Каждый достоин любви…
- Наверное, но убедить себя бывает так трудно… И тот поцелуй… Я просто испугался, что Томас сказал правду.
- И решил заткнуть его таким способом? – Фриду явно не понравилась новая тема разговора.
- И решил искать защиты у того, кто был ближе… Мне очень жаль, что так случилось.
- Мне тоже. Ты как-то сказал, что простить того, кого любишь, сложнее всего, - у меня внутри все оборвалось и полетело бесформенным комом вниз. Вот так, он никогда не простит… - Поэтому должен понять мои чувства.
- Я понимаю…
- Тогда почему ты все еще лежишь, когда я уже пять минут, как хочу тебя поцеловать?
-
-
30.01.2010 в 20:37- Фрид, милый, что с тобой? Ты дрался? Ранен? – он был похож на наседку в тот момент, бегающую вокруг сына, вернувшегося с кучей синяков, и причитающую.
Он вертелся вокруг меня, снимая с меня одежду. Я же оставался безучастен. Смотрел сверху вниз на него, сосредоточенно расстегивающего мою рубашку, стягивающего ее с меня. Отбросив рубашку куда-то в сторону, он схватил меня за правое запястье, сжал на секунду пальцы, а потом поднес мой кулак поближе к глазам. Он долго смотрел на ссадины на костяшках моих пальцев, а потом, глубоко вздохнув, лизнул их. Ощущение оказалось неожиданно приятным. Его влажный язык скользил по моей коже, оставляя после своих прикосновений приятную прохладу и легкие, едва заметные отголоски боли. Закончив с руками, он встал на цыпочки и заставил меня нагнуться, чтобы ему было удобнее зализать синяк на правой скуле, мою разбитую бровь. Это было так… по-домашнему, что ли. Забота, понимание, попытка прикосновениями извиниться за свои деяния. Это было слишком сладко, чтобы продолжать стоять посреди комнаты, наслаждаясь касаниями прохладных пальцев и сухих теплых губ.
- Ну и кто кого поборол?
- Нас побороло вино.
После пары попыток мне удалось-таки вырваться из его объятий, сбежать от него на кровать. Я сел по-турецки на мягкой постели, надеясь, что он, наконец, отвяжется от меня, позволит побыть одному. Но он решил закопать свое понимание куда подальше и сесть рядом со мной, вплотную. Слишком близко для только что поссорившихся людей.
Ну вот, опять! Опять я говорю о себе, о нас с Ан Ли, как о людях. Но, по сути, не так уж мы и отличаемся от этих древних, почти как сам мир, существ, с великим множеством недостатков, и малым числом настоящих достоинств. Но достоинства у них, нет – у нас, такие, что могут уравновесить все отрицательные качества, коих у нас сотни, тысячи, а у отдельных особей вроде меня – миллионы. И, главное, я как-то до сих пор не увидел у себя никаких достоинств. Зачем я такой отрицательный Ан Ли нужен?
Есть такая старая поговорка: «Любовь зла – полюбишь и козла». Сейчас смысл ее достаточно сложно понять для существ, не сведущих в истории. Но я, как бывший ученик дорогой частной школы, в которой даже сыновьям таких богачей, как мой отец, не делали поблажек, прекрасно понимаю эту присказку. Наверное, она очень подходит к нашим с Ан Ли отношениям. Вот только очень уж сложно понять, кто в наших отношениях «козел», а кто – невинная жертва. Каждый из нас в определенных ситуациях может подходить под любое из этих двух определений.
Разговор, который все пытался завести Ан Ли, откровенно не складывался. Никто из нас не желал первым заговаривать о неприятном инциденте, произошедшем некоторое время назад. Это была слишком больная тема, поговорить о которой нам удалось только на следующий день.
Утром того дня я проснулся от приятного ощущения чужих губ на моих губах. Несколько долгих и невероятно ярких секунд я чувствовал себя абсолютно счастливым, как чувствует себя всякий влюбленный человек, просыпающийся от поцелуя любимого. А потом мой разум наконец-то дал о себе знать и немилосердно напомнил о вчерашнем происшествии и неловкости, возникшей между нами после него.
- Ан Ли, пойдем на завтрак. Мы сейчас оба неспособны на конструктивную беседу, - произнес я, мягко отстраняя его от себя и сбегая в ванную.
В последнее время я слишком часто сбегал от него. Хотя, пожалуй, это были побеги не от самого Ан Ли, а от чувств, что он вызывал во мне. Эти чувства были неправильными, непонятными, практически запрещенными для аристократа, тем более – в нашей семье. Но я не мог без них. И с каждым днем, что я проводил с котом, я понимал, что без этих чувств и эмоций, без самого Ан Ли, я больше не буду жить, а только существовать.
Когда я вернулся в спальню, Ан Ли уже выглядел более-менее цивильно, хотя до меня ему было еще далеко. Не зря я проторчал в ванной долгие пятнадцать минут. В то утро я посчитал нужным выйти в люди при полном параде. Как-никак военные привыкли видеть в тиграх этакий недостижимый идеал. Его-то я и решил им показать. Ни к чему всем подряд видеть меня настоящего. Вчера я и так переборщил, подравшись с Томом.
- И правда, пошли похаваем! Со вчерашнего фуршета по-любому что-то должно было остаться! – этими словами котенок встретил меня, чтобы практически в ту же секунду выскочить из комнаты.
Пришлось его догонять. На это потребовалось меньше минуты: тигры, как-никак, очень быстрые существа. Направлялся Ан Ли, судя по траектории, в камбуз. Я не стал приближаться к нему, а лишь шёл следом, разглядывая со спины это воистину непостижимое существо.
Он казался таким хрупким в тот момент. Худой, с острыми лопатками, он совсем не походил на мужчину, лишь на мальчишку, коим на самом деле и являлся. Вся его взрослость, мужественность, уверенность в себе – все это было напускное. На самом деле передо мной был просто ребенок, запутавшийся в своих собственных чувствах. И сейчас этот ребенок ужасно боялся первым заговорить со мной на неприятную для нас обоих тему.
Когда мы подошли к камбузу, Ан Ли замер в дверях, не пропуская меня вглубь помещения. Но, даже не заглядывая туда, я уже все понял по звукам. И запахам, конечно. Стоны, шумные вздохи, ахи-охи, запах пота, секса, желания – все это говорило само за себя. Я не понял сначала, чему это котенок так удивился. Для этого мне потребовалось самому заглянуть внутрь.
- Ан Ли, почему ты все вре… - я не смог договорить.
На камбузе, прямо на столе совершали интимный акт кок и штурман. И ничего бы страшного – мы все понимаем, это потребность организма, - но занимались они этим в такой позе, что действо вызывало искреннее восхищение их акробатическими способностями. Интересно, а Ан Ли смог бы вот так же вывернуться?
- Если что, я сверху, - мгновенно среагировал мальчишка на мой оценивающий взгляд.
- Обойдешься.
Наверное, из этого краткого диалога получилась бы просто великолепная семейная ссора. Не ссора даже, а так, перемывание любимому косточек, без чего ни одна пара не обходится. Но, увы, нам не дали продолжить: стоны сменились возмущенным сопением, с явным намеком свалить поскорее и дать закончить начатое. Я, как вполне понимающий Саймона человек, наверное, и ушел бы сразу же, если бы не Ан Ли.
- Ребят, вы не отвлекайтесь, мы чисто пожрать зашли! – заявил он, переступая-таки порог и начиная бегать по помещению, собирая тарелки со съестным. От такой наглости даже у меня челюсть отвисла. – Слушай, а ногу надо сразу так выворачивать или уже в процессе?
- АН ЛИ!!!!
Удивительно, какими дружными порой могут быть влюбленные люди. Орать на бедного котенка таким воодушевленным хором… А нам с Ан Ли такое пока ни разу не удавалось. Может, это дело практики? Потренироваться, что ли?
Да, я смеялся. Смех мысленный пожелал быть озвученным, и кто я, чтобы ему мешать? Я ржал. Я откровенно ржал над ситуацией, над небольшим спектаклем, разыгранным моим котенком, и понимал, что обижаться на него долгое время попросту невозможно. Я и не обижался. Минут уже, эдак, пять-десять.
Стоит отметить, что смеяться я начал только в оранжерее. А до нее ведь дотерпеть еще надо было! А это было ужасно сложно, учитывая тот факт, что по пути мы встретили мрачного как никогда Томаса с очаровательными синяками. Нет, все-таки ему досталось больше, чем мне! Почувствовав некое мрачное удовлетворение от вида побитого Тома, я все-таки одарил его хмурым взглядом, проходя мимо.
Стоило мне вспомнить выражение его лица во время той нашей встречи, как смех мой стал еще более громким и неконтролируемым. Но посмеяться вдоволь мне не дал мой любимый изверг:
- Может, хватит ржать? Помоги мне лучше.
Пришлось помогать. Однако, я так и не перестал негромко посмеиваться, расставляя на земле стащенные Ан Ли с камбуза блюда. Наплевав на сохранение имиджа, я сел прямо на траву. Моему примеру последовал и котенок.
И вот тогда я, наконец, перестал смеяться. Вся непринужденность обстановки рассеялась, когда я вспомнил, что произошло вчера в этой самой оранжерее. Судя по тому, как помрачнел котенок, он вспомнил о том же. Молчание наше длилось долго. За это время Ан Ли сумел наесться до отвала, после чего буквально развалился на траве, уставившись в искусственное небо над нашими головами. Я тоже посмотрел наверх. Небо было кристально чистым, голубым, без тени серости и непогоды. Таким, каким оно уже давно не было на самом деле.
Что-то заставило меня подсесть поближе к разомлевшему коту, начать перебирать пряди его золотистых волос. Мягкие, гладкие, больше напоминающие кошачью шерсть, чем человеческие волосы. Хотя, возможно, это и была самая настоящая кошачья шерстка.
- Ты знаешь, - я вздрогнул от его голоса, - меня всегда учили, что коты должны быть сами по себе. Жить, работать,… умирать. Но воспитанному на старинных сказках и легендах котенку все это казалось неправильным. Разве можно стремиться к чему-то помимо «жили они долго и счастливо и дружно настучали Смерти по рогам, отказавшись умирать в принципе»? Не смейся, я действительно так думал. А потом… Начались уроки. Как убивать с одного удара, как врать, красть, соблазнять. Отец был очень доволен результатами, говорил, что я стал идеальным котом. Тем самым одиночкой, чья жизнь – служение самому себе. И, наверное, детские идеалы вступили в конфликт с навязываемыми нормами. Мне стало казаться, что я недостоин дружбы, любви, честности. Да и до сих пор так кажется…
- Каждый достоин любви, - я действительно так думал.
- Наверное, но убедить себя бывает так трудно… И тот поцелуй… Я просто испугался, что Томас сказал правду.
- И решил заткнуть его таким способом? – не удержавшись, я усмехнулся, вот только усмешка получилась совсем не веселой.
- И решил искать защиты у того, кто был ближе… Мне очень жаль, что так случилось.
- Мне тоже. Ты как-то сказал, что простить того, кого любишь, сложнее всего, - я вдруг вспомнил тот наш разговор. - Поэтому должен понять мои чувства.
-
-
30.01.2010 в 20:38Знаете, тот момент был таким печальным. Как в мелодраматических фильмах. В таких фильмах всегда есть момент, когда герои находятся на грани ссоры и примирения, и один из них обязательно говорит что-нибудь такое, что должно взять чувствительных зрительниц за душу, вызвать слезу. Я никогда не любил такие моменты. А потому поспешил разрушить этот:
- Тогда почему ты все еще лежишь, когда я уже пять минут, как хочу тебя поцеловать?
После этой фразы напряжение не ушло, не исчезло. Но ощущение его притупилось, смягчилось отголосками счастья, решившего дать о себе знать. Оно снова проснулось, когда Ан Ли, сев, придвинулся ко мне вплотную, чтобы коснуться губами губ. Но я не жаждал в тот момент нежных поцелуев. Я хотел снова почувствовать, что Ан Ли – мой. Да уж, я – неисправимый собственник.
Когда поцелую прибавились смелые ласки, когда мы уже почти забыли обо всем, что вокруг нас, включая тот факт, что кто-то может зайти, дверь в оранжерею открылась. Мы мгновенно оторвались друг от друга, замерли, с неприязнью и удивлением глядя на мрачного как никогда Тома.
Он стоял в дверях и смотрел на нас, словно мы были виновны, по крайней мере, во всемирном потопе. А еще – не знаю, показалось ли мне, или это было действительно так, - в глазах его я увидел зависть. И даже непонятно было толком, кому он завидует: то ли кому-то одному, то ли сразу обоим.
-Вы просили сообщить, когда мы собираемся отчалить, - произнес он, холодно глядя на меня.
Ан Ли недоуменно посмотрел на меня, и только тогда я вспомнил, что вчера забыл сказать ему, что решил отправиться на военном корабле обратно на Землю. Смысла путешествовать в межзвездном пространстве мне уже не было.
-Спасибо, что выполнили мою просьбу. Вы не могли бы оставить нас?
-Да, конечно, - Томас равнодушно пожал плечами и скрылся за дверями.
Я же повернулся лицом к Ан Ли и, извиняющее улыбаясь, произнес:
-Понимаешь, вчера все как-то завертелось… - глубокий вдох, мысленные мольбы, чтобы он не обиделся снова, - …и я забыл сказать тебе, что решил вернуться на Землю.
-Вот как? – мне показалось, или голос его дрожал?
-Да, - я кивнул для пущей убедительности. – И я хотел узнать, не желаешь ли ты полететь со мной.
-Я…
-Подожди, - я жестом заставил его замолчать. – Я понимаю, что ты любишь свободу. Я понимаю, что все коты по натуре своей одиночки. Я понимаю, что этот корабль по-своему дорог тебе. Я понимаю, что ты техник не только по образованию, но и по призванию. Если ты захочешь, ты можешь остаться здесь. Но я был бы безумно рад, если бы ты поехал со мной. Я готов принять тот факт, что ты будешь улетать в достаточно долгие рейсы. Но мне просто необходимо знать, что ты будешь возвращаться ко мне из этих полетов. Потому что, знаешь… - черт, я ведь уже столько раз это говорил, почему же сейчас так сложно?! – Я люблю тебя. Да я практически жить без тебя не могу!
Пауза, долгие минуты тишины и раздумий. Невыносимо.
-Что скажешь? Ты вернешься со мной на Землю сейчас?
-Шутишь?! Конечно, я…
-
-
30.01.2010 в 20:38-Понимаешь, вчера все как-то завертелось,… и я забыл сказать тебе, что решил вернуться на Землю, - охренеть. Все-таки Фрид типичный представитель своего племени. Наигрался и бросил… Тоже мне, прилизанный и изнеженный аристократишко. Было очень обидно. Он ведь заставил меня влюбиться, привязаться, стал гораздо большим, чем даже моя семья, а теперь…
- Вот как?
- Да. И я хотел узнать, не желаешь ли ты полететь со мной.
-Я… - хотелось высказать ему все, что я думал о нем хорошего, включая грубые матерные выражения и описание интимных связей его родственников. Это же надо: он решил, что я соглашусь до конца жизни торчать на Земле и приносить ему тапочки по приходу домой? Все равно, по прошествии года все навыки растеряются, и мне останется только смириться с участью домашнего питомца.
-Подожди. Я понимаю, что ты любишь свободу. Я понимаю, что все коты по натуре своей одиночки. Я понимаю, что этот корабль по-своему дорог тебе. Я понимаю, что ты техник не только по образованию, но и по призванию. Если ты захочешь, ты можешь остаться здесь. Но я был бы безумно рад, если бы ты поехал со мной. Я готов принять тот факт, что ты будешь улетать в достаточно долгие рейсы. Но мне просто необходимо знать, что ты будешь возвращаться ко мне из этих полетов. Потому что, знаешь… Я люблю тебя. Да я практически жить без тебя не могу! Что скажешь? Ты вернешься со мной на Землю сейчас? – а в глазах столько надежды! Было бы подло разрушить ее своей природной вредностью.
-Шутишь?! Конечно, я… - но кто сказал, что котам чужда подлость? Я не мог согласиться, хоть и очень хотел. Несмотря на все свои чувства, на все, что случилось между нами за время полета. Фрид предлагал мне поставить на карту свое будущее, свою мечту. Стоило ли бросить это ради любви, которая могла бы оказаться фальшивкой? Подобные вопросы нельзя решать так сразу… Слишком болезненными могли бы оказаться последствия. И зачем тигру понадобилось все портить именно сейчас?! – Мне надо подумать.
Как быстро надежда может смениться разочарованием. Фрид явно ждал, что я с восторгом приму его предложение, кинусь собирать вещи, пританцовывая от счастья смерти на Земле. Но прогадал. Бескрайние просторы космоса стали мне слишком дороги. Сияние равнодушных, полных загадок, звезд, вихри гиперпространства, ломающие кости перегрузки во время аварийных посадок – это затягивало сильнее, чем наркотик, вызывало сильнейшую зависимость. Говорят, капитаны, проведшие в полетах полжизни, сходили с ума, когда их отправляли в отставку. И я их прекрасно понимал. Но как объяснить любимому, самому дорогому существу в этом мире, которое всегда видело в космосе лишь пустоту, всю красоту и ужас этой силы? Как рассказать ему, что победа над мощью тьмы и притяжения гигантских звезд гораздо лучше самого феерического секса? Мне было мало одного только тигра, одной планеты. И, при все при этом, я категорически не хотел расставаться с Фридом. Терять возможность поцеловать его в любой момент, обнять, увидеть в черных провалах его глаз бесконечность жизни… Мужчина стал моей второй зависимостью, моим наркотиком. И теперь надо было выбрать одно из двух…
- Конечно. Думай, - понимающий, любящий, сильный. Он действительно был готов отпустить меня в любой момент. Но проблема была в том, что… я не хотел уходить. Не мог, видя в его глазах тоску и боль.
Оставив тигра в оранжерее, я побрел на любимое место для раздумий – небольшой карниз над рубкой управления. Правда, пыли там хватало с лихвой, да и воздух за счет плохой вентиляции был ужасно спертым, но почему-то лучше всего мне думалось именно там.
Что выбрать? Любовь или свободу? Пообещать тигру никогда не летать значило бы потерять часть самого себя. Я сильно сомневался, что Фрид согласится на половину меня. Но при этом мое согласие автоматически лишало меня возможности полета. Работа с реактором требует не только обширных знаний, но и постоянной практики, совершенствования своих действий и реакций. Техника, как это ни печально, не прощала пренебрежения. А в доме Фрида вряд ли была возможность поставить хотя бы маленький реактор и тренироваться на нем темными ночами. В общем, все мои аргументы сводились к тому, чтобы отказать тигру. Все. Кроме одного. Я любил его. Аристократичного, слегка высокомерного, упертого, уверенного в себе. Любил за тепло в черных, словно ночь, глазах, за тепло рук, скользивших по моей коже, за искренность. И одно это перевешивало все мечты и желания…
- Мечешься в выборе? – Томас присел рядом, с интересом оглядывая раскинувшийся под ногами зал.
- Тебе-то что? Или хочешь предложить мне улететь с тобой? – разговаривать с кем бы то ни было не хотелось совершенно. У меня тут, между прочим, душевные терзания полным ходом, а всякие посторонние личности только мешают!
- Хочу рассказать одну историю, - сержант расслабленно оперся о стену спиной и принялся задумчиво разглядывать стыки на потолке. У нас сегодня день трогательных историй что ли? Но пришлось слушать, а то меня бы, как пить дать, сбросили с этой верхотуры вниз. – Там, на Земле, живет один мужчина. Богатый, с отличным образованием, воспитанием… семьей. К его ногам готов пасть целый мир, стоит только пальцем поманить. Но мужчине не нужно все это. Он согласен продать жену и ребенка за возможность еще хотя бы раз провести ночь с бросившим его тигром.
- Твой брат? – как это мило, меня решили посветить в семейную драму. Сейчас мне расскажут, какой Фрид милый и замечательный, и как мне вообще повезло.
- Да. Но ты знаешь, - мужчина скептически улыбнулся и заговорил тише, пытаясь сдержать дрожь в голосе, - я бы отдал многое, чтобы просто быть с ним рядом. Пусть без надежды, пусть лишившись карьеры и уважения.
- Ты влюблен в собственного брата?! – нет, эти тигры точно все сумасшедшие. Я все больше укреплялся во мнении, что надо валить от них подальше с максимальной скоростью.
- Осуждаешь? Правильно, в принципе. Вот только у меня нет ни единого шанса, что мне ответят взаимностью, - Томас неожиданно двинулся и обхватил меня пальцами за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. – А у тебя этот шанс есть. Фрид любит тебя. Поверь, за годы жизни среди аристократов я научился распознавать в них искренние чувства. И упустить возможность быть с любимым – это просто идиотизм.
Он прав. Тот, кто был безнадежно и безответно влюблен в собственного брата, был абсолютно прав. Но рассеять мои сомнения так и не сумел:
- А если все кончится, так и не начавшись? Что если мы не выдержим и разбежимся?
- Ты потеряешь свое будущее, Ан Ли. Сойдя с трапа нашего корабля, ты сможешь возобновить полеты только через два года. Но уже разве что в качестве обслуживающего персонала.
- Слишком высокая цена, Том…
- А если ты откажешься сейчас, то упустишь шанс сделать его счастливым, - сержант, тигр, который предпочел военную службу и битвы приемам и балам. Неужели он знал обо мне все? – Сколько ты готов заплатить за радость и любовь в его глазах?
- Я боюсь остаться один.
- Поверь ему. Пусть позже он обманет, предаст, вышвырнет тебя за порог. Но ты будешь знать, что хотя бы попытался.
- А если я скажу «нет»?
- Тогда будешь уверен, что эта профессия для тебя – все. Но при этом ты останешься одиночкой, ты останешься котом. Выбирай, Ан Ли. Мы стартуем через полчаса.
Я смотрел в спину удаляющемуся мужчине, пытаясь сбросить пелену его слов и обратиться к фактам. Вот только меня не покидало ощущение, что Томас прав. Любить – значит жертвовать ради любимого самым дорогим, не рассчитывая на возмещение ущерба. Любить – значит верить, даже если вероятность обмана близка к ста процентам. Любить – значит быть Человеком.
Собрать свои вещи и незаметно пробраться на корабль Конфедерации было делом двадцати минут. Потому у меня еще оставалось время, чтобы отыскать каюту, в которой разместили Фрида, и уютно устроиться в коробе вентиляции. Одно плохо – в спину дул довольно-таки прохладный воздух, и я реально рисковал отморозить себе что-нибудь ценное. Это ж так и возможность побыть сверху в постельных игрищах будет утеряна безвозвратно! Кошмар! Такая трагедия для представителей разумных рас. В общем, пришлось бережно прикрыть чем-то полюбившуюся мне часть себя имевшейся в наличии одежкой и под возрастающий гул двигателей наблюдать за происходящим внизу.
А там, собственно, ничего выдающегося не происходило. Расстроенный Фрид обнимал бутылку вина (и чего бы пиратам было не спереть заодно и запасы спиртного? У меня так тигр сопьется окончательно) и рассказывал о моей подлой кошачьей натуре, а сидевший рядом Том добросовестно со всем соглашался. Предатель. За полчаса я узнал о себе много нового. Как то: я милый и наивный ребенок, которому нужны ласка и забота. Томас напрягся и попытался вспомнить, видел ли он на корабле хоть кого-то, подходящего под описание. Не получилось. Я вообще пребывал в легком шоке. Наивный? Ребенок? Гррр… В следующий раз точно свяжу и буду сверху!
Далее Фрид добавил к описанию вредность и упертость, а в бокал – вина. Интересно, а алкоголизм – это у него семейное или проявилось благодаря знакомству с кое-кем?
Эгоистичный самовлюбленный засранец. Это тоже про меня. Тигр уже был порядком пьян и периодически грозился убить всех вокруг. Бедному Томасу пришлось подлить ему еще, чтобы успокоить.
Короче, спустя три часа Фрид продолжал невнятно разглагольствовать относительно моей скромной персоны (вот это словарный запас у мужика! Ни разу ведь не повторился), я угрюмо клевал носом в вентиляции, чувствуя, насколько прочно примерзла к коробу попа, а Томас искал пути к отступлению. В общем, все при деле, все счастливы. Пришлось, борясь одновременно с холодом и сном, дожидаться, пока сержант, наконец-то, свалит, и уже после осторожно спускаться вниз.
Моя идея была жестокой, наглой и могущей повлечь за собой уйму нехороших последствий. Но сделать сюрприз Фриду хотелось просто до ужаса. Я и сделал: с трудом, матерясь сквозь зубы, допер мужчину до кровати, уложил, раздел, улегся рядом, трогательно обняв его всеми конечностями. Утро должно было пройти под кодовым названием «здравствуйте, я – белая горячка!» И имело смысл выспаться перед тем, как получить по шее от любимого. Что же, Земля, готовься, тебя ждет встреча с нами… Му–Ха-Ха! Страшно?
-
-
01.02.2010 в 14:35-
-
01.02.2010 в 16:32-
-
01.02.2010 в 18:49Arkella ar Sarah Это плохо?)
-
-
01.02.2010 в 19:28-
-
01.02.2010 в 19:37-
-
01.02.2010 в 20:01-
-
01.02.2010 в 20:03-
-
01.02.2010 в 20:08-
-
02.02.2010 в 03:54-
-
02.02.2010 в 11:38Ну так как *прозрачно намекает* есть надежда еще про них почитать?
-
-
02.02.2010 в 11:51-
-
02.02.2010 в 12:07-
-
02.02.2010 в 12:21-
-
02.02.2010 в 12:35-
-
02.02.2010 в 12:45-
-
02.02.2010 в 12:57И про Алекса... *внесла свою лепту* Который брат Томасу... - ааааааааааа! Ну как же тут дождаться?! Ну нервов же не хватает! *затискивает Prokopyan*
-
-
02.02.2010 в 13:19-
-
02.02.2010 в 13:24-
-
02.02.2010 в 13:27-
-
02.02.2010 в 13:40-
-
02.02.2010 в 13:42