Как вы могли? Ведь это одуванчик! (с)
Название: Ты знаешь, котик, любовь - наркотик
Автор: Tyrrenian/ Prokopyan
Бета: ~Little Fox~
Рейтинг: NC-17
Статус: закончено
Жанр: флафф, стеб
Дисклеймер: все наше... Ладно, буквы принадлежат создателям русского алфавита.
Размещение: низя. буду сильно ругаццо и кидаться тяжелыми тапками в темечко
Прим автора: А моя соавтор отказалась писать к ориджу нормальную концовку!!! Все тапки в нее)))
прода в комментахКот
В темноте моей каморки можно было разглядеть разве что намек на очертания предметов. Даже с кошачьим зрением. А все дело в чем? Все дело в том, что дурная привычка запираться ото всех имела одно нехорошее последствие – выбираться в мир идиотов, как я это ласково называл, приходилось на ощупь. Вот и сейчас я осторожно скользнул в направлении выхода по узкому пространству и уже через секунду сладко потягивался, запуская когти в металл, от чего окружающих аж перекашивало.
- Ан Ли! – это меня. В смысле, мое имя. Короткое, но емкое, которое никак не переводится и совершенно ничего не обозначает. Отличное имя, я считаю. Вообще представители нашей расы предпочитали именно такие «пустые» имена, чтобы не пытаться объяснить, например, медузам из созвездия Малого Льва, что такое «отвага». А то был прецедент… Надо же так случиться, что у них не было подобного понятия. Вот и совершили массовое самоубийство мирные кишечнополостные, наслушавшись сказок пришельца. Ура-ура, у нас появилась еще одна незаселенная планета! Хотя жить на ней гуманоидам было невозможно в принципе, но полезных ископаемых – уйма. Вот и захапали себе люди это чудо. Равно как и мою родную планету много лет назад. Вот только, как и мой дом, родина медуз сыграла с землянами злую шутку. Оказывается, помимо сумасшедшей силы тяжести и насыщенности атмосферы ядовитыми парами, планета страдала еще и медленно развивающимся вирусом, который в благоприятной среде Земли принялся размножаться с фантастической скоростью, выкосив почти треть населения. Мы же поступили чуть более подло, просто ассимилировавшись с пришельцами и создав новую расу полукошачьих. Не единственную, к сожалению, но одно время самую популярную во Вселенной. Говорят, что на заре цивилизации люди держали дома моих предков – кошек – все спорили, кто кого приручил. Неужели ответ не очевиден, мяу? В целом, мы не представляем собой ничего особенного – не столь гибки, как ящеры, не столь сильны как медведи, да и великолепным умом похвастаться тоже не можем. Зато в каждом свободолюбия и самовлюбленности на десятерых. Это я так говорю, потому что себе врать нехорошо, а иногда даже вредно. На людях же я обычно корчу из себя надменного аристократа, которого вообще на ручках таскать положено. Хотя стоило бы – из-за строения стопы мне приходилось передвигаться по кораблю исключительно босиком, так как последняя пара сапог пала смертью храбрых в реакторе при первой же проверке. И все бы ничего, но пол в некоторых коридорах был настолько
покрыт всякой гадостью, что я был вынужден просить членов команды перенести меня на ручках к месту назначения. Благо, никакой платы за такую услугу они не требовали после одного случая… - Ан Ли, твою мать, уснул что ли?
- Что тебе, злое порождение человечества? – я заинтересованно свесился с короба вентиляции, в нише которого обычно и спал, чтобы внимательно разглядеть своего «любимого» начальника. Человек, под два метра ростом, весь в шрамах и обвешенный оружием. Воинственность его расы всегда поражала других разумных, но почти не передавалась генетически… за исключением, пожалуй, тигров. Вот уж кто огреб все, как мне казалось, отрицательные качества людей: агрессивность, высокомерие, честолюбие…
- Нет, ты меня будешь сегодня слушать? – надрывался внизу начальник. Пришлось спускаться к нему. Единственным недостатком кошек было отсутствие хвоста, так что балансировать мы были вынуждены только за счет рук и ног, что очень неудобно. А Смит просто разрывался от негодования. – Сколько дрыхнуть можно, а? Давно штрафов не получал? Тоже мне, пля, курорт нашел! Расслабляется он! И что с тебя толку, мешок с когтями…
- Ах, с меня толку нет? – почему бы и не позлорадствовать, раз подвернулась такая возможность? – Хочу тебе напомнить, что буквально три месяца назад ты в ногах у меня валялся, умоляя помочь тебе с течью в реакторе. Или, быть может, имеет смысл вспомнить, что это корыто летает еще только благодаря моей работе?
- Кончай языком трепать, кошак, - кажется, шеф был сильно смущен, но виду не подал, предпочтя просто перевести разговор на другую тему. – Быстро завтракать – и за работу, спать ночью будешь.
- Да ушел я, ушел, - я неспешно поплелся на камбуз, он же медпункт, чтобы выпросить у кока, он же врач, хотя бы стакан дефицитного здесь молока. Лучше, конечно, сметаны или сливок, но подобные продукты в космосе шли на вес золота и простым рабочим не полагались в принципе. Мяу, блин… А хуже всего то, что через полтора месяца на моей родине наступал брачный сезон. Для меня это значило одно: не успеем добраться хотя бы за два месяца до Регула, я буду готов трахать все, что только можно. Включая капитана корабля и ядерный реактор. И это очень, ОЧЕНЬ плохо, ибо часть экипажа поглядывала на меня с откровенным желанием. Хоть пока не лезли, и то хлеб. Нет, они честно пробовали в первый месяц нашего знакомства, польстившись на заостренные ушки и умильную мордашку (ненавижу свои пухлые щеки!), но быстро огребли когтями по всем выступавшим частям тела и отвалили. Я тогда молодой совсем был, даже в вегетативный возраст не вошел, так что этот сезон должен был быть для меня первым. И я рассчитывал провести его в одиночестве, тихонько подрачивая в номере отеля. Нет, секс моя раса любит независимо от времени года, но в сезон мы становимся… одержимы инстинктами, мать их, за которые нас и выкупали пачками в различные гаремы. За печальными раздумьями я не заметил, как добрел до камбуза, а потому едва не вписался носом в дверь.
- Оооо… Какие люди… - радостно протянул кок, выползая из-за огромной печи, на которой вечно что-то шкворчало. Тоже человек. Вообще большая часть экипажа была представлена людьми за исключением сотрудников того же реакторного отсека и складов. Там разнообразие форм жизни во Вселенной было показано во всем великолепии. Но кока вполне можно было принять за очередного мутанта: худой, несмотря на то, что вечно у плиты, весь какой-то… пожеванный и до безобразия болезненный. На вид. Реально же мужик оказался здоровее многих. Вот и сейчас это чмо жизнерадостно водрузило передо мной тарелку чего-то дымящегося и абсолютно не подходящего мне. Опять капуста, наверное. Я ее как-то раз попробовал, еще в начале службы. Не, хрустела она прикольно, но на вкус… Бэээ… Потому я уверенным жестом отодвинул от себя блюдо и чуть отвел назад ушки, одновременно с этим широко распахивая глаза. С таким видом мы выпрашивали у родителей что-нибудь вкусное или просили прощения за провинность. А если уж на матерых котов это действовало безотказно то, что говорить о людях? Они просто таяли и принимались сюсюкать, норовя почесать за ушком. Прррриятно,… но совершенно не нужно сейчас.
- Саймон, а молочка у тебя нету? Я же загнусь скоро на такой диете…
- Мышей лови, кошачье, - ворчливо пробормотал кок, но судя по протянутой к моей голове руке, уже сдался.
- Так они в полтора раза больше меня, сгниют быстрее, чем я доем хоть одну…Ну Саймон, ну, пожаааалуйста…
- Сволочь ты, Ан Ли, - вздохнул человек и поплелся к холодильнику, вещая на ходу. – Но в обмен отнесешь завтрак нашему пассажиру.
Я едва со стула не навернулся. С каких это пор на борт брались пассажиры? В грузовом отсеке, как обычно, помимо госзаказа был и противозаконный груз. Проще говоря, контрабанда. И пассажир… Странно.
- Что это с капитаном случилось?
- Да, говорят, это аристократ какой-то, из тигров, - от этого слова меня передернуло. Не любим мы своих сородичей. Совсем. Особенно аристократов. – Вон, даже продуктов накупили специально для него. А при погрузке вообще цирк был: этот придурок мебели с собой приволок – с целый дом. И ковры, и кресла… Даже пианино захватил!
Я поперхнулся молоком. Это шутка что ли? Но взгляд кока развеял мои сомнения.
- Хм… А что за продукты? – и это не праздное любопытство. Почему бы и не воспользоваться присутствием на корабле тигра, чтобы попробовать деликатесов?
- Мясо, вина, фрукты разные… Да сам загляни!
От увиденного у меня как-то прихватило сердце и остановилось дыхание. Это же шикарно! Но потянувшись ручками к манящей своим запахом вырезке, я получил по вышеозначенным конечностям:
- Это для пассажира. Меня убьют за недостачу! – гад. Придется подлизываться, чтобы урвать себе кусочек…
- Хм… ладно, давай уже завтрак для этого психа.
Мне торжественно вручили поднос со строгим наказом ничего с него не есть, и я двинулся в гости к тигру. Конечно, не плюнуть ему в кашу и кофе было бы просто непростительной глупостью. А бутерброд с колбасой сам упал! Честно-честно! И вовсе я не пинал его ногами – просто не сразу поймать сумел. Мы, кошки, такие неуклюжие…
А в каюте… Мама дорогая! Ковры, какие-то шторки, где надо и где не надо, уйма мебели… Я еле пробрался через весь этот хлам к непосредственно пассажиру, чтобы быстренько поставить перед ним поднос и почтительно усесться неподалеку на корточки, внимательно следя за его реакцией. «Красивый, заррраза», - неожиданно пронеслось в моей голове, а по телу заскользили мурашки, заставляя выгибать спину. Черт, неужели сезон? Но нет, просто легкое возбуждение от близости привлекательного мужика.
Тигр оказался весь из себя холеный, с черными волосами до плеч, алыми губами, бледной кожей… Он неспешно попивал вино из бокала, восседая в жутком красном кожаном кресле. В общем, пассажир был неуместен на корабле, как член на лбу у председателя Космической Лиги Земли. Ему бы в парламенте заседать или соблазнять девиц по подвалам родового дома. Нет же, поперся в космос…
- Замените блюдо немедленно, - вау! Оно еще и разговаривает! От звука голоса тигра мурашки забегали с удвоенной силой, вынудив меня выпустить когти прямо в какую-то шкуру под пальцами. Дорогая, наверное. А и фиг с ней… - Эта порция испорчена.
- Простите, но количество продуктов на корабле строго ограничено и второй порции нет, - вот тебе! Получил? Выпендриваться он еще вздумал!
- Я заплатил за перелет довольно крупную сумму, - нет, какой у него все-таки голос! Глубокий, насыщенный обертонами, я едва не мурчал от удовольствия… Хотя, конечно, не собирался позволять себе подобной глупости. Решит еще, что понравился мне…
- Мне-то что? – я нагло взглянул пассажиру прямо в глаза, от чего тот поморщился. Ах, простите, они же считают кошек низшей расой! Поэтому я выпрямился и теперь смотрел на тигра сверху вниз. – Был приказ отнести завтрак, я отнес. Остальное – ваши проблемы.
В итоге из каюты я вышел слегка раздраженным. Нет, эта ледышка хоть бы бровью повел на мою вопиющую наглость! Надо бы устроить ему «веселенькую» жизнь… А сейчас – любимый реактор с его давлением, показаниями датчиков радиации и прочей лабуды.
Фридрих
Это случается с каждым, хотя бы раз в жизни. С некоторыми – гораздо чаще, но мне это не положено по статусу. Однако один раз – можно. Учитывая, что этот случай будет единственным в жизни. Детство за жизнь, слава богу, не считается.
Итак, я проспал.
-Утренний кофе, герр Ангельт-Дессау, граф!
Голос горничной, вырвавший меня из объятий Морфея, заставил признаться себе в допущенной оплошности. Знание простой истины о том, что «прошлое не изменишь» позволило себе эту оплошность простить. Благодаря манерам, которые, если верить отцовским словам, повторяемым им ежедневно, были врожденным качеством всех носителей благородной фамилии Ангельт-Дессау, мне удалось не вскочить с постели тут же, а дождаться, пока невинная – официально – девушка покинет мои апартаменты.
После ее неслышного, но вполне видимого исчезновения за дверью, я дал некоторую – довольно призрачную – свободу своим эмоциям. А именно: негромко выругавшись и не удостоив даже взглядом поднос с завтраком, отправился в ванную комнату, тогда как, следуя многовековым традициям семьи, отправляться в ванную до завтрака мне не следовало. Что говорили традиции насчет ругательств перед завтраком, я не знаю, но судя по ежеутренним дядюшкиным чертыханиям - ничего плохого.
Единственное, чем я могу оправдать дальнейшие события того дня, так это семейной поговоркой «как встретишь день, так его и проведешь». В тот день многое случалось «впервые». В тот день я впервые опустился до того, чтобы оправдывать себя.
В тот день я впервые простоял под душем восемь минут, тогда как правила этикета, выработанные семьей Ангельт-Дессау, отводили на наслаждение водными процедурами вдвое меньше времени.
В тот день я впервые не позвал дворецкого для утреннего облачения, что было бы согласно нормам поведения аристократа, а оделся сам.
В тот день я отошел от расписания дня, установленного в доме, и не явился на утренний совет так называемых глав семьи.
За что и поплатился.
…Утренний кофе я пил холодным.
* * *
Внешность обманчива. Сколько бы раз вы не слышали эту поговорку, сколько бы раз не убеждались в правдивости этих слов, но внешний вид моего отца заставит вас подумать, что сидящий перед вами старикан мил и безобиден, а в некоторых аспектах еще и забавен. Это впечатление будет полностью противоположно действительности, которая, как известно, жестока и беспощадна.
Мой отец, Вильгельм Ангельт-Дессау, герцог Ангельтский, человек выгоды. Он делает только то, что принесет определенный доход нашей компании или лично ему, и ничего большего. Он целеустремлен, хитер, если не сказать – коварен, умен, прекрасно владеет собственной речью, мимикой, эмоциями. Он способен очаровать любого, благодаря своим способностям психоаналитика. Участь быть обманутыми его актерским талантом не обходит даже нас – членов его семьи.
-Почему ты не присутствовал сегодня на семейном совете? – отец, не удостоив меня даже взглядом, сразу приступил к делу.
Я прошел вглубь кабинета, занял уже привычное место в кресле напротив его стола и только затем соизволил ответить на заданный вопрос:
-Я проспал.
Герцог поднял голову от бумаг, чтобы, наконец, обратить внимание на своего единственного сына, предположительного наследника всей его корпорации, занимавшейся не только производством легальных лекарственных препаратов, но и торговлей некоторыми запрещенными для широкого пользования психотропными веществами, проще говоря – сильнодействующими наркотиками.
-Ты хочешь сказать, что спал до десяти часов утра?
Спать до десяти часов утра – неслыханный моветон для джентльмена из высшего общества. То, что я никогда не считал себя джентльменом, отца, естественно, не волновало.
-Нет, отец – я спал до девяти часов пятидесяти минут, - спокойный ответ.
С ним иначе нельзя: к любому проявлению эмоций он относится с презрением, полагая это плохим тоном. Возможно, в чем-то он прав, но, как по мне, не пристало созданию голубой крови выглядеть в глазах знати бесчувственной куклой. Посему я, в исключительных случаях, позволяю себе показать собеседникам или наблюдателям некоторые чувства, испытываемые мною, что вызывает, по словам отца, в его душе чувство глубокого разочарования.
-Что же заставило тебя безо всяких угрызений совести проспать до столь позднего для пробуждения часа?
-Полагаю, вчерашний раут, который я посетил по вашей просьбе.
Вернее было бы сказать – по приказу, но это слово в обществе герцога Ангельтского недопустимо. Он всегда только просит, но лучше оставаться в неведении относительно того, что произойдет, если его просьба не будет выполнена.
-Что ж, раз уж причиной непосещения утреннего собрания является вчерашний раут, то я, так уж и быть, прощу твою небольшую оплошность.
Получить прощение отца было для меня неожиданностью. Не самой приятной, надо заметить. Следующая же фраза, произнесенная им, с лихвой оправдала все подозрения:
-Но твое отсутствие на семейном собрании не избавит от наложенной на тебя ответственности.
Что и требовалось доказать: отец не упустит своего, особенно когда это касается возможности воспользоваться бесплатным трудом любимого сына. Мне оставалось только смириться с выпавшей мне долей.
-И какая же ответственность была на меня наложена?
-Нам надо было подыскать надежного человека для сопровождения нелегального груза на Кальб Аль-Асад. Посовещавшись, мы с твоим дядей решили выказать особое доверие и предоставить эту честь именно тебе.
Слова означали, что мне предстояло долгих два месяца провести на грузовом космическом корабле в компании разношерстного сброда и условиях жуткой антисанитарии. И ведь моего отца в этот момент совершенно не волновало, что подобное неприемлемо для представителя одного из влиятельнейших аристократических семейств Земли. Он почуял наживу, и никакие правила не смогли бы его теперь остановить.
-Вылет сегодня вечером.
Взгляд герцога вернулся к бумагам, лежащим на его столе, что означало разговор оконченным. Я поднялся с кресла и неслышно покинул кабинет, в котором мне больше нечего было делать.
* * *
Вечер продолжал традиции всего дня: он был полон неожиданностей, преимущественно – неприятных. Одной из таких неприятных неожиданностей являлся тот факт, что на корабле я оказался единственным пассажиром. Отправив меня сопровождать контрабандный груз, отец обрек меня на два месяца одиночества, о чем, конечно же, заранее знал.
Однако имел место быть и некий приятный сюрприз. А именно: присутствие в членах команды представителя одного со мной семейства. Это был очаровательный внешне котенок, совсем еще молодой, насколько я мог судить о его возрасте, но уже достаточно дерзкий для того, чтобы испортить обед аристократа из тигров. Кроме всего прочего, он испортил медвежью шкуру – охотничий трофей, используемый теперь в качестве ковра. Но я был готов простить ему всё это, обнаружив, что в скором времени у кота начнется брачный период. Благодаря этому факту мое путешествие обещало стать приятным.
Через некоторое время после того, как это дерзкое существо покинуло мою каюту, и я соизволил выбраться из нее. Не будучи ознакомлен с планом сего транспортного средства, я некоторое время плутал по коридорам, прежде чем оказаться на кухне, до которой смог добраться лишь благодаря обонянию.
Там, склонившись над огромным чаном, «колдовал» кок – худощавый, выглядевший весьма потрепанным жизнью человек, понравившийся мне, едва я его учуял. Его собственный аромат был неожиданно приятен, а, смешавшись с ароматом кухни, становился просто бесподобным. А запах, как известно в узких звериных кругах, многое может сказать о существе.
Кок, обнаружив мое присутствие в святая святых, неприязненно оглядел меня и, все-таки выдавив из себя улыбку, поинтересовался:
-Чего изволите?
Моя улыбка, в отличие от его, была искренней. Благоухание – иначе это назвать нельзя – кухни действовало на меня донельзя благотворно.
-Мой обед был испорчен, и я бы хотел получить ему достойную замену.
Человек, в отличие от кота, не стал говорить ничего про дефицит продуктов на корабле, а лишь покорно полез в холодильник, благо я, как потомок тигров, предпочитал есть сырую пищу, и готовить ничего лично для меня не требовалось.
Подхватив поднос с обедом, я хотел было удалиться, но остановился в дверях, вспомнив о том, что хотел попросить у понравившегося мне человека.
-И еще. Не могли бы вы, - произнес я, оглядываясь через плечо на бога этого корабля, - попросить, чтобы и в следующий раз мой обед принес этот молодой кот?
Он лишь, едва заметно усмехнувшись, пожал плечами мне в ответ, но для меня и этого было достаточно. Интуиция подсказывала мне, что я уже очень скоро увижу это милое существо с золотистой шерстью. И она не обманула.
Кот
- Ан Ли. - Капитан недовольно нависал надо мной, словно желал задавить авторитетом. Этот самый «авторитет», надо заметить, так внушительно свисал над поясом брюк и распирал рубашку настолько, что, казалось, еще секунда – и пуговицы разлетятся в разные стороны. Но как бы то ни было, отреагировать пришлось. Как минимум, потому что он (капитан, а не живот) был моим работодателем и в его власти было вышвырнуть меня в открытый космос на сверхсветовой. - Почему у тебя опять утечка выше нормы?
- Возможно, потому что кто-то зажал денег на нормальный реактор? Там уже не только клапаны, сами стенки износились настолько, что удивительно, как мы еще все не мутировали…
- Поязви мне еще, щщщенок!
- Я кот! – аргумент, конечно, потрясающий. Осталось только упасть на пол и посучить ногами в истерике, словно ляля маленький.
- Хоть улитка. Исправь немедленно, иначе получишь наряд вне очереди.
Я, недовольно сопя, вернулся к датчикам и клавиатуре. А что делать? Личное мнение, конечно, важно, но добраться до места назначения тоже хотелось. Вот чем мне никогда не нравились корабли: результат мало зависит от твоих личных действий, тут нужна слаженная работа всей команды, тогда как в экипаж часто попадают настолько косорукие уроды, что просто диву даешься… Будь я капитаном, я бы набирал ребят исключительно своего курса, поскольку точно знал, кто и на что способен. Многие мои сокурсники сидели в космопортах без работы, медленно и неуклонно спиваясь, тогда как всякая шваль без образования получала тепленькие места за счет опыта. По мне так лучше пару раз нормально все объяснить молодежи, чем регулярно недосчитываться продуктов или запчастей. Но… Это все мечты. Слишком уж предвзято относились люди к представителям моей расы. И если тигры воспринимались исключительно как талантливые (ха-ха три раза) руководители, то мы – как шпионы и мелкие воришки. Да и то дело, чем еще может заниматься создание с повышенной гибкостью и ловкостью, способное просочиться куда угодно, да еще и постоять за себя в случае крайней необходимости? Ну да, нас брали в гаремы… Вот только продавцы частенько использовали это для того, чтобы узнать секреты покупателя через «товар». Зато, благодаря этому, кошки обрели возможность получать нормальное образование наравне со всеми. И невдомек людям было, что низкие оценки из-за нежелания еще восемь лет пахать на государство, а не из-за плохих знаний.
Так что после выпуска единственной проблемой было свалить от родственничков, пытавшихся пристроить меня к шпионажу, потому как чиновник из космической комиссии только недовольно поморщился на мои выпускные баллы. Идиот. Лучше бы на практику посмотрел: слишком уж чревато было мухлевать тогда, потому пришлось работать на полную катушку.
Но сейчас сие неактуально. Гораздо важнее было понизить уровень утечки. Как? Элементарно! Отдать приказ роботам, которые поставят дополнительный экранирующий слой вокруг реактора. Седьмой по счету…
- Есть идешь? – позвал меня один из механиков, спустившись по лестнице. Крыс… Между нами не было ненависти или вечного антагонизма, как с тиграми, просто обе расы слегка напрягались в присутствии друг друга. Что, к счастью, не мешало работать.
- Да, сейчас: только цепи проверю и догоню. Займи мне место!
Повозившись еще немного, я отправился на камбуз, с тоской вспоминая завтрак для пассажира. Надо было его съесть, а то тот стакан молока слабо спасал от чувства голода. Но нет, что вы, мы же совестливые! Пришлось вернуть нетронутый поднос и старательно игнорировать шокированный взгляд кока, сходя с ума от запаха горячей каши и сырого мяса в ней… Вот блин. От таких воспоминаний желудок громко завозмущался. Так что пришлось шевелить конечностями и запрыгивать в люки, игнорируя лестницы. Все-таки в том, чтобы быть котом есть определенные плюсы – до камбуза я добрался вместе со всеми, хотя и вышел позже.
В общем-то, ничего бы не потерял, если бы опоздал. Макароны. Под морковным соусом. Бэээ…
- Саймон, а из еды есть что-нибудь? – я дернул проходившего мимо кока за полу фартука, за что и получил половником по шее. Все время забываю, что у людей с координацией проблемы…
- Чем тебя макароны не устраивают?
- Я же кот!!! Кошки не едят эту дрянь! – ну хоть сейчас аргумент к месту… А то в прошлый раз как-то неудачно применился. Тем более что жрать хотелось невероятно.
- Вариантов нет, - отрезал кок и нагло прошел дальше.
И вот что теперь делать? Опять лезть в холодильник через вентиляцию? Я с ужасом вспомнил свой прошлый поход, когда чуть не примерз голыми плечами к металлической стенке короба, и как-то резко передумал. Нет уж, такой экстрим бывает только раз в жизни… Эх… Печально поковыряв содержимое тарелки и отплевавшись от мерзкого вкуса моркови во рту, я решил ограничиться чаем и тремя стаканами простой воды. Главное теперь – незаметно свалить спать, чтобы так сильно не чувствовать голод.
- Ан Ли, подожди! – Саймон радостно несся ко мне с подносом, на котором весьма привлекательно возлежал кусочек великолепного куриного филе с гарниром из фарша. Мяу, это все мне?! – Это пассажиру.
Блин.
- А чего я-то?
- Вспоминай, чего натворил утром. Этот, - кивок в сторону двери, видимо, должный означать тигра, - сам просил, чтобы ты его обслуживал. Так что вперед.
- Вы вообще охренели? Я не подписывался работать официантом всяким там! Вот ему надо – пусть сам и несет!
- Быстро взял и понес поднос пассажиру! – рявкнул у меня за спиной капитан, заставив подпрыгнуть. Блин, сговорились они что ли? Пришлось, недовольно ворча и прижимая к голове уши (был бы хвост, я бы и им помахал в раздражении), брать поднос и тащиться по указанному адресу. Опять что ли в еду плюнуть? Хотя… Возможно, именно поэтому тигр и приказал доставить обед мне. Что же, будем хорошим мальчиком и тихо-мирно покормим этого высокородного урода. Тоже мне, аристократ. Натащил в каюту кучу совершенно ненужных вещей и гордиться теперь будет до самой пенсии. Придурок…
- Ваш обед, - я, следуя правилам, поставил поднос на столик перед мужчиной, а сам вновь оказался на корточках в углу каюты. Пусть только попробует придраться… Хотя, конечно, тон следовало бы сменить, а то моя фраза больше напоминала «садитесь жрать, пожалуйста!». Ну и ладно, авось не барышня – стерпит.
Видимо, пассажир ожидал от меня какого-то подвоха, потому как поинтересовался, разрывая звенящую тишину каюты:
- Будешь?
Я аж мявкнул от удивления. Это че – он меня отобедать с собой пригласил? Да ладно! Тигры испокон веков считали нас низшей расой и если разговаривали, то исключительно сквозь зубы. Зато использовать кошек в качестве постельных грелок или для грязной работы не погнушались ни разу. Кстати, именно из-за них во Вселенной было столь предвзятое к нам отношение. А потому делить обед с врагом? Нет уж, увольте.
Видимо, в моем молчании оказалось слишком много мыслей, потому как мужчина поднялся и стал мягко приближаться ко мне. Мягко-то мягко, вот только силой от него веяло просто за километр. Так, что я попятился назад, предупредительно шипя на него. Мол, не подходи, я орать буду.
А этому все нипочем – страха от моего шипения столько же, сколько бывает в глазах танка, переезжающего пеструю курицу. И совсем неудивительно, что спустя пару мгновений я оказался прижатым к стене, выдавая нечто среднее между рычанием и мяуканьем. На полноценный рык я неспособен ввиду физиологических особенностей, а вот на такое странное нечто – вполне. Но меня опять проигнорировали, скользя кончиками пальцев по краю моего уха.
- Какого хрена тебе надо? – тигр недовольно поморщился, но все же ответил.
- У тебя ведь скоро брачный период? – что? Откуда он узнал? – Ты пахнешь сексом.
- Еще шесть недель… - я попытался вырваться из его захвата, но добился только колена между своих ног. Блин. Зато на него можно было опереться.
- Хм, - вау! Улыбающийся тигр! Жалко камеру с собой не захватил. – Маленький еще, глупый, - мужчина неспешно оглаживал меня по лицу, убирая назад непокорные пряди волос. – Полеты в космосе сдвигают биоритмы кошачьих. Так что у тебя осталось максимум три недели.
Я испуганно замер. Твою мать, как же можно было об этом забыть? Второй курс: основы биофизики гуманоидных рас! Я так привык к отсутствию у себя сексуального желания, что не воспринимал начало брачного периода как что-то действительно серьезное. За что и поплатился. А пассажир уже нагло терся носом о мою шею, продолжая негромко вещать:
- Ты должен был уже почувствовать изменения в себе. Выше чувствительность, больше агрессии, бурная реакция на представителя своего рода – все это служило предупреждением для тебя.
От звука его голоса у меня буквально крышу сносило. В нем было одновременно и урчание, и рык, и глубокие тона звучания, посылавшие в мое тело горячие волны… чего-то. Естественно, я реагировал на него. Как на доминантную особь, на более сильного. Это не было желанием в буквальном смысле слова – просто инстинкт требовал временно подчиниться ему, чтобы защитить самого себя. Зато разум возмущенно орал сваливать поскорее отсюда. Его я и послушался.
- А не пойти ли тебе на один короткий хутор… бабочек ловить? – вот зря я это сказал. Ой, зря… Потому что тигр с недоброй ухмылкой прижался ко мне всем телом и замер буквально в миллиметре от моих губ. Я с мужиками не целуюсь!!!
Тигр
Среди той горы хлама, что я притащил на корабль по просьбе отца, только одна вещь была действительно стоящей. Фортепиано. Лакированное дерево, поблескивающее в слабом свете торшера. Гладкие черно-белые клавиши, по которым так приятно пробежаться пальцами, извлекая странные звуки, все нежелающие слиться в одну мелодию. Я никогда не обучался музыке. Она была для меня под запретом: как можно мужчине бренчать на каком-то инструменте, вместо того, чтобы заниматься делом? Но мои пальцы все равно тянулись к заветным клавишам. И стоило только один раз прикоснуться…
Полагаю, у меня был музыкальный слух. Как иначе можно объяснить, что мою, ни в коей мере не профессиональную игру, некоторые ценители называли достаточно талантливой для неопытного юнца? Неопытного юнца! Их пренебрежение ко мне бесило, выводило из себя. Но именно оно заставляло стремиться к большему, перебарывать себя, свои желания остановиться, перестать, бросить. Все это означало бы сдаться. А сдаваться я не хотел.
Нежелание сдаться, стремление все делать наперекор остальным всегда вытягивало меня. Если бы не это врожденное упрямство – откуда оно только у меня? – я бы никогда не стал достойным сыном своего отца. Если бы не оно, я бы просто не выжил в этой адской семейке, называемой гордо благородным семейством Ангельт-Дессау.
Музыка спасала меня. Играя, я забывался в переливах мелодии, уходил в себя, в то же время позволяя Эвтерпе уносить мой разум куда-то много дальше того псевдо аристократического мира, в котором я жил. Она избавляла меня от одиночества, порой становившегося невыносимым.
Вот и сейчас, оставшись один в своей захламленной мебелью каюте, я играл. Ласкал клавиши пальцами, мягко нажимал на них, словно они были самым невероятно хрупким предметом этого мира. Мелодия заполняла комнату, преображала её в моих фантазиях, превращая в огромную залу, знакомую мне по многочисленным приемам у короля. По раутам, на которых так хочется не появляться или, как минимум, отметившись, покинуть как можно быстрее. И единственное, что не дает буквально умереть от скуки – танцы. Последнее искусство, которым еще не пренебрегли, которое еще не опошлили аристократы.
Раз-два-три, раз-два-три…
И вращаясь по кругу
Счет, как будто бы крылья, поможет взлететь.
Мы так много всего задолжали друг другу
С незнакомкой прекрасной по имени……
Запах. Тонкий, едва ощутимый аромат секса. Приятно будоражащее чувства, сладкое, словно запретный плод, благоухание, которое могло исходить только от одного существа на этом корабле. От очаровательного котенка, который еще не понимает, что ему предстоит через несколько недель.
Заняв место в кресле напротив двери, полностью повторив позу, в которой встретил его в прошлый раз, я стал ждать. Ожидание мое не продлилось долго. Дверь открылась, впуская в каюту официанта поневоле.
-Ваш обед, - произнес он, поставив поднос на стол передо мной.
Его резкий тон не был полностью проигнорирован, и хотя месть за него была слишком мягка и эксцентрична, но это все-таки была месть. Я просто заставил его удивиться. Но оно того стоило – и удивленное «мяу» и молчание, означавшее, что ему нечего ответить. Как же забавен он был!
Он был забавен, и когда пятился назад от меня, надвигающегося на него, и когда издавал этот странный звук – нечто среднее, между рычанием, и мяуканьем. И когда тщетно пытался оттолкнуть меня, сопротивляясь инстинктам, приказывавшим подчиняться.
- А не пойти ли тебе на один короткий хутор… бабочек ловить?
Какой интересный словесный оборот. И вроде бы не обидный, и слова – совершенно обычные, не ругательства, а задевает. Едва заметно, неуловимо цепляет, заставляя совершать глупые поступки. Например, целовать одного маленького дерзкого кошака.
Он ответил, конечно. Поддался инстинкту, подчинился, послушно приоткрыл губы, позволяя углубить поцелуй. Чтобы затем больно укусить меня за язык и, воспользовавшись моим первоначальным шоком, влепить пощечину. С когтями.
Ему повезло, что я всегда хорошо контролировал себя. В противном случае он не отделался бы парой синяков и неглубокой царапиной на шее. Если бы я не сдерживал себя, то не остановился бы, повалив его на пол и вцепившись пальцами в горло. И, конечно же, я бы не убрал когти.
-Никогда больше так не делай, - буквально прорычал я ему в лицо. – Понял?
Ему было страшно. Я почти физически чувствовал терпкий аромат страха, волнами исходящий от него. Аромат, возбуждающий саму натуру хищника, вызывающий желание сжать пальцы на этой тонкой шейке, чтобы услышать хруст, с которым переломятся позвонки, ощутить сильнее запах крови, сочившейся сейчас из царапины на шее моего неосторожного котенка. Этой жажде так трудно было противиться…
Склонившись над ним еще ниже, я провел языком по свежей ранке. Солоноватая кожа, металлический привкус крови - все это заставляло вспомнить об инстинктах, практически кричащих о том, что я должен подчинить его себе, овладеть им, во всех смыслах этого слова.
-Еще раз так сделаешь, и я тебя не только поцарапаю, но и покусаю.
Ну, вот. А я ведь, между прочим, зализывал его рану, спасая от заражения крови и прочих неприятных вещей. То, что изначальной целью было далеко не это, мы благоразумно опустим.
-Раз уж ты просишь…
Я послушно отстранился от него и, не удержавшись от того, чтобы скользнуть пальцами по его груди, встал. Сверху котенок выглядел еще привлекательней. Волосы его растрепались, челка, сместившись, перестала скрывать от меня всю красоту его лица. И его глаза. Коричнево-серые, зернистой структуры, с золотистым ободком вокруг зрачка, они были сейчас подернуты характерной дымкой. Инстинкт – страшная сила.
Стараясь не смотреть ему в глаза, я протянул мальчишке руку. Конечно же, он ее не принял. Наоборот, наглым образом показывая собственную самостоятельность, он буквально вскочил на ноги и бросил на меня неожиданный победный взгляд. Это бы смотрелось гораздо эффектнее, будь он одного со мной роста, что я, конечно, не преминул заметить.
Он не поцарапал меня вновь только благодаря еще свежим последствиям предыдущей подобной глупости, им совершенной.
Кстати, о последствиях! Их требовалось залечить. И, раз уж мне не дали зализать царапину, то придется воспользоваться старым-добрым человеческим методом, благо мази у меня при себе имелись.
Начать лечение я решил с котенка. Начинать с себя было бессмысленно – интуиция подсказывала мне, что, замазывая его ранку, я получу царапин вдвое больше, чем до этого. Она, как всегда, не обманула.
-Не надо меня лечить! Я ее залижу!
-Не дотянешься.
-Ну, тогда сама заживет! Не трогай меня, садомазохист чертов!
После этого чрезвычайно содержательного диалога я еще в течение пятнадцати минут гонялся по всей каюте за прытким источником всяческих разрушений. За это время он успел разбить торшер, перевернуть тарелку с так и не тронутым мною обедом – это, наверное, его судьба – портить всю пищу, предназначавшуюся мне – и поцарапать обивку кресла, перепрыгивая через него. Если первые два пункта я еще мог ему простить, то кресло – никогда. Я забирал его из отцовского кабинета не для того, чтобы его царапали всякие маленькие чудовища.
-Ну, вот ты и попался, - довольно проговорил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не заурчать.
Я сидел на нем верхом, придавив своим весом к кровати. Положение было весьма искушающим, но торопить события не хотелось. Я знал, что через три недели мальчишка придет ко мне сам – инстинкты дадут о себе знать. Он еще не представляет, что ему предстоит.
С трудом дотянувшись до тумбочки, в которой лежали всевозможные лекарства, я вытащил из нее тюбик с воистину «чудодейственной мазью». Едва мазь соприкоснулась с ранкой пытающегося вырваться из моей хватки котенка, как малыш громко зашипел и дернулся, пытаясь в отместку снова оцарапать меня.
-Тише, тише… - я тщетно пытался проявить некое подобие заботы, - скоро пройдет.
Мои слова не возымели равным счетом никакого воздействия. Мальчишка продолжал вырываться, стараясь доставить мне как можно больше неприятных ощущений, что ему, стоит отметить, удавалось весьма неплохо. Благо эта пытка продолжалась недолго: мне надо было только втереть мазь в рану, а это занимает совсем немного времени. Правда, потом я еще долго выслушивал ругательства кота, которому почему-то понравилось называть меня садомазохистом. Ну что за дерзкое существо?
Особое удовольствие котенку доставили мои негромкие чертыханья, от которых я не смог удержаться, когда обрабатывал царапины на своей щеке. В зеркале я видел довольную улыбку этого маленького чудовища, наблюдавшего за мной. Он выглядел как после хорошего продолжительного секса. Это ощущение усиливалось тем фактом, что котенок возлежал на кровати и, похоже, совершенно не собирался с нее слезать.
И что мне с ним делать? Кошки, как известно, с трудом поддаются дрессировке, это животные, гуляющие сами по себе. Они находятся рядом с хозяином, только пока он их кормит. Вот только это златовласое чудо уже успело отказаться от еды с моих рук. И как его теперь приручать?
Решив повторить эксперимент, я достал из притащенного с собой из дома буфета бутылку молока и, отхлебнув прямо с горла, – кому нужен этикет в подобной ситуации? – поинтересовался у кота:
-Будешь?
Неожиданно, но он согласился.
Кот
Урррод! Вот не был бы он тигром, огреб бы у меня по самое не балуй! А так пришлось активно убегать, пытаясь залезть повыше. Из-за нагромождения абсолютно ненужный вещей добраться до вентиляции с первого раза не представлялось возможным, потому и скакал я, как горный козел, по всему, что попалось под ноги. Минут через десять усталость дала о себе знать, плюс ориентироваться в хламе нас никогда не учили. Короче, я умудрился заблудиться в комнате… Нда уж. Так хотелось еще раз заехать по этой холеной морде, исполосовать ее когтями, но недавний урок запомнился слишком хорошо: у тигра тоже были когти… не в пример длиннее моих. И саднящая на шее ранка служила отличным напоминанием.
В общем, хорошо побегали… Жалко только, что убежать далеко не получилось: стоило мне перелезть через массивное кресло, неудачно соскользнув ногой по коже, как меня резко подхватили на руки и водрузили на кровать. УЖЕ???
-Ну, вот ты и попался, - он бы еще поурчал. Хотя эта ледышка, как мне казалось, пребывал исключительно в двух состояниях: сна и почти сна. Нет, он даже во время бега ни разу выражение лица не сменил – куда это годиться? А хуже всего было то, что мое тело нахально отзывалось на близость с тигром. Не то, чтобы я был яро против секса с мужчиной – все-таки в академии в основном парни учились, и иногда выбирать не приходилось, но… ЭТО ЖЕ ТИГР!!! Сволочное, огромное, самовлюбленное животное, которому глубоко плевать на чувства окружающих. Вот только тугое возбуждение внизу живота явно имело другую точку зрения, от чего я еле удерживался, чтобы не выгнуться мужчине навстречу. Как он сказал: максимум три недели? Это значило, что либо я найду себе защитника, которому придется подставлять задницу, либо сойду с ума от неудовлетворенности, метя всех и вся… Кстати…
Додумать очередную пакость мне не дали, принявшись впирать в шею что-то холодное и щиплющее. Эй! У меня там чувствительная кожа, между прочим! Но тигр только продолжал свое гнусное дело, больше пачкая меня, нежели действительно массируя. Правда, вероятно на это повлиял тот факт, что я вырывался…
-Тише, тише… скоро пройдет, - вообще не надо было меня мазать!!! Осознав, что донести эту мысль до мужчины не получится, я временно затих. Да и мышцы, больше приспособленные для кратковременных нагрузок, начали подозрительно ныть. А скоро и процедура закончилась к нашему обоюдному (меня и тигра, естественно) облегчению. Двигаться не хотелось в принципе. Да и то: напряженная работа с утра, потом еще стресс от известия о слишком скором начале брачного сезона… Организм требовал плюнуть на все и отрубиться, а мозг умолять валить из каюты подальше. Желательно, на другой корабль. Жаль, что это неосуществимо.
Со стороны раздалось приглушенное шипение, заставив меня заинтересованно повернуть голову. Ой, едва такое представление не пропустил! Мазь действительно жгла довольно сильно, очевидно, обладая антисептическими свойствами, но легче пациенту от этого не становилось. Вот и ругался тигр. Сквозь зубы, дабы не уронить достоинство. Последняя мысль подвела меня к так и не продуманной до конца пакости, что вызвало ехидную усмешку. Ну-ну, посмотрим, кто кого переборет… Пушок.
Что мне больше всего не нравилось в собственном плане, так это необходимость принятия предложения тигра. Он действительно был наиболее подходящей кандидатурой в сложившейся ситуации. Да и потом, подумаешь, провести пару дней в каюте пассажира: кок вон, к капитану каждый вечер ходит… Так что в этом вопросе все было довольно гладко. Оставалось лишь притупить бдительность тигра, а потом уже можно творить, что душе угодно…
- Будешь? – за раздумьями я как-то не зафиксировал в уме действия аристократа, хотя и следил за ним взглядом, потому и удивился, узрев в его руках бутылку молока. А кушать-то хочется…
- Не думай, что я буду тебе за это должен, - я отобрал у тигра бутылку и присосался к горлышку, как к родной матери, получив неожиданно хриплый ответ:
- Я и не надеялся.
Чего? Мужчина по-прежнему стоял рядом с кроватью, только его совершенно не кошачьи глаза казались еще чернее обычного. Словно космический вакуум с редкими вкраплениями звезд. Красиво. Завораживающе… Притягательно… Инстинкты, собственное тело, сам тигр – все было против меня, но сдаваться без борьбы я не собирался. И если уж ему суждено меня трахнуть, то надо вытрясти из него душу, приручить, пока… Пока он не приручил меня? от последней мысли я завис на какое-то время, бессмысленно глядя на мужчину, и очнулся только оказавшись у него на руках.
- Эм… Хм?
- Мы идем мыться, - торжественно сообщили мне и потащили в ванную.
«Мыться… - смысл этого слова активно ускользал от меня, тем более что молоко в бутылке еще не закончилось и отвлекало внимание на себя. Пришлось поднапрячься. – Мыться… Мыться. Мыться? Стоп. МЫТЬСЯ????»
- Да иди ты нахрен!!!! – к сожалению, этот вопль вырвался уже в полете в наполненную водой ванную. Я ненавижу воду! Пожалуй, даже больше чем тигров. Вот и раскорячился над гладкой поверхностью, упираясь всеми конечностями в скользкие бортики. Не дождетесь. Чтобы я, да по доброй воле полез ТУДА? НИ-ФИ-ГА.
- Не упирайся, - тигр с силой надавил мне на спину, пытаясь окунуть в воду. Ну щас! Пришлось упереться сильнее, всем своим видом демонстрируя идиотизм затеи.
- Я и вылизаться могу!
- Вылизывание не спасет от запаха масла и гари. Я не намерен терпеть в своей постели грязного любовника, - теперь мужчина сменил тактику и пытался по одной отцепить конечности от борта. Благо, их было четыре, так что пока он боролся с одной, я успевал вернуть уже отлепленную на место.
- Постель и так грязнаяяя!!!! И я тебе не любооовни… К!
Все-таки этот гад нашел способ! Пробежался пальцами по животу, вызвав легкую дрожь во всем теле, а потом и руку на пах опустил. Естественно, я дернулся дать ему по шее. И естественно, тут же полетел в воду. Вот только этот трюк вышел боком самому тигру, потому что я, не касаясь воды, умудрился извернуться и практически взлетел ему на плечи, вцепившись когтями в голову.
- Слезь с меня!
- Ну уж нет! Сначала пообещай, что мыть не будешь – тогда слезу, - я не поддавался на провокации вроде попыток оторвать меня вместе с волосами или пощупать за всякие интимные места. Пусть щупает, в воду не полезу! Наконец, Тигр сдался и почти простонал:
- Хорошо, ты не будешь мыться.
Вот и славно… Я принялся осторожно, стараясь не поцарапать когтями, спускаться с мужчины, но стоило мне ступить ногами на пол, как этот… этот… этот… В общем, он обхватил меня руками со спины и в практически обездвиженном состоянии поставил ванную. Заодно и сам туда залез. Блин…
- Я тебя вымою…
Короче, пришлось мокнуть. Как я не вырвался, не орал во весь голос, ни пытался царапаться, тигр все равно был сильнее меня. Да и, надо признать, последняя часть, когда он натирал меня какой-то вкуснопахнущей штукой, массируя спину и плечи, мне откровенно понравилась, заставляя жмурить от удовольствия глаза и тихонько урчать. Хотелось верить, что мои действия остались незамеченными. Или он просто виду не подал?
Уже в постели я неосознанно прижимался к телу тигра, ища защиты от внешнего мира под крылышком более сильной особи. И плевать, что я его ненавижу… Во-первых, будучи с ним я мог получить отличный хавчик забесплатно. А во-вторых, воплотить придуманную пакость становилось все реальнее и реальнее… Хотя пальцы, поглаживавшие меня по волосам, легонько массировавшие спину, теплое дыхание рядом – все это неожиданно показалось таким родным, уютным, что я доверчиво уснул, вымотавшись за день.
А утро началось с приятного момента для меня и с отвратительной гадости для тигра. Все помнят про гадость? Так вот: я его пометил!!! Правда, пришлось напрячься, потому как ферменты вырабатывались еще слабо, но близость брачного сезона сыграла мне на руку. Пара минут мучений и вуа-ля – пассажир, тихо матерясь, пытается отмыться от запаха, а я прячусь на антресолях. Хм… Это вынужденная мера, дабы не огрести по шее за сотворенное. Зато ржать можно сколько угодно – тигры никогда не отличались способностями к альпинизму, в отличие от котов.
- Слезай, - это он осознал, что отмыть мой запах в ближайшее тысячелетие не судьба, и теперь сердито стоял внизу, вынужденно задирая голову.
- Я похож на идиота?
- Ты будешь похож на труп, если сию же секунду не слезешь.
- Мне и тут неплохо, - я нагло растянулся наверху какого-то шкафа и даже слегка свесился вниз, точно зная, что тигр не допрыгнет – не то строение стопы.
- Значит, так? – коротко осведомился мужчина и двинулся в ванную. Хм… чего это он?
Ответ пришел вместе с тигром и не предвещал ничего хорошего. Небольшая такая бутылочка с прозрачной жидкостью внутри. Граммов на двести… Вот только от одного запаха у меня ослабели ноги, а глаза затянула тонкая пелена. Черт. Это подло… Я, словно завороженный, наблюдал, как мужчина налил в блюдце воды и капнул туда пару капель лекарства. Все. Крыша уехала, не прощаясь. Осталось только жгучее желание попробовать, ощутить прохладную влагу внутри себя, поддаться минутной слабости и быть наполненным этим ароматом.
- Мяу… - мне даже пробовать не пришлось, можно было бы просто поводить в воздухе открытым флаконом, и я бы спустился, как миленький. А тут, не видя ничего перед собой, ломанулся к блюдцу, свернув по пути что-то явно тяжелое. Фиг с ним. Одна цель, одно желание, одна страсть.
- Тише, малыш, тише… - видимо, на тигра валериана не действовала, потому что он совершенно спокойно держал перед собой блюдце и даже не дернулся, поднимая его над головой подальше от меня.
- Дай! – это не просьба, это – требование. Я был готов убить за каплю божественного напитка и потому не обратил на ехидную улыбку мучителя внимания.
- Будешь пить только с моих рук.
И плевать на условия, плевать на потерю собственного достоинства – только бы получить. Наверное, потребуй мужчина подставить ему задницу в обмен на пару граммов подслащенной воды, я бы согласился, не раздумывая. Но он не потребовал. За что получил после мою искреннюю благодарность. А сейчас…
Тигр макал в воду пальцы так, чтобы с них стекали прозрачные капли, и позволял мне облизывать их, как самую восхитительную сладость в мире. Совершенно незаметно мы оказались на кровати, и с каждой минутой рассудок все больше проигрывал инстинктам, заставлявшим меня громко урчать, ластиться к такому доброму, замечательному, восхитительному тигру. И пить. Больше, гораздо больше, чем он предлагал мне. До бесконечности, плотно обхватывая губами влажные пальцы, лаская их шершавым язычком… Даже чувство стыда, промелькнувшее на грани сознания, не справилось с затуманенным разумом, позволив мне просто оседлать колени тигра и уже больше просто тереться о него всем телом, чем пить. В тот момент стыдно мне не было… Зато когда я проспался и пришел в себя, вспомнив ЭТО…
Тигр.
Первым, что я ощутил, проснувшись, была чужеродная тяжесть на моем плече. Котенок спал, положив на него голову и негромко урча во сне. Ему что-то снилось. Он забавно морщил носик, мяукал, перебирал коготками у меня на груди. Собственно, именно благодаря его острым когтям я проснулся в такую рань.
Восемь часов утра. На Земле в это время уже восходит солнце, окрашивая горизонт в розоватые тона. Но здесь ничего подобного не увидишь. Здесь иллюминаторы занавешены плотными шторами и днем, и ночью, а вместо солнца вечно горит лампочка, висящая под самым потолком, не прикрытая даже каркасом люстры.
Иногда бывает очень полезно проснуться раньше. Раньше, чем обычно, раньше звонка будильника, раньше худощавого чуда, которое каким-то непостижимым образом умудрилось заснуть на твоем плече. Когда такое происходит, тебе выпадает редкая возможность предаться приятным воспоминаниям. Иногда ты вспоминаешь то, что произошло многие годы назад, иногда то, чему давность – месяц. Я вспоминал вчерашний день.
Вчера этот день казался мне одним из самых утомительных и мучительных дней в моей жизни. Сегодня я был склонен изменить это мнение. В конце концов, это ведь было несказанно приятно – мыть мальчишку, постепенно смиряющегося со своей участью. Оказалось, у него удивительно гладкая, мягкая кожа, а его собственный аромат, не приглушенный запахами машинного масла и железа, был терпок и сладок. Когда же я втирал в его нежную кожу расслабляющий крем, он тихо урчал от удовольствия, и это, пожалуй, был самый приятный момент за весь день.
Благодаря этому крему котенок до сих пор едва ощутимо пах мятой. А я – я принюхался, буквально учуяв неладное – пах этой наглой, дерзкой зверюгой-камикадзе. Да когда он только успел меня пометить?!
Я вскочил с постели, не заботясь о том, что чертов кошак может проснуться. Сейчас меня интересовало только одно: каковы мои шансы отмыться от этой гадости. Через пятнадцать минут, проведенных под душем, я понял, что шансов у меня нет никаких. И приготовился мстить.
Но тот день, вероятно, был для меня днем неудач, потому как даже отомстить нахальному животному мне не удалось. За минуты моего отсутствия, он успел проснуться, оценить ситуацию и быстро найти из нее выход – спрятаться на верхушке шкафа, где добраться до него я бы не смог. Тигры не созданы для того, чтобы куда-то лазить.
- Слезай.
- Я похож на идиота?
На самом деле – похож. Только бы идиот стал бы метить тигра, тогда как сам не относится к этой расе или не является существом, превосходящим по силе.
- Ты будешь похож на труп, если сию же секунду не слезешь.
- Мне и тут неплохо, - он разлегся на шкафу, немного даже свесив руку – мальчишка знал, что мне его не достать.
Но на такой случай у меня при себе было особое средство. Туз в рукаве, если можно так выразиться. Конечно, не хотелось доставать его раньше времени, но котенок заставлял меня идти на эти вынужденные меры.
- Значит, так? – оставив этот риторический вопрос ему на раздумья, я удалился в ванную.
Поиски нужной бутылочки не заняли много времени. Конечно же, она была в аптечке. Последняя, правда, оказалась заперта, но вскрыть ее когтем не составляло ни малейшего труда.
Стоило коту увидеть бутылочку в моих руках, как мы оба уже знали – он проиграл. Надо отдать ему должное – несколько минут он все же боролся с собой. Он не двигался с места, пока я откупоривал пузырек, пока набирал воду в блюдце, пока, наклонив бутылочку над водой, считал капли. Наконец, он не выдержал. Утробно мяукнув, мальчишка соскочил на пол, приземлившись, как и положено коту, на все четыре конечности. Мгновенно выпрямившись, он буквально подбежал ко мне, но я же поднял руку с блюдцем выше головы, так, что ему было не достать.
- Дай! – он не просил, а требовал.
Никто не может сопротивляться инстинктам. Ни кот, ни тигр, ни даже человек. Только инстинкты у нас разные. Мои инстинкты заставляли приручать дерзкого котенка, привязывать его к себе, не задумываясь о последствиях. Его инстинкты говорили подчиняться, слушаться меня, а конкретно в этот момент – делать все, чтобы заполучить желанный напиток.
- Будешь пить только с моих рук.
Ему было плевать на требования. Глупый мальчишка готов был сделать все, о чем его ни попросят, лишь бы ощутить во рту эту холодную влагу.
Он слизывал воду с моих пальцев. Он облизывал мою ладонь, всю кисть руки, выискивая всякую каплю. Кошачья мята опьяняла его, сводила с ума, заставляя позабыть о рассудке. В тот момент в нем говорили инстинкты. И, не думая ни о чем, действуя лишь по наитию, он постепенно забывал о питье. Усевшись ко мне на колени, он уже откровенно терся об меня, не сдерживая урчания. И постепенно затих, уснув.
В этот раз ему ничего не снилось. Он проспал до обеда, и его не смогли разбудить ни голоса, ни моя игра на фортепиано. Малыш спал так тихо, так спокойно. Вот только пробуждение для него было далеко не таким сладким.
Я сидел в кресле, читая, когда услышал его страдальческий стон. Оторвавшись от своего якобы увлекательного занятия, я встал с кресла и подошел к постели. Бедняга лежал на животе, прячась от всего мира под подушкой, и протестующе мычал при всякой попытке вытащить его на свет божий. Пришлось предпринимать особые меры.
Забравшись на кровать, я лег рядом с отползшим от меня к самой стенке котенком и, в последний раз попытавшись избавиться от подушки, забрался под нее. На мгновенье засветились его глаза, отражая электрический свет, и мир для нас погрузился в темноту. А потом, подгоняемый нахлынувшим на меня безрассудством, я коснулся губами его губ, готовый к тому, что он вновь оттолкнет меня, прибавив к царапинам на щеке еще несколько.
Но он не оттолкнул. Наоборот. Его губы слегка приоткрылись, навстречу поцелую, руки перестали удерживать подушку. Позволяя мне целовать его, котенок пробежался пальцами снизу вверх по моей груди, обнял меня за шею, прижимаясь, углубляя поцелуй, отвечая куда более страстно, чем я целовал его. Не удержавшись, я провел рукой по его спине, по самому позвоночнику, от шеи и вниз, куда ниже талии. Он вздрогнул, ощутив мои пальцы там, где его трогать не следовало. Мое прикосновение вернуло его в реальность, где надо было сопротивляться моим посягательствам на его свободу и его тело.
Мальчишка, резко отстранившись от меня, запустил в меня подушкой и, забившись в самый угол, прошипел:
-Не приближайся ко мне.
Я и не собирался. Подбираться к котенку надо было постепенно, заходя с каждым разом все дальше и дальше. Пройдет время, и он привыкнет ко мне, свыкнется с мыслью, что на этом корабле я единственный, кто может ему помочь. Остальные могут лишь воспользоваться его состоянием на время брачного периода, попользоваться разок и бросить. И только я мог научить справляться - пусть ненадолго, но все же - с инстинктом.
-Как хочешь, - пожав плечами, я слез с кровати, разгладил небольшие складки на брюках и, бросив на прощанье, - не смей никуда уходить, - удалился.
На этот раз я добрался до кухни безо всяких проблем. Мне повезло с моей хорошей, можно сказать – феноменальной памятью, благодаря которой, единожды найдя какое бы то ни было место, я всегда мог туда вернуться.
Кок, как и во время прошлой моей вылазки из каюты, стоял спиной к двери, склонившись над тем же огромным чаном. Не отрывая взгляда от его содержимого, он нащупал на столе поварешку, хорошенько перемешал обед для команды и только затем обернулся, чтобы поприветствовать меня нейтральным кивком.
-Я слышал, Ан Ли не выходил из вашей каюты со вчерашнего дня, - произнес он, открывая холодильник.
Ан Ли? Так вот как его зовут…
На мгновенье на моем лице промелькнуло выражение крайнего удивления. Но кок ничего этого не увидел. Когда же он обернулся, я вновь был спокоен и равнодушен ко всему происходящему.
-Он будет жить там до конца брачного периода.
-Вот как? – это был ничего не значащий риторический вопрос. – Тогда, полагаю, отныне в вашу каюту надо будет приносить обеды на двоих?
В его голосе явно звучала насмешка. Это было непозволительно для слуг нашего особняка, но я вполне мог простить подобную ошибку корабельному коку. В конце концов, обучать его манерам было попросту некому.
-Правильно полагаете.
Вздохнув, мужчина снова полез в холодильник, чтобы добавить еще одну порцию грудинки на блюдо. Сдержанно поблагодарив его за обед, я подхватил поднос и, легко удерживая его в руке, быстрым шагом направился к своей каюте. Уже подходя к ней, я почувствовал неладное. Чего-то не хватало, какого-то аромата…
Только когда, распахнув дверь ногой, я вошел в помещение, я понял, какого запаха недоставало. Я не почувствовал запах секса, который в последнее время источал Ан Ли. Моего котенка в каюте не было. Его не было ни там, ни в ванной, ни где бы то ни было поблизости – в противном случае я смог бы учуять его.
Мальчишка ушел, не понимая, какая опасность может грозить ему на этом корабле, среди представителей множества рас, многие из которых обладали отнюдь не плохим обонянием. Они тоже могли учуять этот аромат. Аромат, от которого просто крышу сносило – да простят меня все аристократы за это выражение. Просто по-другому не скажешь.
Этот запах сводил с ума, заставлял забыть обо всем, кроме собственных желаний. И с каждым днем он становился все сильнее, все отчетливее. Если до сегодняшнего дня его еще было сложно учуять, то сегодня он расцвет целым букетом ароматов, от каждого из которых рассудок отказывался работать, отдаваясь на волю инстинкта. А ведь до начала брачного периода оставалось еще три недели. Что будет происходить за эти недели, я предпочитал не думать.
Поставив поднос на стол, я буквально рухнул в кресло, пытаясь понять, куда мог отправиться этот глупец. Но что я о нем знал, чтобы понять? Равным счетом ничего. Поэтому мне надо было найти того, кто был давно с ним знаком. Единственным подходящим в данной ситуации существом был кок. Его я хотя бы знал.
Автор: Tyrrenian/ Prokopyan
Бета: ~Little Fox~
Рейтинг: NC-17
Статус: закончено
Жанр: флафф, стеб
Дисклеймер: все наше... Ладно, буквы принадлежат создателям русского алфавита.
Размещение: низя. буду сильно ругаццо и кидаться тяжелыми тапками в темечко
Прим автора: А моя соавтор отказалась писать к ориджу нормальную концовку!!! Все тапки в нее)))
прода в комментахКот
В темноте моей каморки можно было разглядеть разве что намек на очертания предметов. Даже с кошачьим зрением. А все дело в чем? Все дело в том, что дурная привычка запираться ото всех имела одно нехорошее последствие – выбираться в мир идиотов, как я это ласково называл, приходилось на ощупь. Вот и сейчас я осторожно скользнул в направлении выхода по узкому пространству и уже через секунду сладко потягивался, запуская когти в металл, от чего окружающих аж перекашивало.
- Ан Ли! – это меня. В смысле, мое имя. Короткое, но емкое, которое никак не переводится и совершенно ничего не обозначает. Отличное имя, я считаю. Вообще представители нашей расы предпочитали именно такие «пустые» имена, чтобы не пытаться объяснить, например, медузам из созвездия Малого Льва, что такое «отвага». А то был прецедент… Надо же так случиться, что у них не было подобного понятия. Вот и совершили массовое самоубийство мирные кишечнополостные, наслушавшись сказок пришельца. Ура-ура, у нас появилась еще одна незаселенная планета! Хотя жить на ней гуманоидам было невозможно в принципе, но полезных ископаемых – уйма. Вот и захапали себе люди это чудо. Равно как и мою родную планету много лет назад. Вот только, как и мой дом, родина медуз сыграла с землянами злую шутку. Оказывается, помимо сумасшедшей силы тяжести и насыщенности атмосферы ядовитыми парами, планета страдала еще и медленно развивающимся вирусом, который в благоприятной среде Земли принялся размножаться с фантастической скоростью, выкосив почти треть населения. Мы же поступили чуть более подло, просто ассимилировавшись с пришельцами и создав новую расу полукошачьих. Не единственную, к сожалению, но одно время самую популярную во Вселенной. Говорят, что на заре цивилизации люди держали дома моих предков – кошек – все спорили, кто кого приручил. Неужели ответ не очевиден, мяу? В целом, мы не представляем собой ничего особенного – не столь гибки, как ящеры, не столь сильны как медведи, да и великолепным умом похвастаться тоже не можем. Зато в каждом свободолюбия и самовлюбленности на десятерых. Это я так говорю, потому что себе врать нехорошо, а иногда даже вредно. На людях же я обычно корчу из себя надменного аристократа, которого вообще на ручках таскать положено. Хотя стоило бы – из-за строения стопы мне приходилось передвигаться по кораблю исключительно босиком, так как последняя пара сапог пала смертью храбрых в реакторе при первой же проверке. И все бы ничего, но пол в некоторых коридорах был настолько
покрыт всякой гадостью, что я был вынужден просить членов команды перенести меня на ручках к месту назначения. Благо, никакой платы за такую услугу они не требовали после одного случая… - Ан Ли, твою мать, уснул что ли?
- Что тебе, злое порождение человечества? – я заинтересованно свесился с короба вентиляции, в нише которого обычно и спал, чтобы внимательно разглядеть своего «любимого» начальника. Человек, под два метра ростом, весь в шрамах и обвешенный оружием. Воинственность его расы всегда поражала других разумных, но почти не передавалась генетически… за исключением, пожалуй, тигров. Вот уж кто огреб все, как мне казалось, отрицательные качества людей: агрессивность, высокомерие, честолюбие…
- Нет, ты меня будешь сегодня слушать? – надрывался внизу начальник. Пришлось спускаться к нему. Единственным недостатком кошек было отсутствие хвоста, так что балансировать мы были вынуждены только за счет рук и ног, что очень неудобно. А Смит просто разрывался от негодования. – Сколько дрыхнуть можно, а? Давно штрафов не получал? Тоже мне, пля, курорт нашел! Расслабляется он! И что с тебя толку, мешок с когтями…
- Ах, с меня толку нет? – почему бы и не позлорадствовать, раз подвернулась такая возможность? – Хочу тебе напомнить, что буквально три месяца назад ты в ногах у меня валялся, умоляя помочь тебе с течью в реакторе. Или, быть может, имеет смысл вспомнить, что это корыто летает еще только благодаря моей работе?
- Кончай языком трепать, кошак, - кажется, шеф был сильно смущен, но виду не подал, предпочтя просто перевести разговор на другую тему. – Быстро завтракать – и за работу, спать ночью будешь.
- Да ушел я, ушел, - я неспешно поплелся на камбуз, он же медпункт, чтобы выпросить у кока, он же врач, хотя бы стакан дефицитного здесь молока. Лучше, конечно, сметаны или сливок, но подобные продукты в космосе шли на вес золота и простым рабочим не полагались в принципе. Мяу, блин… А хуже всего то, что через полтора месяца на моей родине наступал брачный сезон. Для меня это значило одно: не успеем добраться хотя бы за два месяца до Регула, я буду готов трахать все, что только можно. Включая капитана корабля и ядерный реактор. И это очень, ОЧЕНЬ плохо, ибо часть экипажа поглядывала на меня с откровенным желанием. Хоть пока не лезли, и то хлеб. Нет, они честно пробовали в первый месяц нашего знакомства, польстившись на заостренные ушки и умильную мордашку (ненавижу свои пухлые щеки!), но быстро огребли когтями по всем выступавшим частям тела и отвалили. Я тогда молодой совсем был, даже в вегетативный возраст не вошел, так что этот сезон должен был быть для меня первым. И я рассчитывал провести его в одиночестве, тихонько подрачивая в номере отеля. Нет, секс моя раса любит независимо от времени года, но в сезон мы становимся… одержимы инстинктами, мать их, за которые нас и выкупали пачками в различные гаремы. За печальными раздумьями я не заметил, как добрел до камбуза, а потому едва не вписался носом в дверь.
- Оооо… Какие люди… - радостно протянул кок, выползая из-за огромной печи, на которой вечно что-то шкворчало. Тоже человек. Вообще большая часть экипажа была представлена людьми за исключением сотрудников того же реакторного отсека и складов. Там разнообразие форм жизни во Вселенной было показано во всем великолепии. Но кока вполне можно было принять за очередного мутанта: худой, несмотря на то, что вечно у плиты, весь какой-то… пожеванный и до безобразия болезненный. На вид. Реально же мужик оказался здоровее многих. Вот и сейчас это чмо жизнерадостно водрузило передо мной тарелку чего-то дымящегося и абсолютно не подходящего мне. Опять капуста, наверное. Я ее как-то раз попробовал, еще в начале службы. Не, хрустела она прикольно, но на вкус… Бэээ… Потому я уверенным жестом отодвинул от себя блюдо и чуть отвел назад ушки, одновременно с этим широко распахивая глаза. С таким видом мы выпрашивали у родителей что-нибудь вкусное или просили прощения за провинность. А если уж на матерых котов это действовало безотказно то, что говорить о людях? Они просто таяли и принимались сюсюкать, норовя почесать за ушком. Прррриятно,… но совершенно не нужно сейчас.
- Саймон, а молочка у тебя нету? Я же загнусь скоро на такой диете…
- Мышей лови, кошачье, - ворчливо пробормотал кок, но судя по протянутой к моей голове руке, уже сдался.
- Так они в полтора раза больше меня, сгниют быстрее, чем я доем хоть одну…Ну Саймон, ну, пожаааалуйста…
- Сволочь ты, Ан Ли, - вздохнул человек и поплелся к холодильнику, вещая на ходу. – Но в обмен отнесешь завтрак нашему пассажиру.
Я едва со стула не навернулся. С каких это пор на борт брались пассажиры? В грузовом отсеке, как обычно, помимо госзаказа был и противозаконный груз. Проще говоря, контрабанда. И пассажир… Странно.
- Что это с капитаном случилось?
- Да, говорят, это аристократ какой-то, из тигров, - от этого слова меня передернуло. Не любим мы своих сородичей. Совсем. Особенно аристократов. – Вон, даже продуктов накупили специально для него. А при погрузке вообще цирк был: этот придурок мебели с собой приволок – с целый дом. И ковры, и кресла… Даже пианино захватил!
Я поперхнулся молоком. Это шутка что ли? Но взгляд кока развеял мои сомнения.
- Хм… А что за продукты? – и это не праздное любопытство. Почему бы и не воспользоваться присутствием на корабле тигра, чтобы попробовать деликатесов?
- Мясо, вина, фрукты разные… Да сам загляни!
От увиденного у меня как-то прихватило сердце и остановилось дыхание. Это же шикарно! Но потянувшись ручками к манящей своим запахом вырезке, я получил по вышеозначенным конечностям:
- Это для пассажира. Меня убьют за недостачу! – гад. Придется подлизываться, чтобы урвать себе кусочек…
- Хм… ладно, давай уже завтрак для этого психа.
Мне торжественно вручили поднос со строгим наказом ничего с него не есть, и я двинулся в гости к тигру. Конечно, не плюнуть ему в кашу и кофе было бы просто непростительной глупостью. А бутерброд с колбасой сам упал! Честно-честно! И вовсе я не пинал его ногами – просто не сразу поймать сумел. Мы, кошки, такие неуклюжие…
А в каюте… Мама дорогая! Ковры, какие-то шторки, где надо и где не надо, уйма мебели… Я еле пробрался через весь этот хлам к непосредственно пассажиру, чтобы быстренько поставить перед ним поднос и почтительно усесться неподалеку на корточки, внимательно следя за его реакцией. «Красивый, заррраза», - неожиданно пронеслось в моей голове, а по телу заскользили мурашки, заставляя выгибать спину. Черт, неужели сезон? Но нет, просто легкое возбуждение от близости привлекательного мужика.
Тигр оказался весь из себя холеный, с черными волосами до плеч, алыми губами, бледной кожей… Он неспешно попивал вино из бокала, восседая в жутком красном кожаном кресле. В общем, пассажир был неуместен на корабле, как член на лбу у председателя Космической Лиги Земли. Ему бы в парламенте заседать или соблазнять девиц по подвалам родового дома. Нет же, поперся в космос…
- Замените блюдо немедленно, - вау! Оно еще и разговаривает! От звука голоса тигра мурашки забегали с удвоенной силой, вынудив меня выпустить когти прямо в какую-то шкуру под пальцами. Дорогая, наверное. А и фиг с ней… - Эта порция испорчена.
- Простите, но количество продуктов на корабле строго ограничено и второй порции нет, - вот тебе! Получил? Выпендриваться он еще вздумал!
- Я заплатил за перелет довольно крупную сумму, - нет, какой у него все-таки голос! Глубокий, насыщенный обертонами, я едва не мурчал от удовольствия… Хотя, конечно, не собирался позволять себе подобной глупости. Решит еще, что понравился мне…
- Мне-то что? – я нагло взглянул пассажиру прямо в глаза, от чего тот поморщился. Ах, простите, они же считают кошек низшей расой! Поэтому я выпрямился и теперь смотрел на тигра сверху вниз. – Был приказ отнести завтрак, я отнес. Остальное – ваши проблемы.
В итоге из каюты я вышел слегка раздраженным. Нет, эта ледышка хоть бы бровью повел на мою вопиющую наглость! Надо бы устроить ему «веселенькую» жизнь… А сейчас – любимый реактор с его давлением, показаниями датчиков радиации и прочей лабуды.
Фридрих
Это случается с каждым, хотя бы раз в жизни. С некоторыми – гораздо чаще, но мне это не положено по статусу. Однако один раз – можно. Учитывая, что этот случай будет единственным в жизни. Детство за жизнь, слава богу, не считается.
Итак, я проспал.
-Утренний кофе, герр Ангельт-Дессау, граф!
Голос горничной, вырвавший меня из объятий Морфея, заставил признаться себе в допущенной оплошности. Знание простой истины о том, что «прошлое не изменишь» позволило себе эту оплошность простить. Благодаря манерам, которые, если верить отцовским словам, повторяемым им ежедневно, были врожденным качеством всех носителей благородной фамилии Ангельт-Дессау, мне удалось не вскочить с постели тут же, а дождаться, пока невинная – официально – девушка покинет мои апартаменты.
После ее неслышного, но вполне видимого исчезновения за дверью, я дал некоторую – довольно призрачную – свободу своим эмоциям. А именно: негромко выругавшись и не удостоив даже взглядом поднос с завтраком, отправился в ванную комнату, тогда как, следуя многовековым традициям семьи, отправляться в ванную до завтрака мне не следовало. Что говорили традиции насчет ругательств перед завтраком, я не знаю, но судя по ежеутренним дядюшкиным чертыханиям - ничего плохого.
Единственное, чем я могу оправдать дальнейшие события того дня, так это семейной поговоркой «как встретишь день, так его и проведешь». В тот день многое случалось «впервые». В тот день я впервые опустился до того, чтобы оправдывать себя.
В тот день я впервые простоял под душем восемь минут, тогда как правила этикета, выработанные семьей Ангельт-Дессау, отводили на наслаждение водными процедурами вдвое меньше времени.
В тот день я впервые не позвал дворецкого для утреннего облачения, что было бы согласно нормам поведения аристократа, а оделся сам.
В тот день я отошел от расписания дня, установленного в доме, и не явился на утренний совет так называемых глав семьи.
За что и поплатился.
…Утренний кофе я пил холодным.
* * *
Внешность обманчива. Сколько бы раз вы не слышали эту поговорку, сколько бы раз не убеждались в правдивости этих слов, но внешний вид моего отца заставит вас подумать, что сидящий перед вами старикан мил и безобиден, а в некоторых аспектах еще и забавен. Это впечатление будет полностью противоположно действительности, которая, как известно, жестока и беспощадна.
Мой отец, Вильгельм Ангельт-Дессау, герцог Ангельтский, человек выгоды. Он делает только то, что принесет определенный доход нашей компании или лично ему, и ничего большего. Он целеустремлен, хитер, если не сказать – коварен, умен, прекрасно владеет собственной речью, мимикой, эмоциями. Он способен очаровать любого, благодаря своим способностям психоаналитика. Участь быть обманутыми его актерским талантом не обходит даже нас – членов его семьи.
-Почему ты не присутствовал сегодня на семейном совете? – отец, не удостоив меня даже взглядом, сразу приступил к делу.
Я прошел вглубь кабинета, занял уже привычное место в кресле напротив его стола и только затем соизволил ответить на заданный вопрос:
-Я проспал.
Герцог поднял голову от бумаг, чтобы, наконец, обратить внимание на своего единственного сына, предположительного наследника всей его корпорации, занимавшейся не только производством легальных лекарственных препаратов, но и торговлей некоторыми запрещенными для широкого пользования психотропными веществами, проще говоря – сильнодействующими наркотиками.
-Ты хочешь сказать, что спал до десяти часов утра?
Спать до десяти часов утра – неслыханный моветон для джентльмена из высшего общества. То, что я никогда не считал себя джентльменом, отца, естественно, не волновало.
-Нет, отец – я спал до девяти часов пятидесяти минут, - спокойный ответ.
С ним иначе нельзя: к любому проявлению эмоций он относится с презрением, полагая это плохим тоном. Возможно, в чем-то он прав, но, как по мне, не пристало созданию голубой крови выглядеть в глазах знати бесчувственной куклой. Посему я, в исключительных случаях, позволяю себе показать собеседникам или наблюдателям некоторые чувства, испытываемые мною, что вызывает, по словам отца, в его душе чувство глубокого разочарования.
-Что же заставило тебя безо всяких угрызений совести проспать до столь позднего для пробуждения часа?
-Полагаю, вчерашний раут, который я посетил по вашей просьбе.
Вернее было бы сказать – по приказу, но это слово в обществе герцога Ангельтского недопустимо. Он всегда только просит, но лучше оставаться в неведении относительно того, что произойдет, если его просьба не будет выполнена.
-Что ж, раз уж причиной непосещения утреннего собрания является вчерашний раут, то я, так уж и быть, прощу твою небольшую оплошность.
Получить прощение отца было для меня неожиданностью. Не самой приятной, надо заметить. Следующая же фраза, произнесенная им, с лихвой оправдала все подозрения:
-Но твое отсутствие на семейном собрании не избавит от наложенной на тебя ответственности.
Что и требовалось доказать: отец не упустит своего, особенно когда это касается возможности воспользоваться бесплатным трудом любимого сына. Мне оставалось только смириться с выпавшей мне долей.
-И какая же ответственность была на меня наложена?
-Нам надо было подыскать надежного человека для сопровождения нелегального груза на Кальб Аль-Асад. Посовещавшись, мы с твоим дядей решили выказать особое доверие и предоставить эту честь именно тебе.
Слова означали, что мне предстояло долгих два месяца провести на грузовом космическом корабле в компании разношерстного сброда и условиях жуткой антисанитарии. И ведь моего отца в этот момент совершенно не волновало, что подобное неприемлемо для представителя одного из влиятельнейших аристократических семейств Земли. Он почуял наживу, и никакие правила не смогли бы его теперь остановить.
-Вылет сегодня вечером.
Взгляд герцога вернулся к бумагам, лежащим на его столе, что означало разговор оконченным. Я поднялся с кресла и неслышно покинул кабинет, в котором мне больше нечего было делать.
* * *
Вечер продолжал традиции всего дня: он был полон неожиданностей, преимущественно – неприятных. Одной из таких неприятных неожиданностей являлся тот факт, что на корабле я оказался единственным пассажиром. Отправив меня сопровождать контрабандный груз, отец обрек меня на два месяца одиночества, о чем, конечно же, заранее знал.
Однако имел место быть и некий приятный сюрприз. А именно: присутствие в членах команды представителя одного со мной семейства. Это был очаровательный внешне котенок, совсем еще молодой, насколько я мог судить о его возрасте, но уже достаточно дерзкий для того, чтобы испортить обед аристократа из тигров. Кроме всего прочего, он испортил медвежью шкуру – охотничий трофей, используемый теперь в качестве ковра. Но я был готов простить ему всё это, обнаружив, что в скором времени у кота начнется брачный период. Благодаря этому факту мое путешествие обещало стать приятным.
Через некоторое время после того, как это дерзкое существо покинуло мою каюту, и я соизволил выбраться из нее. Не будучи ознакомлен с планом сего транспортного средства, я некоторое время плутал по коридорам, прежде чем оказаться на кухне, до которой смог добраться лишь благодаря обонянию.
Там, склонившись над огромным чаном, «колдовал» кок – худощавый, выглядевший весьма потрепанным жизнью человек, понравившийся мне, едва я его учуял. Его собственный аромат был неожиданно приятен, а, смешавшись с ароматом кухни, становился просто бесподобным. А запах, как известно в узких звериных кругах, многое может сказать о существе.
Кок, обнаружив мое присутствие в святая святых, неприязненно оглядел меня и, все-таки выдавив из себя улыбку, поинтересовался:
-Чего изволите?
Моя улыбка, в отличие от его, была искренней. Благоухание – иначе это назвать нельзя – кухни действовало на меня донельзя благотворно.
-Мой обед был испорчен, и я бы хотел получить ему достойную замену.
Человек, в отличие от кота, не стал говорить ничего про дефицит продуктов на корабле, а лишь покорно полез в холодильник, благо я, как потомок тигров, предпочитал есть сырую пищу, и готовить ничего лично для меня не требовалось.
Подхватив поднос с обедом, я хотел было удалиться, но остановился в дверях, вспомнив о том, что хотел попросить у понравившегося мне человека.
-И еще. Не могли бы вы, - произнес я, оглядываясь через плечо на бога этого корабля, - попросить, чтобы и в следующий раз мой обед принес этот молодой кот?
Он лишь, едва заметно усмехнувшись, пожал плечами мне в ответ, но для меня и этого было достаточно. Интуиция подсказывала мне, что я уже очень скоро увижу это милое существо с золотистой шерстью. И она не обманула.
Кот
- Ан Ли. - Капитан недовольно нависал надо мной, словно желал задавить авторитетом. Этот самый «авторитет», надо заметить, так внушительно свисал над поясом брюк и распирал рубашку настолько, что, казалось, еще секунда – и пуговицы разлетятся в разные стороны. Но как бы то ни было, отреагировать пришлось. Как минимум, потому что он (капитан, а не живот) был моим работодателем и в его власти было вышвырнуть меня в открытый космос на сверхсветовой. - Почему у тебя опять утечка выше нормы?
- Возможно, потому что кто-то зажал денег на нормальный реактор? Там уже не только клапаны, сами стенки износились настолько, что удивительно, как мы еще все не мутировали…
- Поязви мне еще, щщщенок!
- Я кот! – аргумент, конечно, потрясающий. Осталось только упасть на пол и посучить ногами в истерике, словно ляля маленький.
- Хоть улитка. Исправь немедленно, иначе получишь наряд вне очереди.
Я, недовольно сопя, вернулся к датчикам и клавиатуре. А что делать? Личное мнение, конечно, важно, но добраться до места назначения тоже хотелось. Вот чем мне никогда не нравились корабли: результат мало зависит от твоих личных действий, тут нужна слаженная работа всей команды, тогда как в экипаж часто попадают настолько косорукие уроды, что просто диву даешься… Будь я капитаном, я бы набирал ребят исключительно своего курса, поскольку точно знал, кто и на что способен. Многие мои сокурсники сидели в космопортах без работы, медленно и неуклонно спиваясь, тогда как всякая шваль без образования получала тепленькие места за счет опыта. По мне так лучше пару раз нормально все объяснить молодежи, чем регулярно недосчитываться продуктов или запчастей. Но… Это все мечты. Слишком уж предвзято относились люди к представителям моей расы. И если тигры воспринимались исключительно как талантливые (ха-ха три раза) руководители, то мы – как шпионы и мелкие воришки. Да и то дело, чем еще может заниматься создание с повышенной гибкостью и ловкостью, способное просочиться куда угодно, да еще и постоять за себя в случае крайней необходимости? Ну да, нас брали в гаремы… Вот только продавцы частенько использовали это для того, чтобы узнать секреты покупателя через «товар». Зато, благодаря этому, кошки обрели возможность получать нормальное образование наравне со всеми. И невдомек людям было, что низкие оценки из-за нежелания еще восемь лет пахать на государство, а не из-за плохих знаний.
Так что после выпуска единственной проблемой было свалить от родственничков, пытавшихся пристроить меня к шпионажу, потому как чиновник из космической комиссии только недовольно поморщился на мои выпускные баллы. Идиот. Лучше бы на практику посмотрел: слишком уж чревато было мухлевать тогда, потому пришлось работать на полную катушку.
Но сейчас сие неактуально. Гораздо важнее было понизить уровень утечки. Как? Элементарно! Отдать приказ роботам, которые поставят дополнительный экранирующий слой вокруг реактора. Седьмой по счету…
- Есть идешь? – позвал меня один из механиков, спустившись по лестнице. Крыс… Между нами не было ненависти или вечного антагонизма, как с тиграми, просто обе расы слегка напрягались в присутствии друг друга. Что, к счастью, не мешало работать.
- Да, сейчас: только цепи проверю и догоню. Займи мне место!
Повозившись еще немного, я отправился на камбуз, с тоской вспоминая завтрак для пассажира. Надо было его съесть, а то тот стакан молока слабо спасал от чувства голода. Но нет, что вы, мы же совестливые! Пришлось вернуть нетронутый поднос и старательно игнорировать шокированный взгляд кока, сходя с ума от запаха горячей каши и сырого мяса в ней… Вот блин. От таких воспоминаний желудок громко завозмущался. Так что пришлось шевелить конечностями и запрыгивать в люки, игнорируя лестницы. Все-таки в том, чтобы быть котом есть определенные плюсы – до камбуза я добрался вместе со всеми, хотя и вышел позже.
В общем-то, ничего бы не потерял, если бы опоздал. Макароны. Под морковным соусом. Бэээ…
- Саймон, а из еды есть что-нибудь? – я дернул проходившего мимо кока за полу фартука, за что и получил половником по шее. Все время забываю, что у людей с координацией проблемы…
- Чем тебя макароны не устраивают?
- Я же кот!!! Кошки не едят эту дрянь! – ну хоть сейчас аргумент к месту… А то в прошлый раз как-то неудачно применился. Тем более что жрать хотелось невероятно.
- Вариантов нет, - отрезал кок и нагло прошел дальше.
И вот что теперь делать? Опять лезть в холодильник через вентиляцию? Я с ужасом вспомнил свой прошлый поход, когда чуть не примерз голыми плечами к металлической стенке короба, и как-то резко передумал. Нет уж, такой экстрим бывает только раз в жизни… Эх… Печально поковыряв содержимое тарелки и отплевавшись от мерзкого вкуса моркови во рту, я решил ограничиться чаем и тремя стаканами простой воды. Главное теперь – незаметно свалить спать, чтобы так сильно не чувствовать голод.
- Ан Ли, подожди! – Саймон радостно несся ко мне с подносом, на котором весьма привлекательно возлежал кусочек великолепного куриного филе с гарниром из фарша. Мяу, это все мне?! – Это пассажиру.
Блин.
- А чего я-то?
- Вспоминай, чего натворил утром. Этот, - кивок в сторону двери, видимо, должный означать тигра, - сам просил, чтобы ты его обслуживал. Так что вперед.
- Вы вообще охренели? Я не подписывался работать официантом всяким там! Вот ему надо – пусть сам и несет!
- Быстро взял и понес поднос пассажиру! – рявкнул у меня за спиной капитан, заставив подпрыгнуть. Блин, сговорились они что ли? Пришлось, недовольно ворча и прижимая к голове уши (был бы хвост, я бы и им помахал в раздражении), брать поднос и тащиться по указанному адресу. Опять что ли в еду плюнуть? Хотя… Возможно, именно поэтому тигр и приказал доставить обед мне. Что же, будем хорошим мальчиком и тихо-мирно покормим этого высокородного урода. Тоже мне, аристократ. Натащил в каюту кучу совершенно ненужных вещей и гордиться теперь будет до самой пенсии. Придурок…
- Ваш обед, - я, следуя правилам, поставил поднос на столик перед мужчиной, а сам вновь оказался на корточках в углу каюты. Пусть только попробует придраться… Хотя, конечно, тон следовало бы сменить, а то моя фраза больше напоминала «садитесь жрать, пожалуйста!». Ну и ладно, авось не барышня – стерпит.
Видимо, пассажир ожидал от меня какого-то подвоха, потому как поинтересовался, разрывая звенящую тишину каюты:
- Будешь?
Я аж мявкнул от удивления. Это че – он меня отобедать с собой пригласил? Да ладно! Тигры испокон веков считали нас низшей расой и если разговаривали, то исключительно сквозь зубы. Зато использовать кошек в качестве постельных грелок или для грязной работы не погнушались ни разу. Кстати, именно из-за них во Вселенной было столь предвзятое к нам отношение. А потому делить обед с врагом? Нет уж, увольте.
Видимо, в моем молчании оказалось слишком много мыслей, потому как мужчина поднялся и стал мягко приближаться ко мне. Мягко-то мягко, вот только силой от него веяло просто за километр. Так, что я попятился назад, предупредительно шипя на него. Мол, не подходи, я орать буду.
А этому все нипочем – страха от моего шипения столько же, сколько бывает в глазах танка, переезжающего пеструю курицу. И совсем неудивительно, что спустя пару мгновений я оказался прижатым к стене, выдавая нечто среднее между рычанием и мяуканьем. На полноценный рык я неспособен ввиду физиологических особенностей, а вот на такое странное нечто – вполне. Но меня опять проигнорировали, скользя кончиками пальцев по краю моего уха.
- Какого хрена тебе надо? – тигр недовольно поморщился, но все же ответил.
- У тебя ведь скоро брачный период? – что? Откуда он узнал? – Ты пахнешь сексом.
- Еще шесть недель… - я попытался вырваться из его захвата, но добился только колена между своих ног. Блин. Зато на него можно было опереться.
- Хм, - вау! Улыбающийся тигр! Жалко камеру с собой не захватил. – Маленький еще, глупый, - мужчина неспешно оглаживал меня по лицу, убирая назад непокорные пряди волос. – Полеты в космосе сдвигают биоритмы кошачьих. Так что у тебя осталось максимум три недели.
Я испуганно замер. Твою мать, как же можно было об этом забыть? Второй курс: основы биофизики гуманоидных рас! Я так привык к отсутствию у себя сексуального желания, что не воспринимал начало брачного периода как что-то действительно серьезное. За что и поплатился. А пассажир уже нагло терся носом о мою шею, продолжая негромко вещать:
- Ты должен был уже почувствовать изменения в себе. Выше чувствительность, больше агрессии, бурная реакция на представителя своего рода – все это служило предупреждением для тебя.
От звука его голоса у меня буквально крышу сносило. В нем было одновременно и урчание, и рык, и глубокие тона звучания, посылавшие в мое тело горячие волны… чего-то. Естественно, я реагировал на него. Как на доминантную особь, на более сильного. Это не было желанием в буквальном смысле слова – просто инстинкт требовал временно подчиниться ему, чтобы защитить самого себя. Зато разум возмущенно орал сваливать поскорее отсюда. Его я и послушался.
- А не пойти ли тебе на один короткий хутор… бабочек ловить? – вот зря я это сказал. Ой, зря… Потому что тигр с недоброй ухмылкой прижался ко мне всем телом и замер буквально в миллиметре от моих губ. Я с мужиками не целуюсь!!!
Тигр
Среди той горы хлама, что я притащил на корабль по просьбе отца, только одна вещь была действительно стоящей. Фортепиано. Лакированное дерево, поблескивающее в слабом свете торшера. Гладкие черно-белые клавиши, по которым так приятно пробежаться пальцами, извлекая странные звуки, все нежелающие слиться в одну мелодию. Я никогда не обучался музыке. Она была для меня под запретом: как можно мужчине бренчать на каком-то инструменте, вместо того, чтобы заниматься делом? Но мои пальцы все равно тянулись к заветным клавишам. И стоило только один раз прикоснуться…
Полагаю, у меня был музыкальный слух. Как иначе можно объяснить, что мою, ни в коей мере не профессиональную игру, некоторые ценители называли достаточно талантливой для неопытного юнца? Неопытного юнца! Их пренебрежение ко мне бесило, выводило из себя. Но именно оно заставляло стремиться к большему, перебарывать себя, свои желания остановиться, перестать, бросить. Все это означало бы сдаться. А сдаваться я не хотел.
Нежелание сдаться, стремление все делать наперекор остальным всегда вытягивало меня. Если бы не это врожденное упрямство – откуда оно только у меня? – я бы никогда не стал достойным сыном своего отца. Если бы не оно, я бы просто не выжил в этой адской семейке, называемой гордо благородным семейством Ангельт-Дессау.
Музыка спасала меня. Играя, я забывался в переливах мелодии, уходил в себя, в то же время позволяя Эвтерпе уносить мой разум куда-то много дальше того псевдо аристократического мира, в котором я жил. Она избавляла меня от одиночества, порой становившегося невыносимым.
Вот и сейчас, оставшись один в своей захламленной мебелью каюте, я играл. Ласкал клавиши пальцами, мягко нажимал на них, словно они были самым невероятно хрупким предметом этого мира. Мелодия заполняла комнату, преображала её в моих фантазиях, превращая в огромную залу, знакомую мне по многочисленным приемам у короля. По раутам, на которых так хочется не появляться или, как минимум, отметившись, покинуть как можно быстрее. И единственное, что не дает буквально умереть от скуки – танцы. Последнее искусство, которым еще не пренебрегли, которое еще не опошлили аристократы.
Раз-два-три, раз-два-три…
И вращаясь по кругу
Счет, как будто бы крылья, поможет взлететь.
Мы так много всего задолжали друг другу
С незнакомкой прекрасной по имени……
Запах. Тонкий, едва ощутимый аромат секса. Приятно будоражащее чувства, сладкое, словно запретный плод, благоухание, которое могло исходить только от одного существа на этом корабле. От очаровательного котенка, который еще не понимает, что ему предстоит через несколько недель.
Заняв место в кресле напротив двери, полностью повторив позу, в которой встретил его в прошлый раз, я стал ждать. Ожидание мое не продлилось долго. Дверь открылась, впуская в каюту официанта поневоле.
-Ваш обед, - произнес он, поставив поднос на стол передо мной.
Его резкий тон не был полностью проигнорирован, и хотя месть за него была слишком мягка и эксцентрична, но это все-таки была месть. Я просто заставил его удивиться. Но оно того стоило – и удивленное «мяу» и молчание, означавшее, что ему нечего ответить. Как же забавен он был!
Он был забавен, и когда пятился назад от меня, надвигающегося на него, и когда издавал этот странный звук – нечто среднее, между рычанием, и мяуканьем. И когда тщетно пытался оттолкнуть меня, сопротивляясь инстинктам, приказывавшим подчиняться.
- А не пойти ли тебе на один короткий хутор… бабочек ловить?
Какой интересный словесный оборот. И вроде бы не обидный, и слова – совершенно обычные, не ругательства, а задевает. Едва заметно, неуловимо цепляет, заставляя совершать глупые поступки. Например, целовать одного маленького дерзкого кошака.
Он ответил, конечно. Поддался инстинкту, подчинился, послушно приоткрыл губы, позволяя углубить поцелуй. Чтобы затем больно укусить меня за язык и, воспользовавшись моим первоначальным шоком, влепить пощечину. С когтями.
Ему повезло, что я всегда хорошо контролировал себя. В противном случае он не отделался бы парой синяков и неглубокой царапиной на шее. Если бы я не сдерживал себя, то не остановился бы, повалив его на пол и вцепившись пальцами в горло. И, конечно же, я бы не убрал когти.
-Никогда больше так не делай, - буквально прорычал я ему в лицо. – Понял?
Ему было страшно. Я почти физически чувствовал терпкий аромат страха, волнами исходящий от него. Аромат, возбуждающий саму натуру хищника, вызывающий желание сжать пальцы на этой тонкой шейке, чтобы услышать хруст, с которым переломятся позвонки, ощутить сильнее запах крови, сочившейся сейчас из царапины на шее моего неосторожного котенка. Этой жажде так трудно было противиться…
Склонившись над ним еще ниже, я провел языком по свежей ранке. Солоноватая кожа, металлический привкус крови - все это заставляло вспомнить об инстинктах, практически кричащих о том, что я должен подчинить его себе, овладеть им, во всех смыслах этого слова.
-Еще раз так сделаешь, и я тебя не только поцарапаю, но и покусаю.
Ну, вот. А я ведь, между прочим, зализывал его рану, спасая от заражения крови и прочих неприятных вещей. То, что изначальной целью было далеко не это, мы благоразумно опустим.
-Раз уж ты просишь…
Я послушно отстранился от него и, не удержавшись от того, чтобы скользнуть пальцами по его груди, встал. Сверху котенок выглядел еще привлекательней. Волосы его растрепались, челка, сместившись, перестала скрывать от меня всю красоту его лица. И его глаза. Коричнево-серые, зернистой структуры, с золотистым ободком вокруг зрачка, они были сейчас подернуты характерной дымкой. Инстинкт – страшная сила.
Стараясь не смотреть ему в глаза, я протянул мальчишке руку. Конечно же, он ее не принял. Наоборот, наглым образом показывая собственную самостоятельность, он буквально вскочил на ноги и бросил на меня неожиданный победный взгляд. Это бы смотрелось гораздо эффектнее, будь он одного со мной роста, что я, конечно, не преминул заметить.
Он не поцарапал меня вновь только благодаря еще свежим последствиям предыдущей подобной глупости, им совершенной.
Кстати, о последствиях! Их требовалось залечить. И, раз уж мне не дали зализать царапину, то придется воспользоваться старым-добрым человеческим методом, благо мази у меня при себе имелись.
Начать лечение я решил с котенка. Начинать с себя было бессмысленно – интуиция подсказывала мне, что, замазывая его ранку, я получу царапин вдвое больше, чем до этого. Она, как всегда, не обманула.
-Не надо меня лечить! Я ее залижу!
-Не дотянешься.
-Ну, тогда сама заживет! Не трогай меня, садомазохист чертов!
После этого чрезвычайно содержательного диалога я еще в течение пятнадцати минут гонялся по всей каюте за прытким источником всяческих разрушений. За это время он успел разбить торшер, перевернуть тарелку с так и не тронутым мною обедом – это, наверное, его судьба – портить всю пищу, предназначавшуюся мне – и поцарапать обивку кресла, перепрыгивая через него. Если первые два пункта я еще мог ему простить, то кресло – никогда. Я забирал его из отцовского кабинета не для того, чтобы его царапали всякие маленькие чудовища.
-Ну, вот ты и попался, - довольно проговорил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не заурчать.
Я сидел на нем верхом, придавив своим весом к кровати. Положение было весьма искушающим, но торопить события не хотелось. Я знал, что через три недели мальчишка придет ко мне сам – инстинкты дадут о себе знать. Он еще не представляет, что ему предстоит.
С трудом дотянувшись до тумбочки, в которой лежали всевозможные лекарства, я вытащил из нее тюбик с воистину «чудодейственной мазью». Едва мазь соприкоснулась с ранкой пытающегося вырваться из моей хватки котенка, как малыш громко зашипел и дернулся, пытаясь в отместку снова оцарапать меня.
-Тише, тише… - я тщетно пытался проявить некое подобие заботы, - скоро пройдет.
Мои слова не возымели равным счетом никакого воздействия. Мальчишка продолжал вырываться, стараясь доставить мне как можно больше неприятных ощущений, что ему, стоит отметить, удавалось весьма неплохо. Благо эта пытка продолжалась недолго: мне надо было только втереть мазь в рану, а это занимает совсем немного времени. Правда, потом я еще долго выслушивал ругательства кота, которому почему-то понравилось называть меня садомазохистом. Ну что за дерзкое существо?
Особое удовольствие котенку доставили мои негромкие чертыханья, от которых я не смог удержаться, когда обрабатывал царапины на своей щеке. В зеркале я видел довольную улыбку этого маленького чудовища, наблюдавшего за мной. Он выглядел как после хорошего продолжительного секса. Это ощущение усиливалось тем фактом, что котенок возлежал на кровати и, похоже, совершенно не собирался с нее слезать.
И что мне с ним делать? Кошки, как известно, с трудом поддаются дрессировке, это животные, гуляющие сами по себе. Они находятся рядом с хозяином, только пока он их кормит. Вот только это златовласое чудо уже успело отказаться от еды с моих рук. И как его теперь приручать?
Решив повторить эксперимент, я достал из притащенного с собой из дома буфета бутылку молока и, отхлебнув прямо с горла, – кому нужен этикет в подобной ситуации? – поинтересовался у кота:
-Будешь?
Неожиданно, но он согласился.
Кот
Урррод! Вот не был бы он тигром, огреб бы у меня по самое не балуй! А так пришлось активно убегать, пытаясь залезть повыше. Из-за нагромождения абсолютно ненужный вещей добраться до вентиляции с первого раза не представлялось возможным, потому и скакал я, как горный козел, по всему, что попалось под ноги. Минут через десять усталость дала о себе знать, плюс ориентироваться в хламе нас никогда не учили. Короче, я умудрился заблудиться в комнате… Нда уж. Так хотелось еще раз заехать по этой холеной морде, исполосовать ее когтями, но недавний урок запомнился слишком хорошо: у тигра тоже были когти… не в пример длиннее моих. И саднящая на шее ранка служила отличным напоминанием.
В общем, хорошо побегали… Жалко только, что убежать далеко не получилось: стоило мне перелезть через массивное кресло, неудачно соскользнув ногой по коже, как меня резко подхватили на руки и водрузили на кровать. УЖЕ???
-Ну, вот ты и попался, - он бы еще поурчал. Хотя эта ледышка, как мне казалось, пребывал исключительно в двух состояниях: сна и почти сна. Нет, он даже во время бега ни разу выражение лица не сменил – куда это годиться? А хуже всего было то, что мое тело нахально отзывалось на близость с тигром. Не то, чтобы я был яро против секса с мужчиной – все-таки в академии в основном парни учились, и иногда выбирать не приходилось, но… ЭТО ЖЕ ТИГР!!! Сволочное, огромное, самовлюбленное животное, которому глубоко плевать на чувства окружающих. Вот только тугое возбуждение внизу живота явно имело другую точку зрения, от чего я еле удерживался, чтобы не выгнуться мужчине навстречу. Как он сказал: максимум три недели? Это значило, что либо я найду себе защитника, которому придется подставлять задницу, либо сойду с ума от неудовлетворенности, метя всех и вся… Кстати…
Додумать очередную пакость мне не дали, принявшись впирать в шею что-то холодное и щиплющее. Эй! У меня там чувствительная кожа, между прочим! Но тигр только продолжал свое гнусное дело, больше пачкая меня, нежели действительно массируя. Правда, вероятно на это повлиял тот факт, что я вырывался…
-Тише, тише… скоро пройдет, - вообще не надо было меня мазать!!! Осознав, что донести эту мысль до мужчины не получится, я временно затих. Да и мышцы, больше приспособленные для кратковременных нагрузок, начали подозрительно ныть. А скоро и процедура закончилась к нашему обоюдному (меня и тигра, естественно) облегчению. Двигаться не хотелось в принципе. Да и то: напряженная работа с утра, потом еще стресс от известия о слишком скором начале брачного сезона… Организм требовал плюнуть на все и отрубиться, а мозг умолять валить из каюты подальше. Желательно, на другой корабль. Жаль, что это неосуществимо.
Со стороны раздалось приглушенное шипение, заставив меня заинтересованно повернуть голову. Ой, едва такое представление не пропустил! Мазь действительно жгла довольно сильно, очевидно, обладая антисептическими свойствами, но легче пациенту от этого не становилось. Вот и ругался тигр. Сквозь зубы, дабы не уронить достоинство. Последняя мысль подвела меня к так и не продуманной до конца пакости, что вызвало ехидную усмешку. Ну-ну, посмотрим, кто кого переборет… Пушок.
Что мне больше всего не нравилось в собственном плане, так это необходимость принятия предложения тигра. Он действительно был наиболее подходящей кандидатурой в сложившейся ситуации. Да и потом, подумаешь, провести пару дней в каюте пассажира: кок вон, к капитану каждый вечер ходит… Так что в этом вопросе все было довольно гладко. Оставалось лишь притупить бдительность тигра, а потом уже можно творить, что душе угодно…
- Будешь? – за раздумьями я как-то не зафиксировал в уме действия аристократа, хотя и следил за ним взглядом, потому и удивился, узрев в его руках бутылку молока. А кушать-то хочется…
- Не думай, что я буду тебе за это должен, - я отобрал у тигра бутылку и присосался к горлышку, как к родной матери, получив неожиданно хриплый ответ:
- Я и не надеялся.
Чего? Мужчина по-прежнему стоял рядом с кроватью, только его совершенно не кошачьи глаза казались еще чернее обычного. Словно космический вакуум с редкими вкраплениями звезд. Красиво. Завораживающе… Притягательно… Инстинкты, собственное тело, сам тигр – все было против меня, но сдаваться без борьбы я не собирался. И если уж ему суждено меня трахнуть, то надо вытрясти из него душу, приручить, пока… Пока он не приручил меня? от последней мысли я завис на какое-то время, бессмысленно глядя на мужчину, и очнулся только оказавшись у него на руках.
- Эм… Хм?
- Мы идем мыться, - торжественно сообщили мне и потащили в ванную.
«Мыться… - смысл этого слова активно ускользал от меня, тем более что молоко в бутылке еще не закончилось и отвлекало внимание на себя. Пришлось поднапрячься. – Мыться… Мыться. Мыться? Стоп. МЫТЬСЯ????»
- Да иди ты нахрен!!!! – к сожалению, этот вопль вырвался уже в полете в наполненную водой ванную. Я ненавижу воду! Пожалуй, даже больше чем тигров. Вот и раскорячился над гладкой поверхностью, упираясь всеми конечностями в скользкие бортики. Не дождетесь. Чтобы я, да по доброй воле полез ТУДА? НИ-ФИ-ГА.
- Не упирайся, - тигр с силой надавил мне на спину, пытаясь окунуть в воду. Ну щас! Пришлось упереться сильнее, всем своим видом демонстрируя идиотизм затеи.
- Я и вылизаться могу!
- Вылизывание не спасет от запаха масла и гари. Я не намерен терпеть в своей постели грязного любовника, - теперь мужчина сменил тактику и пытался по одной отцепить конечности от борта. Благо, их было четыре, так что пока он боролся с одной, я успевал вернуть уже отлепленную на место.
- Постель и так грязнаяяя!!!! И я тебе не любооовни… К!
Все-таки этот гад нашел способ! Пробежался пальцами по животу, вызвав легкую дрожь во всем теле, а потом и руку на пах опустил. Естественно, я дернулся дать ему по шее. И естественно, тут же полетел в воду. Вот только этот трюк вышел боком самому тигру, потому что я, не касаясь воды, умудрился извернуться и практически взлетел ему на плечи, вцепившись когтями в голову.
- Слезь с меня!
- Ну уж нет! Сначала пообещай, что мыть не будешь – тогда слезу, - я не поддавался на провокации вроде попыток оторвать меня вместе с волосами или пощупать за всякие интимные места. Пусть щупает, в воду не полезу! Наконец, Тигр сдался и почти простонал:
- Хорошо, ты не будешь мыться.
Вот и славно… Я принялся осторожно, стараясь не поцарапать когтями, спускаться с мужчины, но стоило мне ступить ногами на пол, как этот… этот… этот… В общем, он обхватил меня руками со спины и в практически обездвиженном состоянии поставил ванную. Заодно и сам туда залез. Блин…
- Я тебя вымою…
Короче, пришлось мокнуть. Как я не вырвался, не орал во весь голос, ни пытался царапаться, тигр все равно был сильнее меня. Да и, надо признать, последняя часть, когда он натирал меня какой-то вкуснопахнущей штукой, массируя спину и плечи, мне откровенно понравилась, заставляя жмурить от удовольствия глаза и тихонько урчать. Хотелось верить, что мои действия остались незамеченными. Или он просто виду не подал?
Уже в постели я неосознанно прижимался к телу тигра, ища защиты от внешнего мира под крылышком более сильной особи. И плевать, что я его ненавижу… Во-первых, будучи с ним я мог получить отличный хавчик забесплатно. А во-вторых, воплотить придуманную пакость становилось все реальнее и реальнее… Хотя пальцы, поглаживавшие меня по волосам, легонько массировавшие спину, теплое дыхание рядом – все это неожиданно показалось таким родным, уютным, что я доверчиво уснул, вымотавшись за день.
А утро началось с приятного момента для меня и с отвратительной гадости для тигра. Все помнят про гадость? Так вот: я его пометил!!! Правда, пришлось напрячься, потому как ферменты вырабатывались еще слабо, но близость брачного сезона сыграла мне на руку. Пара минут мучений и вуа-ля – пассажир, тихо матерясь, пытается отмыться от запаха, а я прячусь на антресолях. Хм… Это вынужденная мера, дабы не огрести по шее за сотворенное. Зато ржать можно сколько угодно – тигры никогда не отличались способностями к альпинизму, в отличие от котов.
- Слезай, - это он осознал, что отмыть мой запах в ближайшее тысячелетие не судьба, и теперь сердито стоял внизу, вынужденно задирая голову.
- Я похож на идиота?
- Ты будешь похож на труп, если сию же секунду не слезешь.
- Мне и тут неплохо, - я нагло растянулся наверху какого-то шкафа и даже слегка свесился вниз, точно зная, что тигр не допрыгнет – не то строение стопы.
- Значит, так? – коротко осведомился мужчина и двинулся в ванную. Хм… чего это он?
Ответ пришел вместе с тигром и не предвещал ничего хорошего. Небольшая такая бутылочка с прозрачной жидкостью внутри. Граммов на двести… Вот только от одного запаха у меня ослабели ноги, а глаза затянула тонкая пелена. Черт. Это подло… Я, словно завороженный, наблюдал, как мужчина налил в блюдце воды и капнул туда пару капель лекарства. Все. Крыша уехала, не прощаясь. Осталось только жгучее желание попробовать, ощутить прохладную влагу внутри себя, поддаться минутной слабости и быть наполненным этим ароматом.
- Мяу… - мне даже пробовать не пришлось, можно было бы просто поводить в воздухе открытым флаконом, и я бы спустился, как миленький. А тут, не видя ничего перед собой, ломанулся к блюдцу, свернув по пути что-то явно тяжелое. Фиг с ним. Одна цель, одно желание, одна страсть.
- Тише, малыш, тише… - видимо, на тигра валериана не действовала, потому что он совершенно спокойно держал перед собой блюдце и даже не дернулся, поднимая его над головой подальше от меня.
- Дай! – это не просьба, это – требование. Я был готов убить за каплю божественного напитка и потому не обратил на ехидную улыбку мучителя внимания.
- Будешь пить только с моих рук.
И плевать на условия, плевать на потерю собственного достоинства – только бы получить. Наверное, потребуй мужчина подставить ему задницу в обмен на пару граммов подслащенной воды, я бы согласился, не раздумывая. Но он не потребовал. За что получил после мою искреннюю благодарность. А сейчас…
Тигр макал в воду пальцы так, чтобы с них стекали прозрачные капли, и позволял мне облизывать их, как самую восхитительную сладость в мире. Совершенно незаметно мы оказались на кровати, и с каждой минутой рассудок все больше проигрывал инстинктам, заставлявшим меня громко урчать, ластиться к такому доброму, замечательному, восхитительному тигру. И пить. Больше, гораздо больше, чем он предлагал мне. До бесконечности, плотно обхватывая губами влажные пальцы, лаская их шершавым язычком… Даже чувство стыда, промелькнувшее на грани сознания, не справилось с затуманенным разумом, позволив мне просто оседлать колени тигра и уже больше просто тереться о него всем телом, чем пить. В тот момент стыдно мне не было… Зато когда я проспался и пришел в себя, вспомнив ЭТО…
Тигр.
Первым, что я ощутил, проснувшись, была чужеродная тяжесть на моем плече. Котенок спал, положив на него голову и негромко урча во сне. Ему что-то снилось. Он забавно морщил носик, мяукал, перебирал коготками у меня на груди. Собственно, именно благодаря его острым когтям я проснулся в такую рань.
Восемь часов утра. На Земле в это время уже восходит солнце, окрашивая горизонт в розоватые тона. Но здесь ничего подобного не увидишь. Здесь иллюминаторы занавешены плотными шторами и днем, и ночью, а вместо солнца вечно горит лампочка, висящая под самым потолком, не прикрытая даже каркасом люстры.
Иногда бывает очень полезно проснуться раньше. Раньше, чем обычно, раньше звонка будильника, раньше худощавого чуда, которое каким-то непостижимым образом умудрилось заснуть на твоем плече. Когда такое происходит, тебе выпадает редкая возможность предаться приятным воспоминаниям. Иногда ты вспоминаешь то, что произошло многие годы назад, иногда то, чему давность – месяц. Я вспоминал вчерашний день.
Вчера этот день казался мне одним из самых утомительных и мучительных дней в моей жизни. Сегодня я был склонен изменить это мнение. В конце концов, это ведь было несказанно приятно – мыть мальчишку, постепенно смиряющегося со своей участью. Оказалось, у него удивительно гладкая, мягкая кожа, а его собственный аромат, не приглушенный запахами машинного масла и железа, был терпок и сладок. Когда же я втирал в его нежную кожу расслабляющий крем, он тихо урчал от удовольствия, и это, пожалуй, был самый приятный момент за весь день.
Благодаря этому крему котенок до сих пор едва ощутимо пах мятой. А я – я принюхался, буквально учуяв неладное – пах этой наглой, дерзкой зверюгой-камикадзе. Да когда он только успел меня пометить?!
Я вскочил с постели, не заботясь о том, что чертов кошак может проснуться. Сейчас меня интересовало только одно: каковы мои шансы отмыться от этой гадости. Через пятнадцать минут, проведенных под душем, я понял, что шансов у меня нет никаких. И приготовился мстить.
Но тот день, вероятно, был для меня днем неудач, потому как даже отомстить нахальному животному мне не удалось. За минуты моего отсутствия, он успел проснуться, оценить ситуацию и быстро найти из нее выход – спрятаться на верхушке шкафа, где добраться до него я бы не смог. Тигры не созданы для того, чтобы куда-то лазить.
- Слезай.
- Я похож на идиота?
На самом деле – похож. Только бы идиот стал бы метить тигра, тогда как сам не относится к этой расе или не является существом, превосходящим по силе.
- Ты будешь похож на труп, если сию же секунду не слезешь.
- Мне и тут неплохо, - он разлегся на шкафу, немного даже свесив руку – мальчишка знал, что мне его не достать.
Но на такой случай у меня при себе было особое средство. Туз в рукаве, если можно так выразиться. Конечно, не хотелось доставать его раньше времени, но котенок заставлял меня идти на эти вынужденные меры.
- Значит, так? – оставив этот риторический вопрос ему на раздумья, я удалился в ванную.
Поиски нужной бутылочки не заняли много времени. Конечно же, она была в аптечке. Последняя, правда, оказалась заперта, но вскрыть ее когтем не составляло ни малейшего труда.
Стоило коту увидеть бутылочку в моих руках, как мы оба уже знали – он проиграл. Надо отдать ему должное – несколько минут он все же боролся с собой. Он не двигался с места, пока я откупоривал пузырек, пока набирал воду в блюдце, пока, наклонив бутылочку над водой, считал капли. Наконец, он не выдержал. Утробно мяукнув, мальчишка соскочил на пол, приземлившись, как и положено коту, на все четыре конечности. Мгновенно выпрямившись, он буквально подбежал ко мне, но я же поднял руку с блюдцем выше головы, так, что ему было не достать.
- Дай! – он не просил, а требовал.
Никто не может сопротивляться инстинктам. Ни кот, ни тигр, ни даже человек. Только инстинкты у нас разные. Мои инстинкты заставляли приручать дерзкого котенка, привязывать его к себе, не задумываясь о последствиях. Его инстинкты говорили подчиняться, слушаться меня, а конкретно в этот момент – делать все, чтобы заполучить желанный напиток.
- Будешь пить только с моих рук.
Ему было плевать на требования. Глупый мальчишка готов был сделать все, о чем его ни попросят, лишь бы ощутить во рту эту холодную влагу.
Он слизывал воду с моих пальцев. Он облизывал мою ладонь, всю кисть руки, выискивая всякую каплю. Кошачья мята опьяняла его, сводила с ума, заставляя позабыть о рассудке. В тот момент в нем говорили инстинкты. И, не думая ни о чем, действуя лишь по наитию, он постепенно забывал о питье. Усевшись ко мне на колени, он уже откровенно терся об меня, не сдерживая урчания. И постепенно затих, уснув.
В этот раз ему ничего не снилось. Он проспал до обеда, и его не смогли разбудить ни голоса, ни моя игра на фортепиано. Малыш спал так тихо, так спокойно. Вот только пробуждение для него было далеко не таким сладким.
Я сидел в кресле, читая, когда услышал его страдальческий стон. Оторвавшись от своего якобы увлекательного занятия, я встал с кресла и подошел к постели. Бедняга лежал на животе, прячась от всего мира под подушкой, и протестующе мычал при всякой попытке вытащить его на свет божий. Пришлось предпринимать особые меры.
Забравшись на кровать, я лег рядом с отползшим от меня к самой стенке котенком и, в последний раз попытавшись избавиться от подушки, забрался под нее. На мгновенье засветились его глаза, отражая электрический свет, и мир для нас погрузился в темноту. А потом, подгоняемый нахлынувшим на меня безрассудством, я коснулся губами его губ, готовый к тому, что он вновь оттолкнет меня, прибавив к царапинам на щеке еще несколько.
Но он не оттолкнул. Наоборот. Его губы слегка приоткрылись, навстречу поцелую, руки перестали удерживать подушку. Позволяя мне целовать его, котенок пробежался пальцами снизу вверх по моей груди, обнял меня за шею, прижимаясь, углубляя поцелуй, отвечая куда более страстно, чем я целовал его. Не удержавшись, я провел рукой по его спине, по самому позвоночнику, от шеи и вниз, куда ниже талии. Он вздрогнул, ощутив мои пальцы там, где его трогать не следовало. Мое прикосновение вернуло его в реальность, где надо было сопротивляться моим посягательствам на его свободу и его тело.
Мальчишка, резко отстранившись от меня, запустил в меня подушкой и, забившись в самый угол, прошипел:
-Не приближайся ко мне.
Я и не собирался. Подбираться к котенку надо было постепенно, заходя с каждым разом все дальше и дальше. Пройдет время, и он привыкнет ко мне, свыкнется с мыслью, что на этом корабле я единственный, кто может ему помочь. Остальные могут лишь воспользоваться его состоянием на время брачного периода, попользоваться разок и бросить. И только я мог научить справляться - пусть ненадолго, но все же - с инстинктом.
-Как хочешь, - пожав плечами, я слез с кровати, разгладил небольшие складки на брюках и, бросив на прощанье, - не смей никуда уходить, - удалился.
На этот раз я добрался до кухни безо всяких проблем. Мне повезло с моей хорошей, можно сказать – феноменальной памятью, благодаря которой, единожды найдя какое бы то ни было место, я всегда мог туда вернуться.
Кок, как и во время прошлой моей вылазки из каюты, стоял спиной к двери, склонившись над тем же огромным чаном. Не отрывая взгляда от его содержимого, он нащупал на столе поварешку, хорошенько перемешал обед для команды и только затем обернулся, чтобы поприветствовать меня нейтральным кивком.
-Я слышал, Ан Ли не выходил из вашей каюты со вчерашнего дня, - произнес он, открывая холодильник.
Ан Ли? Так вот как его зовут…
На мгновенье на моем лице промелькнуло выражение крайнего удивления. Но кок ничего этого не увидел. Когда же он обернулся, я вновь был спокоен и равнодушен ко всему происходящему.
-Он будет жить там до конца брачного периода.
-Вот как? – это был ничего не значащий риторический вопрос. – Тогда, полагаю, отныне в вашу каюту надо будет приносить обеды на двоих?
В его голосе явно звучала насмешка. Это было непозволительно для слуг нашего особняка, но я вполне мог простить подобную ошибку корабельному коку. В конце концов, обучать его манерам было попросту некому.
-Правильно полагаете.
Вздохнув, мужчина снова полез в холодильник, чтобы добавить еще одну порцию грудинки на блюдо. Сдержанно поблагодарив его за обед, я подхватил поднос и, легко удерживая его в руке, быстрым шагом направился к своей каюте. Уже подходя к ней, я почувствовал неладное. Чего-то не хватало, какого-то аромата…
Только когда, распахнув дверь ногой, я вошел в помещение, я понял, какого запаха недоставало. Я не почувствовал запах секса, который в последнее время источал Ан Ли. Моего котенка в каюте не было. Его не было ни там, ни в ванной, ни где бы то ни было поблизости – в противном случае я смог бы учуять его.
Мальчишка ушел, не понимая, какая опасность может грозить ему на этом корабле, среди представителей множества рас, многие из которых обладали отнюдь не плохим обонянием. Они тоже могли учуять этот аромат. Аромат, от которого просто крышу сносило – да простят меня все аристократы за это выражение. Просто по-другому не скажешь.
Этот запах сводил с ума, заставлял забыть обо всем, кроме собственных желаний. И с каждым днем он становился все сильнее, все отчетливее. Если до сегодняшнего дня его еще было сложно учуять, то сегодня он расцвет целым букетом ароматов, от каждого из которых рассудок отказывался работать, отдаваясь на волю инстинкта. А ведь до начала брачного периода оставалось еще три недели. Что будет происходить за эти недели, я предпочитал не думать.
Поставив поднос на стол, я буквально рухнул в кресло, пытаясь понять, куда мог отправиться этот глупец. Но что я о нем знал, чтобы понять? Равным счетом ничего. Поэтому мне надо было найти того, кто был давно с ним знаком. Единственным подходящим в данной ситуации существом был кок. Его я хотя бы знал.
@темы: ролевка, оридж, законченое, слеш
-
-
14.01.2010 в 13:01Ооох, моя голова! Слегка дремлющее сознание вяло фиксировало рабочую бурильную скважину в моем мозгу, но и имевшегося вполне хватало для желания застрелиться. Чем быстрее, тем лучше. А тут еще и какой-то урод принялся теребить меня и пытаться вытянуть из-под одеяла. И даже неожиданно меткое попадание пяткой в лоб его не остановило. Ну, вот и кому что надо? Я осторожно приоткрыл один глаз и скосил его на посмевшего меня будить негодяя… Ой, блииин… Воспоминания прошедшего вечера дружной толпой вломились в голову, заставив разом распахнуть глаза от шока. Елки зеленые, что же я вчера вытворял! Пришлось получше закопаться в кровать, заодно накрывшись подушкой, чтобы не выдать свое смущение, но в мою крепость совершенно бесцеремонно вторглись. Тигр на мгновение блеснул в полумраке круглыми зрачками глаз и…
Его губы… Оказавшиеся невероятно мягкими, горячими, нежными… Они сводили меня с ума сильнее валерианы, заставляя требовать большего. Наверное, не будь во мне кошачьего инстинкта, я бы все равно ответил на этот поцелуй. Хотя бы для того, чтобы запомнить его вкус. И как-то сразу вчерашние поступки стали казаться абсолютно правильными, логичными. Конечно, смешать два наркотика за раз – любому станет плохо. Тигр мог позволить себе взять меня силой. И вчера, когда я был полностью невменяем, и сейчас, но не сделал этого, хотя и очень хотел. Я ведь прекрасно знал, как действуют на окружающих наши феромоны во время брачного сезона, и зверь внутри мужчины не мог их не чувствовать, реагируя острее остальных. Тигры и кошки – два удивительно похожих рода, мы не могли игнорировать друг друга, тем более в сложившихся обстоятельствах. Я заинтересованно скользнул ладонью по груди мужчины, чтобы почувствовать его дыхание еще и руками, и придвинулся ближе, зарываясь пальцами в волосы. Не такие, как мои – более мягкие, без вибрисов и остевых волосков, мешавших стрижке. Черный шелк… Как и его глаза, как и его поцелуй, ставший под моим напором более страстным, требовательным. Удивительно. Никогда не испытывал ничего подобного. И просил больше, выгибаясь вслед за шествовавшей вдоль моей спины рукой… Пока не включился на полную катушку инстинкт, потребовавший подчиниться немедленно, сей же час.
-Не приближайся ко мне, - я надеялся, что он хотя бы извинится, тайком даже от себя мечтая о продолжении, но тигр только равнодушно пожал плечами:
-Как хочешь. Не смей никуда уходить, - и ушел.
Вот не свинство ли? Сначала напоил, совратил, а теперь свалил в неизвестном направлении, еще и указания давать мне вздумал! Головная боль прошла как по волшебству, оставив за собой лишь мстительность и природный сволочизм натуры. Значит, «не сметь никуда ходить»? Мррр… Вообще-то, меня наняли на корабль работать, а я, нехорошее кошачье, и так почти сутки бездельничал, занимаясь одним пассажиром. Само собой, надо было пойти повиниться перед капитаном. И само собой, дверь оказалась заперта снаружи. Наивный тигр…
Добраться до вентиляции оказалось ожидаемо непросто – пришлось для начала содрать со стены какой-то ковер с рисунком, и уже потом выстраивать жутко неустойчивую композицию из всего подряд. А тааам… залежи пыли были такими, что пришлось обмотать лицо рубашкой, чтобы не задохнуться. Кошмар. Она вообще рабочая? Так и полз, матерясь и стараясь не слишком грохотать.
Но над кухней за замер, впервые привлеченный не запахами от плиты, а голосом. Ставшим уже хорошо знакомым. Глубокий баритон, пробиравший до мозга костей, вызывавший у моего тела вполне определенную реакцию. Это все равно, что рык, он подавлял, вынуждал подчиниться, ставил в рамки… Я помотал головой, стряхивая наваждение. Вот еще, слушаться какого-то тигра! Кошки никогда и никому не подчинялись!
-Он будет жить там до конца брачного периода, - это он про меня что ли? Странно, что Саймон не прибил пассажира за такое нахальство, хотя… он ведь мог решить, что я остался в каюте аристократа добровольно…
-Вот как? Тогда, полагаю, отныне в вашу каюту надо будет приносить обеды на двоих? – ах он!!! У меня слов не осталось от такого предательства. Кок должен был мягко намекнуть тигру о том, что экипажу положено (ПОЛОЖЕНО, мать его) ночевать в своих каютах и ежедневно хотя бы навещать рабочее место. Вместо этого, он решил помочь моему же врагу в моем совращении!
-Правильно полагаете.
Когда тигр удалился с полным подносом в комнату, я тут же выбрался из вентиляции, едва не угодив в котел.
- Хэй, как ты тут оказался? – Саймон просто лучился приветливостью и добродушием. Ну уж нет… Такое не прощается.
- Каком к верху. Какого черта ты согласился с решением держать меня взаперти?
- Тебе же будет лучше, малыш, - кок пытался меня успокоить, но только больше разозлил. – Герр Фридрих сможет тебя защитить от посягательств команды… И от себя самого.
- А у меня кто-нибудь поинтересовался? мне не нужна защита! Сам справлюсь! – я понимал, что веду себя как ребенок, но поделать ничего не мог. Слишком обидно было проигрывать не из-за недостатка ума или ловкости, а из-за каких-то глупых инстинктов, так тянувших меня к тигру. Еще и имя такое дурацкое… «Фрииидрих».
- Кончай идиотничать! – рявкнул на меня кок, заставив отпрыгнуть от него на почтительное расстояние и злобно зашипеть. – Тебя трахнут всей командой, если останешься в общей каюте! И будет хорошо, если только экипаж, а не отдадут ради потехи зверушкам в трюме!
Представив последнее, я резко похолодел. В этот раз нашим грузом были полуразумные существа, физиологически больше напоминавшие лошадей. И они выполняли ВСЕ команды людей. Получить конский член в задницу никогда не было пределом моих мечтаний, но, видимо, вредность была заложена во мне генетически. Потому я только гордо развернулся и уже на выходе из кухни произнес:
- Моя жизнь – мои проблемы. И не тебе лезть в них.
Вот так просто можно потерять единственного если не друга, то приятного в общении человека, одной лишь фразой. Я ни капли не сомневался, что Саймон при первой же возможности доложит тигру, где меня искать, но надеялся успеть все сделать до появления Фридриха. Потому, прочь все печали и сомнения! Вперед! К реактору! Домой!
Угу… Домой, блин. За проведенные на рабочем месте полтора часа я весь издергался, воспринимая каждое движение окружающих за угрозу своей чести и достоинству. И ладно бы это оказалась просто паранойя, так нет же: стоило мне отвлечься на управление роботами, как сзади материализовались несколько гнусно ухмыляющихся крыс с тех. уровня.
- И где это мы были, такие хорошенькие, целый день? – сладко протянул крупный самец, небрежно хватая меня за шею. Острые когти и жесткая шерсть чувствительно прошлись по свежей ране, оставленной мне тигром. А в груди забился маленький огонек ужаса, но я точно знал, что через пару минут там разгорится просто пламя, заставляя сходить с ума от страха. Черт, и какого мне приспичило уйти из пассажирской каюты?
- Шакр, ты запугал мальчишку, - огромный, серо-бурый крыс лениво перекидывал из ладони в ладонь веревку. Мда… Похоже знакомство с лошадками должно было состояться в ближайшее время… А так хотелось совсем избежать этой участи…
- Действительно, нехорошо получилось. Не бойся, малыш, мы будем ласковы… Если ты будешь послушен.
- Да пошли вы, уррроды, - пробившийся сквозь перехваченное мощной рукой горло голос был тихим, и унизительно жалким. Как писк котенка перед стаей крыс. Вот только не было рядом мамы, которая защитит…
- Советую последовать маршруту, - блин, я был почти рад этому голосу, раздавшемуся от лестницы. Почти, потому что крыс было больше. – Вон отсюда.
-
-
14.01.2010 в 13:01- Я сказал тебе оставаться в каюте, - остальные крысы, видимо, решили не связываться со столь превосходящим противником и поспешно ретировались через люк, оставив нас с тигром наедине. К черту… Я не собирался поддаваться ему.
- Иди на хрен, - голос еще хрипел, а судя по разлившейся теплоте, рана решила открыться от такого «нежного» обращения. Прелееестно…
- Надо обработать рану, пойдем.
- Ты слышал меня? – а вот петуха давать точно не стоило. Просто меня колотило от близости тигра. Просто возбуждение рядом с ним становилось почти невыносимым. Но хуже всего было то, что Фридрих это видел… и оставался абсолютно равнодушным. Не знаю, чувства ли это, но подобное отношение точно задевало, заставляя огрызаться на спасителя. – Иди. На. Хуй.
- Придется обучить тебя хотя бы основам этикета, - вздохнул мужчина, одним рывком поднимая меня на плечо. И мои попытки вырваться, крики остались для него лишь досадным недоразумением. Обидно…
Пока я предавался переживаниям, тигр пронес меня практически через весь корабль в свою каюту и уже там, сгрузив мою тушку на одеяло, позволил себе с рыком рявкнуть:
- Я же сказал тебе оставаться в каюте!
Я испуганно сжался в компактный комок, стреляя глазами в поисках выхода. Потому что зверь, метавшийся передо мной, был не тем холодным аристократом, к которому я успел привыкнуть. Теперь звериная натура проявилась в нем со всей четкостью, пугая и завораживая одновременно… На моей планете говорили о союзе с подобными созданиями: поцелуй на эшафоте. И я не был уверен, что не хочу этого независимо от инстинктов.
Видимо, что-то действительно во мне изменилось, потому что тигр вдруг замер и опустился передо мной на колени, обхватывая мое лицо руками. Надо же… это что, нежность?
- Эм… - ну естественно, я не мог не встрять в эту маленькую идиллию со своим комментарием! Просто… испугался возникшего вдруг чувства тепла у сердца. – Спасибо. Наверное…
- Пожалуйста.
И совсем ненужно было тянуться к нему с поцелуем… Даже несмотря на то, что он ответил. Даже, несмотря на то, что опрокинул меня на спину, чтобы беспрепятственно зализать кровоточащую рану. И, что удивительно, я не был против…
-
-
14.01.2010 в 13:01-Я же сказал тебе оставаться в каюте!
Я сорвался. Всю мою аристократичную сдержанность и равнодушие к происходящему как рукой сняло, когда я увидел своего – своего! – котенка, прижатого к стене грязной лапой крысы. Потому что мне было не все равно, и это не было связано с пресловутым чувством собственности. Это было связано со страхом – как оказалось, и я на него способен – за глупого самоуверенного мальчишку, который совсем, ну просто совершенно не думал о себе. Но, что еще хуже, он не думал и о других, о том, каково будет тем, кому он дорог, когда они узнают, что эти крысы с ним сделали. Каково будет мне, когда я узнаю об этом.
Я позволил себе сорваться. Я позволил себе рыкнуть на него, показать свои истинные чувства. В бешенстве, не зная, куда деть руки, я ходил по комнате из стороны в сторону. Меня до сих пор трясло, но не от страха – от злости. От злости на эту глупую маленькую заразу, которая только из упрямства пошла туда, где его ждала максимально возможная опасность. О чем он только думал?!
О чем я только думал, когда сорвался? Сейчас он сидел на кровати, сжавшись в компактный комок, и смотрел на меня полными страха глазами. Господи, ну неужели я настолько страшен в гневе?
Глубоко вздохнув, я подошел к нему и, встав на колени перед кроватью, обхватил ладонями его лицо. Он старался не смотреть мне в глаза, но мне удавалось всякий раз пересечься с ним взглядами, заставляя смотреть, видеть, понимать. Да, это нежность. Это забота и вполне искреннее беспокойство. Ну когда ты поймешь, что мне нет никакого резона причинять тебе вред?
- Эм… Спасибо. Наверное…
Даже сейчас он смог все испортить. Неожиданный момент нежности – своими словами, впечатление от благодарности – словом «наверное». Глупый мальчишка.
-Пожалуйста, - ответил я, поднимаясь.
Все-таки он встал на путь исправления. Обвил руками мою шею, не давая выпрямиться, притянул к себе для поцелуя. У него потрясающе мягкие губы, гладкие, совершенные. Конечно же, я ответил.
На этот раз я не стал заходить слишком далеко и ограничился поцелуям, безо всяких прикосновений. То, что я в процессе поцелуя повалил его на спину, прикосновением не считается. И то, что затем я долго вылизывал его ранку – тоже. Просто она так одуряюще пахла… кровью.
Запахи Ан Ли будоражили обоняние и приятно возбуждали. Аромат секса – в первую очередь. И запах крови. Вот только… я принюхался, пытаясь определить источник неприятного, практически тошнотворного запаха. Крысы.
-Тебе надо помыться, - произнес я, пожалуй, слишком холодно, вставая.
Он не дал мне подняться, схватив за руку.
-Надеюсь, ты шутишь? Я ВЧЕРА МЫЛСЯ!
Ну почему ему надо все объяснять на примерах?
-Ты воняешь крысами, а я не желаю ощущать их запах в своей постели, - я вновь склонился над ним, почти касаясь губами его губ. – И если ты сейчас не отправишься в ванную, я перебью их запах своим.
Зрачки котенка расширились, кажется, он не мог поверить, что я на такое способен. Ну, в конце концов, я тоже человек лишь наполовину. Ничто животное мне не чуждо, как говорится.
Спустя долгие секунды моего ожидания и его раздумий, малыш, наконец, решился и обреченно кивнул:
-Хорошо. Но только ты будешь ждать за дверью!
-Стесняешься? – не удержался я от того, чтобы поддеть его.
Мальчишка заметно покраснел – неужели я угадал? – и тут же попытался оттолкнуть меня, что ему, конечно, не удалось. Усмехнувшись, я все-таки слез с него, не удержавшись и скользнув на прощанье губами по его подбородку.
-Ну, давай, вперед, - кивнул я в сторону двери ванной.
Ан Ли поморщился и, старательно изображая крайнюю степень понурости, отправился в указанном направлении. Закрылась за его спиной дверь, щелкнула щеколда – забаррикадировался малыш – и, спустя пару секунд, я услышал шум воды и негромкие ругательства своего очаровательного котенка. Довольно улыбнувшись, я удобнее расположился на кровати и приготовился ждать.
Долго ждать мне не пришлось – мальчишка обернулся в рекордно короткие сроки. Наверное, все дело было в том, что он терпеть не мог воду. Я все никак не мог понять – почему?
Дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель высунулся Ан Ли. Взглядом найдя меня, он сделал неописуемо умильное личико и попросил:
-Только не смейся.
Я бы не стал смеяться, даже если бы он ничего не сказал. И так в последнее время слишком много эмоций было показано мною. Надо было сдерживать себя. Но вы не представляете, как это сложно, когда из твоей ванной выходит невысокое чудо в твоем халате, который ему явно велик. Какой же он все-таки забавный.
-Иди сюда, - я поманил его пальцем.
Как ни странно, он послушно подошел. Меня обдало его ароматом, а потом накрыло с головой запахом секса. Я пытался убедить себя, что это всего лишь феромоны, но разве инстинкт переубедишь? С каждым днем, да что там - с каждым часом запах становился все сильнее, все сильнее я желал обладать котом, источавшим его. Сдерживаться становилось все труднее.
Стоило ему сесть на кровать, как я, придвинувшись к нему, обнял мальчишку за талию и уткнулся носом ему в шею. Котенок замер, напрягся, насторожившись, не понимая, чего я добиваюсь. А я изо всех сил старался сдержаться.
-Что ты делаешь? – мне показалось, или его голос дрожал?
-Странно, что ты до сих пор не чувствуешь его, - пробормотал я.
-О чем ты?
-Аромат. Из-за которого те крысы осмелились пойти против меня. Из-за которого тебе просто нельзя выходить отсюда. Из-за которого мне очень сложно сейчас удержаться от того, чтобы не повалить тебя на кровать и не переспать с тобой.
Почему этот запах так силен? Неужели мы просчитались, и у нас нет тех трех недель, на которые мы рассчитывали еще вчера? Потому что, если они есть, то запах может стать настолько сильным, что всякий член команды сойдет с ума, желая, чтобы это златовласое чудо хоть один раз, но принадлежало ему.
-Я… - нарушил Ан Ли тишину, - мне нужно… - я практически физически почувствовал, как он покраснел. – Мне надо вылизаться.
Я не смог не улыбнуться, услышав смущенные интонации в его голосе. «Вылизаться», ну надо же, какое слово подобрал.
Конечно, я отпустил его. С сожалением, но я убрал руки с его поясницы. Мальчишка буквально сразу же вскочил с кровати и, отчаянно пытаясь скрыть от меня предательский румянец, отправился в ванную. Ну кто бы мог подумать, что кот может за десять минут дважды посетить эту страшную комнату?
Мои размышления относительно кошачьих повадок и их неприязни к водным процедурам были наглым образом прерваны стуком в дверь. Принюхавшись, я обнаружил, что за дверью моей каюты стоит существо определенно человеческой расы, но не кок – что огорчало. Поднявшись с кровати, я прошествовал к двери и распахнул ее, чтобы увидеть капитана, собственной персоной.
Низенький толстый человечек не особо приятной наружности - он не внушал мне никакого доверия. Наоборот, все внешние признаки – добрая улыбочка, незапоминающееся лицо, даже телосложение – указывали на то, что доверять капитану нельзя, невозможно и просто неприемлемо для кого бы то ни было.
Отступив в сторону, я впустил его в помещение и, заперев дверь, занял свое место в кресле. Предлагать присесть нежданному гостю я не собирался. Предложение ему, впрочем, и не требовалось: пройдя вглубь комнаты, он бесцеремонно уселся на банкетку, после чего, наконец, объяснил причину своего появления здесь.
-Я слышал, что один из членов команды ночевал прошлой ночью у вас.
Я только кивнул в ответ, не желая говорить ничего раньше времени.
-Кроме того, он довольно-таки продолжительное время не выходит на работу, в то время как именно за эту работу ему и платят, а совсем не за то, чтобы он… обслуживал пассажиров.
Конечно же, капитан все неправильно понял. Видимо, он не очень хорошо знал Ан Ли, иначе знал бы, что мальчишка ни за что не лег бы под аристократа. Сейчас же он думал именно так.
Ситуацию усугубило появление предмета нашего разговора, если это так можно назвать. Котенок в халате выглядел чересчур по-домашнему, к тому же, его довольная мордочка могла заставить капитана утвердиться в своих подозрениях. Хотя, конечно, в чем-то он был прав. В конце концов, итогом наших с Ан Ли отношений должно было стать получение обоюдного удовольствия во время брачного периода кота. Но надо было пояснить, что он жил у меня только потому, что я настоял на этом.
-Вы, я надеюсь, в курсе, что для Ан Ли приближается брачный период?
Кажется, мужчина был удивлен. Что ж, я и не сомневался в его неведение.
-Так я и думал. Но вы хотя бы понимаете, что значит словосочетание брачный период для вышеупомянутого члена вашей команды?
-Д-да, понимаю, - капитан кивнул.
Похоже, он понимал это слишком хорошо. Я все более уверялся в том, что проблем у Ан Ли не будет. Скорее всего, он даже получит свою зарплату в не урезанном виде.
-Тогда, полагаю, вы понимаете и необходимость того, чтобы он жил здесь, под присмотром наиболее сильного существа на этом корабле, способного защитить его от остальных членов команды. Наш разговор можно считать оконченным?
Вопросительные интонации были приданы моему голосу только из вежливости к человеку, занимающему высокий пост. Не хотелось слишком уж позорить его на глазах у котенка, который на него работал.
В ответ на мой риторический вопрос мужчина кивнул и, встав, гордо удалился. Невольно пришло в голову сравнение его с павлином. Как же они оба были похожи в своей ничем не обоснованной важности.
-Ну, вот, теперь ты живешь в этой каюте официально, - произнес я, поворачиваясь ко все еще стоящему у двери ванной Ан Ли.
Мальчишка словно только сейчас осознал в полной мере происходящее. Сфокусировав на мне взгляд, он произнес негромко:
-Он думает, что я с тобой сплю.
Вздохнув, я поднялся с кресла и парой шагов преодолел расстояние, разделявшие нас.
-Ну, он недалек от истины, правда? – усмехнулся я, приподняв его голову за подбородок.
Какие же красивые у него глаза. Настоящие кошачьи глаза, которые в последнее время все реже и реже встречаются у полукровок.
-Рано или поздно, но это случится, - прошептал я, касаясь губами его губ.
Его губы приоткрылись, он ждал, жаждал поцелуя, который должен был бы за этим последовать. Но не последовал. Отпустив подбородок, я отстранился от котенка, отметив про себя, что приручить его оказалось не такой уж и трудной задачей.
-
-
14.01.2010 в 13:02Скользящий по коже шершавый язык, поглаживающие спину под рубашкой пальцы… Мне никогда раньше не было так хорошо, так спокойно. Удивительно, но я, похоже, начал доверять этому напыщенному аристократу.
-Тебе надо помыться.
Чего? Тигр с каменным лицом отстранился, едва заметно поморщившись, словно увидел что-то мерзкое. Ну совсем обнаглело кошачье…
-Надеюсь, ты шутишь? Я ВЧЕРА МЫЛСЯ!
-Ты воняешь крысами, а я не желаю ощущать их запах в своей постели. И если ты сейчас не отправишься в ванную, я перебью их запах своим, - доходило до меня долго. Секунд пять. Возможно, дело было в близости тигра, заставлявшей возбуждение подниматься от желудка куда-то к горлу. Похоже на тошноту, только гораздо более приятно. А потом до меня дошел и смысл его слов. Это он что, метить меня собрался? Ну уж нафиг! Я никому не намеревался принадлежать, несмотря на собственные желания и инстинкты, тем более тигру. Вот только он был значительно сильнее меня, да еще и на своей территории, да еще и словно специально навис сверху, практически лишив возможности двигаться. И если бы не явное возбуждение от одной только мысли, что Фридрих снова будет меня мыть, скользя ладонями вдоль тела… массируя спину… притискивая к себе для удобства… В общем, если бы не стоящее кое-что у меня, все было бы не так страшно. Оставалось только надеяться на благородство хищника:
-Хорошо. Но только ты будешь ждать за дверью!
-Стесняешься?
Ууу… Животное. И почему от его слов я покраснел, как маков цвет?
-Ну, давай, вперед, - отпустил меня тигр, не преминув лишний раз прикоснуться губами к лицу, снова одурманивая своим запахом. Блин, если так пойдет, то к началу сезона я на него бросаться буду… Кстати, как-то быстро все стало происходить, что весьма и весьма подозрительно.
Решив проверить одну нехорошую мысль, я тщательно заперся в ванной и демонстративно включил воду. Так… Мыться у меня и в мыслях не было – так, слегка намочил голову, сполоснул шею, чтобы перебить крысиную вонь, и быстренько обмазался тем самым кремом, что вчера использовал Фридрих. А вот потом… У кошек, к счастью, помимо изменения поведения, были еще и внешние признаки наступления брачного периода. Как то: появление зеленого ободка вокруг зрачка, повышенная чувствительность кожи и самое главное – уйма гормонов в крови. Вот их-то и надо было проверить. Элементарнейший анализатор я хранил в кармане брюк, потому проблемы с этим не было. Вот только прибор работал медленно и требовал минут десять-пятнадцать, чтобы выдать общий анализ. Ну что же, выкрутимся.
Введя иглу в вену, я мысленно взмолился, чтобы тигр при моем возвращении не почувствовал запаха крови (хотя с раной на шее это было бы оправдано), и тихонько зашипел сквозь зубы. Все-таки не самая приятная процедура. Вещи пришлось оставить в бачке для грязного белья и замотаться почти по уши в огромный махровый халат, судя по запаху, принадлежавший Фридриху. Черт… Мало того, что от близости мужчины у меня крышу сносило, так еще и ткань пропиталась его собственным ароматом, окружившим меня с ног до головы. Мяу, блин. Но приятно…
Тем не менее, пришлось выбираться из ванной, чтобы не вызывать подозрений излишними задержками. Мда… осталось только придумать, как потом вернуться за результатами. Тигр небрежно развалился на кровати, с которой я не так давно позорно бежал, и с интересом разглядывал меня, практически раздевая глазами. Извращенец. Зоофил проклятый. О собственных желаниях думать как-то не хотелось.
- Только не смейся, - черные глаза тигра все равно выдавали его эмоции при виде меня в этом пушистом балахоне. Эх, не будь я так возбужден, вышел бы голым – все удобнее. Имело смысл попросить у мужчины хоть какую-нибудь одежду на время пребывания здесь.
- Иди сюда, - нет, он еще и ржал! Подумаешь, я мельче этой зверюги. Зато умнее и ловчее! Но подойти пришлось, иначе тигру могло бы прийти в голову пойти на проверку в ванную. Стоило мне усесться на краешек кровати, как меня тут же облапали и принялись горячо сопеть в шею. Блин, я же не железный.
-Что ты делаешь?
-Странно, что ты до сих пор не чувствуешь его, - выключите кто-нибудь ему голос! Это же невозможно, невероятно, потрясающе... Я с трудом привел мысли в порядок, чтобы не завыть от неудовлетворенного желания.
-О чем ты?
-Аромат. Из-за которого те крысы осмелились пойти против меня. Из-за которого тебе просто нельзя выходить отсюда. Из-за которого мне очень сложно сейчас удержаться от того, чтобы не повалить тебя на кровать и не переспать с тобой.
Омг… Это чего, мне сейчас практически в любви признались? Я едва удержался, чтобы не хихикнуть: влюбленный тигр – это нечто, и быстро глянул на часы. Так, пора… Хотя выбираться из объятий Фридриха не хотелось категорически.
Я… - так, вот не надо меня там гладить! - мне нужно… - я практически чувствовал, как расплылся в довольной улыбке мужчина. – Мне надо вылизаться.
Он едва не фыркнул. Но отпустил. Хм… Видимо, воспитание аристократов не подразумевало под собой содержание кошачьего гарема, иначе Фрид бы знал, что вылизываться мы можем где угодно. Для нас это все равно, что руки помыть – только излишне трепетные особи искали укромный уголок. В общем, сие не столь важно. Гораздо больше меня интересовали показания анализатора…
И вот, что странно – гормонов в моей крови действительно оказалось слишком много даже для брачного сезона. Вот только большая их часть принадлежала кому-то другому… И этот факт нервировал. Я краем уха уловил голоса за дверью и посчитал логичным выбраться на свет божий. Зря, как оказалось…
Капитан явно сделал из моего внешнего вида какие-то свои выводы, причем, далеко не невинные. Гррр… Но зато разрешил остаться, и то хлеб.
-Ну, вот, теперь ты живешь в этой каюте официально, - казалось, тигра мало волновало мнение экипажа о нас двоих. В отличие от меня…
-Он думает, что я с тобой сплю.
-Ну, он недалек от истины, правда? – Фридрих в одно мгновение оказался рядом, обнимая и заставляя посмотреть на него. И почему я не мог ему сопротивляться? Что за гормоны в моей крови, и как они туда попали? Все эти вопросы вылетели из моей головы, стоило только тигру обжечь дыханием мои губы… - Рано или поздно, но это случится.
Я был согласен на «прям щас», но не получил даже стандартного поцелуя, ставшего уже таким привычным.
- Спать, - меня за шкирку перетащили на кровать и, содрав халат, по самые уши завернули одеяло. Ну хорошо хоть он не стал сам притискиваться, а то неизвестно, что бы из этого получилось… И все же… Гормоны…С такими мыслями я и уснул.
А утро началось с тщательного обследования комнаты, в которую я попал. Книги, картины, тряпки – уйма абсолютно бесполезного, пусть и шикарного, барахла. Зато мне удалось обнаружить странный, чуть сладковатый, запах, исходивший из запертого шкафа, на котором я не так давно прятался от тигра. Так, замотавшись в одеяло, я несколько минут возился с замком, поминутно оборачиваясь на спящего Фрида. В общем-то, смысла в этом действии не было никакого, но ведь… интересно же! Потому и пришлось пожертвовать одним когтем ради удовлетворения собственного любопытства. А внутри… Фигня какая-то, если честно. Порошки, пакеты…
Я взял щепотку белой субстанции на пробу. Ну… Запах подозрительный. Будто бы это чистая химия. На вкус – еще хуже. Сразу почувствовались все составляющие, в числе которых были и галлюциногены. Стоп… Наркотик? Тигр-наркоман – это интересно. Хотя от такого количества он загнулся бы за этот месяц. Значит что? Значит, все это добро предполагалось продать. Вот блин.
Несмотря на то, что кошки практически невосприимчивы к большинству видов наркотика (ну, кроме валерианы), в голове порядочно зашумело, и мысли начали подозрительно путаться. Забористая штучка.
- Ан Ли? Ты что там делаешь? – раздался позади голос тигра, вызвав волну возмущения. Значит, наркотики? Я недовольно дернул ушами, поскольку, будучи потомком рабов, на которых изредка испытывали подобные препараты, испытывал к этой дряни ярую ненависть. Почти такую же, как к тиграм. Что же, придется Фриду понервничать…
- Пушооок! – я распахнул объятия, прыгая на опешившего мужчину. – Возьми меня, мой гневный тигр! Хыщник! Хыщник! Сожри меня! Исцарапай спину в кровь!
Казалось, он сейчас потупит так же, как и я при нашей второй встрече: зашипит и попятится. Но нет, удержался. Пристально всмотрелся в глаза с расширенными зрачками (я мысленно матерился, ослепленный светом, но упорно не позволял зрачкам вновь стать узкой щелкой) и неожиданно рыкнул, переведя взгляд на шкаф.
- Что ты оттуда взял?
-
-
14.01.2010 в 13:02Постепенно, это становилось традицией – каждый день для меня начинался с сюрпризов, причем далеко не с приятных. Но сегодняшнее утро превзошло все мои ожидания.
Стоило мне открыть глаза, как я увидел воистину потрясающее зрелище: Ан Ли, согнувшись чуть ли не пополам, изучал содержимое запретного шкафа – и как только коту удалось его вскрыть? Потрясающим это зрелище было по той просто причине, что наблюдал я его сзади. Уж поверьте мне, у этого котенка чрезвычайно сексуальный тыл.
- Ан Ли? Ты что там делаешь?
- Пушооок! – от его вопля я, признаюсь, вздрогнул. - Возьми меня, мой гневный тигр! Хыщник! Хыщник! Сожри меня! Исцарапай спину в кровь!
Кот явно сошел с ума. Ну, что ж, учитывая, что он проводил обыск в шкафу с товаром, из-за которого я и оказался на этом корабле, это вполне нормально. Но если не учитывать вышеупомянутый факт, это было страшно. Потому что я понятия не имел, как перевозимые препараты влияют на кошек. И как долго они действую – тоже.
- Что ты оттуда взял? – спросил я, понимая, что делаю глупость.
Невозможно достучаться до рассудка существа, принявшего наркотик. Можно лишь ждать и надеяться на то, что это помешательство временно, что все пройдет. Вот только сейчас у меня не было никаких гарантий. Зато был добрый десяток поводов для паники, которой я почему-то не поддавался.
Вместо того чтобы сидеть, сложа руки, и ждать, я, стараясь не обращать внимания на носившегося по всей каюте и поющего пошлые частушки мальчишку, принялся перебирать содержимое шкафа, ища хоть какие-то следы вмешательства кота. Ну хоть одна открытая баночка, хоть слегка надорванный пакетик…
- Снег кружииится, летааает, летааает... – откуда-то сзади раздался грохот: Ан Ли уронил мое многострадальное кресло.
Глубоко вздохнув, я продолжил поиски. Грохот и крики за моей спиной подозрительно стихли, но я все-таки удержался от того, чтобы обернуться. Продолжая прислушиваться, я пересматривал одну склянку за другой – и ничего. И тут…
-Я люблю вас, Фрида!
Это когтистое чудовище буквально набросилось на меня сзади и, вцепившись когтями в мой дорогой костюм, повисло на моей спине, что-то пьяно мурлыча. Мысленно выругавшись и пообещав себе наказать мальца за то, что он лазил, куда не следовало, я бросил очередной взгляд на полку. И Фортуна, наконец, соизволила мне улыбнуться.
Пакетик порошка безо всяких этикеток – во избежание. Не закрыт. Я взял порошка на кончик пальца, принюхался. Какой-то подозрительно знакомый запах… Приблизив упаковку к глазам, я посмотрел номер, указанный на ней. Тридцать шесть. Память тут же услужливо подсказала: гаммаглобулин, лекарство от внутричерепного давления. Для здорового человека (или не человека) последствием принятия сего препарата будут головные боли и не более того.
Вывод напрашивался сам собой.
-Меня разгадали, да? – мальчишка оказался на удивление проницателен.
Стоило мне кивнуть, как он отцепился от моей спины. Обернувшись, я обнаружил, что и это чудо может быть мрачным. Он сидел на полу, скрестив по-турецки ноги, и смотрел на меня исподлобья.
-Ну, и что это было? – поинтересовался он, словно это я несколько минут назад скакал по комнате, как бешеный козел, и выкрикивал всякого рода непристойности.
Но, как ни странно, в этой ситуации именно я чувствовал себя виноватым. Виноватым в большей степени не за то, что перевозил запрещенные вещества, а за то, что не предупредил об этом моего неожиданного гостя. Ведь кто его знает, что могло произойти, если бы он попробовал настоящий наркотик.
-Извини.
Это было от всей души. Это было честно. Но я никогда и ни у кого не просил прощения. Оказалось, что я этого попросту не умею. И это «извини» вполне ожидаемо получилось слишком невнятным, негромким, непонятным.
-За что? – спросил он, склонив голову набок.
В кои-то веки я не знал, что ответить. Я не знал, за что просил прощения. Я не знал, как объяснить, почему чувствую вину перед ним. Но он истолковал мое молчание по-своему.
-Понятно.
Ан Ли встал с пола и, подойдя к шкафу, одним прыжком запрыгнул наверх. Там, хорошенько закутавшись в простыню – к тому времени на нем кроме нее ничего не осталось, - он и остался лежать, отвернувшись от меня к стене. Обиделся. Ну, что ж, я вполне заслужил его обиду.
Шло время. Медленно текли минуты сквозь пальцы. Час, другой. Нам принесли обед - поставили на стол и удалились. Есть не хотелось. Не хотелось вообще ничего, кроме как снова оказаться рядом с ним, извиниться вновь за то, что могло произойти, объясниться. Вот только я понятия не имел – как.
Он что-то забормотал там, наверху, во сне. Заворочался, путаясь в простыне. Я, как завороженный, смотрел на его маневры. Вот он затих, вот снова зашевелился. Из-под простыни показалась розовая пятка, затем – вся ступня. Он поджал во сне пальцы – так мило – пробурчал что-то себе под нос, крутанулся. Черт, да он же сейчас упадет!
Сорвавшись с места, я в одно мгновение оказался у шкафа. Как раз вовремя – сонное, но медленно возвращающееся в реальность чудо уже стремительно летело по направлению к полу. Глаза его широко распахнулись, когда я поймал его. И, пока он не успел еще осознать, что происходит, я быстро чмокнул его в нос и пожелал:
-Приятного пробуждения, Мурзик.
Зрачки котенка расширились и, уже осмысленно взглянув на мир, он тут же принялся вырываться из моих объятий. Во избежание получения всякого рода увечий, пришлось отпускать это очаровательное чудо, посетовав:
-А обнимать тебя было так приятно…
Бросив на меня уничижительный взгляд, Ан Ли гордо прошествовал в ванную, громко хлопнув дверью. Похоже, он, ко всему прочему, теперь со мной не разговаривал. Беда не приходит одна, что называется.
Обреченно вздохнув – это начинало входить в привычку, - я вернул перевернутое кресло в нормальное положение и, удобнее устроившись в нем, закурил. Идей не было никаких. Совершенно. Я так и не научился решать проблемы с личной жизнью. Потому что проблем этих и не было, как таковых. А теперь, вот, появились. Очередной неприятный сюрприз.
Хотелось забыть и забыться. Забыть о проблемах и дующемся на меня котенке, забыться самому, просто так, от неожиданной безысходности ситуации. Кажется, это называется сдаться. Я никогда не сдавался – раньше. Но все когда-нибудь случается в первый раз.
Достав из буфета бутылку красного вина и бокал, я занялся самым бесполезным делом из всех возможных – начал целенаправленно напиваться. И с каждым выпитым бокалом мне все больше казалось, что не такое уж это и бесполезное занятие. Потому что постепенно, но чувство вины отступало, все мысли словно бы размыло, все границы оказались стерты. Осталось только одно, ничем не обоснованное, но невероятно сильное желание. Я хотел извиниться. Я не знал за что, не знал – почему, но я чувствовал ни с чем не сравнимую потребность сказать мальчишке «прости». Вот только возможности такой у меня не было.
Я продержался на одном этом желании чертову уйму времени, до тех пор, пока мой котенок не высунулся из своего убежища. Не знаю, удивился ли он, шокирован ли был открывшимся ему зрелище. Я вообще плохо помню все, что происходило. Все, кроме того момента, как я, притянув к себе златовласое чудо, все таки сказал:
-Прости.
Кажется, я говорил что-то еще. Называл себя дураком и не только. А он даже отвечал мне что-то, таким утешающим голосом…
Проснулся я поздним вечером. Свет в каюте был погашен, часы показывали без пятнадцати одиннадцать вечера, я лежал на кровати с ужасной головной болью, мечтая, чтобы на мою глупую голову положили что-нибудь приятно прохладное. Как оказалось, мечты сбываются. Стоило мне пожелать, как на моем лбе оказалось какое-то приятно влажное полотенце.
-Алкоголик, - беззлобно произнес Ан Ли, глядя на меня сверху вниз.
Ну, вот и в его деревне праздник. В кои-то веки он смог посмотреть на меня сверху вниз, и даже не забираясь на шкаф.
-
-
14.01.2010 в 13:03Ладно, надо признаться, что выражение лица тигра стоило тех жутких минут, которые я пытался вообразить себя наркоманом. Одно дело – видеть подобных индивидов на улице, брезгливо одергивать руки и ноги, когда они падают тебе в ноги. Выпрашивая денег на новую дозу, другое – пытаться поставить себя на место этих несчастных. А ведь сейчас наркоманами редко становились по собственной воле. Чаще всего это были бывшие военные или ученые, перешедшие дорогу власть имущим. Синтетические препараты не просто вызывали зависимость – они полностью подавляли мозговую деятельность, медленно убивая того, кто с первой же дозы вынужден был принимать их. Разъедая легкие, провоцируя рак кишечника, лейкемию… Я знал об этом из семейного архива, который в юношестве перелопатил полностью. Потому что несколько столетий назад именно кошкам выпала незавидная участь стать подопытными для ученых сволочей. Моих предков изучали досконально: от хромосом до реакции на толпу, попутно заставляя принимать все новые и новые препараты.
Почему был выбран мой род? Тогда мы еще были слишком… близки к природе, к нашим прародителям, обладая при этом всеми свойствами человека. Быстрая логика, хорошая память, умение просчитывать вероятности событий – все это было, но кошки предпочитали полагаться на инстинкты. Потому нас было проще поймать. А еще… Еще, как выяснилось в тех же экспериментах, наши гены довольно быстро мутировали, впрочем, без слишком пагубных последствий для организма, позволяя особям в течение нескольких лет привыкать к прививаемому ей наркотику и реагировать на него все меньше. Так создавались самые мощные и опасные средства вроде «Поцелуя Ада».
Но во всем бывает хорошая сторона. Та ситуация позволила кошкам не только понять и принять необходимость использования разума и логики, но и изучить досконально самих себя, получив взамен за все мучения возможность управлять своим организмом и, что более ценно, наследственностью. И вот об этом не знал никто за пределами Альфарда. Но ненависть осталась. На уровне подсознания, где-то глубоко внутри каждого из нас, заставляя подозрительно и недоверчиво относиться ко всем, хоть как-то связанным с подобными игрушками. И вот, именно таким индивидом и оказался мой тигр. Тот, кому я почти поверил, кто впервые за всю мою жизнь стал что-то для меня значить.
И я орал, бегал, прыгал, корчил из себя клоуна, прекрасно понимая, что больше не смогу ему доверять, что мне не хватит смелости прикоснуться к Фридриху еще раз, еще раз поцеловать его. Тем существеннее становилась проблема с чужими гормонами в моей крови: если это не обычный физиологически процесс, то… Я испуганно дернулся в прыжке, увидев копошащегося в шкафу тигра, и в итоге уронил-таки это жуткое кресло, заодно едва не свернув себе шею. А этот… гад… продолжил свое гнусное дело. И вроде бы моя выходка была просто шуткой, но хотелось потянуть время до выяснения отношений. Хотя бы так… еще немного понаслаждаться тем, что возникло между нами. Пришлось демонстративно грохнуть пару ваз, оборвать гардину… лишь бы он не понял, лишь бы хоть на пару секунд подольше не знал…
-Я люблю вас, Фрида! – я запрыгнул тигру на закорки в попытке остановить поиски и снова потерял голову от его запаха, правда, сейчас перемешанного с беспокойством. Обо мне? Фридрих еще раз окинул взглядом полки, кажется, потеряв надежду обнаружить вскрытый пакет, а потом вдруг потянулся наверх. Блин! И вот что у меня за привычка – бросать вещи где попало? – Меня раскрыли, да?
Очевидно, мужчина не горел желание разговаривать или о чем-то важном думал, а потому просто кивнул. Ну ладно. Пришлось с него слазить на пол, незаметно скользнув губами по волосам, и садиться на ковер и ждать объяснений. Зря. Фридрих стоял истуканом, все также бесстрастно меня разглядывая. Сволочь. Он же знал! Знал, как моя раса ненавидит наркодиллеров и иже с ними, так почему же никак не отреагировал?! Было так… обидно. Видимо, я сам хотел обмануться, поверить ему, стать для хладнокровного аристократа кем-то большим… А ему было плевать на меня и мои чувства. Очередная игрушка в мощных лапах тигра.
-Ну, и что это было? – осведомился я, наверное, слишком резко. Просто хотелось увидеть на его лица хоть какие-то эмоции, потому как с некоторых пор запахам доверия не было.
-Извини, - надо же. Даже напряг свои ораторские умения… Ну-ну…
-За что? – если бы он, хотя бы, попытался оправдаться, придумал бы хоть какую-то причину или… ну, например, стал логично и спокойно объяснять происхождение наркотиков в его шкафу, я бы простил. Черт, да я бы сейчас поверил в самую глупую ложь вроде «прилетала тут фея-крестная, просила подержать до четверга»!!! Но Фрид молчал. А значит, не испытывал чувства вины. - Понятно.
Вот так и закончилось все, не успев начаться. Памятуя о запертой двери и собственной проблемке личного характера, я предпочел удалиться на шкаф, где принялся размышлять, завернувшись в простыню. И раз уж отношения с тигром так бесславно канули в Лету, мысли были направлены на результаты анализа крови. Все же лучше разобраться с этим сейчас, а не когда Фрид выпнет меня из своей каюты.
«Итак, что мы имеем? В мою кровь каким-то Макаром попала приличная порция чужих гормонов, служащих катализатором для выработки моих собственных. Грубо говоря, надо выяснить, как эта дрянь попала в меня, и начистить морду тому уроду, который это все проделал. И первая часть, пожалуй, самая важная. Хм… Ну и как? Через еду? – я постарался припомнить все, чем и где питался последнюю неделю, но ничего подозрительного не обнаружил. – Тогда что? Гормоны должны были попасть внутрь, а это возможно только через слизистые или через… кровь?» И тут-то до меня дошло. Все оказалось до безобразия просто! Перед каждым полетом весь экипаж осматривали два врача: представитель от космопорта и корабельный. Так вот. Когда подошла моя очередь, Саймон возился с анализами предыдущих членов команды, а мне все прививки и проверки делал тот мужик… Блин, он, наверное, и вколол мне эту дрянь. Но зачем?
Раздумывая над последним вопросом, я и сам не заметил как отрубился. А проснулся уже в полете. В лапы чем-то до безобразия довольного тигра…
-Приятного пробуждения, Мурзик, - меня просто разрывало от противоречивых желаний: продолжить начатое, дойдя уже до конца, или вмазать Фриду по счастливой морде. Во избежание эксцессов, я предпочел демонстративно вырваться. - А обнимать тебя было так приятно…
А мне-то как приятно… Но в ванной все же заперся. На всякий случай. Но стоило мне появиться на пороге каюты перед вдребезги пьяным мужчиной, как он начал говорить… Ой, блииин… Вот не надо было мне этого слышать:
- Прости. Не знаю, за что, но… ИК!... я извиняюсь. Вот ты знаешь, что мне в тебе нравится? Нет? А я скажу! Запах! Да-да, не удивл…ля…лал…лялал…ся! Ты же пахнешь сексом так, что хочется засадить тебе по самые гланды. Хочется изъездить тебя до вос-то-р-ж-н-го…во!... крика! Пнял? А ты сбегал. К крысам! Уууу… - мне погрозили пальцем. Ужас какой, я так испугался… - Я буду первым! И единственным. Потому что дурак! Потому что ты сам ппрсишь. Пнял? Прси! Ну же!
Что же…. пришлось выслушать еще примерно с полчаса этого бреда, а потом тащить тушу тигра на кровать, приговаривая:
- Ну ничего, все будет хорошо… Зараза, что же ты тяжелый-то такой?... Все у тебя получится… Если жрать меньше станешь… Все-все, спи. Спи…
Так, уговорами, объятиями, даже поцелуем в лоб, Фридрих заснул, позволив мне беспрепятственно перебирать пальцами его волосы. И думать. Например, о том, что я сам был виноват, когда без спросу залез в шкаф. Что стоило бы сначала выслушать тигра, а потом делать какие бы то ни было выводы. Что он все-таки защищал меня эти дни, заботился… ну… как умел, конечно. И отвечать ему на это неблагодарностью было бы, по меньшей мере, подло. А еще меня грели его слова, как это ни странно. «Что у трезвого на уме, то у пьяного – на языке»? А он сам сказал, что не собирался брать меня силой. Возможно, для аристократа из рода тигров это лишь игра, но… Но мне было очень приятно услышать подобное. Потому я просидел с ним до вечера, неспешными поглаживаниями изучая контур тонких губ, красивого прямого носа, четкого абриса челюсти. Хоть как-то облегчить его страдания при пробуждении.
Проснулся тигр уже под вечер, когда я вытирал его лоб влажным полотенцем, уже начиная подозревать отравление некачественным алкоголем. Проснулся и посмотрел на меня взглядом побитой собаки. Да ладно, за проведенный с его бессознательной тушкой день, я успел слегка остыть и принять одно очень хорошее решение: Фридрих, если оно ему надо, получит мое прощение, но взамен я из него всю душу вытрясу:
-
-
14.01.2010 в 13:03- Ан Ли, прости меня, - еще бы на колени встал. – Я виноват перед тобой…
- Это ты так говоришь, чтобы я тебе похмелиться дал? – примерно два часа назад я связался с кухней и попросил Саймона приготовить что-нибудь для лечения нашего пассажира. Заодно и расспросил про врача в космопорте. И что удивительно, кок впервые в жизни видел этого мужчину и искренне восхищался его способностями, так не свойственными штатным докторам… Все страньше и страньше…
- А дашь? – тут же поморщился больной. Видимо, о головной боли и паршивом самочувствии он вспомнил только после моего напоминания. Хе-хе. Так ему и надо. – О боже, как мне плохо!
Стеная и пошатываясь, Фрид пополз к краю кровати с твердым намерением куда-то добраться. Но сил хватило только чтобы со стоном свеситься вниз. Слабак. Я еще пару минут понаблюдал за картиной «лебедь умирающий, одна штука» и скромненько так поинтересовался:
- Может быть, тебе помочь? Таблеточек там дать… Из арсенала в шкафу!
- Убей меня…
- Да с удовольствием. Вставай давай!
Пока мы поднимались, каждый успел раз тридцать пожалеть о невыполнимости последней просьбы тигра. Особенно я, когда мужчина увидел початую бутылку вина на столе:
- Ан Ли, будь добр, налей мне еще красненького…
- Я тебе серной кислоты налью, если ты не будешь шевелить ногами…
Мы кое-как добрались до ванной, пару раз едва не навернувшись. Хорошо, что ранее мною были разбиты все хрупкие предметы. Так что каюта почти не пострадала. А вот зеркалу над раковиной, в которой я полоскал голову Фрида под ледяной водой, повезло меньше. И батарее пузырьков и бутылок на полке тоже… А шторка в душе, по-моему, даже лишней была. Хотя… Наверное, не стоило так резко отпускать руки, зная неустойчивое состояние мужчины.
К концу восстановительных процедур он уже откровенно дурачился, пытаясь то ухватить меня за задницу, то прижать к себе покрепче. И при этом не забывал изображать из себя больного, делая бровки домиком, от чего мне приходилось прятать улыбку и отворачиваться, чтобы не заржать. Тигр даже серо-бур-козявчатую жидкость, принесенную ранее Саймоном, выпил до дна под моим неусыпным контролем. И лег в кровать без возражений, позволив мне почувствовать себя заботливой мамашей.
- А поцелуй для слабого больного тигра? – протянуло это чудо, хватая меня за запястье, когда я уже думал вернуться на полюбившийся шкаф. И потянул, заставляя лечь на себя сверху. Что мне оставалось делать? Только одно:
- Совсем у тебя крыша съехала, - фыркнул я, впрочем, не торопясь выбраться из его объятий.
- Это ты свел меня с ума…
А у самого взгляд такой, что хоть отдайся ему прямо сейчас. И он впервые не подавлял… Просто позволял мне делать то, что хочется, но вместе с тем… уверенно и четко показывал, чего желает сам. И не удивительно, что я выполнил его просьбу, мысленно дав себе пинка:
«Не смей влюбиться в него!!!»
Руки Фрида, его губы, горячее дыхание, запах – мужчина сам сводил меня с ума, не подозревая об этом. И подстава с гормонами стала казаться не такой уж и плохой, ведь иначе… этих минут могло бы и не быть. Тигр одним движением подмял меня под себя, переходя с поцелуями на шею, вновь и вновь зализывая оставленную в первый день рану, спускался руками все ниже, к пряжке уже чистых брюк… Мне же хотелось только одного – остаться вот так навсегда. Наслаждаться прикосновениями, ласками, вздохами мужчины, быть полностью в его власти, отдавая всего себя…
- Еще немного, - тигр пробежался легкой дорожкой поцелуев по моему животу, почти сразу же вернувшись к обделенным вниманием соскам, - и я просто не смогу сдержаться.
- Так не сдерживайся… - я пытался прочитать в его глазах восторг от своего предложения, но увидел только замешанное на возбуждении и инстинктах напряжение. Он не собирался ничего делать со мной. По крайней мере, сегодня. – Фрид…
- Ты единственный, кто так меня называет, малыш, - еще один поцелуй и… потеря такой приятной тяжести сверху. – Но еще слишком рано, ты не готов.
- Да откуда ты знаешь? – я его что, еще уговаривать трахнуть себя должен? – Ты же нихрена не знаешь обо мне! И даже не пытаешься исправить это!
Не то, чтобы мне так уж важно было рассказать подробности своей жизни тигру – я просто выплескивал разочарование и накопившееся напряжение через злость на первого попавшегося. Жаль, конечно, что им оказался Фрид…
- Ан Ли, ты не понимаешь, это только инстинкты.
- Да какая разница? Я ведь не собираюсь быть с тобой до конца дней!
А вот это явно было лишним. Мужчина резко вернулся в положение «лежа на котенке» и прорычал мне в лицо:
- Чтобы. Я. Никогда. Этого. Не. Слышал. Ясно?
Нет… Он ведь не мог испытывать ко мне ничего больше банальной симпатии? Я внимательно оглядывал плотно сжатые губы, прищуренные в гневе глаза, чувствовал, как вспарывают тонкий шелк простыней мощные когти и понимал, что… что и сам позволил себе слишком многое. Привязаться, стать зависимым, позволил себе простить непростительное. Странно, но эта размолвка из-за наркотиков сделала меня ближе к тигру. И недавнее решение не влюбляться сейчас подвергалось огромному сомнению. Но к счастью, Фрид не знал о моих мыслях, потому последовавшие за этим слова прозвучали, пожалуй, слишком жестоко:
- Я ведь никогда не полюблю тебя. Ты прав, это только гормоны. Инстинкт подчинения более сильному. Окончится брачный сезон, и я снова стану тебя ненавидеть…
- Шл… Тварь, - все-таки он был истинным аристократом. Потому что удержался и заменил едва не сорвавшееся с губ ругательство более мягким словом. Потому что вместо того, чтобы ударить меня, как это сделал бы любой, просто вышел из каюты, громыхнув напоследок наружным запором.
Все-таки он был истинным аристократом. Но лучше бы все было иначе…
-
-
14.01.2010 в 13:04Твою же мать! Нет, ну надо же было ему опять все испортить! А как все хорошо начиналось…
Как приятно было, проснувшись, увидеть его неожиданно спокойную, без тени обиды, мордочку. И это его: «Алкоголик» - было сказано скорее в шутку, чем всерьез. Он ведь сидел рядом со мной уйму – если верить часам – времени, ожидая, пока я проснусь. По крайней мере, я мог надеяться на то, что так и было.
А потом я просил прощения, искренне, насколько был способен. И по его глазам было видно, что он простил. И на душе от этого прощения стало подозрительно легко. Словно бы этот котенок что-то для меня значит. Хотя кому я вру? Он значил. Неожиданно он стал частью моей жизни. Он перевернул все мои представления о счастье с ног на голову, заставил меня измениться. Я сам не заметил, как стал более сентиментальным. До чего я докатился? Я изливаю душу – и кому? – коку, который, по совместительству, выполняет здесь еще и обязанности медика. Куда катится мир?
Кстати, Саймон, спасибо за ту серую микстуру, которой меня напоил Ан Ли. Она оказалась неожиданно действенной для лекарства, сделанного корабельным коком. Возможно, мне пора пересмотреть свои взгляды на мир. Сословная система только мешает находить среди всякого рода бездарей действительно талантливых людей.
Но не стоит о грустном. Давайте поговорим о старом, добром, вечном. Но не о любви. Потому что любовь, как оказалось, это такая больная тема. Давайте лучше о прошлом.
- А поцелуй для слабого больного тигра? – шутливый вопрос, на который я и не рассчитывал получить положительного ответа.
- Совсем у тебя крыша съехала, - фыркнул он, но не стал вырываться из объятий, в которые я его заключил.
- Это ты свел меня с ума…
Кажется, в тот раз я сказал правду. Я действительно сходил с ума, и виной тому – котенок, сущее дитя, с которым свела меня судьба. Ну надо же… я уже начинаю верить в судьбу. Это действительно похоже на сумасшествие.
Это было безумие, наше с ним, одно на двоих. Он целовал меня, сам. Я отвечал на его поцелуй, лениво поглаживая по спине, позволяя ему брать инициативу в свои руки, разрешая Ан Ли делать то, чего хочет он. Но он только целовал. Медленно, искушая, совершенно не осознавая, как действуют на меня эти поцелуи. А, может быть, он и знал это. И целенаправленно соблазнял меня, что ему, скажу честно, удавалось весьма неплохо.
Я все-таки не удержался. Подмял моего – когда он успел стать «моим»? – котенка под себя, перехватывая инициативу, спускаясь поцелуями вниз, к шее, оставляя на ней свою метку – уже вторую. Первой была еще не зажившая царапина, которую я так же не смог оставить без внимания. Нежно коснулся языком, пощекотал, лизнул, в то же время, скользя руками по его груди, до самой пряжки ремня. Из горла вырвалось утробное урчание довольной кошки. В тот момент я, как никогда, был близок к состоянию счастья, в которое до недавних пор почти не верил.
- Еще немного, и я просто не смогу сдержаться, - прошептал я, скользнув дорожкой поцелуев по его животу, снизу вверх, возвращаясь к обделенным вниманием соскам.
- Так не сдерживайся… - ответил он также, шепотом.
Я на мгновенье оторвался от своего занятия, посмотрел в его затуманенные желанием глаза. Если бы ты действительно хотел меня, хотел не только телом, но и рассудком… Но это были только инстинкты. Инстинкты, которым ты, рано или поздно, должен был научиться сопротивляться.
- Фрид…
Да-да, и эта мольба в твоем голосе – это инстинкты, шестое чувство, если хочешь. Пройдут эти три недели, пройдет брачный период – пройдет все то время, что было отведено нам. И мы снова станем существами разных рас и классов. Я буду недоступным для тебя аристократом, ты будешь вздорным котенком, ненавидящим меня, но теперь уже не без причины. Единственное, что измениться между нами, так это то, что мы слишком много будем знать друг о друге. А это будет опасно для нас обоих. Это уже опасно.
- Ты единственный, кто так меня называет, малыш, - последний поцелуй, и я отстранился. - Но еще слишком рано, ты не готов.
- Да откуда ты знаешь? Ты же нихрена не знаешь обо мне! И даже не пытаешься исправить это!
Потом ты поймешь, глупый, что этим я спас тебя. Чем меньше мы знаем друг о друге, тем лучше для нас. Тем меньше боли, тем меньше воспоминаний, тем меньше шансов для нас найти друг друга после расставания. И тем больше шансов удержаться от этих поисков, которые не приведут ни к чему хорошему.
Мы из разных сословий, ты же знаешь. Наши отношения – если они возможны – будут осуждены обществом, высшим и низшим, обоими сразу. Я буду лишен титула, ты больше не сможешь найти себе работу. Кому это нужно? Лично я желаю тебе счастья. Нам обоим.
- Ан Ли, ты не понимаешь, это только инстинкты, - такая короткая фраза, а надо сказать ей так много.
- Да какая разница? Я ведь не собираюсь быть с тобой до конца дней!
Удар в спину. И хоть именно об этом я сейчас и думал, но услышать эту правду от тебя – в два раза больней. Если не еще больнее.
Взрыв. Помутнение рассудка.
- Чтобы. Я. Никогда. Этого. Не. Слышал. Ясно?
И тишина в ответ. Неожиданно спокойный – ни тени страха в глазах – взгляд, изучающий. Скользит по моим плотно сжатым губам, прищуренным в неожиданной вспышке гнева глазам. О чем ты думал в тот момент, котенок? О чем ты мог думать, чтобы нарушить тишину такими словами?
- Я ведь никогда не полюблю тебя. Ты прав, это только гормоны. Инстинкт подчинения более сильному. Окончится брачный сезон, и я снова стану тебя ненавидеть…
Запрещенный удар, детка.
- Шл… - с ужасом осознать, что только что не сказал, и исправиться, - Тварь.
Отстраниться, уйти, удрать, струсив. Испугавшись, как ни странно, самого себя. Ну что же это творится?
… - Ну что же это творится?
Закончив рассказ, посмотреть на спину кока, сгорбившегося над своим чаном. Интересно, он хотя бы слышал? Слышал ли он, что я говорил сейчас? Глупая надежда, что не слышал.
-И зачем ты это мне рассказал? – спокойный голос, приятный, с хрипотцой.
Спрашивает, не оборачиваясь, не глядя. Стоит, замерев, у чана, и не помешивает ведь! Волне мог бы обернуться. Хотя, может быть, он понимает, что говорить лицом к лицу – сложнее. Лучше уж так – в спину. Тогда еще остается надежда, что тебя не услышат, что никто не узнает, что ты не можешь удержать в себе и выпускаешь чередой ничего не значащих фраз. Хотя нет, на этот раз фразы, наоборот, значили слишком многое.
Что мне ответить на твой вопрос, кок? Что мне сказать, если я не знаю ответа? В последнее время я слишком многого не знаю. Я так часто задаю вопросы. Отец бы этого не одобрил. Но, наверное, пора уже стать независимым от него существом. Мне тридцать семь лет, в конце-то концов! Надо будет по возвращении уволиться из его компании, начать новую жизнь…
Новую жизнь! Боже, да что же я несу? Мысли о счастье, какие-то призрачные надежды, жажда перемен… Я становлюсь слишком эмоциональным. Что это – кризис среднего возраста? А что, самое время. Только кризиса среднего возраста мне и не хватало для полного счастья.
Ну, вот. Опять это слово. Семь букв, шесть звуков. Существительное среднего рода единственного числа, множественного числа не имеет. Одно из значений в толковом словаре: «состояние довольства, благополучия, радости от полноты жизни, от удовлетворения жизнью». Основная составляющая одного из вечных вопросов: «Счастье есть?».
В последнее время я слишком много думаю на философские темы.
-Держи, - голос врача-кока заставляет меня выбраться из омута собственных мыслей.
Он протягивал мне самый странный бутерброд из всех, какие я когда либо видел: тонкий ломтик белого хлеба, заключенный меж двух толстенных кусков вареной колбасы. Совершенно нелепое, неаристократичное блюдо. Но такое аппетитное на вид.
Не сдержав своих низменных порывов, я выхватил чудо-бутерброд из руки повара и откусил за раз треть этой красоты. Как вкусно-то! Будь я котом, я бы немедленно замяукал, прося добавки. Кстати, о котах!
-Саймон, - я практически проурчал его имя, - а ты можешь еще один такой сделать, для Ан Ли?
-Вообще-то я как раз для Ан Ли его и делал, - заметил мужчина, послушно приступая к приготовлению второго.
Кажется, я немного покраснел. Хотя, казалось бы, ну что я такого сделал? Подумаешь, съел какой-то бутербродик. Ну, не какой-то, а очень вкусный бутербродик. Будь я каким-нибудь не обученным правилам вежливости котом, я бы даже сказал «обалденно вкусный бутербродик». Но я не такой, а посему могу лишь вежливо поблагодарить гения кулинарного искусства и, сделав самые милые глазки из всех, на какие только способны тигры, попросить:
-А можно и мне, еще один, для добавки?
Разве можно отказать тигру, смотрящему на тебя как тигренок на тигрицу? Правильный ответ – нельзя. Кок ответил правильно. И, спустя пару минут, я уже, пританцовывая под изумленными взглядами рабочих, направлялся к себе в каюту, держа в каждой руке по роскошному бутерброду воистину потрясающих размеров. Мрррям!
Мое златовласое чудо с мрачным видом восседало на кровати, исподлобья глядя на дверь. Если бы во всех этих фантастических книжках была бы доля правды, и взглядом можно было бы испепелять, то мой котенок сжег бы эту дверь к чертям собачьим. И это – одной силой желания! Взглядом он бы уничтожил все живое на этом корабле… Хорошо, что все это – фантастика!
-Что сидишь такой грустный? – спросил я, пытаясь изобразить жалость в голосе.
Актер из меня все-таки никудышный. Я совершенно не умею играть голосом.
-
-
14.01.2010 в 13:05Он смотрел на меня как-то странно. Переводил взгляд с меня на бутерброд, но «чудодейственное средство от уныния» не принимал.
-Оно не отравлено, я на себе проверил. Вот, видишь, вторую порцию для себя захватил. Ешь!
Но Ан Ли продолжал, не двигаясь, с подозрением разглядывать меня. Похоже, он был в шоке от такого зрелища, как беззаботное выражение лица тигра и пребывание его в состоянии полного счастья. Ну, что ж, признаюсь, вспоминая тот день, я не уставал, мягко говоря, удивляться себе.
Отложив яства на тумбочку, я присел рядом с котом на кровать и поинтересовался:
-Ну, и что на этот раз?
Ответом мне был тяжелый взгляд и негромкое, но уверенное:
-Ты точно сошел с ума.
Дурак! Зачем было так пугать меня своим чересчур серьезным выражением лица? Зачем было так смешить своей фразой? Так смешить, что я не удержался, не спрятал эмоции под обыденной маской – рассмеялся. Я смеялся недолго, но искренне, запрокинув голову назад и чувствуя его взгляд на себе. А потом, перестав смеяться так же неожиданно, как начал, повалил его на кровать, целуя.
-Я ведь уже говорил тебе, что это ты свел меня с ума.
В последний раз пока коснуться губами его губ, отстраниться. И протянуть бутерброд – любимое лакомство Ан Ли, по словам кока.
-Приятного аппетита, - улыбнуться, увидев, с каким аппетитом он может есть, и приступить к поглощению своей порции.
А все-таки Саймон – гениальный повар!
-Ага, - отвечает мне мальчишка.
Я сказал это вслух? Я действительно становлюсь слишком эмоциональным здесь. Но почему-то мне кажется, что это идет мне только на пользу.
-
-
14.01.2010 в 13:05Уходить, хлопнув дверью – это моя привилегия! Вот только сложно демонстрировать характер, когда ты слабее и зависимее ушедшего. От него же самого. И пусть тигру совершенно не нужно было знать о моих мыслях, пусть все сказанные ему слова были правдой лишь отчасти, но так сохранялась иллюзия моей свободы. «Покорный как хлыст», - часто говаривал отец, глядя на последствия проказ. Таким и стало мое «семейное» имя. То, которое могут употреблять и слышать только члены клана, те, кто заслужил доверия и уважения. «Покорен как хлыст»… Фрид, наверное, и не понял бы смысла этого прозвища, в отличие от любого из кошек. Если попробовать щелкнуть хлыстом первый раз в жизни, то он хищно изогнется в воздухе и распорет до мяса беззащитную спину неумехи. И в этом нет ни злого умысла, ни ненависти – такова его природа. Но если его в руки берет опытная особь, то кожа становится мягкой и податливой, в точности исполняя все указания владельца. Со свистом разрезать влажный утренний воздух, полный росы и первых, еще робко-мягких лучей солнечного света, обвиться вокруг хрупкой шеи возлюбленной, не обжигая, но горяча нежную кожу… не причиняя никому вреда. В управлении с этим орудием нужны не столько знания и разум, сколько инстинкт и сноровка, опыт, который невозможно заменить ничем, терпение. И я сильно сомневался в наличии всех этих качеств у тигра.
Фрид был слишком мягок, эмоционален, несмотря на свое происхождение и воспитание, хотел гораздо большего, чем возможно получить от полузверя. И потом… Он ведь сам сказал, что все происходившее с нами – только инстинкты. Я, как приклеенный сидел на кровати, сминая в пальцах простыни, и старался не зареветь. Потому что сам виноват. Потому что ни с того, ни с сего испугался. Надо было промолчать, утянуть тигра в очередной поцелуй, приласкать его, потребовать, в конце концов, секса. Но черт дернул меня выяснять отношения вместо того, чтобы действовать. Словно все это действительно имело для меня значение.
«Прекрати, Ан Ли, - я откинулся на подушки, вдумчиво разглядывая потолок, - ты же кот. Род воров, шпионов, обманщиков. Ты не способен на искренние чувства, в первую очередь, из-за слишком близкого родства со своими предками. Инстинкты, гормоны, заложенные с детства поведенческие реакции – только это является причиной твоего пребывания в каюте тигра. Ведь не будь их, вы бы плевались друг в друга и старались всеми силами избежать хоть малейшего контакта. Так что нефиг лить слезы, - я с изумлением заметил влагу на щеке и поспешно стер ее, - быстренько поюзай этого мужика, удовлетвори потребность в сексе – и вали с максимально возможной скоростью!»
В общем, когда Фридрих вернулся в каюту счастливый до безобразия и с парой бутербродов (моих любимых, между прочим), я восседал посреди кровати с твердым намерением соблазнить этого урода в ближайшее время. Всего-то надо было переспать с ним пару раз, а там инстинкты заткнулись бы, дав мне возможность продолжить работу. А для этого имело смысл вспомнить советы старших сестричек, которые они со смехом давали краснеющему от таких откровенностей маленькому котенку. Итак, я внимательно осмотрел тигра, оценивая его фигуру и способности. «Люди издревле любили кошек, Ан Ли, - говорила старшая, выкладывая из потайных карманов украденные документы, - за их свободолюбие, грациозность, самодостаточность. Кошки делают лишь то, что хотят, у них чисто потребительское отношение к хозяевам и друзьям. Именно это всегда привлекало другие расы: что людей, что крыс, что тигров. Потому что никому из них это недоступно. Поддайся на мгновение, покорись, стань мягкой лапой, больше ласкающей, нежели бьющей. И они твои с потрохами. Можно крутить и вертеть ими, как тебе вздумается. Но никогда не забывай, что в мягких кошачьих лапках спрятаны острые когти…»
«Что есть секс, малыш? – поучала меня другая сестра, брезгливо очищая от крови кинжалы. – Лишь удовлетворение физиологической потребности, дань инстинкту размножения… великолепное средство управления как друзьями, так и врагами. Он требует холодного разума и горячего тела, актерского мастерства и умения искренне влюбляться с объект. Нет ничего лучше, чем чувство заполненности любовником, когда он пребывает в экстазе от власти над тобой. Нет ничего совершеннее движения двух тел в вечном танце страсти. Нет ничего опаснее этих моментов, потому что именно тогда у тебя есть все шансы раскрыть тебя. Запомни, Ан Ли, секс – это только движения. Никогда не поддавайся эмоциям, не позволяй себе наслаждаться ими».
«Чтобы соблазнить мужчину, - самая младшая из моих сестер решила провести тогда практическое занятие, - нужно, прежде всего, взывать к дремлющим в них инстинктам. И фантазии. Обнаженная до середины бедра ножка выглядит гораздо сексуальней любой обнаженки. Абрисы тела под тонким шелком пробудят больше страсти, чем пара минетов. Мы кошки, и мы – воплощение таинственности и недосказанности. В этом наш плюс. Заведи партнера в дебри его же фантазий, позволь придумать ему самого себя – и он твой».
Радостный Фридрих, проигнорировав мой взгляд, протянул мне один из бутербродов, параллельно принимаясь за второй:
-Что сидишь такой грустный? В общем, я пришел пробуждать в тебе радость к жизни! На. Это прекрасное средство для поднятия настроения. Работает безотказно.
На секунду я преисполнился жалости к мужчине. Вот и с кем он связался? Со сволочным животным, которое намерено холодно и расчетливо использовать его в своих целях! Притащил меня к себе, защищал от крыс, переживал за меня, не подозревая о том, что я вообще неспособен на такое чувство как любовь или благодарность. За что? Фрид ведь тоже должен был получить удовольствие от процесса…
Видимо, тигр сделал какие-то свои выводы, когда я не отреагировал на бутерброд:
-Оно не отравлено, я на себе проверил. Вот, видишь, вторую порцию для себя захватил. Ешь! – бедняга… Ему предстояло влюбиться в меня, чтобы потом быть покинутым навсегда. Образ усталого от жизни и поклонников обольстителя мне определенно не удался. Ведь в противном случае тигр не стал бы заботливо спрашивать «Ну и что на этот раз?» И посмотрел на меня так сочувствующе, словно на ребенка малого, которому дали подзатыльник и лишили конфет ни за что ни про что. Глупый… Он ведь знал, с кем связывался, но, тем не менее, собирался продлевать свою агонию. Нет, он точно псих…
-Ты точно сошел с ума.
Пару секунд Фридрих удивленно хлопал ресницами, а потом вдруг зашелся в диком хохоте. И мне тоже стало смешно. Тоже, блин, напридумывал себе… Коварный обольститель, опытный Казанова, развратник и гуру секса… Я ведь, по сути, был всего лишь котенком, так и не удосужившимся потерять невинность. И все мои потуги на лавры Клеопатры были смешны и нелепы.
-Я ведь уже говорил тебе, что это ты свел меня с ума, - это тигр прошептал уже мне в губы, после чего быстро чмокнул и сунул бутерброд в руки. А я поспешил спрятать румянец за каскадом упавшей на глаза челки и принялся грызть угощение, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Как он смотрел! С таким умилением и лаской!
- Приятного аппетита!
И вот тут-то меня озарило. Мне не надо было устраивать перед ним показательные стриптизы и демонстрировать владение техникой минета на банане, да я этого и не умел. Но зато милая мордашка, явная невинность и гормоны могли сделать гораздо больше, чем ужимки опытных шлюх. И всего-то надо было направить все это в нужное русло! Изображать милого ребенка, прижимать к голове ушки, делать невинные глазки, почаще ласкаться к тигру, как к родной матери (с совершенно не родственными целями)… Так просто! И начать следовало прямо сейчас!
- Ага! – Фридрих несколько удивленно посмотрел на меня, а после вновь впился в бутерброд. Черт, мог бы и не ограничиваться всего лишь двумя…
- Фрид, - я подергал тигра за рукав и, следуя своим же советам, прикусил нижнюю губу, привлекая к ней внимание мужчины, - ты знаешь… Ты был прав. Нам не стоит торопиться с сексом, тем более, что у меня еще никого не было… Знаешь, я даже подумал, что мы могли бы стать хорошими друзьями. Нет, серьезно! Ты такой сильный, умный, взрослый, мне так хорошо, когда ты целуешь меня, тепло от твоих прикосновений… А еще, знаешь, - я нагло проигнорировал давящегося куском колбасы тигра и задрал рубашку, демонстрируя живот, - у меня рядом с тобой вот тут, - легкое касание пальцами пряжки на поясе, - становится так жарко и потрясающе. У тебя также?
На меня посмотрели с большим подозрением и, тихо крякнув, предпочли отползти подальше. Упс, перестарался малость… Пришлось умильно похлопать в тигра глазками и сделать мега-пакость. Потянуться.
Что такого в потягивании, мог бы спросить несведущий в кошках человек. А вот что: главное знать, КАК это делается.
- Уммм… И спасибо за бутерброд – очень вкусно было…
Я несколько демонстративно зевнул, а после встал на четвереньки и со стоном удовольствия вытянул вперед руки, прогибаясь в спине, чтобы следующим движением перенести вес на ладони и запрокинуть назад голову, открывая на обозрение шею. И тут же свернулся клубком, заметив потемневший взгляд тигра. Угу…. Зря я, что ли, корячился тут?
-
-
14.01.2010 в 13:06Потом была порнуха. Ну, по моим меркам. Брюки как-то оказались едва держащимися на бедрах, пуговицы рубашки вполне самостоятельно расстегнулись, открывая взгляду Фрида живот и нижние ребра, с губ иногда срывался стон… На исходе третьего часа взаимных издевательств я устал и изобразил кошмар, принимаясь метаться по постели и срывать с себя одежду. Рубашке, короче, не повезло. Зато рядом почти сразу оказался тигр, обнимая и гладя по лицу:
- Тише, маленький, тише… Все хорошо, я с тобой… - угу, блин, со мной он! А бугор на брюках как скрывать прикажете? Я был просто вынужден обвиться вокруг мужчины, подгибая одну ногу. И для усиления эффекта пробормотал:
- Фрид…
Блин, знал бы, что совращение – это такая жопа, в жизни бы не стал заниматься им! Но раз уж начал, то либо идти до конца, либо… либо идти до конца, только раз в пять быстрее. Тигр так и остался со мной, приняв лежачую позу и подтянув меня к себе на грудь (пришлось слегка отодвинуться, чтобы совсем уж не выдать себя), и уснул. И я за ним следом.
Зато утром… Ой, что было. Нет, все-таки, я – умница. Во-первых, Фриду повезло проснуться в моих страстных объятиях, чувствуя горячее дыхание на шее и внушительный бугор в брюках. Кто бы знал, сколько времени мне пришлось укладывать нас обоих в нужную позу!!! Он, конечно, в приступе благородства попытался улизнуть в ванную, но кто его спрашивал? Милый котенок (я за него!) только недовольно куснул шевелящуюся подушку за шею и придвинулся еще теснее, положив ногу на его пах. Кстати, «на мосту стояло трое: он, она и у него». Так вот. У него тоже стояло. Да еще как! Я для усиления эффекта немного повозился, стараясь как можно больше шевелить ногой, и был вознагражден сдавленным шипением сквозь зубы. А то! Тигр сделал еще две попытки, а потом плюнул на все и впился поцелуем мне в губы, практически придавливая своим весом к матрасу. Мррр… Я даже едва не забыл о совращении, увлекшись затяжным поцелуем, а потому пришлось резко распахивать глаза и с шипением вырываться на свободу. Хотя, видит бог, абсолютно не хотелось!
- Фрид! Мы же договорились! – я сверкал очами, надувал губки и пребывал в полуголом виде, трогательно прикрываясь краем простынки. Про собственные недавние выходки мы тактично забыли.
- Прости, - это чудо хищно облизнулось и поползло на меня, не упустив случая избавиться от собственной рубашки. Я серьезно задумался над возможностью переспать прямо сейчас, но отверг эту идею как несостоятельную. Ну нет, тигр у меня из рук есть будет! – Просто ты сводишь меня с ума. И этот твой запах…
- Точно! Надо помыться! – от такого заявления знавший о моей нелюбви к воде мужчина неудачно поскользнулся на простыне и оказался распластанным на кровати. Хе-хе… С такой ехидной мыслью я свалил в ванную, решив (мама дорогая!) действительно помыться. И, кажется, даже уложился в рекордные сроки.
Уже намазавшись полюбившимся кремом, я всерьез задумался над собственным облачением. Рабочая одежда не подходила категорически, а в халате, пусть он и нравился тигру, было не слишком удобно. Так… Что там рассказывала Ари, когда вернулась от какого-то посла? В памяти услужливо всплыли слова «рубашка с его тела». А действительно! Раз уж тигр взялся меня кормить, так пусть и одевает. В связи с этим, я высунулся за дверь, целомудренно прикрываясь полотенчиком. И не важно, что его хватало только на, так сказать, самое ценное! Большое было мокрым и неприятным! Вот.
- Фрид, а у тебя не будет рубашки для меня? А то как-то и надеть нечего… - я пару раз хлопнул ресничками и вновь надул губки бантиком. Еще и ушки назад отвел, чтобы стать совсем уж милым. Главное было не заржать при виде медленно отвисавшей челюсти тигра, который, казалось, в этот момент имел меня во всех позах, где только мог придумать. – Фрииииид?
- Кхм… Ну… Там халат весит, - ой, а голос чего такой хриплый? Неужели из-за меня? Какая прелесть….
- Он неудобный, - полотенце качнулось в сторону, мельком продемонстрировав печальное отсутствие нижнего белья. Эх, жалко, что зеркало нельзя было перевесить себе за спину – тиру такой вид бы открылся… - ну не жмоться, дай что-нибудь!
И, по-моему, мужчина хотел поскорее убрать меня из зоны видимости, потому как схватил первую попавшуюся рубашку с полки и сунул мне в руку, захлопывая дверь. Я же, развернув «подарок» расплылся в довольной улыбке. Лучше и придумать нельзя: тончайший шелк. Да еще и цвета топленого молока, достаточно длинная, чтобы прикрывать нужное, и с достаточно широким воротом, чтобы оправдать «случайные» сползания с плеча.
В общем, мой выход из ванной удался. Челка слегка прикрывала один глаз, щеки были слегка красными после купания, а на теле ничего, кроме шелка, не было. Причем, благодаря структуре ткани, это было прекрасно видно. Фрид какое-то время разглядывал меня, сжимая и разжимая кулаки, а потом попытался рвануть в ванную. Ага, ЩАС!
- А что у нас на завтрак? – пришлось проявить чудеса ловкости и перекрыть ему все проходы к цели. Нет уж, ты у меня получишь сполна… Захотел инстинктов – будут тебе инстинкты.
- Все на столе. Пропусти меня, будь добр, - он даже держался. Если бы это не противоречило моей роли, я бы поаплодировал, а так…
- А поцеловать?
Блин! Я же не имел в виду в лоб!!! Я возмущенно воззрился на захлопнувшуюся перед носом дверь ванной и пошел к столу. Что тут у нас? О! Молочко… И рядом – полная фруктов ваза. Кто не в курсе, фрукты – просто клад для совратителей. Я быстро вылакал молоко и выудил из вазы банан. Гыгы, бедный тигра, как же ему не повезло-то…
-
-
14.01.2010 в 13:07Оказывается, ему тоже снились кошмары. А мне уже начинало казаться, что он ничего не боится. Хотя это невозможно, конечно. Можно лишь просто хорошо скрывать свои страхи, но не иметь их вообще – это нонсенс. Страхи – неотъемлемая часть нас. Неприглядная, от которой хочется избавиться, да. Но - неотъемлемая.
Интересно, что ему снилось? Что заставило его метаться по постели, чуть ли не кричать во сне? Чего он мог бояться, этот чудной котенок, который даже толком не знал жизни? Хм. Говорю сейчас, как какой-то мудрый старец, видевший в своей жизни столько, сколько прочим и не снилось. А на самом деле я всю жизнь просидел в родном доме, изредка выбираясь на работу и честно полагая это жизнью. Только сейчас начинаю понимать, как был не прав.
- Тише, маленький, тише… Все хорошо, я с тобой… - я шептал это и что-то еще, пытаясь его успокоить.
А он, то ли проснувшись, то ли все еще пребывая в объятьях Морфея, буквально обвился вокруг меня всем телом и пробормотал:
-Фрид…
Придумал ведь! Сумел сократить имя «Фридрих», причем так, чтобы мне понравилось это сокращение. Полное имя мне никогда не нравилось. Слишком вычурное, хотя какое еще имя может быть у аристократа? Только такое. Очень аристократичное, по мнению моей покойной матери.
Малыш постепенно затих. Дыхание его выровнялось, сердцебиение успокоилось. Он заснул, положив голову мне на плечо, и улыбаясь чему-то во сне. Вслед за ним и я провалился в сон, чтобы и там увидеть его. Мальчишку, ураганом ворвавшегося в мою жизнь, изменившего ее, и, кажется, начавшего изменять меня. Парнишку, которого я должен буду отпустить в конце нашего путешествия в систему Регула.
Утро традиционно преподнесло мне порцию сюрпризов, однако на этот раз сюрпризы сложно было назвать неприятными. Хотя это, конечно, с какой стороны посмотреть.
Например, мне определенно повезло проснуться в объятия очаровательного создания, уткнувшегося носом мне в шею. Но вся беда была в том, что он уткнулся не только носом и не только в шею. Парнишка определенно был возбужден, и этот факт не особо меня обрадовал. Нет, это, конечно, приятно – знать, что я возбуждаю объект своего желания, но вот именно в этот момент его эрекция была крайне нежелательно. Равно как и моя, которая не заставила себя ждать.
Мысленно чертыхаясь, я попытался выбраться из его объятий, за что получил вполне себе ощутимый укус в шею, а, заодно так, и кучу неприятностей. Потому что котенок, явно не желая меня отпускать, прижался еще теснее. При этом он обнял меня еще и ногой, которой – совершенно случайно! – задел, кхм… мою паховую область. И так и остался лежать в таком положении, еще и постоянно ерзая. Дьявольское создание!
Честно попытавшись все-таки уйти из опасной зоны, я, наконец-то, сдался. Позволив себе сорваться, я прижал парнишку спиной к кровати и буквально впился поцелуем в его губы. Крышу снесло, кажется, окончательно, и, если бы мальчишка не остановил меня, то я бы, вполне возможно, смог бы зайти слишком далеко.
-Фрид! Мы же договорились!
Нахмурившись, я напряг память, пытаясь выудить из нее воспоминания о прошлом вечере и о нашем договоре. Воспоминания оказались подозрительно смутными и невнятными. Пришлось довериться словам моего котенка и извиняться:
-Прости, просто ты сводишь меня с ума. И этот твой запах…
Моя оправдательная речь была прервана чрезвычайно неожиданным заявлением:
- Точно! Надо помыться!
Поскользнувшись на простыне – шелк, чтоб его! – я так и остался лежать, распластавшись на кровати, наблюдая за тем, как мальчишка удаляется в ванную, и не веря своим глазам. Нет, ну как он решился? Он же, как кот, должен не любить воду! Он ведь действительно ее не любил, и, уже дважды, мне приходилось заставлять его мыться шантажом! Похоже, мое сумасшествие передавалось воздушно-капельным путем.
Уложился мальчишка в воистину рекордные сроки. Буквально через несколько минут, за которые я успел избавиться от очередного официанта, он вышел из ванной, чтобы заставить меня в следующий же момент обеспокоенно озираться по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, чем можно прикрыть слишком явное свидетельство моего возбуждения. Ну почему он прикрылся только одним коротеньким полотенцем, практически не скрывавшем того факта, что на нем ничего, кроме этого полотенчика, нет?!
- Фрид, а у тебя не будет рубашки для меня? а то как-то и одеть нечего…
И это, воистину, милейшее создание из всех, что я когда либо видел, захлопало своими пушистыми ресницами, надуло губки и сделал такой взгляд, что я чудом удержался от того, чтобы прямо сейчас не повалить его на кровать и не проделать все то, о чем я пока мог только мечтать. Но удержался.
– Фрииииид?...
- Кхм… Ну… Там халат весит, - хриплый голос выдавал меня с потрохами.
- Он неудобный! Ну не жмоться, дай что-нибудь!
Чем ему мой халат-то не понравился? Нормальный халат! Удобный, мягкий, теплый, и, что самое главное, все хорошо прикрывал. Открытых нарядов на Ан Ли я бы попросту не пережил.
Желая поскорее избавиться от этого чересчур соблазнительного чуда, я вручил ему свою первую попавшуюся под руку рубашку. А что? По моим расчетам она должна была скрывать его достоинства гораздо лучше этой «набедренной повязки». Захлопнув дверь за моим персональным кошмариком, я буквально рухнул в кресло.
Ну что же это такое творится, а? То ли запах снова усилился, то ли еще что, но находиться рядом с мальчишкой стало просто невыносимо. Каждую секунду приходилось бороться с самим собой, чтобы не отыметь мальчишку буквально в следующую секунду. И с каждым часом это становилось все сложнее… Да что же происходит, черт возьми?!
Надо было что-то делать, чтобы не разрушить то хрупкое доверие, что начало образовываться между нами. Надо было найти способ…
Дверь ванной распахнулась, и в комнату вошел Ан Ли. Кажется, у нас с ним появлялась еще одна традиция: каждый его выход из ванной становился для меня пыткой, потому что с каждым своим выходом он становился все сексуальнее и сексуальнее.
Он замер у двери в ванную, глядя на меня с подозрительным блеском в глазах. Так блестели его глаза, когда он задумывал что-то. И, чаще всего, его задумки не предвещали для меня ничего хорошего. Только очередную пытку, вроде игры в догонялки по всей каюте. Хотя сейчас повода для этого, вроде бы, не было. Значит, меня ждало нечто другое. И не факт, что лучше догонялок.
Но вернемся к Ан Ли. Итак, он стоял у двери, одеты в одну лишь мою шелковую рубашку, прекрасно обрисовывающую все контуры его тела. Благодаря структуре ткани, я прекрасно видел, что у парня под рубашкой ничего нет. Вообще ничего. В горле как-то мигом пересохло, сердце начало биться в ускоренном темпе, дыхание стало сбиваться. Глубоко вздохнув, я пару раз сжал-разжал кулаки, стараясь удержаться от опрометчивых поступков. Это помогло, но явно ненадолго, а потому я попытался прорваться в ванную комнату. Но это маленькое чудовище быстро преградило мне путь.
- А что у нас на завтрак?
Быстро спросил он, прежде чем я нашел способ проскользнуть мимо него.
- Все на столе. Пропусти меня, будь добр, - так же быстро ответил я, стараясь не смотреть на парнишку.
- А поцеловать?
После того, как я, в ответ на эту фразу, лишь чмокнул котенка в лоб, а не набросился на него с поцелуями, мне следовало бы поставить памятник. Вот только об этом выдающемся событии никогда не узнает никто, кроме нас с Ан Ли, а эта маленькая сволочь мне памятник ни за что не поставит.
Запершись в ванной, я принялся думать в воистину рекордном темпе. Надо было найти хоть какой-нибудь выход из ситуации. Сдерживаться я себя больше практически не мог, но переспать с мальчишкой означало бы нарушить обещание, данное самому себе, а на такое я пойти не мог. Но еще страшнее было бы обидеть мальчишку, а обидеть его, по моим наблюдениям, могло все, что угодно. Совершенно непредсказуемое существо, скажу я вам.
Идея пришла неожиданно, ни с того ни с сего. Я просто, проматывая в голове все события этого насыщенного утра, вспомнил предпоследний вопрос котенка, тот, о завтраке. И, конечно же, сразу же подумал о коке. Саймон был единственным существом на этом корабле, способным мне помочь. Он знал Ан Ли долгое время, он был достаточно понимающим человеком и, к тому же, я успел проникнуться к нему некоторого рода симпатией. Осталось только уговорить его помочь мне. Вот с этим могли возникнуть проблемы.
Продумав план дальнейших действий, я, наконец, вышел из ванной. Мальчишка практически не прикоснулся к фруктам, зато выпил большую часть принесенного молока, явно не подумав о том, что я тоже могу быть голодным.
-
-
14.01.2010 в 13:07Наконец, решившись, он откусил еще чуть-чуть. Тщательно пережевал и замер, задумавшись. Думал он, наверное, минут пять. После чего все-таки постановил банан вполне съедобным фруктом и с аппетитом принялся за его уничтожение. Лучше бы он этого не делал.
Издав самый странный звук, на который только был способен, я сорвался с места и буквально вырвал банан из рук Ан Ли. Он посмотрел на меня как-то странно, но промолчал. Говорить начал я.
-Ан Ли… - я замолк, подбирая слова. – Я практически не могу себя сдерживать, еще чуть-чуть и я сорвусь. И тогда, вполне возможно, я буду способен буквально изнасиловать тебя, - тут я немного приврал. – Запах, исходящий от тебя, становится сильнее, ты меняешься, сам того не замечая… Я просто не могу жить с тобой рядом.
-Ты меня сейчас так деликатно выгоняешь? – поинтересовался он после долгой паузы.
-Нет, ты останешься жить здесь. А я перееду. Ненадолго.
Ну, вот и сказал ему. Я ожидал, что он разозлится, обидится на то, что я все решил за нас обоих. Но он промолчал. Молчал он долго. Я даже подумал было, что он опять начнет отказываться со мной разговаривать. Но обошлось.
-И куда ты переедешь?
-К Саймону, - ответил я, улыбнувшись, кажется, несколько глупо.
И поспешил сбежать, сам не зная от кого. Может быть - от излишних расспросов, может быть – от самого себя. Не знаю. В последнее время я вообще слишком многого не знаю.
Странно, но только заперев снаружи дверь своей комнаты, я понял, наконец, что показалось мне странным в Ан Ли во время этого, последнего нашего разговора. От него не пахло сексом, совсем. И, значит, причина вспышек моего возбуждения была в чем-то другом. Я даже думать не желал – в чем.
-
-
14.01.2010 в 13:08«Кушаю тюрю, Маша, молока-то нет!» Точнее, молоко почти закончилось, а мне надо было придумать применение банану в руке. Идею с эротичным облизываем и посасыванием я отбросил как неактуальную (мы ведь решили быть невинным и скромным), а потому всячески напрягал свою фантазию. Нет, конечно, можно было бы использовать фрукт в качестве фаллоимитатора, но тигра бы кондрашка хватила. И кого бы заставили разбираться с разгневанной семьей? Меня, естественно! Так что, как бы ни хорош был сей вариант, он тоже отправился в мусорную корзину. Оставалось лишь одно – надеяться и кушать.
Вообще, надо заметить, банан я видел один раз в жизни, да и то в руках какого-то богача. Потому вкус этого чуда был мне неизвестен, хотя запах немного нравился. Совсем чуть-чуть. Такой… сладкий, немного суховатый, он почему-то ассоциировался у меня с мылом. А на вкус… Ну мыло и мыло, чего все нашли в этой гадости?
Откусив еще кусочек, я надолго завис, пытаясь распознать вкусовые оттенки на языке, но в итоге решил, что мне же еще извращаться перед тигром придется, потому… Потому, заметив движение у дверей ванной, изобразил увлеченное поедание банана. Что самое приятное – получилось. Стоило мне сомкнуть губы на «твердом и одновременно мягком стволе», как Фрис набросился на меня сбоку, выдирая фрукт из рук, и простонал в лицо:
-Ан Ли… Я практически не могу себя сдерживать, еще чуть-чуть и я сорвусь. И тогда, вполне возможно, я буду способен буквально изнасиловать тебя. Запах, исходящий от тебя, становится сильнее, ты меняешься, сам того не замечая… Я просто не могу жить с тобой рядом.
-Ты меня сейчас так деликатно выгоняешь? – нет, все-таки тигр сволочь. Так обнадежить обещанием скорого изнасилования, и такой облом.
-Нет, ты останешься жить здесь. А я перееду. Ненадолго, - а в лоб?
-И куда ты переедешь?
-К Саймону, - что???!!! МОЙ тигр собрался жить с каким-то мужиком? Прежде чем я успел вскочить с кресла и вцепиться ему в волосы, Фрид покинул каюту. Видимо, пошел выполнять свою угрозу.
- Ах, так? – кошачья натура жаждала мести и крови. – Ну ты у меня получишь, мой милый. Ты у меня огребешь…
Плюясь и шипя на все предметы вокруг, я заметался по каюте в поисках средства немедленного убийства одного зарвавшегося аристократа. Это что, я тут концерты перед ним просто так устраивал? Жалко денег – натурой бы отдал!
А потом… Все это время что-то было не так, неправильно, непривычно. Точнее, это было словно возвращение чего-то забытого. Так случается, когда встаешь на коньки после долгого перерыва (лет в пять): тело кажется непослушным, но оно помнит все движения, выполняет их почти на автомате, пока мозг пытается осознать происходящее. И только встав перед зеркалом, я понял, ЧТО случилось. Гормоны перестали действовать.
Анализатор добропорядочно выдал верные цифры. Те, какие должны были бы быть у меня уже после брачного сезона. А в голове заметались, складывая головоломку, мысли. Итак. Сначала в космопорте мне вкололи какое-то лекарство, состоявшее из чужих гормонов. Причем, действовало оно так, что мой собственный организм начал вырабатывать феромоны, привлекавшие всех, кого не лень. И совершенно удивительным образом я, мальчишка из техсектора корабля, попал в каюту тигра-аристократа, который перевозит наркотики. Вопрос на засыпку: КАКОГО ХРЕНА??? Ладно, допустим, кому-то надо было подобраться ближе к Фриду. Зачем? И кто мог гарантировать, что относить завтрак поручат именно мне, тогда как на камбуз часто заглядывали представители других рас. Будь у меня хвост, он бы мотался из стороны в сторону, демонстрируя недовольство хозяина ситуацией. Я ничего не понимал, слишком многое осталось за рамками раскрывшейся мне картины, но кое-какие выводы и догадки заставляли меня злобно шипеть.
Что же, первым делом надо посетить камбуз, заодно настучав по морде тигру, а то ишь, взял моду сваливать от меня в такой ответственный момент! Далее надо было изловить Саймона и вытрясти из него всю информацию: ведь именно он послал меня тогда к Фриду. Ну и третье – связаться с семьей. Без их мягких лап тут точно не обошлось. Точнее, последний пункт имело смысл выполнить первым. Дабы тащиться на камбуз уже подготовленным.
- Ари Ка, здравствуй, дорогая сестричка, позови папу, - коммуникатор в каюте тигра оказался отменного качества (кто бы сомневался!) и с экраном таких размеров, что оставался незамеченным мною ранее только благодаря ковру, повешенному сверху.
- Ан Ли? Братишка! Как ты там? Уже совратил своего тигра? – Ари кокетливо поправила выглянувший из-за края лифа кинжал и улыбнулась мне. Ну спасибо, родная, теперь у меня были все доказательства вашей причастности к происходящему.
- Все хорошо… Папу мне. Бегом… - в ожидании, пока сестра добежит до отца, пока они договорятся, чего мне врать, я мерил шагами каюту и едва удерживался, чтобы не топорщить на затылке шерсть.
- Сын! Я рад, что ты решил наконец образумиться и вернуться в лоно семьи, - глава семьи был худощавым, темноволосым и порядком облезлым. Что не мешало ему по-прежнему сохранять за собой славу лучшего наемника современности. Он и меня пытался припахать к этому делу, но вот малость промахнулся с выбором родительницы: мама из вредности передала мне в основном пассивные качества, не несущие явной агрессии. Ум, невосприимчивость к наркотикам, ловкость… и сексуальность. Я до сих пор помнил, как отец распоряжался построить для меня отдельный домик в горах, на границе наших земель. Благодаря уникальной генетической комбинации, которую использовали в основном для девочек, мой запах во время брачного сезона привлекал всех. И отец бы точно не устоял. А теперь он решил поиграться со мной. Точнее, поиграться с тиграми за мой счет. Простить это было выше моих сил. – Как ваши отношения с отпрыском Ангельт-Дессау? Возможно, тебе нужны советы?
-
-
14.01.2010 в 13:08По ту сторону монитора зашушукались, очевидно, семья собралась в полном составе. Да что твориться-то?
- Как ты знаешь, - на первый план выступила моя старшая сестра, отвечавшая у нас за планирование и анализ. Вот кто придумал всю эту затею, - кошки положили немало сил на борьбу с наркоторговцами. С нами стали считаться по всей Галактике. Даже крысы и те признали, что мы не просто мясо для экспериментов, но еще и достойные противники кому бы то ни было. За последние годы, что ты учился в академии, мы подмяли под себя почти весь наркобизнес. Осталась одна семья. Ангельт-Дессау – слишком серьезные конкуренты, чтобы игнорировать их или просто попытаться задавить. Они сильны, имеют налаженную сеть, которая почти исключает какие бы то ни было сбои, у них великолепные аналитики и какие суммы на счетах в банках, что на десятую часть можно купить пол Вселенной.
- О! и вы решили прибрать эти деньги к лапам? Как благородно… - я зашипел, увидев, как вздернула нос Ари. Ну нет, пафосные речи о необходимости искоренить преступный бизнес меня бы только взбесили сейчас. – Так при чем тут Фрид? Он же только поставщик.
- Ты, видимо, плохо слушал или совсем отупел, общаясь с этим выродком, - вновь взял слово отец. Они так и будут по очереди говорить? – Фридрих Ангельт-Дессау – наследник империи, хоть пока и не в курсе. Если убрать его, а еще лучше – подчинить нашей воле, то семья обретет неслыханные сокровища. Мы получим возможность выкупить кошек из гаремов, закрыть все наркопритоны и лаборатории, мы получим власть, которой достойны!
- Это похоже на бред сумасшедшего. Какие гаремы, какие лаборатории? Ты уже не видишь, отец, что Ней Лат вертит тобой в своих целях! Уверен, она не намерена выполнять и пятой части твоего плана и рассчитывает встать во главе семьи. Так ведь, сестричка?
Черноволоса, в отца, женщина небрежно откинулась в кресло, глядя прямо в глаза родителю:
- Почти. Вот только меня не устроит одно семейство. И даже планета. Являясь майором галактической службы безопасности (естественно, об этом знают только наверху), я собрала достаточно компромата, чтобы пробиться к реальной власти.
- Да вы все там с ума посходили, - я растерянно оглядел родню, впервые заметив фанатичный блеск в их глазах. – Зачем меня-то втянули?
- Ну как же, - протянула Ней Лат, - ведь о твоей сексуальности легенды ходят. И ты представь, что сделает с сыночком Ангельт-Дессау старший, узнав, что тот трахнул кота? Более того, близкого родственника убийцы своего старшего сына… А как будет рад сам Фридрих…
- Сссуки… - я с шипением вырубил коммуникатор и повторил забег по каюте.
Нет, ну какого хрена? Почему именно мне выпало родиться в этой семейке конченных психов, которые, впрочем, вполне успешно реализовывали свой план. Черт. Про Саймона так и не выяснил. Коммуникатор противно запищал, оповещая о приеме вызова, и выдал сладким голосом старшей сестры:
- Да, и кстати, Ан Ли, если ты решил, что действие нашего препарата закончилось, то ты жестоко ошибаешься. Все произошедшее было только первой волной. Вторая привлечет гораааздо больше внимания к твоей персоне. Заодно и твой тигр, может быть, расчешется тебя поиметь. Успехов, братишка.
И вот тут-то мне и поплохело. Нет, против секса я не был, даже, скорее, сильно за. Вот только последствия этого… Подставлять под удар Фрида не хотелось, ведь ни отец, ни Ней Лат никогда бы не упустили такой возможности – прищемить хвост великолепному тигриному семейству. А моему личному хищнику досталось бы с двух сторон… Тем хуже звучало последнее сообщение от сестры. Если мы еле сдерживались во время первой волны. То что же произойдет, когда начнется вторая? Я как-то очень явно представил весь экипаж корабля, выстроившийся в очередь к кровати, на которой каждый имел меня. Бррр! Не стоило читать в детстве порнушные рассказы. Еще раз матернувшись на своих родственников и на весь мир в целом, я полез в вентиляцию – имело смысл предупредить Фрида об опасности. И таки выяснить, почему Саймон предал меня.
- Это просто генетика, – втолковывал кок кому-то, когда я добрался до камбуза по этой чертовой вентиляции. Изгваздался весь – по уши. Опять, блин, мыться… - Его таким и создавали: чтобы вызывал желание. Идеальный шпион, Ан Ли может любого свести с ума, действуя на одних только инстинктах.
- Это я заметил, - иронично протянул тигр и поднял голову, чтобы встретиться с моим гневным взглядом. Значит. Пока я там раскрывал заговор мирового масштаба, эти два козла мне косточки перемывали? И ладно Фрид, ему вообще по жизни не повезло, но Саймон-то! - Ан Ли? Ты как там оказался?
- Каком кверху, - буркнул я, спускаясь вниз, чтобы тут же с ногами забраться на стул. Пол ни разу не блистал чистотой. – Мне вот интересно, Саймон, сколько тебе предложили, чтобы ты подсыпал мне в еду эту дрянь? Неужели оно того стоило?
- Я простой кок, малыш, - развел руками мужчина и насмешливо посмотрел на ничего не понимавшего Фрида, - а по образованию, между прочим, капитан межзвездного космолета. Как минимум, первый пилот. Думаешь, хорошо мне корячиться среди кастрюль и поварежек всю жизнь. регулярно поставляя задницу этому жирному борову, который сейчас стоит на мостике?
- Так значит, корабль, – было очень обидно вот так получить подтверждение в предательстве друга. Я и сам не мог бы объяснить, с чего в моей голове вдруг возникла такая идея. Но… - Поздравляю, ты выиграл путевку на тот свет. Моя семья тебя не отпустит живым.
Я вывернулся из рук попытавшегося с сердитым видом прояснить ситуацию тигра и легко вспрыгнул на короб вентиляции: в голове уже зрела идея, как расстроить планы кошачьих и вытащить Фрида из жопы, в которой тот по незнанию оказался. Для этого мне были нужны крысы…
-
-
14.01.2010 в 13:08- Ах, так? Ну ты у меня получишь, мой милый. Ты у меня огребешь…
Ну, вот. Меня снова угораздило обидеть его, пробудить чисто кошачью жажду мести. И что я на этот раз сделал? Что сделал… Глупый вопрос. Я сбежал. Сделал ноги. Спрятался. Точнее попытался спрятаться от себя самого. Но ведь это же невозможно, не так ли?
За дверью все стихло. Наверное, он сейчас сидел на кровати, скрестив по-турецки ноги, и продумывал план дальнейших действий. Да уж, он со своей мстительностью заставит меня побегать. А я-то думал, что благодаря ему два месяца, проведенные на этом корабле, покажутся мне каким-нибудь космическим раем. Сейчас хотелось сравнивать этот корабль не с адом даже – с чистилищем.
Оторвавшись, наконец, от двери собственной каюты, я отправился туда, куда и собирался – к коку. С ним, как с человеком, давно знающим Ан Ли будет полезно поболтать. К тому же, мне ведь потребуется бог знает сколько времени, чтобы уговорить Саймона приютить меня хотя бы на пару дней. Нельзя было терять ни секунды.
Кок обнаружился, как и ожидалось, на камбузе. Но, к моему сильнейшему удивлению, он не стоял, как обычно, склонившись над чаном, а сидел за кухонным столом, уныло разглядывая содержимое собственной кружки. Похоже, не у одного меня на этом корабле проблемы. Ну, у него, надеюсь, проблемы не в личной жизни?
-И что у нас случилось? – поинтересовался я, садясь напротив.
Мужчина бросил на меня рассеянный взгляд исподлобья и с печальным вздохом вернулся к изучению своего напитка. Повисла долгая тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов. Наконец кок, не отрываясь от своего воистину увлекательного занятия, поинтересовался угрюмо:
-Чего тебе надо?
Понимая, что попросив у него приюта прямо сейчас, я не только не получу желаемого, но и услышу много нелестного в свою сторону, я решил развести Саймона на разговор по душам. Говорить о его личной жизни я, впрочем, не собирался – она меня ни в коей мере не интересовала. В тот момент я хотел услышать все об Ан Ли. Все, что этот человек, сидящий напротив, решится мне о нем рассказать.
-Поговорить, - честно ответил я на его вопрос. – У меня очередные проблемы с личной жизнью.
-Это с Ан Ли, что ль? – усмехнулся кок. – Ну так с ним вечно одни проблемы. Своенравная зверюга, нечего сказать. И как ты его только терпишь в одной каюте с собой?
Я смог только пожать плечами в ответ. Ну не рассказывать же мужчине о своих ежедневных мучениях, попытках перебороть инстинкт подчинять, овладевать, попытках не поддаться своим желаниям. Это было бы слишком.
-Хотя, конечно, понимаю, как терпишь. Ан Ли ведь у нас особенный. Возбуждает всех, кого ни попадя. С ним ведь, когда он только работать начал, переспать пытались все, кому не лень. Но мальчишка оказался не промах. Даже капитана отшил. Герой!
Да уж, герой. За последующие полчаса я услышал это слово раз сто – минимум. А то и больше. Героем Ан Ли назывался по поводу и без повода. И с крысами он у нас расправлялся, и ядерный реактор в полете чинил, и посла с другой планеты обматерил красиво на его [посла] родном языке… Герой! Второй Геракл. Даже круче! У Геракла-то всего двенадцать подвигов, а у нашего кота штук пятьдесят наберется. А в одном из его подвигов даже я отметился! Подвиг назывался, по мнению кока, красиво: «Ан Ли усмиряет тигра». Да уж, красота неописуемая! А участвовать в этой красоте, так вообще… se magnifique!
Оставалось только надеяться, что все эти россказни были плодом фантазии кока, подогреваемой алкоголем. Хотя в них вполне можно было поверить, учитывая темперамент главного героя сих повестей.
- Это просто генетика, – втолковывал мне кок уже который раз подряд. - Его таким и создавали: чтобы вызывал желание. Идеальный шпион, Ан Ли может любого свести с ума, действуя на одних только инстинктах.
Я, натянуто улыбаясь, кивал и поддакивал, надеясь на спасение. Спаситель, он же герой, появился, стоило только о нем подумать.
- Ан Ли? Ты как там оказался?
Обсуждаемый нами в течение невыносимо большого промежутка времени герой выглядывал из вентиляционной трубы, уставший и, судя по выражению лица, злой сверх всякой меры. Это он на меня до сих пор так сердится? Ну что я на это раз натворил?!
- Каком кверху, - буркнул вышеупомянутый бесчисленное число раз спаситель тигров, спускаясь вниз, и поинтересовался, забравшись с ногами на последний пустующий стул. - Мне вот интересно, Саймон, сколько тебе предложили, чтобы ты подсыпал мне в еду эту дрянь? Неужели оно того стоило?
- Я простой кок, малыш, - развел руками мужчина, бросив на меня подозрительно ясный взгляд, - а по образованию, между прочим, капитан межзвездного космолета. Как минимум, первый пилот. Думаешь, хорошо мне корячиться среди кастрюль и поварешек всю жизнь, регулярно поставляя задницу этому жирному борову, который сейчас стоит на мостике?
- Так значит, корабль, - в голосе моего котенка явственно звучала обида. - Поздравляю, ты выиграл путевку на тот свет. Моя семья тебя не отпустит живым.
Мозг с невероятной скоростью обрабатывал полученную информацию. Выходило, что кок, так понравившийся мне человек, подсыпал что-то Ан Ли в еду. За это родители котенка пообещали предоставить мужчине – капитану по образованию, если можно так выразиться, - корабль, о котором тот, как я понял, давно мечтал. И только один факт оставался не проясненным – что именно было подсыпано в пищу мальчишки?!
Желая выяснить это, я попытался поймать парня. Но тот, ловко увернувшись от меня, выскочил из камбуза, оглушительно хлопнув дверью. Я вскочил было со стула, собравшись бежать за ним, но остановился, осознав, что понятия не имею, а куда, собственно, бежать. В поисках хоть какой-то поддержки, я оглянулся на кока. Тот, выглядевший сейчас подозрительно трезвым, улыбнулся самой невинной из всех возможных улыбок и ответил на мой немой вопрос:
-Это значит, что сейчас он пойдет искать приключений на свою воистину сексуальную задницу.
-Куда?!
-Конечно же, к крысам.
Наверное, мне не стоило так громко хлопать дверью. Но надо же было хоть как-то выпустить свои эмоции наружу.
Когда я прибежал в техотдел, было уже поздно. Несколько секунд промедления уже ничего бы не решили, а потому я позволил себе прислониться на миг плечом к дверному косяку, скользнуть взглядом по обнаженному торсу мальчишки, который – чертов псих! – додумался станцевать перед крысами стриптиз, стоя на вентиляционном коробе. В тот момент я, как никогда, понимал этих грызунов, смотрящих на парня как хищник на добычу, с такой знакомой мне жаждой во взгляде. Они хотели его. Хотели овладеть его телом, подчинить себе, сделать своим. И, в отличие от меня, не собирались бороться с этим желанием.
Ан Ли явно не умел танцевать стриптиз. Он был слишком искренен в своем танце, слишком откровенен. Он поддавался самому себе, своим прикосновениям. Вот он скользнул пальцами по своему животу, вниз, и сразу же весь потянулся за своей рукой, всем телом, желая продлить прикосновение. Присел на корточки, потянулся, насколько это позволял размер короба – крысы шумно выдохнули, практически хором. И вот тут-то все пошло не по плану.
Когда он замер, это никому не показалось ни неестественным, ни странным. Даже я, и тот не сразу понял, что что-то не так. А потом вдруг ощутил этот сводящий с ума аромат. Он стал много сильнее. Сказать, что он был сильным, сводящим с ума – не сказать ничего. От него буквально сносило крышу, хотелось наброситься на существо, этот аромат источающее, отогнать от него остальных, прижать к себе и сделать все, чтобы каждый из его окружения понял, что это чудо принадлежит мне. Проблема была в том, что этот запах чувствовал не только я. И, к тому же, на крыс он действовал еще сильнее.
Мне очень повезло, что их было не слишком много. К тому же, благодаря их трусливой натуре, я сумел избежать продолжительной драки. Оказалось достаточным свернуть шею одному из них да рыкнуть на другого, чтобы все остальные разбежались, куда глаза глядят и постарались держаться от техотдела подальше в течение ближайших полутора часов.
-
-
14.01.2010 в 13:09Мальчишка отчаянно замотал головой и еще сильнее вжался в стену за своей спиной. Я едва не застонал в голос. Ну что на этот-то раз? Ну почему нельзя хотя бы сейчас просто поддаться инстинктам, спуститься и позволить мне вес сделать самому?!
-Спускайся, - повторил я без особой надежды на то, что он послушается. – Иначе я найду способ, как забраться наверх, и отымею тебя так, что ты потом месяц ходить будешь не в состоянии.
Не знаю, что на него подействовало больше: мои угрозы или же просящий тон, который так редко услышишь от тигра, - но парнишка все-таки спустился. Спрыгнул буквально в мои объятья, вцепился в меня руками и ногами, явно не собираясь отпускать, и произнес, касаясь губами моих губ, таким возбуждающе хриплым голосом:
-Даже не думай сейчас сбежать.
Ну что я мог на это ответить? Мой мальчик сам, добровольно пришел ко мне. Было бы глупо отказываться от такого счастья, что свалилось на меня буквально с неба.
-И не мечтай.
Произнеся это, я, наконец, позволил себе спустить тормоза и, прижав моего котенка спиной к стене, впился в его губы со всей возможной страстью. Он отвечал мне, и одно это могло свести с ума. А был ведь еще запах, сладковатый запах секса, желания, безумия, которому мы поддались, которому позволили овладеть нами.
Не переставая целовать, я положил мальчишку на пол, использовав в качестве простыней наши рубашки. Скользнул пальцами по его груди, животу, вызвав приглушенный поцелуем стон. Прикоснуться к отчетливо выступающему бугорку в штанах, заставив выгнуться навстречу моей руке. Переместиться чередой поцелуев с его губ на шею, провести языком по так и не зажившей ранке, лизнуть, поцеловать, посасывая кожу, желая хоть так отметить, показать, что он принадлежит мне и никому другому, что он – мой.
-Мой… - не удержавшись, прошептал я, касаясь губами его соска.
Господи, он, что, на каждое мое прикосновение собирается отвечать таким громким стоном? Так ведь даже самый сдержанный не выдержит, и плевать, что подо мной мальчишка, плевать, что девственник, что все это гормоны, феромоны, запахи…
Целую, кусаю, посасываю его соски один за другим, по очереди, одновременно с тем быстро, так быстро, словно от этого зависит моя жизнь, расстегиваю ширинку его брюк, желая прикоснуться к нему там, вызвать удивленный стон, когда я поцелую его, лизну, проведу языком по всей длине…
Он превосходит все мои ожидания. Мальчишка вскрикивает от наслаждения еще тогда, когда я просто касаюсь пальцами его члена, сжимаю в своей ладони, едва ощутимо, еще только обещая удовольствие, которое ему предстоит испытать. Поглаживая его – там, целовать грудь, живот, спускаясь все ниже и ниже, к светлому пушку волос в паху, и еще ниже, вырывая из его горла громкие, утробные звуки, нечто среднее между урчаньем и стоном.
Осторожно лизнуть самый кончик, заставляя его выгнуться навстречу мне, возмущенно застонать, когда брюки помещают раздвинуть ноги. Помочь ему, стянуть с него штаны, чтобы почти сразу пожалеть об этом. Потому что, когда он, согнув предварительно в коленях, раздвинет ноги, я не смогу думать больше ни о чем, кроме того, что могу оказаться сейчас внутри него, что вокруг моего члена могут сжиматься его мышцы. От одних только мыслей можно кончить…
Вбирая в рот одну лишь его головку, лаская языком, губами, осторожно коснуться пальцем колечка мышц. Мысленно чертыхнуться, осознав вдруг, что под рукой нет смазки, а нести его прямо сейчас в спальню будет просто невыносимо. Придется так.
Оторваться от него, услышать протестующий стон, усмехнуться. Подожди, малыш, все будет, все будет. Коснуться пальцами его губ, проталкивая вглубь. Откуда он знает, что надо делать? Старательно смачивает слюной, посасывает, одновременно с тем лаская языком. Стоит только представить, что он может вот так же ласкать мой член…
Используя слюну как смазку, осторожно проникнуть в него, одним лишь пальцем, совсем чуть-чуть. Он морщится от неприятных ощущений, закусывает губу, но молчит, не протестует, старательно расслабляется. Господи, кто же тебя всему научил, сладкий?
Проталкиваюсь в него все глубже и глубже. Не выдержав, вскрикивает от боли. Провожу пальцами по его пенису. Сжимаю в ладони, двигаю рукой медленно, мягко, в надежде, что это отвлечет его от боли между ног. Добавляю меж тем к первому пальцу второй – он ругается сквозь зубы. Начинаю растягивать, медленно, осторожно, не переставая ласкать его там. Задеваю пальцами простату, заставляя его вскрикнуть на этот раз от наслаждения, выгнуться дугой, раздвинуть ноги еще шире, толкнуться мне на встречу…
Больше не могу сдерживаться. Совсем. Вытаскиваю из него пальцы, приставляю к растянутому анусу головку члена, вхожу, медленно, невыносимо медленно для него, я знаю, но быстрее нельзя, я могу повредить что-нибудь в нем. Осторожно. Все глубже, глубже и так до конца. Замереть, наслаждаясь ощущением его мышц, сжавшихся вокруг моего члена, позволяя ему привыкнуть к моим размерам. И начать медленно двигаться в нем, постепенно увеличивая темп, подстегиваемый его стонами-вскриками, взглядом, полным желания.
Двигаться с ним в унисон. Дышать в одном ритме, слышать сердцебиение – одно на двоих. Замечать – неожиданно, ни с того ни с сего, - что лампочки в техотделе мигают в одном ритме с нами, и стрелки дрожат в такт нашим движениям. Так странно. Наверное, я все-таки сошел с ума.
Он вцепляется мне в плечи когтями. Больно, невыносимо больно, но на это плевать, все равно, потому что я внутри него, потому что он пришел ко мне по собственной воле, потому что он подчинился мне, признал, что он мой.
Кончаем одновременно. И я, не удержавшись, вскрикиваю негромко от наслаждения, и мой вскрик тонет в его громком стоне. Выхожу из него. Ложусь рядом, обнимаю, прижимая к себе, целуя в макушку. Котенок. Мой котенок. Мой.
-Я… - пытается что-то сказать.
-Молчи.
Молчи, глупый. Наговорить ты мне еще много чего успеешь. А пока у нас есть совсем немного времени, чтобы помолчать, чтобы никуда не спешить. Пройдет всего пара минут, и ты вспомнишь, где мы находимся, вспомнишь, что собирался сделать, что делал. Обидишься на меня опять из-за какого-нибудь пустяка, скажешь, что я все испортил…
Лучше молчи.
-
-
14.01.2010 в 13:09Крысы впятером перебирали одну из радиоустановок, видимо, в попытке отыскать рабочие детали. Наивные, все было выковыряно еще до них! Причем, лично мною. Но в данный момент актуальным было несколько иное. А именно – кто еще на корабле связан с моим милым семейством. И я намеревался это выяснить самым, что ни на есть, простым способом:
- Привет, мальчики… - пять морд оторвались от аппаратуры и почти синхронно расплылись в гнусных ухмылках. Уррроды… - Хочу предложить вам сделку: информация в обмен на… меня.
В их маленьких красноватых глазках тут же засветилось такое вожделение, что я едва не навернулся с короба прямо под ноги этим грызунам. Ну точно, обед с доставкой.
- Убеди нас, котенок, - произнес один из стоявших внизу тварей, выщерив на меня крохотные зубки, а его дружки тут же попытались добраться до короба с явно нехорошими намерениями. Естественно, спускаться к ним я не собирался ни под каким предлогом, равно как и выполнять свое обещание на счет «себя» - крысы издавна славились извращенными предпочтениями в постели. А потому убеждение должно быть продуманным и сногсшибательным. И вообще, что в этом мире может быть эффективнее стриптиза?
- Ну смотри… - я плавным движением развернулся к грызунам спиной, чувствуя их напряженные взгляды затылком, и неспешно, чуть обернувшись к зрителям, провел руками вдоль боков, словно оглаживая рубашку. Качнуть бедрами, выписывая первую за вечер восьмерку, демонстративно облизнуть губы… Решиться танцевать к ним спиной было безумно сложно, но требующаяся информация стоила того.
Я старался двигаться также как один из слуг, который танцевал перед отцом вечерами, лаская себя, пробуждая собственное тело, старательно имитируя половой акт. Пуговицы рубашки разлетелись в стороны, словно брызги воды, шумно зазвенев в напряженном сопении крыс о металл, а кожи коснулась влажная прохлада воздуха. И терпкий металлический запах, замешанный на аромате машинного масла и пота. Словно густая, вонючая кровь облизывавшихся внизу крыс…
А потом, когда рубашка шелковой лужицей обвилась вокруг моих ног, я, поддавшись порыву тела, опустился на четвереньки, смачно потягиваясь, как ранее демонстрировал это тигру… и замер. Потому что внутри вдруг разгорелось жидкое пламя, неспешно поднимавшееся от паха к горлу. Почти тошнота, почти… Но это чувство ослабляло, вынуждало желать того, что было запретным. Кровь как-то самовольно прилила к щекам и к… ну,… в общем, все поняли,… вынудив сцепить зубы и не пытаться потереться о металл. Или о крыс рванувших вдруг с визгом ко мне … хоть обо что-нибудь. Лишь бы освободиться, лишь бы не выгибало спину от этих странных ощущений. Таких привычных, но сейчас шокирующе сильных. Я рассеянно смотрел на рвущихся ко мне крыс, инстинктивно желая податься навстречу их лапам, ощутить горячие прикосновения на своей коже. И ведь почти рванулся… Почти… если бы не рык, вырвавшийся из горла еще одного участника действа. Тигр. Он в пару секунд разогнал всех желающих и обернулся ко мне, едва не облизываясь в предвкушении. И не знал, что мой разум вдруг решил вернуться и сейчас решительно настаивал на варианте: спрятаться и подрочить в одиночестве. Потому что я понял, именно в этот момент, что не желаю трахаться с Фридом, находящимся под влиянием моих же феромонов. Потому что я хотел его с чистым, незамутненным инстинктами сознанием, чтобы секс основывался на чувствах, а не инстинктах…
-Спускайся, - я отчаянно замотал головой, цепляясь за крохи рассудка и натягивая на плечи рубашку. Не потому что замерз – наоборот, телу было слишком жарко, - а потому что желал защититься сам от себя. - Спускайся. Иначе я найду способ, как забраться наверх, и отымею тебя так, что ты потом месяц ходить будешь не в состоянии.
Вот зря он это сказал… Зря попал своим замечанием в точку, вызвав такой взрыв желания, что я практически рухнул вниз с короба и тут же судорожно уцепился за тонкую ткань под пальцами. И хотя организм в восторге требовал продолжения, я по-прежнему помнил, чем оканчивались предыдущие попытки соблазнить этого чертова аристократа. Потому и попросил:
-Даже не думай сейчас сбежать.
-И не мечтай.
А потом был поцелуй. Не такой, как все предыдущие, непохожий на мои фантазии, неожиданный. Уникальный. Сколько бы времени ни прошло, что бы ни было с нами в будущем, этот миг и эти ощущения точно останутся со мной до конца. Его губы… Ничуть не изменившиеся: горячие, жесткие, требовавшие подчиниться. Его шершавый язык, переплетенный с моим. Руки, блуждавшие по моему телу, стягивая и бросая на пол рубашку. Правильно. Она здесь лишняя.
Как мы оказались в горизонтальном положении – неизвестно. Я запомнил только его поцелуи, ласки и сводящее с ума желание чего-то большего. Мне было жизненно необходимо с каждой секундой становиться все ближе к нему, и эта задержка, безусловно приятная, только раздражала и без того сверхчувствительную кожу. Стоны вырывались из груди практически от одного только присутствия рядом моего тигра, его запаха, его тепла, чувства защищенности в его руках. Но стоило Фриду коснуться моего члена сквозь ткань брюк, как мысли исчезли, и теперь реальность воспринималась только через ощущения, запахи, звуки.
Жар. Так жарко, что, кажется, воздух оседает на дне легких прогорклой жижей. И приходится судорожно дышать ртом в попытке выхватить из внешнего мира хоть каплю кислорода. Слишком мало. И боль. Она оплетает щупальцами все тело, проникая под кожу, разрывая меня на части. И только там, где сквозь пелену пота меня касалось что-то мягкое, было невозможно сладко, невероятно прекрасно. Почти больно… Почти… Иначе. Это ощущение… Оно не приносило облегчения. Напротив, казалось, усиливало мои мучения. И так сладко, так невозможно желанно, что я прошу еще и еще, следуя всем телом за хлещущими плетьми боли, за обжигающими очагами наслаждения, не в силах терпеть сковывающие путы одежды.
А потом… мне было плевать, кто сейчас со мной, кто додумался наконец-то наполнить меня изнутри. Слишком мало, чтобы удовлетворить ненасытное пламя внутри, но так многообещающе. И даже короткая вспышка боли от проникновения осталась почти незамеченной. Право же, это такая мелочь по сравнению с тем, что происходило со мной до этого. Я хотел больше, много больше, подаваясь навстречу, насаживаясь на ласкающие меня пальцы, стоном умоляя прекратить уже издеваться над бедной кошачьей тушкой. Кем бы он ни был… Я вцепился когтями в его кожу, почувствовав, как внутрь тяжело протолкнулось что-то большое. Да, оно… Еще. Глубже. До самого сердца, чтобы вытолкнуть из тела этот проклятый жар. Стать с ним одним целым, сжечь чертовы путы, насытиться, отдать ему все. До последней клеточки, до крика, до крови под ладонями, до безумия.
Фрид не знал, и никогда не узнает, что в какой-то момент я пришел в себя и, преодолевая ощущения от мощных толчков тигра, на секунду взглянул в его сейчас абсолютно дикие глаза. Черные, наполненные больше, чем пустотой – бездной. В которой было все: Вселенная, корабль, я и… Фрид. Со всеми своими заморочками, аристократизмом и затаенной страстью. Мой… Любимый… И в тот же момент все терзавшие меня ощущения вернулись, с утроенной силой вбиваясь в измочаленное тело, заставляя потеряться в ослепительном свете темноты тигриных глаз…
И все кончилось. Нет, проклятые гормоны по-прежнему бурлили в моей крови, вызывая легкое возбуждение, но я был настолько вымотан, что предпочел проигнорировать это чувство и просто греться в объятиях своего тигра:
-Я…
-Молчи, - он оборвал мою робкую попытку признаться ему в любви. Почему? За что? Неужели… Неужели Фриду не понравилось быть со мной? Ну да, вторая волна от препарата в моей крови. Она и должна была быть сильной, чтобы наверняка свести тигра с ума, заставить его трахнуть меня. И скорее всего, разумом он прекрасно осознавал, насколько ему неприятна эта процедура, но был просто не в силах бороться с древним инстинктом. Тот же инстинкт не позволил аристократу отпустить меня: как же, вдруг его собственность уйдет к другому?
«А сам-то, - ехидно вызверился внутренний голос, - уверен, что действительно любишь его? Что если у тебя тоже инстинкты, за неопытностью принятые за настоящие чувства?» Но верить в это как-то не хотелось. Не знаю, но сейчас я точно знал, что ХОЧУ любить тигра, несмотря на его отношение к представителю низшей расы.
Вот так, лежа в объятиях любимого (как быстро, надо же…), я предавался далеко не веселым раздумьям и одновременно оглядывал датчики, тихонько пощелкивавшие вокруг. Стоп. Пощелкивавшие? Я приподнялся на локтях, изумленно таращась на термометр: пять тысяч градусов по Цельсию?!!! Резервный термометр также решил сойти с ума и показывал минус двести семьдесят. Какого?..
-
-
14.01.2010 в 13:10- Что с ними случилось? – я недоуменно пощелкал ногтем по одному из дисплеев, наблюдая, как показания быстро ползут к норме.
- А что с ними? – меня все-таки обняли со спины, с улыбкой покусывая основание шеи и обжигая спину жаром чужого тела.
- Показания совершенно нереальные. Будто магнитный шторм промчался… Причем, очень странный, такой, у которого ЭМП в каждой точке пространства кардинально отлично от соседних. Так не бывает!
- Может, черт с ними, пошли в каюту? – Фрид сзади шевельнул бедрами, явно намекая на продолжение, и мне пришлось с легким сожалением оторваться от такого интересного феномена. Ну неинтересны аристократу все эти датчики и приборы, поля, волны, он не видел их красоты, гармоничности, силы. Впрочем, поцелуй быстро свел мое недовольство на нет, вызвав новую волну жара по телу. Мррр… - Котенок…
- Я тебе не котенок, - я сердито фыркнул, пряча улыбку, но все равно потянулся рукой к ноге тигра, стягивая с него сапоги. И почему он все еще в брюках? Непорядок!
- Мое предложение остается в силе, - у Фрида оказались очень красивые ступни: длинные, узкие, с высоким подъемом, который я и проследил пальцем, вызвав у мужчины невольный смешок. Тааак… Кажется кто-то у нас боится щекотки? Следующие минут десять мы посвятили шутливой борьбе, плавно перетекшей в ласки. Я все пытался найти чувствительные точки на теле своего тигра, которые можно было бы щекотать, он же старался не подпустить меня к стратегически важным местам и… хохотал. Именно так: неаристократично, в полный голос, закидывая назад голову, от чего его кадык выпирал еще больше и просто гипнотизировал меня. Пришлось рывком оседлать Фрида и наконец-то удовлетворить свою низменную потребность, а именно – вылизать его шею от основания до уха, уделив особое внимание так привлекшему меня кадыку. – Что же ты творишь…
До каюты мы добирались бегом. Возможно, не стоило сидеть на коленях у тигра и тереться о него вновь эрегированным членом… Или покусывать такое аппетитное ушко… Или нарочито громко стонать, поминутно облизывая губы. В принципе, можно было бы продолжить и в техотделе, но прибежавшие с проверкой инженеры убили всю романтику на корню. Заразы.
- Чертова дверь… - Фрид тихонько ругался, пытаясь одной рукой открыть замок, а другой при этом ласкать меня пониже спины. Но у него традиционно не получилось. Пришлось мне плюнуть на ощупывание содержимого его брюк и открыть дверь самостоятельно. Со всеми задержками (косяки, повороты, укромные уголки в коридорах) до кровати мы не дошли.
Как-то совсем уж по-звериному рыкнув, мужчина схватил меня в охапку и, повалив на первую попавшуюся горизонтальную поверхность, принялся заново губами и языком изучать мое тело. Ну уж не фиг!
- Если ты возьмешь меня на этом пианино, то я обижусь, - мне хотелось романтики и оказаться притиснутым спиной к лакированной крышке инструмента с вцепившимися в ягодицы когтями оказалось несколько неожиданно.
- Это фортепиано, - рыкнул тигр и склонился надо мной для поцелуя… Блин. Придется так… И если бы я знал, что спустя час утомленно пробормочу ему в затылок:
- Ну, по крайней мере, ты не зря его вез…
-
-
14.01.2010 в 13:10- Если ты возьмешь меня на этом пианино, то я обижусь, - пробубнил котенок, оказавшись на первой подвернувшейся под него горизонтальной поверхности.
- Это фортепиано, - поправил его я и, наклонившись, поцеловал эти соблазнительные мягкие губы.
Сладкий. Теплый, умопомрачительно пахнущий… Запах. Опять. Пропал. Этот возбуждающий, терпкий аромат секса испарился, словно его и не было всего пару минут назад. Остался только запах чужого, возбужденного тела, его желания, страсти, и аромат секса не шел с этим запахом ни в какое сравнение. Этот запах был умопомрачительно естественным. Настоящим.
-А все-таки это не из-за инстинктов, - я прервал поцелуй, чтобы сказать эту фразу. Почти признание в любви. Но только почти.
У него невероятно мягкие, сладкие губы. Слегка шероховатые, но даже это приятно ощущать. Приятно соприкасаться с ним носами, чувствовать, как он отвечает на мой поцелуй, как пытается перехватить инициативу. Но я не дам, ни за что. Мой котенок. Мой.
Из горла вырвалось урчание, совершенно кошачье. Урчание донельзя довольной большой кошки, которая наконец получила желаемое. Один раз получила, сейчас, вот, второй раз получает. И уже подумывает о третьем. Сладкий.
Его хотелось вылизать всего с ног до головы. А еще, совсем немного, но все же хотелось покусать. Нежно, аккуратно, почти не оставляя следов. За шею, за спину, и пониже спины… Мурр…
Пробежаться пальцами по его груди, вниз. Замереть на мгновенье, распластав ладонь по его животу. Погладить нежно, мягко, осторожно. Совсем не так, как надо в этой ситуации. Слишком любя.
Опомнившись, опустить руку ниже, провести пальцем по всей длине его эрегированного члена, от основания, к головке, обхватить рукой и быстрыми, резкими движениями – вверх-вниз. Возбуждающе. На грани между наслаждением и болью. Никогда не думал, что эта грань настолько тонка.
И снова замереть. Утонуть в его зеленых глазах. Он так смотрел на меня… неописуемо. Словно он забыл обо всем, словно он только что проснулся и непонятно – спит ли еще, или уже нет. Потемневшими от страсти глазами. Но только ли от страсти? Я хочу, чтобы ты любил меня, котенок. Я привык получать то, что хочу. Всегда.
Поцеловать его снова. В щеку. Лизнуть, коснуться губами губ, легко, едва ощутимо, словно крылом бабочки. Одной из тех бабочек, что парят сейчас где-то внутри меня, где-то под сердцем, и щекочут своими крыльями изнутри. Улыбаюсь этому странному сравнению. Скольжу губами от его губ, вниз, по подбородку, по шее, по груди. Резко влево. Прикусываю его сосок, совсем не больно. Любя. Щекочу его языком, играюсь. И второй. Но эта игра быстро наскучивает. Сегодня мне хочется быть серьезным. Если бы этот котенок разделял мои желания… Но он не разделяет.
Оторваться от него, коснуться пальцами щеки, погладить осторожно, ласково. Интересно, как он отреагирует, если я прямо сейчас признаюсь ему в любви? Испугается и отступит? Нет, он не такой. Он не отступит. Он не поверит. Скажет, что это инстинкты, уговорит себя, уговорит свое сердце согласиться с этим, и сердце почти поверит. Но только почти. И у меня еще будет шанс его вернуть. А то, что его придется возвращать – несомненно. Я слишком хорошо изучил его реакции. И при этом я совсем ничего о нем не знаю.
Я хочу знать о тебе все. Любимый цвет, любимая еда, любимый напиток, куда бы ты поехал, если бы мог поехать куда угодно, что сделал бы, если бы выиграл в лотерею миллиард… Я хочу знать о тебе все. Вообще все. Все, что ты решишься мне рассказать. Остальное расскажут другие.
-Я хочу знать о тебе все, - срывается с губ, случайно, против воли.
Он словно и не слышал. Все так же лежит, не двигаясь, просто наслаждаясь моими прикосновениями. Но уже не смотрит в глаза. Избегает откровенного взгляда. Все-таки он испугался.
Склониться над ним, снова. Лизнуть живот, забраться языком в дырочку пупка, а пальцем погладить другую, жаждущую проникновения. Отстраниться, казалось бы, на мгновение, но на такое долгое мгновение! Достать из тумбочки баночку со смазкой, открыть, сунуть пальцы в прохладное, скользкое вещество. Провести скользкими от смазки пальцами по его груди, снова сунуть пятерню в баночку. Осторожно погладить колечко мышц, там. Проникнуть одним пальцем. Оно еще не успело затянуться, проникновение почти безболезненно. Добавляю второй, почти сразу – третий. Растягиваю. Осторожно, умело. Профессионал, чтоб меня.
Он лежит неожиданно смирно, спокойно. Не выгибается, не дергается. Лишь шумно дышит и, изредка, стонет. Но и одного этого достаточно, чтобы знать, что он чувствует. Я, как никто другой, знаю это. Я, как никто другой, понимаю его.
Задеваю пальцами простату. Наверное, он подумал что-то вроде «наконец-то!». Дождался, мой сладкий. Поглаживаю, заставляя его вскрикивать негромко, изгибаться мне навстречу. И, одновременно с касаниями внутри – резкие движения по его члену. Такие контрастные ощущения, да, мальчик мой? Совершенно разные ритмы, так сложно не выравнивать их. Ты даже не знаешь, куда толкаться, навстречу какой ласке. А если пальцы заменит нечто большее? Узнаешь?
Вытаскиваю из него пальцы. Спускаю мальчишку пониже. Ужасно неудобная для него поза, но ничего, потерпит. Не буду же я тащить его к кровати, когда он пообещал обидеться, если я возьму его на «этом пианино»? Но это не пианино, а фортепиано. А потому он не имеет никакого права обижаться. Жаль, конечно, что не рояль…
Войти, наконец-то войти в него. Почувствовать, как его мышцы сжимаются вокруг моего члена. Умопомрачительное ощущение, которому я не поддамся. Не хочу терять рассудок, пускай даже на время. Я хочу запомнить выражение его лица во время оргазма. Я хочу, чтобы он выкрикнул мое имя. Я хочу, чтобы он обнял меня, прижался. Я хочу, чтобы он влюбился в меня.
Двигаюсь медленно, растягивая удовольствие. Он весь в поту. И так тяжело дышит. Устал, бедняжка. Ну, потерпи еще. Я еще недолго буду тебя мучить. Совсем чуть-чуть. Ускоряю движения. Быстрей, быстрей. Он вскрикивает, каждый раз, когда я вхожу в него полностью, выдыхает, когда я двигаюсь назад. Вскрик - выдох, вскрик - выдох, вскрик – выдох…
Наконец-то он прикасается ко мне. Сам. Хватает за руку, тянет на себя, заставляя буквально лечь на него, цепляется за плечи, обнимает. И неожиданно жалобно всхлипывает, совсем как ребенок. Да почему как? Он ведь, и правда, ребенок. Мое великовозрастное дитяти.
-Это не инстинкты, - шепчу, зарываясь носом в его пахнущие шампунем волосы.
Слышит, или нет? Не важно. Главное, чтобы он все понял. Понял по тому, как, уже выйдя из его тела, я подхватил его на руки и отнес в постель. По тому, как укрыл его, изнеможенного, покрывалом, как убрал с его лба волосы, как коснулся щеки, перед тем как уйти. Оставить его, надеясь, что во сне он снова увидит меня. Какая глупая надежда.
Найти в шкафу спортивные штаны, которые я так редко надеваю, футболку, ни разу еще не ношенную, отправиться в ванную. В душ. Под приятно прохладные струи чистой воды. В душе всегда хорошо думается. Особенно о чувствах. Проверено мною.
Но порой так сложно бывает понять, распознать свои чувства. Любовь или чувство собственника? Желание обладать или желание просто быть с кем-то? Наверное, и то и другое. Я хочу, чтобы он принадлежал только мне, но, вместе с тем, если он меня отвергнет, я смогу это принять. Только пусть он будет рядом… Ложь. Я не смогу отпустить его просто так. Потому что… Какое, оказывается, это необъяснимое чувство – любовь. Хотя, я ведь не знаю даже, что это за чувство. С детства меня учили, что его не существует. С детства я и верил в его существование. Белая ворона. Тигр, который верит в любовь, а не в деньги. Парадокс. Аномалия. Тигр без черных полос. Просто большая кошка. Но все-таки кошка. Которая гуляет сама по себе и не уживется ни с кем. Несмотря на любовь к этому кому-то? Боюсь, я не знаю ответа на этот вопрос. Не знаю, и не хочу знать.
Выйдя из душевой, я надел приготовленную заранее одежду. Протест против общепринятых форматов. Влюбленный в кота тигр, который задолбался носить костюмы. И который не хочет курить сигары или кальяны. Тигр хочет длинных сигарет. Но не курит, потому что не знает, как отреагирует на запах спящий котенок. Котенок, который принадлежит тигру. Тигру, который принадлежит котенку. Замкнутый круг.
-Я тебя люблю, - произношу, словно пробуя слова на вкус.
Медленно, перекатывая каждый звук во рту, чувствуя вкус каждого слова. «Я» - вкус благородного вина. «Тебя» - приятная острота на языке. «Люблю» - фейерверк вкусов, странное смешение, странное, но приятное. Как… как «шипучка». Знаете, есть такое драже, оно буквально взрывается на языке. И прыгает. Слово «люблю» - именно такое драже. Взрывоопасное чувство.
-И хочу, чтобы ты меня любил.
Сказать быстро, чтобы не остановиться на полуслове, испугавшись. Тигры ничего не боятся? Ложь. Тигры боятся очень-очень многого. И свой страх прячут за маской из пафоса и благородства. Аристократы. Они ничем не отличаются от тех, кого принято считать низшими существами. Разве что немного сильнее, а внутри, под сердцем, те же бабочки. Яркие, синие, парящие. Удивительные.
Улыбнуться собственным мыслям, таким необычным и, в то же время, таким обыденным. Еще один парадокс. Улыбнуться, лечь рядом с Ан Ли, уткнуться носом ему в макушку, вдыхая запах шампуня, смешавшийся с его собственным запахом. И с моим – тоже.
-Теперь ты пахнешь мной, - прошептать и рассмеяться негромко.
Все-таки это не инстинкты. Теперь даже ты не сможешь меня убедить в обратном. Потому что сейчас, когда ты спишь, прижимаясь ко мне во сне, ты искренен, как никогда. Ты меня любишь. Так странно звучит… Оказывается, я умею говорить о любви. И думать. Непривычно. Но правильно.
-Приятных снов, - пожелать, на мгновенье сильнее сжать его в объятьях, и отпустить.
Встать, устроиться поудобнее в кресле с книгой. Попытаться углубиться в чтение. Притворяться, что читаю. А на самом деле думать о тебе. Я тебя люблю.
Наконец-то я научился говорить себе правду…
-
-
15.01.2010 в 13:14Аааа!!! Меня опять трахнули! Ну, точнее, отлюбили. Прямо на этой пианине. Ужас, кошмар… И чего я вдруг поддался его гнусным инсинуациям относительно моей скромной персоны? Нет, я не спорю, было приятно, офигительно, бесподобно и прочее, но как-то странно. Где страсть, где экспрессия, где рычание и кусание меня за загривок в попытке утвердить свои права. Конечно, такие потуги смешны и наивны, тем более с представителем кошек, но хоть понятны. А тут… Я до жути испугался этой нежности в глазах своего тигра. Потому что так быть не должно. Тигры – аристократы, которые не способны чувствовать и подчиняются максимум инстинктам. Я он не мог полюбить такого, как я! дурного кота с толпой сумасшедших родственников и личными заскоками вроде нелюбви к воде и личностной свободе. Который привык жить сам по себе, пахать в реакторном отделе космолета, игнорировать презрение и насмешки окружающих. Он не мог полюбить маленькую рыжую сволочь! Ведь не мог же?
Едва Фрид уложил меня на кровать, я тут же притворился спящим, чтобы не дай бог не ляпнуть чего-нибудь… или не услышать. Самообман? Конечно. Но узнать потом, что все эти чувства – лишь последствия игры гормонов и инстинктов, было бы чересчур болезненно. Итак аристократ занял в моей жизни угнетающе много места. И эти его легкие прикосновения, забота, явная душевная теплота – они убивали сильнее и эффективнее любого оружия, быстрее и точнее тигриных когтей.
Едва Фрид скрылся в ванной, я высунул нос из-под одеяла, оглядывая каюту на пример побега. Так будет лучше. Спрятаться в густой сети переходов и труб корабля, тем более без запаха, будет легко. А если использовать еще эссенцию полыни или духи Саймона, чтобы сбить след – так совсем просто. Главное – суметь уйти, пока тигр не вернулся, не поддаться на желание тела остаться и продолжить начатое… не расплакаться от боли утраты.
Наверное, я бы ушел. Кабы не привычка Фрида мыться быстро, минуты за четыре. Мне просто не хватило времени: добираться до вентиляции было долго, да и уйти далеко не удалось бы, плюс надо было собрать одежду… Когда тигр остановился рядом, обдавая меня ароматом шампуня и собственного тела, я почти обрадовался тому, что остался. Почти. Потому что кошки – сами по себе. Потому что нас нельзя любить. Потому что мне была нужна хотя бы такая связь с миром, лишенным этого неправильного аристократа.
-Я тебя люблю. И хочу, чтобы ты меня любил.
Господи, ну почему ему приспичило встать напротив меня? Какое дело тигру до кошачьей мордашки? Тем более, до мордашки, под которой все больше накапливались слезы. А этот гад еще и лег, прижимая меня к себе, словно желал раздавить в объятьях. Нежность? Для него это только еще один повод доказать свою власть над низшей расой. Не можешь управлять силой – управляй чувствами, ведь так? Вот Фрид и изображал из себя нежного и ласкового зверя.
-Теперь ты пахнешь мной, – сволочь… Хоть бы у меня поинтересовался, чем я хочу пахнуть. Нет, надо было потереться своей тушей. Еще и улыбнулся, гад! - Приятных снов.
Спасибо. Сквозь неплотно прикрытые веки я терпеливо ждал, когда же он уберется к коку или хотя бы спать ляжет. Но тигр вместо этого решил почитать. Почитать! После того как поимел меня дважды за два часа! Да сколько же в нем энергии? Пришлось удерживать себя от порывов нервно поскрипеть зубами, подергать ногой, намекая новоявленному любовнику, что пора бы уже и дать мне возможность свалить отсюда подальше. Заодно, пока ждал, заснул.
И проснулся только утром, удовлетворенно тычась носом тигру в основание шеи. Хм… Надо же, пропустил момент, когда Фрид решил-таки лечь спать. Но так тепло и приятно. Не совсем соображая спросонья, я ласково потерся щекой о его плечо и удовлетворенно заурчал, когда объятия стали сильнее, заставляя меня лечь на мужчину сверху. А ничего так позиция. С этого ракурса в неожиданно приятном свете показались тонкие губы тигра, твердая линия подбородка, горло с горкой кадыка в центре. Красиво. Настолько, что я не смог удержаться от соблазна и нежно провел языком по чувствительной коже, принимая сидячее положение.
- Хм… Доброе утро, котенок, - он довольно улыбнулся, скользнув ладонями мне на задницу, и потянулся за поцелуем. Кто мы такие, чтобы отказывать самому лучшему мужчине в этом гребанном мире? – Как спалось?
- До обидного спокойно, - почему бы и не поиграть с огнем, когда он так нежен и притягателен? Фрид вылизывал мою шею, позволяя мне шуровать руками под его футболкой, и кажется, не собирался останавливаться на достигнутом. По крайней мере, мне в бедро упиралось вполне себе достойное доказательство этой версии.
- Какая жалость. Возможно, это, - он скользнул рукой по моему животу к паху, при этом ехидно улыбаясь. Зараза… любимый, - тебя утешит…
И вот тут-то до меня дошло: так не должно быть! Я не должен был поддаваться инстинктам, демонстрировать хоть каплю симпатии к тигру, не должен был так отзываться на его ласки, получать от этого удовольствие. Но… почему же тогда мне это настолько нравилось?
- Что опять? – похоже, Фриду порядком надоели мои постоянные неуверенность и сомнения.
- Просто… Это же только инстинкт.
- Ан Ли! – а вот теперь он был очень похож на тигра. На самого что ни на есть настоящего, с полосками, хвостом и прочими атрибутами хищной зверюги. Злой, нахмурившийся, недовольный. Я даже как-то пожалел, что ляпнул последнюю фразу. Ну, не подумал. Согласитесь, сложно думать, когда тебя ТАК ласкают… Мррр… - Хватит. Твой запах исчез, брачный сезон кончился, но ты мне по-прежнему нужен. ЭТО - не доказательства?
Я – идиот. Мало того, что взбесил Фрида, зная о его превосходстве в силе, так еще и додумался поиграть в честность:
- Кхм… На счет брачного сезона… Это было просто действием препарата, который подсыпал мне в еду Саймон. По заданию моих родственников.
Я думал, он убьет меня на месте:
- Для чего?
- Чтобы захватить сферу влияния вашей семьи. Шантажом, угрозами, подсыпав мне еще что-нибудь. На кошек не действуют наркотики, но всегда остаются инстинкты, к которым мы прочно привязаны и на которые привыкли полагаться. Понимаешь, они сумасшедшие. Все до единого: отец, сестры, братья. Я не могу гарантировать, что все произошедшее вчера не причинит тебе вреда, Фрид…
- Глупый, - расслабившийся тигр с улыбкой притянул меня к себе, принимаясь чесать за ушком, и пояснил сквозь мое урчание, - это ведь я должен тебя защищать.
- Они не отступятся. Извернутся, положат половину семьи, но своей цели достигнут. Это у нас в крови: всегда брать желаемое. Независимо от обстоятельств или жестокости решений.
- А ты? – Фрид внимательно смотрел мне в глаза, будто надеясь найти там что-то помимо страха. Страха перед возникшим чувством, семьей, выбором. Я должен был либо уйти навсегда, оставив его разбираться во всем в одиночку, но зато лишив родню такого замечательного инструмента шантажа, либо рискнуть и оказаться навечно связанным с гордым аристократом. – Чего желаешь ты, Ан Ли?
Сказать ему? О том, какой восторг испытываешь, получая заработанные своим трудом деньги, о гордости за самого себя, когда тебе предлагают одновременно два контракта. Не за знатность или богатство, а за твой ум, умение принимать решения, знания. Сказать, что я привык, впитал с молоком матери тягу к свободе, к независимости. От кого бы то ни было, от чувств, от эмоций? Сказать?
- Я не знаю, Фрид, - я с трудом выбрался из его объятий и завернулся в одеяло, оставив снаружи только нос. Странно, что мужчина был не против… - Иметь возможность идти туда, куда захочется, делать выбор только в свою пользу, не зависеть от других. Я хочу когда-нибудь заработать достаточно денег, чтобы купить корабль и нанять такой экипаж, которому смогу доверять, который не подведет. Сам, понимаешь? Без помощи родителей, друзей. Только своими силами, чтобы потому уйти, не оглядываясь на прошлое.
- Наивно было ждать от тебя признаний в любви, - тигр, нахмурившись, поднялся с кровати и скрылся за дверью ванной.
- Прости…
Сомневаюсь, что он услышал меня. Смешно. Мы все время убегали друг от друга, от своих желаний, чувств, инстинктов. И если Фриду хватило ума и смелости признаться в любви, то я был еще не готов к такому шагу.
-
-
15.01.2010 в 13:14Пробуждение было таким приятным, что я осмелился понадеяться на то, что это утро станет исключением из сложившегося правила и не преподнесет мне неприятных сюрпризов. Конечно же, я ошибался, предположив, что такое возможно. Но надежда, как говорится, умирает последней.
- Хм… Доброе утро, котенок, - произнес я, глядя на откровенно счастливую мордашку сидящего на мне кота. - Как спалось?
- До обидного спокойно, - ответил он в тон мне, наклоняясь.
Я скользнул языком по его шее, чтобы вновь ощутить этот приятный солоноватый вкус его кожи, довольно заурчал, ощутив, как он пробрался пальцами под мою футболку. Этим утром он был удивительно сговорчив, не сопротивлялся, не твердил, что все это – только инстинкты.
Наверное, я накаркал. Мысленно. Потому что стоило мне подумать об инстинктах, стоило провести по его животу вниз, к паху, как он вдруг замер, взгляд его прояснился, а все мои надежды на приятное утро исчезли, словно их и не было вовсе.
- Что опять? – поинтересовался я, изо всех сил стараясь говорить спокойно, сдерживая рвущееся наружу рычание.
- Просто… Это же только инстинкт.
Я буквально разрывался, желая одновременно и рассмеяться, и прикрикнуть на глупого мальчишку, упрямо отказывающегося перестать лгать себе. Глупый, он словно думал, что если повторять эти слова об инстинктах снова и снова, то его чувства исчезнут. Но чувства никогда никуда не исчезают. Они затихают, прячутся до поры до времени, чтобы потом вспыхнуть с новой, уму непостижимой силой.
- Ан Ли! – все-таки не удержавшись, я прикрикнул на него, позволил себе вполне ощутимо вцепиться в его плечи. - Хватит. Твой запах исчез, брачный сезон кончился, но ты мне по-прежнему нужен. Это - не доказательства?
Зря. Все зря. Что бы я ни говорил, он упрямо отказывался слышать меня, верить моим словам. Он отказывался даже просто выслушать, не говоря уже о том, чтобы понять то, что я пытался до него донести.
- Кхм… На счет брачного сезона… - я весь напрягся, когда услышал извиняющиеся нотки в его голосе. - Это было просто действием препарата, который подсыпал мне в еду Саймон. По заданию моих родственников.
Мои подозрения подтвердились: это утро не просто продолжало традицию своих предшественников, оно было много хуже их всех.
- Для чего?
Я весь напрягся, услышав о препаратах. Чего я только не передумал за те несколько секунд, что он молчал, подбирая слова. Слава богу, что мои предположения – одно хуже другого – не оказались правдой.
- Чтобы захватить сферу влияния вашей семьи. Шантажом, угрозами, подсыпав мне еще что-нибудь. На кошек не действуют наркотики, но всегда остаются инстинкты, к которым мы прочно привязаны и на которые привыкли полагаться. Понимаешь, они сумасшедшие. Все до единого: отец, сестры, братья. Я не могу гарантировать, что все произошедшее вчера не причинит тебе вреда, Фрид…
Глупый. Мой маленький глупый котенок, думавший, что мне нужна его защита. Но так приятно было осознавать, что он беспокоился обо мне, хотел помочь. Котенок. Господи, да он ведь совсем ребенок!
- Глупый, - улыбнулся я, притягивая его к себе, чтобы было удобнее чесать это чудо за ушком. - Это ведь я должен тебя защищать.
- Они не отступятся. Извернутся, положат половину семьи, но своей цели достигнут. Это у нас в крови: всегда брать желаемое. Независимо от обстоятельств или жестокости решений.
- А ты? – не думая, повинуясь сиюминутному порыву, спросил я. – Чего желаешь ты, Ан Ли?
Он молчал долго, не отвечая. Так долго, что я успел прочесть в его глазах многое. Я смог увидеть его страх. Чего он боялся? Я никак не мог понять его чувств, мыслей, эмоций. Он был для меня подобен закрытой книге, чье содержание частично понятно из заглавия. Но чтобы понять все, книгу надо было открыть. А Ан Ли не желал открываться мне, отказывался говорить правду, которую мы оба прекрасно знали. Глупый мальчишка.
- Я не знаю, Фрид, - сегодня он решил быть честным. - Иметь возможность идти туда, куда захочется, делать выбор только в свою пользу, не зависеть от других. Я хочу когда-нибудь заработать достаточно денег, чтобы купить корабль и нанять такой экипаж, которому смогу доверять, который не подведет. Сам, понимаешь? Без помощи родителей, друзей. Только своими силами, чтобы потому уйти, не оглядываясь на прошлое.
- Наивно было ждать от тебя признаний в любви, - произнес я вслух.
А мысленно добавил: «наивно и глупо».
Ведь я же прекрасно знал, какова натура всех кошачьих, независимо от социального положения. Мы одиночки, жаждущие свободы существа, которым чрезвычайно сложно находиться рядом с кем-то, связывать себя обязательствами, чувствами. Таков Ан Ли. Я – такой же. Мне так же невыносимо трудно было признаться хотя бы самому себе в том, что я влюблен. Еще сложнее произнести это вслух, сказать это в лицо объекту своей симпатии. Но я ведь смог. Так почему же не мог он, почему он до сих пор пытался сопротивляться самому себе, своим желаниям, чувствам, да тем же инстинктам, в конце концов?!
Ответ напрашивался сам собой. До того момента я пытался его не видеть. Но сейчас было бы невероятно глупо – как часто я повторяю это слово! – отрицать эту простую истину. Ан Ли еще совсем ребенок. Пусть он и выглядит как вполне себе взрослый молодой человек, но как один из кошачьих он – дитя. Не зря я называл его котенком все это время. Котенком, мальчишкой, малышом. Именно таким он был. Немного наивным, но прячущим эту свою наивность за многочисленными знаниями, упрямым, целеустремленным – типичным подростком, не так ли?
Мне надо было научиться видеть в нем одновременно и взрослого человека, и ребенка, как бы парадоксально это ни звучало. А я совершенно не умел учиться. Да я в школе был закоренелым троечником! Ну, был бы, если бы не отцовские связи. Не по всем предметам, конечно, но по основным – да. Я совершенно не умел учиться. И не любил. Но что-то подсказывало, что на этот раз придется, хочу я этого или нет.
Примерно с такими мыслями я вышел из ванной, чтобы с удивлением обнаружить, что Ан Ли никуда не сбежал, воспользовавшись моим отсутствием. А ведь вполне мог, учитывая его характер и упрямство, которому даже осел может позавидовать.
-Я знаю, что ты меня любишь, - проговорил я, садясь рядом с ним на кровать.
-Это инстинкты, - повторил он, наверное, уже в сотый раз со дня нашего знакомства.
-Угу, - я, улыбнувшись, кивнул, прекрасно понимая, что с этим чудом бесполезно спорить. – Инстинкты. Но ты все равно меня любишь.
Я искоса посмотрел на него, сидящего по-турецки и исподлобья смотрящего на меня, и с трудом удержался от того, чтобы улыбнуться еще шире. И правда, какой же он все-таки ребенок. А что надо делать с детьми? Ну, кроме как бить ремнем по всякого рода соблазнительным местам, конечно. Правильно – учить.
Потому я повернулся к нему лицом и, взяв за подбородок, заставил смотреть на меня. Это было похоже на игру в гляделки. Я, не отрываясь, смотрел в его удивительные зеленые глаза, он, упрямясь, не желал отводить взгляда, не понимая, что именно этого я от него и добивался. Мальчишка.
-Ты меня любишь, - повторил я в который раз, коснувшись кончиком пальца его лба, - хотя и врешь даже себе, что это не так. Потому что не знаешь, - я отвесил ему легкий щелбан, - что любовь не отменяет личной свободы, что если с кем-то хорошо, то надо ловить эти мгновенья, потому что эти мгновенья совсем не вечны, потому что такого может больше и не быть, понимаешь?
Он все еще смотрел мне в глаза. Вот только теперь – совсем не из-за упрямства. Он вглядывался, стараясь увидеть мои эмоции, силясь понять, зачем я все это говорил, почему именно сейчас, а не раньше и не позже.
-Я тебя люблю, знаешь? – прошептал я, придвигаясь к нему ближе.
-Нет, - улыбнулся Ан Ли.
Он ведь напрашивался! Он ведь откровенно, старательно напрашивался, улыбаясь при этом похлеще всякого змея искусителя!
-А можно я тебя сейчас покусаю?
-Нет, - его улыбка стала еще шире.
Удержаться было просто невозможно. Я и не удержался: повалив его на живот, куснул мальчишку за загривок, заставив его приглушенно рассмеяться. Скользнул ладонями по его бокам вниз, стягивая простыню вниз, до бедер, прижался грудью к его обнаженной спине, уткнулся носом ему в затылок, принюхиваясь, привыкая к почти незнакомому мне его собственному запаху.
-Что ты делаешь? – поинтересовался он, после минуты бездействия.
Улыбнувшись, я оторвался от него, откатился в сторону, ложась рядом. Мальчишка повернулся ко мне лицом и долго смотрел на меня странным взглядом, в котором было сложно прочесть хоть какие-то эмоции.
-Ты меня любишь, - произнес он, наконец, и, ни с того ни с сего, мяукнул.
Ведь вы знаете, как мяукают маленькие котята? Громким, немного писклявым голосом, таким детским и удивительно милым. Так мяукнул и он. Котенок. Мой котенок.
-
-
15.01.2010 в 15:34-Я знаю, что ты меня любишь, - тигр, словно решив смириться с моим упрямством, спокойно смотрел на меня.
-Это инстинкты.
-Угу. Инстинкты. Но ты все равно меня любишь.
Он как будто пытался втолковать мне какую-то прописную истину, от которой я упорно отпихивался руками и ногами. Конечно, легко корчить из себя мудрого, прожив в этом мире на несколько лет больше, вот только перед ликом судьбы все мы равны, и каждому из нас дается шанс прорваться вперед. Конкретно в этот момент я не был уверен, что променяю удачу на любовь. Но при этом продолжал восхищаться силой, красотой, каждым движением, вздохом, взмахом ресниц своего тигра. Интересно, когда кошка приручала человека, она терзалась теми же сомнениями?
-Ты меня любишь, хотя и врешь даже себе, что это не так. Потому что не знаешь, - Фрид приблизился ко мне настолько, что обжигал дыханием губы, - что любовь не отменяет личной свободы, что если с кем-то хорошо, то надо ловить эти мгновенья, потому что эти мгновенья совсем не вечны, потому что такого может больше и не быть, понимаешь?
Я в шоке. Он что, мысли читать научился? Потому что только что озвучил мои измышления на тему нашего совместного будущего. Ну, точнее, идея наслаждаться тем, что есть, пока есть такая возможность, мне понравилась, а вот фраза про любовь… Кто поверит в нее после всего произошедшего? Ведь и секс, и признания Фрида были спровоцированы прежде всего игрой моих гормонов, привлекших аристократа к обычному мальчишке. Кто знает, взглянул бы он на меня, сложись все иначе? В любом случае, с тигром было гораздо лучше, чем без него, что бы это ни значило для нас двоих.
-Я тебя люблю, знаешь? – его черные глаза, как врата в параллельный мир, полный загадок и сюрпризов. Любит? Я не знал. Точнее, не желал знать. Ни сейчас, ни после, ведь тогда это бы значило слишком многое. Но желание отдать тигру как можно больше росло и крепло с каждым мгновением, проведенным вместе, а на губах заплясала шальная улыбка.
-Нет.
-А можно я тебя сейчас покусаю?
-Нет, - провокация? Возможно. Но как же приятно было видеть его смеющиеся глаза, ощущать каждой клеточкой кожи движения сильного тела рядом, наслаждаться исходившим от него запахом. Сколько удовольствия было просто в том, чтобы помочь ему хоть на мгновение отвлечься от раздумий и печали. Любовь? Я предпочел счесть это чувство благодарностью, привязанностью, инстинктом. Но только не называть его этим жутким словом.
Тигр одним движением перевернул меня на живот, выбив из легких весь воздух, а потом чувствительно куснул за загривок. Мррр… Приятно. По телу тут же побежали щекотные мурашки, скапливаясь где-то в районе поясницы и заставляя извиваться под неожиданно затихшим сверху телом.
-Что ты делаешь? – он скатился с меня на бок и тут же улегся поудобнее, продолжая разглядывать меня, как будто никогда раньше не видел. Я же воспользовался случаем лишний раз полюбоваться своим тигром. Почему-то слово «любовник» перестало быть для меня ничего не значащим. Любовник – человек, которого любишь, которому отдаешь раз за разом свои тело и душу, признаешь свои чувства к нему. Так что подобное определение мне не нравилось, а другого, к сожалению, не было. Зато был теплый, обволакивающий взгляд, легкая улыбка на губах, готовность защитить и…
-Ты меня любишь, - Фрид насмешливо приподнял бровь, а у меня с губ вдруг сорвалось типично детское мяуканье, заставившее мужчину улыбнуться еще шире. Подлец. И почему я не мог разозлиться на него толком? – И ничего смешного, сам же говорил…
- Зато ты упорно отрицаешь очевидное, - меня крепко обняли, будто желая выдавить всю дурь, а потом еще и поцеловали, мешая возмущаться такому обращению. Хотя… все негативные мысли собрались и дружной толпой пошли прочь, уступив место наслаждению поцелуем. Который, кстати, становился все более страстным с каждой секундой, а руки Фрида уже бесстыдно блуждали по моей спине и ягодицам.
- А это в качестве наказания? – я просто не удержался, чтобы не вставить свои пять копеек и не позлить лишний раз мужчину. И получил желаемое, когда он с тихим рыком повалил меня на спину, удобнее устраиваясь между моих разведенных ног:
- Ты будешь умолять меня о пощаде.
Да щас! Я гордо вскинул подбородок и в результате крепко приложился к кроватной спинке.
- Уй, блииин…
- Видимо, не судьба, - вздохнул Фрид и тут же полез смотреть мой затылок, на котором, судя по ощущениям, росла огромная шишка. – Дай посмотреть.
Как я ни был против, но меня осмотрели, приложили к голове пакет со льдом (где он его взял, я ума не приложу) и строго настрого наказали никуда не выбираться из постели. Естественно, я нарушил этот приказ, стоило тигру отвернуться, за что и получил по шее:
- Был бы мозг, было б сотрясение, - заключил спустя час Фрид после осмотра. Ну и конечно, он не упустил случая лишний раз меня потискать, словно плюшевую игрушку, игнорируя мои вопли протеста. Нахал. Додумался влюбиться в кота, так еще и решил свести объект своей страсти с ума. Нет, я не против, когда мне чешут за ушком или бережно массируют спину, но вот так нагло лапать за всякое – это выше моих сил! И быть бы очередной маленькой, но далеко не победоносной войне, но нас прервал стук в дверь.
- Кто бы это мог быть? – Фрид наконец-то отпустил меня, по уши замотав в одеяло, и поплелся открывать. И самое смешное, что я знал, кто стоял за дверью. И наверняка с подносом, полным еды, мы ведь почти сутки не жрамши оба. – Саймон?
- Привет, ребят, - кок несколько смущенно топтался на пороге, стараясь не смотреть на злобно сопящего из своего теплого кокона меня. ууу… Стыдно, да? То-то же. – Я вам поесть принес, а то голодные, наверное.
- Спасибо, ты даже не представляешь, насколько прав, - мое личное чудовище радостно скалилось в сторону кока и тихонько таскало с подноса куски мяса. Гад. Я ведь тоже голодный! Был.
- Ан Ли, я хотел попросить у тебя прощения за препарат, - на бедного Саймона было жалко смотреть. Я и не смотрел. Меня больше интересовал так и не донесенный тигром до рта кусок мяса. Наверное, поэтому прочувствованная речь мужчины прошла мимо моих ушей. – Я ведь тогда совсем не знал тебя и считал все это только сделкой. Но и ты пойми: всю жизнь корячиться на других, тогда как сам достоин большего… Это очень сложно. Невыносимо. И, спустя какое-то время, начинаешь цепляться за любую возможность выбраться из этой клоаки!
- Флаг тебе в руки и древко в задницу. Выбирайся, - я не был настроен вести беседу с предателем. Хотя, ради хавчика можно было бы и подумать… - Хватай деньги и вали на все четыре стороны.
- Я не возьму денег! – ой, а сколько пафоса! – Ты – мой друг Ан Ли!
После этих слов я ехидно захихикал, заслужив пристальное внимание обоих мужчин:
- Ну да, друга можно и бесплатно травануть. Так, Саймон?
- Ты же знаешь, что я не это имел виду.
- Эх, ладно, - по здравому размышлению, лететь нам было еще черт знает сколько времени, а единственным источником пищи был именно кок. Пришлось великодушно прощать. – Надеюсь, мне не придется пожалеть о своем решении.
- Не придется, - расплылся в улыбке кок и поспешно покинул каюту, пожелав нам приятного аппетита. Вежливый, блин…
А Фрид после его ухода быстренько накрыл на стол и на руках перенес меня кушать, усадив к себе на колени.
- Хм.. я так совсем разучусь ходить, - я осторожно обнюхал кусочек сырой говядины, поднесенный тигром к моему носу, на предмет всяких добавок и радостно зажевал. Вкусно. Мурр…
- Вот и славно, - Фрид, очевидно, успел утолить первый голод, пока мы с коком трепались, потому сейчас увлеченно кормил меня с рук, отдавая особо вкусные куски только после поцелуя и не позволяя дотянуться до стола самостоятельно. Свинство! Это я так совсем ручным стану! – Значит, никуда от меня не убежишь.
И мы ели. Точнее, меня кормили, набивая изнутри. Словно праздничного гуся.
- Ан Ли, - потеребил меня Фрид, когда я уже едва шевелился, так как еда бултыхалась уже на уровне зрачков, - скажи, а меня бы ты простил, если бы это я подсыпал тебе препарат?
Вот как вовремя! Это он специально? Бросив на тигра преисполненный невысказанных матов взгляд, я буркнул:
- Нет, - и ушлепал на кровать. В одеяле.
- Почему? – естественно, меня догнали, развернули, возмущенно посмотрели в глазки. – Почему?
- Потому что ты важен для меня, - так, заткните коту фонтан, пока он не наговорил глупостей! – Потому что тебе я доверяю. Простить предательство тому, кого лю…
К счастью, я успел закнуться раньше, чем сказал плохое слово. Заодно получил пять минут счастья в объятьях довольного моей оговоркой тигра. Блин. Надо было есть, а не отвечать на провокационные вопросы.
- Теперь ты от меня точно никуда не убежишь.
Ой. я так рад, так рад. Дайте кто-нибудь пистолет, а?
-
-
16.01.2010 в 19:13Он не переставал меня удивлять. Только что говорил об инстинктах, а спустя пару минут – не без помощи моей небольшой нотации, конечно – уже старательно соблазняет меня. А ведь никакие препараты на него больше не действовали. Ну что это, как ни чувства?
- А это в качестве наказания? – смеется, когда я, не удержавшись, целую его, обнимаю.
Опрокинув котенка на спину, удобно устраиваюсь меж его разведенных ног. Мой. Странный звук – нечто среднее между рычанием и урчанием – вырывается из моего горла.
- Ты будешь умолять меня о пощаде, - шепчу, улыбаясь.
Мальчишка пытается вскинуть гордо голову, но не судьба – весь эффект портится кроватной спинкой, о которую он ударяется затылком.
- Уй, блииин…
- Видимо, не судьба, - вздохнув, подползаю повыше, чтобы осмотреть его. – Дай посмотреть.
Шишка. Вполне себе ощутимая. Да уж, приложился он знатно. Хорошо, что я всегда таскаю с собой аптечку – на всякий случай. И, главное, сколько бы раз ни брал – всегда удачно. Вечно у окружающих меня существ приключаются всякие мелкие травмы.
Приложив к затылку Ан Ли пакет со льдом и наказав ему никуда не выбираться из постели, я собрался было попытаться почитать, но почти тут же обнаружил, что мой мальчишка самым наглым образом нарушает запрет: вылезает из-под одеяла с явной целью слезть затем с кровати.
- Был бы мозг, было б сотрясение, - не удержавшись, сказал я спустя час, когда котенок, кажется, уже в сотый раз, попытался выбраться из постели.
Забравшись на кровать, я сел рядом с ним и начал осторожно массировать его спину, ощущая, как малыш постепенно расслабляется от моих прикосновений, становившихся все более наглыми. Я откровенно ласкал его, и, вполне возможно, эти ласки привели бы к чему-то большему, но нас прервали.
В дверь постучали, помешав свершиться тому, о чем я втайне мечтал все утро.
- Кто бы это мог быть? – задал я риторический вопрос в пустоту и, закутав Ан Ли в одеяло – не дай бог кто-нибудь увидит, что он обнажен – поплелся открывать.
- Саймон?
Признаться, я не был особо удивлен, обнаружив за дверью провинившегося кока с подносом всякого рода вкусностей в дополнение к извинениям, который вот-вот должны были последовать.
- Привет, ребят, - он несколько смущенно топтался на пороге, стараясь не смотреть на Ан Ли. – Я вам поесть принес, а то голодные, наверное.
- Спасибо, ты даже не представляешь, насколько прав.
Я в наглую таскал куски мяса прямо с подноса, наслаждаясь этой пищей богов и стараясь не обращать внимания на суровый взгляд исподлобья, коим уже несколько секунд сверлил меня голодный кошак.
- Ан Ли, я хотел попросить у тебя прощения за препарат. Я ведь тогда совсем не знал тебя и считал все это только сделкой. Но и ты пойми: всю жизнь корячиться на других, тогда как сам достоин большего… Это очень сложно. Невыносимо. И, спустя какое-то время, начинаешь цепляться за любую возможность выбраться из этой клоаки!
Саймон говорил чрезвычайно искренне, что прекрасно было слышно по его интонациям и явным проявлениям волнения. Он хотел, чтобы его простили, но понимал, что это практически невозможно после того, что он совершил. Хотя, зная моего котенка, вполне можно было предположить, что он способен совершить невозможное. В конце концов, он столько раз уже всех нас удивлял.
- Флаг тебе в руки и древко в задницу. Выбирайся, - мальчишка явно пока не собирался совершать невозможное. - Хватай деньги и вали на все четыре стороны.
- Я не возьму денег! – мгновенно среагировав, ответил кок. – Ты – мой друг Ан Ли!
Последние фразы получились несколько пафосными, но я предпочел не обращать на это внимания. В конце концов, у Саймона был поднос с едой, за который его вполне можно было простить. Вот только Ан Ли не спешил пока этого делать. Глупышка. Вот так и будет голодать вместе со своей гордостью.
Меж тем мальчишка ехидно захихикал, заставив меня оторваться-таки от поглощения мяса и посмотреть на него.
- Ну да, друга можно и бесплатно травануть. Так, Саймон?
Не удержавшись, я усмехнулся. Парнишка был хорош. Вот только ситуация для проявления его остроумия была несколько не подходящая.
- Ты же знаешь, что я не это имел виду.
- Эх, ладно. Надеюсь, мне не придется пожалеть о своем решении.
Ну наконец-то! Наконец-то котенок соизволил вслух простить кока – про себя он сделал это уже давно. Видимо, в нем проснулся здравый смысл, подсказавший, что, чем быстрее он скажет слова прощения, тем быстрее получит доступ к подносу с едой, который Саймон вручил мне, улыбаясь при этом Ан Ли.
- Не придется.
Он ушел, пожелав нам приятного аппетита, и я, радуясь мысленно его уходу, быстро накрыл на стол. Ан Ли я нес к столу на руках. Это было так… романтично, что ли. И он оказался таким легким. Интересно, он нормально питается? В последние дни – точно нет, из-за меня. А раньше? Хотя на корабле ведь отвратительно кормят. Команду, я имею в виду. Господи, я начинаю жалеть совершено незнакомых мне людей! Отце сказал бы, что я тем самым позорю семью. Вот только плевать мне на его мнение с высокой колокольни.
- Хм.. я так совсем разучусь ходить, - заметил котенок, начиная уплетать говядину за обе щеки.
- Вот и славно, - улыбнулся я, отодвигая поднос подальше от мальчишки.
Мне просто хотелось поиграть в старую-добрую игру всех влюбленных. Я кормил его с рук. Он не мог дотянуться до подноса, а потому ему приходилось соблюдать правила и целовать меня за всякий особенно вкусный кусочек. Чудо, а не котенок.
-Значит, никуда от меня не убежишь, - произнес я, прерывая очередной наш поцелуй.
Он ничего не ответил, не стал ничего больше говорить и я. Мы просто продолжали играть в нашу незатейливую игру с кормлением и поцелуями. Хотелось бы мне, чтобы так продолжалось вечно.
- Ан Ли, - произнес я спустя довольно-таки большой промежуток времени, - скажи, а меня бы ты простил, если бы это я подсыпал тебе препарат?
Не знаю, почему он обиделся. Зыркнул на меня как на врага народа, буркнул:
- Нет.
И ушел, путаясь в одеяле, на кровать. Попытался уйти, но не успел. Я догнал его в два шага, развернул лицом к себе и, пристально вглядываясь в его глаза, задал волнующий меня в тот момент больше всего вопрос:
- Почему?
- Потому что ты важен для меня. Потому что тебе я доверяю. Простить предательство тому, кого лю…
Он говорил так проникновенно, так искренне, что едва не сказал то единственное слово, что позволило бы мне удержать его рядом с собой надолго, если не навсегда. Но мне хватало и одной его оговорки, чтобы сжать в своих объятьях почти со всей возможной силой и, вновь подхватив его на руки, отнести на кровать.
- Теперь ты от меня точно никуда не убежишь, - довольно улыбаясь, проговорил я, устраиваясь рядом с ним.
Я лег, положив голову ему на плечо, обнимая его за талию. Рядом с ним было так спокойно, умиротворенно. Неожиданно. Этот котенок привнес в мою жизнь так много нового. Море эмоций и чувств, любовь, эти минуты счастья и спокойствия. Благодаря ему я неожиданно подружился с коком. Из-за него я дважды дрался с крысами. Господи, я никогда не забуду этот перелет.
Странно. Я так не хотел лететь, сопровождая груз, я думал, что это будут худшие месяцы в моей жизни. А они стали лучшими. И сейчас, лежа рядом с моим котенком, я мечтал о том, чтобы этот перелет продлился как можно дольше.
Я успел задремать, когда корабль неожиданно тряхнуло. Вздрогнув, я резко сел на кровати. Ан Ли спросонья не понял, что произошло – только потирал глаза, пытаясь проснуться. В коридоре раздались голоса, топот. Что-то определенно происходило, что-то странное. Я начинал предчувствовать опасность. И первой мыслью, пришедшей в голову в тот момент, была: «Неужели пираты?». Все бы отдал за то, чтобы эта мысль оказалась ложной. Но нет – судьба подкидывала испытания одно за другим, а столкновение с пиратами было бы вполне ожидаемо в этой части космоса. В общем, если говорить простым и понятным языком – мое подозрение оказалось верным.
Я понял это, учуяв крысиный запах поблизости. Вот только это не был запах крыс из техотдела. Те пахли металлом и машинными маслами, а эти пахли кровью и оружием. И прочими неприятными запахами, говорившими об отсутствии всяко гигиены, конечно же. Крысы вообще крайне нечистоплотные существа, в отличие от котов – представителей более высшей, по моему сугубо личному мнению, расы.
Как ни странно, но мои размышления прервало не появление пиратов, а звонок коммуникатора. Пришлось выкарабкиваться из-под одеяла и плестись к экрану, на котором спустя пару мгновений отобразилось взволнованное лицо не менее взволнованного Саймона, почему-то решившего, что мы не догадаемся, что на корабль напали.
В общем, он громко прокричал в микрофон коммуникатора:
-Пираты!
И вырубил связь. А я остался стоять посреди комнаты, по которой носился решивший совсем не вовремя сойти с ума Ан Ли. Зрелище, впрочем, было довольно-таки забавным. Котенок бегал по всей комнате в поисках своей одежды, то и дело спотыкаясь об одеяло и с трудом удерживаясь на ногах. Я бы с удовольствием понаблюдал за ним еще немного, но пираты приближались. А потому пришлось запихивать очумевшего кошака в вентиляцию, а самому поспешно устраиваться в испорченном вышеупомянутым чудовищем кресле, чтобы достойно встретить пиратов. Встретиться с врагом лицом к лицу, так сказать.
Враг не заставил себя долго ждать. Распахнув дверь ногой, в комнату ворвался некий крыс – судя по манерам и одежде – помощник капитана – и так и замер в проеме, удивленно уставившись на меня. Ну, я, конечно, понимаю, что не каждый день пираты обнаруживают на грузовом корабле шикарно обставленную каюту, в которой живет тигр, мало того, что носящий далеко не костюмы, но еще и влюбленный в кота, но зачем же так явно показывать свое удивление? Надо держать себя в руках и вести себя так, словно ничего удивительного не происходит и тебе совсем не кается, что ты сошел с ума.
Надо отдать крысу должное – он быстро взял себя в руки. И, приказав части своей команды обыскать комнату, лично связал меня по рукам и ногам, благо вырываться я даже не пытался. Было ужасно интересно, что будет дальше. Крыс меня, признаю, не разочаровал.
-
-
18.01.2010 в 19:38А мы пойдем на север! А мы пойдем на север! Точнее, поползем. Пометка номер раз: никогда больше не лазать по вентиляции в одеяле. Это же самоубийство какое-то. Мало того, что углы этого самого одеяла постоянно лезли под руки, так еще и волочащийся сзади хвост регулярно пытался за что-нибудь собою зацепиться. Как крысы не услышали мои маты и ругань – удивительно. Тем более, учитывая, что они наводнили собой весь корабль, не оставив места даже для вдоха.
Когда из коммуникатора раздался испуганный крик кока «Пираты!», я, признаться, слегка съехал с катушек и в панике начал искать хоть какую-нибудь свою одежду, напрочь позабыв, что все мои вещи лежат на месте прежнего ночлега. А потом меня безжалостно запихнули на вентиляцию и с пафосным видом встретили опасность. Тигр. Причем, полный. Хоть бы посопротивлялся, смеха ради. Нет же, позволил связать себя по рукам и ногам и только глазами своими метал молнии на меня, проверяя мою целостность. Как будто, это надо мной нависли с гнусными ухмылками три грязные и вонючие личности, тогда как их командир тщательно изучал содержимое шкафа. Блин. С одним крысом я бы справился. При удачном раскладе даже двоих положил бы,… но четверо – это явно выше моих возможностей. Пришлось устроить тигру небольшую пантомиму с элементами эротики под кодовым названием: «Ща уйду, но когда вернусь, то засуну тебе твое благородство в задницу по самые гланды. Бойся, сволочь» и покинуть каюту.
Так я и полз, матерно ругая тигра за игры в самого-самого. Теперь спасай его, рискуй своей шкурой. Надо бы его вообще оставить в одиночестве и посмотреть, как будет выбираться сам, без моей помощи. И ведь потом еще скажет что-нибудь вроде «на кой леший ты меня спасал? Я бы сам смог». Угу… «Я сама!» это передача такая для женщин. Эротическая. Ха-ха. Шутка старая, но зато к месту. Потому что после всего я собирался устроить Фриду такую эротику, что его седалище будет молить о пощаде.
Мое ворчание было прервано самым наглым образом – на меня наступили.
- Эй, здесь тебе не бульвар, между прочим, - незнакомый парень в шоке застыл в положении буквы зю и, кажется, ногу с моей руки убирать не собирался. – Слезь с меня и впредь смотри, куда прешь. Нет, ну надо же, совсем обнаглели: всякая шваль у них по вентиляции лазает. Никакого понятия о порядке!
- Стой! – это чудо опомнилось, только когда я прополз мимо него, и ухватился за одеяло, чуть стащив его со спины.
- Что? Вот так сразу, без цветов и шампанского? – он отчаянно покраснел, будто это я его раздевал на глазах шокированной публики. Зато у меня появилась возможность рассмотреть незнакомца получше за счет падавшего сквозь щель света. Мелкий, худющий, рыжий. В общем, тигр лучше. Разве что глаза у парня оказались потрясающими: темно-зеленые, с недоброй золотистой искрой, и огромные, просто в пол-лица. А вот одежка заставила напрячься: форменный мундир лейтенанта воздушных войск. «Кадета», поправил я себя, разглядев нашивку на рукаве. Что, впрочем, дела толком не меняло. Ребята в фуражках служили в центре управления кораблем и на такую шелупонь как я поглядывали с плохо скрываемым презрением. Более того, никто из них не постесняется использовать техника в своих корыстных целях при первой же возможности. Неудивительно, что я со злым ворчанием выпустил когти и подался назад. Связываться с парнем в тесном пространстве вентиляции себе дороже. Еще крысы понабегут, услышав шум. Мда… надо бы сваливать. И мой план удался бы в совершенстве, если бы он не спросил испуганно:
- Ты Ан Ли? Мне про тебя Саймон много рассказывал.
Так. А вот это уже интересно. Что общего у кока и пилота космического корабля, кроме времени приема пищи?
- Да что ты? С чего бы ему делиться с тобой подобными откровениями?
- Ну… - нет, он опять покраснел! Просто красна девица. А что если…
- Так это ты – тот самый парень, которого наш доблестный кок протащил за собой на корабль!
У меня возникло смутное неконтролируемое желание поставить рекорд по покраснению одного отдельно взятого парня за пару минут. От моих совершенно невинных фраз он превратился просто в ходячий томат. Ну ладно, возможно, фразы были не очень невинны. Но я в этом не виноват! Это все тигр – он меня развратил и вообще… как он там?
- Слушай, - парень подергал меня за одеяло, раздев еще больше. Еще немного, и можно обвинять его в домогательстве, - а ты куда полз?
- По мужикам и кабакам, - я плюнул на приличия и принялся перезапахивать одеяло, пока меня окончательно не раздели тут. – На камбуз я полз. Крысы, конечно, придурки, но ума не трогать кока и врача у них должно хватить. Тем более, такого опытного как Саймон. А значит, кухня свободна от этих тварей. Раздобуду там оружие и пойду спасать тигра. Поползу, - я решил быть справедлив и поправился.
- Так камбуз же там? – парень с недоумением ткнул пальцем себе за спину.
- Вообще-то, там, - теперь за спину себе тыкал я. Нет, ну с кем он будет спорить? Да я систему вентиляции как маму родную знаю!
- Кхм… Ну, я тоже вроде как туда же… - а у парня проблемы не только с пространственным воображением, но и с дикцией. Милое сочетание. – Может, поползем вместе?
- Хм… Как зовут-то тебя, чудо?
- Джеймс.
- И ты тут работаешь…
- Штурманом.
- Угу. То есть, судя по твоему умению ориентироваться, два месяца пути – это был весьма оптимистичный прогноз? – нет, он опять покраснел! Да сколько же можно? Почему-то рядом рыжиком я чувствовал себя взрослым и мудрым. Тем, кто знает, что и как надо делать. Возможно, кошки действительно взрослеют быстрее людей?
- Нормально я ориентируюсь, - штурман сердито нахмурился и надул губы. Кажется, я начал понимать, почему Саймон так боялся оставлять его в школе без присмотра и ревновал к каждой гайке. Кто бы меня так ревновал…
- Ладно. Я проведу тебя на камбуз, а ты за это стребуешь для меня оружие у кока. НОРМАЛЬНОЕ оружие, а не один ржавый ножик из запасов прошлого столетья.
Теперь нас ползло двое. Одеяло пришлось оставить метров через двадцать, потому как Джим регулярно вставал на него руками и стаскивал с меня вниз. Нет, честно, я был просто убежден в том, что он ко мне пристает. Тем более, что Саймон предпочитает быть снизу… В общем, я плюнул на одеяло, отобрал у штурмана трусы и рубашку, оставив ему китель с брюками, и в таком эротичном виде пополз дальше. А сзади… Это была песня. Не имея возможности видеть все порожки и выступы в стенках короба, мой спутник регулярно бился о них головой и выдавал закрученные перлы из области первого курса летной академии. Я-то знаю, сам там учился. Хотя, возможно, парой лет раньше.
Остановка сопроводилась нашей совместной руганью и попытками не выпасть из короба на головы крысам. Мы таки добрались до камбуза.
- Слезь с меня. И кончай елозить там руками – тигру пожалуюсь, - Джеймс ойкнул и сложил руки на груди, пытаясь разглядеть происходящее сквозь пыльную решетку. А посмотреть было на что: крысы тщательно обыскивали каждый миллиметр камбуза, засовывая свои вонючие носы даже в мешки с крупой. А неподалеку стояла причина столь странного поведения в виде испачкавшихся в муке и, видимо, соли членов экипажа. У обоих по фингалу под глазом, кок заботливой мамочкой прижимал к поврежденным местам пакеты со льдом и скрежетал в бессильной ярости зубами. Ну да, куда старичку тягаться с серыми зверюгами, тем более, в таком количестве.
- Надо ему помочь! – Джеймс начал так активно проталкиваться на выход, что я еле удержал его, сердито вцепившись руками ему в плечи.
- С ума сошел? Пираты тебя порвут – пикнуть не успеешь. А то и вовсе по кругу пустят. Оно тебе надо? И Саймону не поможешь, и сам приключений огребешь!
- Что же делать?
- Ждать, пока крысы успокоятся… Сейчас они проведут первый обыск, сгонят большую часть команды в трюм и расслабятся. Пока не доберутся до списков экипажа.
- А что будет тогда? – нет, я рос в своих глазах просто семимильными шагами! В данный момент мне была дарована роль гуру партизанской работы в вентиляциях. Знал бы бедный штурман, что это мое первое приключение подобного рода, и все это спокойствие – чисто напускное… Но зато он трясся за двоих, еще шире распахнув свои глазенки.
- А тогда обнаружат нашу с тобой пропажу и кинутся искать. Причем, искать будут в основном тебя.
- За-зачем?
- За-затем. А теперь заткнись и дай послушать, - самый толстый крыс, - сразу видно, что начальство, - вышел на середину комнаты и высказался в том духе, что все найденные будут расстреляны. Саймону же поступил приказ приготовить захватчикам праздничный ужин.
- Почему они доверили ему готовку? – Джеймс дергал меня за полу своей же рубашки, преданно глядя в глаза. Приятно, блин. – Разве они не боятся, что Саймон подсыплет им отраву?
- Так он же первым будет пробовать.
На этом наши разговоры закончились, и мы дружно наблюдали, как кок вертится у плиты под присмотром двух крыс. Особенно алчные взгляды метались в сторону «небрежно» оставленного бочонка с вином. Ага, насколько я знал, там вина-то было процентов десять, все остальное – медицинский спирт. Эдакий убойный коктейль. Совсем не удивительно, что к ужину дозор, пошатываясь, еле упер чан с едой в общий зал, а довольный кок метнулся к спрятанному в стене шкафу, чтобы открыть нашему взору потрясный набор сусалонакидателей разного калибра. Впрочем, панель закрылась так же быстро, стоило мужчине услышать топот крысиных лап по металлическому полу коридора. Что же, беседу с моим бывшим предателем имело смысл отложить на сумерки, когда крысы уснут пьяным сном… А рядом гордо сопел мне в плечо довольный умом и сообразительностью своего любовника Джимми. Вот тоже горе на мою ушастую голову…
-
-
21.01.2010 в 19:51Удостоверившись, что мое златовласое чудо благополучно уползло по вентиляции куда подальше, я позволил себе расслабиться. Развалился в кресле со всеми удобствами, возможными для связанного по рукам и ногам существа, и принялся с интересом наблюдать за тем, как крысы обшаривают мою каюту.
Конечно, пиратов не мог не заинтересовать перевозимый мною товар. Содержимое шкафа они изучили с особой тщательностью и придирчивостью настоящих профессионалов. Все препараты были признаны ими годными к употреблению и тщательно упакованы в чемоданчики. Знаете, есть такие чемоданчики у докторов, они еще на отсеки разделены – вот в такие.
Я, признаюсь, был чрезвычайно рад такому исходу. Продажа наркотиков была последним, чем я хотел бы заниматься. Пираты спасли меня сразу от двух напастей: избавили от контрабандного груза, а также выставили сыном, не достойным отцовского наследства. К тому же, вполне возможно, что они так же своими действиями помогли налаживанию отношений между мной и Ан Ли. Это не могло не радовать.
В общем и целом, я не был огорчен тем фактом, что какие-то крысы захватили корабль, а я оказался связан. Положение жертвы меня более чем устраивало. Можно было расслабиться и в свое удовольствие понаблюдать за действиями моего котенка, который – я был уверен – сделает все, чтобы меня спасти. За это мальчишку надо будет отблагодарить. Конечно, спасение будет происходить не без помощи кока, но ему пусть говорит спасибо тайно проведенный на корабль любовник. Хотя, вполне возможно, что проявлять чудеса благодарности придется именно Саймону.
Интересно, Ан Ли обиделся на меня за то, что все хлопоты я взвалил на его хрупкие плечи, а сам тут блаженствую? Если обиделся, то будет мстить. Любопытно узнать – как. Думаю, это будет нечто изощренное. У него ведь потрясающая фантазия. А если еще и вдохновение будет,… тогда мне очень не повезло.
Вдохновение это вообще такая вредная штука. Нет, для человека, к которому пришла Муза, оно – лучшая вещь на свете. Но окружающим так совсем не кажется. Для кого-то пришедшая муза – нечто непонятное, эфемерное, волшебное. Такие люди преклоняются перед творческими людьми, которые - якобы при помощи вышеупомянутой голой женщины, завернутой в простыню, гордо зовущуюся тогой – создают из ничего все. Ну, или почти все. А вот другие не понимают этих людей, способных уйти в себя, погрузиться в собственные мысли и картины, рисуемые воображением, отдаться Музе, позволить ей завладеть собой. Их не понимают, их боятся, их считают странными, ненормальными. Так всегда было и будет. Почему-то общество склонно делать из слов «необычный» и «ненормальный» синонимы.
Я знаю это не понаслышке с пятнадцати лет. С тех прошло много времени, и я научился скрывать свои таланты от окружающих, казаться таким как все. Но знали бы вы, как это невыносимо. Хотя, вполне возможно, что вы знаете, и я зря сейчас пытаюсь описать это ощущение, когда ты сам себя заключаешь в клетку, состоящую из правил, что делать можно, что делать нельзя, что ты должен, что ты обязан делать и что ты никогда не сделаешь. Запреты созданы, чтобы их нарушать. Рано или поздно, но эта фраза приходит в голову каждому из нас, загнанному зверю, мечущемуся в четырех стенах, видящему выход, но боящемуся сделать тот, последний шаг, который приведет к свободе. Потому что свобода всегда порождает огромное количество проблем.
Странно, но впервые с того дня, как отец запретил мне играть на фортепиано, я подумал о золотой клетке, в которой заперт, именно в этот день, когда корабль захватили пираты. Были ли они свободны, эти неприятные на вид существа, делающие все, что хотят? Не думаю. Никто из живущих на земле не может быть по-настоящему свободен, всегда соблюдать какие-то приличия, нормы этикета, морали. Но многим из нас дарована возможность просто почувствовать ветер свободы, его резкие, холодные порывы. Вот только далеко не все этой возможностью пользуются.
В этот день, наблюдая за пиратами, обшаривающими мою каюту, я принял решение. Потом я много раз думал о том, чтобы могло произойти, если бы я не дал себе обещание изменить свою жизнь так, как хочу того я. Было бы все лучше? Или бы я потом жалел, что так и не решился на кардинальные перемены, так же, как порой жалею о принятом решении? И каждый раз, глядя на самое дорогое мне существо во вселенной, занимаясь любимым делом, я убеждался в том, что все сделал правильно.
Было ли все это предначертано судьбой? То, что я пообещал себе, то, что я влюбился в Ан Ли, то, что я встретил его – как это можно назвать? Судьба или случайность? Может быть, счастливая закономерность? Последнее определение нравится мне больше всего. Счастливая закономерность – закономерность, которая приносит счастье. Она и принесла. Правда, у счастья много побочных эффектов, но тогда я – наивный! – о них даже не подозревал.
Итак, пираты постепенно, сами того не осознавая, освобождали меня из золотой клетки. Они забирали из каюты все, что ценилось отцом. Деньги, дорогую одежду, наркотики и прочие препараты. Они крали то, что могло принести им доход. То, что меня совсем не волновало.
Крысы и пальцем не тронули фортепиано. Кровать, правда, разворошили – искали контрабанду в матрасе, в подушках. Но это не страшно. Страшно было бы, если бы они изрезали персидский ковер, который стоил мне огромных денег и нервов. Отец тогда на весь дом кричал, что я разоряю его своими бессмысленными покупками. Он никогда не умел оценить истинную красоту, которая, как известно, сокрыта в искусстве. Всякое созидание – искусство. А продажа – это тот же бартер. Она никогда и ничего не создаст.
Странные мысли для того, кто находится в заложниках у пиратов, вы не находите? Но когда у тебя нет возможности пошевелиться, есть только два способа скрасить долгое время ожидания спасителя. Либо думать, либо говорить. Ох, прошу прощения – способа три. Третий – спать. Но на такое способен либо полностью изможденный человек, либо Спящая Красавица. Ни тем, ни другим я не был. Интересно, а что снилось Красавице, пока она ждала своего принца? Уж точно не пути избавления от чрезмерной родительской опеки.
Хотя, знаете, а ведь все эти сказочные принцессы похожи. Каждая из них находится в золотой клетке, из которой очень легко выбраться, вот только смысла – нет. Потому что за пределами клетки – совершенно другой мир, выжить в котором ни одна из этих девушек не способна.
Хорошо, что я не похож ни на какую сказочную принцессу.
Хорошо, что Ан Ли не похож ни на какого сказочного принца.
Иначе его возвращение в мою каюту было бы не настолько эффектным и оригинальным.
Вентиляционный люк с грохотом распахнулся. Резкий звук заставил вздрогнуть даже меня, ожидавшего появления не-принца в любой момент, что уж говорить о крысах. Их предводитель так смешно подпрыгнул, оборачиваясь в прыжке. А видели бы вы в этот момент его мордашку! Даже карикатур рисовать не надо – все и так написано на лице.
Обернулся и я. Чтобы с удивлением обнаружить выглядывающую из вентиляционного люка рожу какого-то незнакомого парня в форме и с оружием. А это кто такой и откуда тут взялся?! Что за чудо в перьях?! Наверное, в тот момент, когда я увидел его, выражение моего лица было не менее смешным, чем у главного крыса.
Когда незнакомец буквально вывалился из вентиляции и, кувыркнувшись, занял боевую позицию под кодовым названием «стоять-бояться», я наконец смог увидеть хитрую рожицу своего златовласого чуда. Он с воистину кошачьей грациозностью спрыгнул на пол, нарываясь, раскланялся перед крысами, и поспешил спрятаться за спиной своего соратника, когда пираты наставили на него дула своих сусалонакидателей.
Развернувшись лицом к своим горе-спасителям, я постарался устроиться поудобней – меня ждало уникальное зрелище, которое я не собирался пропускать. Не хватало только упаковки попкорна, чтобы почувствовать себя настоящим зрителем, потому что действо, разыгравшееся затем, напоминало сцену из какого-то фильма, смешавшего в себе жанры боевика и некоей комедии.
И только одно не давало мне полностью погрузиться в созерцание – присутствие на месте действия незнакомого мне, довольно-таки симпатичного молодого человека, за чьей спиной сначала прятался Ан Ли. Кто он такой? Как оказался на корабле? Я ведь знал, что тут не могло быть никаких военных. Кто же его провел?
Я подумал было, что незнакомец на самом деле один из пиратов, но все мои подозрения на его счет развеялись, когда я увидел парня в деле. Конечно, он был не совершенен, но то, что он изо всех сил старался насолить крысам, было очевидно. Все-таки он был на нашей стороне. А я чуть в нем не ошибся.
-
-
21.01.2010 в 21:17Я щас никого не хочу обидеть, но вообще-то я ребенок! Дитя, птенец, кроха, так сказать. Почему же мне всучили самую большую пушку, в дуле которой я мог, не особо напрягаясь, свернуться клубком? Это прикол такой? Я очень ярко представил себе выражение на мордах крыс при виде потного, злобно пыхтящего кота, который тащит за собой здоровенную бандуру и при виде врага начинает деловито настраивать тонкую аппаратуру, периодически убегая на камбуз за зарядами. Мда… Психологическое преимущество нам в таком случае точно обеспечено.
- Саймон, ты вот сейчас издеваешься? – попыток поднять пушку я даже не делал. Вот еще! Пусть сами тащат этот ужас. – Я ж его поднять не смогу!
- Там есть колесики, - отмахнулся от меня мужчина, продолжая активно щупать краснеющего штурмана. Все такие беспалевные…
- Я сейчас тебе эти колесики вместо кое-чего подвешу! Потом ты его трахнешь, дай мне нормальное оружие!
- Оно нормальное!
- Ладно, мы пойдем другим путем, - нам всем надо было успокоиться. Особенно одному представителю семейства кошачьих, которого уже начинало потряхивать от напряжения и идиотизма окружающих. У меня в каюте, между прочим, могли тигра пытать! И я сейчас сильно рисковал пропустить такое шоу! – Мне нужно что-нибудь компактное, быстродействующее и не требующее мастерства в обращении.
- Пинок под зад подойдет?
- Гррр…
- А кошки, между прочим, не рычат, - нет, коку было не суждено дожить до конца этого дня…
- Ан Ли, - подал голос ощупанный за разное Джимми, - может, тебе и правда лучше пойти без оружия? Все-таки ты не воин…
- Ага, - тут же радостно закивал Саймон, - будешь побеждать врага мечом сатиры! Или стриптиз станцуешь. Видел я тут твое предыдущее выступление…
Он все-таки получил по шее. Причем, от нас обоих. И мне уже начало казаться, что штурман не такой дурак, каким мог бы быть на самом деле… Я так мил, так добр…
- Я нервничаю и в гневе! Пошли спасать Фрида!
- Эм… Я никого не хочу обидеть, - эй, это моя реплика! – но в вентиляцию пролезете только вы двое.
- Значит ты поползешь по коридорам. На пузе.
Не слушая трогательных слов прощания любовников за спиной (да, мне завидно!), я принялся ждать неожиданного напарника в полумраке вентиляции. Блин, это же еще обратно переться – он точно меня успеет за время пути раздеть и изнасиловать. Три раза. А я, маленькое и хрупкое создание, буду вынужден подчиниться грубой силе и воле юного извращенца… И, кажется, от нервов у меня уехала крыша. Тем временем, Джимми наконец-то нацеловался с коком и присоединился ко мне, угрожающе размахивая чем-то явно огнестрельным… С таким длиииным дулом. Кхм…
- Ты только вперед этот ужас не выставляй, - ткнул я пальцем в ствол оружия.
- Почему?
- Потому что если я почую его у своей задницы, то впоследствии ты будешь пукать пулями. Ясно? – как я зол, ух, как я зол! Меня тихо потряхивало от ужаса, стоило только представить, что крысы могли сделать с моим тигром. Пытать его и мучить имел право только я. чем, в принципе, и пользовался до момента нападения…
- Эм… - парень был явно в шоке. Ну конечно, сначала кок многообещающе лапает за задницу, потом сумасшедший кот предлагает засунуть в эту задницу различные посторонние предметы, я бы тоже испугался. – Так может, я впереди поползу?
- У тебя же проблемы с ориентацией? – скептически осведомился я.
- У тебя любовник есть, между прочим! – штурман вспыхнул в полумраке, словно факел.
- Идиот, я о другой ориентации!
- Вы, двое, - раздался снизу голос Саймона, - либо молча ползете спасать Фридриха, либо также молча сидите на месте и не дергаетесь. В любом случае, заткнитесь!
В итоге мы с Джимми с минуту злобно расчленяли друг друга взглядами, но все же двинулись на спасение погибающих. Молча. Как оказалось, зря.
- Джим! Джим!
- Не ковыряй меня когтями! – сердито отбрыкивался от меня парень. – Чего?
- Ты куда нас завел? Почему пахнет туалетом? – я возмущенно повел носом и чихнул, уловив запах хлорки и, извините, дерьма.
- Мы же в прошлый раз повернули два раза налево, потом направо, лево, лево, верх, направо… ну и так далее. Так и ползем! – штурман явно не разделял моего негативного отношения.
- Ты… Ты… - у меня просто слов не было. Кто его в штурманы взял? Учиться, учиться и еще раз учиться! Причем, профессии, не связанной с ориентированием! – Так, ползешь впереди, строго следуя моим ценным указаниям. И кто из нас – тупое животное?
По-моему, он обиделся. Во всяком случае, дальше полз молча, скептически хмыкая, когда я указывал на повороты. Зато до каюты добрались довольно быстро, обогнав по пути кока. А там… Крысы явно добрались до тигриных наркотиком и теперь радостно потрошили пакеты с белым порошком. Мда, как бы Фрид не надышался этой гадостью. А вот, кстати, и он.
Тигр сидел в абсолютно расслабленной поле, лениво наблюдая за захватчиками, и не делал даже попыток подоводить их. Гад, опять все мне делать?
- Чего там? – заинтересованно сунулся к решетке вентиляции штурман, не обратив внимание на мою задумчивую мордашку. Гы-гы. Я говорил, что когда нервничаю, придумываю уйму оригинальных ходов? А сейчас я ОЧЕНЬ нервничал. Именно поэтому со всей дури пнул приблизившегося к выходу Джимми под зад, заставив всех присутствовавших в комнате обернуться на шум. Вооот… Хорошо, что в академии введи обязательную физическую подготовку: парень довольно быстро оправился от шока и вскочил на ноги, угрожая всем разом своей пушкой. Главное, чтобы на курок не нажал – поляжем все, как пить дать.
Я аккуратно так спрыгнул следом за Джимми и спрятался за его не особо могучей спиной. Интересно, а как у них с коком? Саймон ведь покрупнее будет…
- Наконец-то, я уже устал ждать, - ехидно заявил тигр со своего стула, и у меня просто все мысли из головы вынесло гневом.
- Устал ждать? Между прочим, это я полуголый по вентиляции вынужден мотаться! А ну, место! – рявкнул я на попытавшегося подобраться к нам со спины крыса. Того аж в стенку вжало звуковой волной. Не фиг лишний раз нервировать беззащитного меня. – А ты, - я ткнул пальцем во Фрида, - бойся.
- Я в ужасе, - спокойно заявил этот нахал. – Кто это с тобой?
- Эм… Ребят, - подал голос Джимми, - может, вы свои разборки на потом оставите?
А и правда, чего это мы? Я радостно подмигнул тут же напрягшемуся тигру и с криком «киай!» прыгнул, снося на пол первого попавшегося крыса. Как говорилось выше, с одной зверюгой я вполне способен справиться, другое дело, что следом на меня кинулись еще штук пять, но быстро залегли под градом пуль. Это Джимми наконец-то нашел курок. Уря.
- Всем стоять, не дви… Ой! – вломившийся в дверь кок едва не схлопотал пулю в лоб и был вынужден спрятаться за прочной стеной в коридоре. Зато враги серыми гусеницами поползли на выход из дурдома. Действительно, не стоит связываться с психами. Я старательно мочил крыса, его товарищи дружно валили прочь, тигр с матами пытался уронить стул, чтобы не словить шальную пулю, кок с куда более извращенными матами пытался отобрать оружие у своего любовника… Идиллия, блин.
Разобрались только минут через пять. Пират был добит (Саймон вломил ему прикладом по черепу, отключив на ближайший час), Джимми медленно осознавал, что только что чуть всех не угробил, а Фрид злобно рычал его освободить. Что, конечно же, тут же и кинулся выполнять кок.
- А ну стоять! Он мой! – от тона моего голоса все присутствующие замерли и с интересом посмотрели на меня. – Вы двое – в ванную активно любить друг друга в течении минимум трех часов, - по-моему, Фрид сейчас пытался помолиться. – И воду включите, чтобы не отвлекаться на крики.
- К-какие крики? – тигр в шоке, кок судорожно утаскивает штурмана за шиворот по указанному адресу. Ну все, теперь можно мстить… - Ан Ли?
- Значит, пока я тут пластаюсь в поте лица, спасая всех и вся, ты решил отдохнуть? – я проверил узлы на прочность и пощекотал выпущенным когтем подбородок мужчины.
- Ан Ли…
- Значит, ты решил, что за тебя все будет делать влюбленный по уши кот? – я аккуратно располосовывал его рубашку и брюки в лоскуты, стараясь не задевать кожу.
- Чтобы ты не делал… - меня достал его треп, потому кляп из обрывков ткани оказался весьма к месту.
- Так вот, мой милый. Сейчас будет месть…
-
-
21.01.2010 в 21:18Я урчал, неспешно обводя языком ямку пупка Фрида, легкими укусами пробегаясь над резинкой трусов, оглаживая крепко привязанные к стулу ноги. Мне нужны были стоны, мольбы, обещания сделать все. Чисто ради собственного удовольствия. Потому переходить к главному блюду я не спешил, нарочно игнорируя сильно натянувший тонкую ткань член мужчины. Он ведь не начал стонать. Вместо этого, тщательному изучению подверглась его внутренняя сторона бедер, нежная и чувствительная кожа под коленями, и только изредка часть моего дыхания доставалась сосредоточию его желания. Правда, я и сам начал возбуждаться, но это не так важно.
- М!! Мфффм! – Фрид пытался хотя бы потереться пахом о мою руку или щеку, но постоянно оказывался в проигрыше. Зато начал возмущенно просить перестать издеваться. Ну ладно, если женщина просит…
Я максимально осторожно прихватил зубами возбужденную плоть через ткань, от чего тигр натурально взвыл и попытался усилить контакт. Блин, покалечится еще, нафига он мне бесполезный нужен? Потому пришлось перейти к облизыванию его члена через трусы, старательно помогая себе руками. Фрид же бесился и сходил с ума… Как приятно-то. Узлы до боли впивались ему в кожу, равно как и веревки, оставляя на ней красные следы. Стул уже трещал от мощных движений мужчины, каждую секунду угрожая развалиться… А я продолжал издеваться, перейдя к стягиванию последнего кусочка ткани с тигра зубами, что ему, похоже, очень понравилось. Моему взору предстал налитой кровью член с обнаженной красной головкой и капелькой сверху. Просто клубничное мороженое какое-то… Я неспешно облизнул эту прелесть, запоминая вкус своего мужчины, и резко отстранился, вызвав у того возмущенный стон.
Кажется, ему понравился мой стриптиз в прошлый раз? Никто ведь не против повторить? Медленно-медленно отойти к стене, расставить ноги чуть шире плеч и, забросив вверху руки, сползти по ее холодной поверхности на пол, чтобы тут же выгнуться в спине и резко повернуться спиной к зрителю. Забросить ноги на многострадальную стену, стягивая с себя позаимствованные у штурмана трусы, и прогнуться еще раз, чтобы нагло облизнуться в лицо возбужденному донельзя тигру. Какие прочные у них делают стулья, блин…
Фрид с каким-то очень нехорошим выражением в глазах следил за моими руками, расстегивавшими одну за одной пуговички рубашки, скользящими по груди и животу пальцами… Рубашка осталась где-то в стороне, и теперь мы оба были полностью обнажены. Хе-хе. Вот только тигр, в отличие от меня, не имел возможности ласкать себя. В этом и заключалась месть… Добавить чуть-чуть остроты:
- Ммм… Фрид, да… Еще… Фрииид!
Я нарочно не стал стирать с себя собственную сперму и в таком виде пополз к воющему от желания мужчине. Что же, он заплатил достаточно. Обхватить губами его член, совершая языком вращательные движения, приласкать рукой поджатые яички – вот, он уже с приглушенным рыком кончил мне в рот, с силой содрогаясь всем телом. Нет, ну какие у них стулья… С металлическим каркасом что ли?
- Ты мне за это заплатишь, - прошипел он, стоило мне вытащить кляп. Может, не развязывать? Фрид заметил мои сомнения и рявкнул. – Развяжи меня немедленно!
Я как знал, что не надо было этого делать: тигр рванулся вперед, стоило последнему узлу сдаться в борьбе с моими когтями, и повалил меня на пол, раздвигая коленом ноги:
- А теперь мстить буду я…
-
-
23.01.2010 в 18:29Мстить мальчишка умел просто виртуозно. Прекрасный актер, он феерично разыграл передо мной сценку в духе «что я делаю, когда тебя нет рядом». Замутненный желанием взгляд – на меня, тяжелое шумное дыхание - аритмичное, редкие короткие стоны – громкие, бешеный стук сердца – словно оно бьется в клетке, желая вырваться, и слова, негромкие, на выдохе:
-Фрид, да… Еще… Фрииид!
Тяжело дышать. Мысли спутываются, рассудок уходит в небытие. Сердце стучит невозможно быстро. Капли пота стекают со лба вниз, неприятно щекотно. Во рту давно пересохло, желание давно затмило здравый смысл и кричит, вопит, воет, желая быть удовлетворенным. И я вою вместе с ним. Тихо, жалобно, как волк на луну, до которой так хочет дотянуться, но не может. Не может.
Кот кончает, забрызгивая спермой свой живот. Проводит пальцами по коже, размазывая, но не стирая. И смотрит на меня, сумасшедшим взглядом дикого зверя. Совершенно не осознает происходящее. Не понимает, как выглядит сейчас, как похож в этот момент на тех своих предков, что когда-то жили на Земле в лесах, джунглях и охотились, убивали, некоторые – не только чтобы выжить, а получая от мучений своей жертвы какое-то извращенное удовольствие.
Медленно возвращается в реальность. Подползает ко мне, обхватывает губами мой член – не могу не застонать, не вздрогнуть, толкнувшись бедрами навстречу его рту. Схожу с ума от его запаха. Запаха секса, запаха пота, запаха спермы, запаха желания… Когда чувствуешь столько возбуждающих ароматов, очень сложно держать себя в руках. Особенно, если эти самые руки связаны, и ты не можешь ими себе помочь.
Его пальцы на моих яичках, его язык на моем члене – взрывоопасное сочетание, оргазм, экстаз. Зажмуриться, от света, ставшего неожиданно слишком ярким, и даже сквозь опущенные веки увидеть сумасшедшие, невозможные, несуществующие фейерверки где-то под потолком. Почти как в сказке.
Вот только сказочные персонажи редко бывают нетрадиционной ориентации, а после фразы «и жили они долго и счастливо» не порываются отомстить только что морально поимевшему их мелкому наглому безумному кошаку. Хотя кто их знает, конечно, что они там делают за кадром.
Кот действительно был малость не в себе. В этом я смог убедиться, когда он начал развязывать меня по первому же требованию. Однако благодаря этому его действию я решил несколько смягчить наказание, которое и так было далеко не неприятным.
Как только я оказался на свободе, мальчишка был повален мною на пол. Держа его за руки, чтобы, не дай бог, не вырвался, я коленом раздвинул его ноги – кот, впрочем, не особо сопротивлялся, - и прошипел, склоняясь к нему:
-А теперь мстить буду я…
Он не успел даже возразить мне, потому как я закрыл ему рот поцелуем, требовательным и жадным. Я впивался в его губы так, словно не мог без этого жить, словно в последний раз. Этот поцелуй был похож на какое-то противостояние. Мы отбирали друг у друга инициативу, катались по полу. Забывшись, я отпустил его руки, после чего получил пару длинных, но неглубоких царапин на своей спине. Я ответил ему тем же и, изредка царапая спину, спустился пальцами ниже, сжимая ягодицы, чтобы тут же отпустить и вернуть ладони на талию.
Я подхватил Ан Ли – он был таким легким! – на руки и отнес в постель. Но сам не спешил присоединяться к нему. Отошел на несколько шагов от кровати, не отрывая взгляда от удивленного выражения его лица. Он-то еще не знал, что я задумал.
Некоторое время я просто любовался им. Мальчишка был так спокоен, он так доверял мне, не ждал никакого подвоха, что, когда я поднял с пола веревку, он был не просто удивлен. Он был поражен, изумлен… Нет, все эти слова не способны описать силу его эмоций. Но кот не успел сбежать. Я добрался до кровати в пару прыжков, придавил его своим весом к кровати и, не обращая внимания на его попытки сопротивляться, связал ему руки и привязал их к изголовью кровати, которое было словно создано специально для этого. Хотя, почему – «словно»? Вполне возможно, что именно для этого его и сделали таким. Мои предки были еще теми извращенцами.
Все нецензурные возмущения моего любовника были прерваны сначала поцелуем, а затем памятным кляпом, который я чудом успел засунуть ему в рот. Теперь он мог почувствовать, в каком положении я был несколько минут назад.
Мальчишка смотрел на меня с забавной смесью возмущения и страха во взгляде, не в силах поверить, что я это сделал. А чего ты ожидал, малыш? Что я пересплю с тобой – и все? Нет, это было бы слишком просто. Я хотел поиграть. Я хотел сорвать с его губ те слова, что он так не хотел говорить. И почему-то был уверен, что мне это удастся.
Чередой поцелуев я прошелся от его подбородка вниз, к груди, чтобы коснуться поочередно губами его сосков. Облизать, потеребить языком, вызывая сладкие стоны, прикусить, когда он этого не ожидает, и оторваться, наконец, от них, чтобы вернуться к обделенной вниманием шее. Провести по ней языком, от уха до самых ключиц, втянуть в рот его кожу, оставляя красное пятнышко. И снова – укусив, оторваться.
Я продолжал эту игру бесконечно долго. Приласкать, лизнуть, укусить, оторваться. И так великое множество раз. Мне казалось тогда – сотни. Или все-таки тысячи? Жалко, что не было никого, кто бы смог посчитать. И подтвердить, что мне было невероятно сложно не увлечься, не бросить игру и не начать действовать всерьез, не мучая своего котенка. Своего… Что это за чувство собственности, а? Надо с этим завязывать. Я становлюсь слишком похожим на родных… и близких. Хотя в моем случае у этих слов почти нет разницы. Кроме одной, златовласой такой, хрупкой, со сверкающими зелеными глазами и наглой улыбочкой, которую очень сложно стереть с его лица. Ан Ли.
Мычание. Кляп мешает говорить, вскрикивать. Высказывать в голос свое желание. Но взгляд заменяет слова с лихвой. Этот замутненный, сумасшедший взгляд глаз, от созерцания которых очень сложно оторваться. Да и то, только на то, чтобы вынуть, наконец, кляп изо рта кошака, и поцеловать мальчишку. Нежно, словно извиняясь за эту затянувшуюся сладкую пытку, одновременно скользнув рукой к его члену, до того обделенного ласками, сжать, вызвав невероятно громкий стон, почти вскрик. И хриплый шепот:
-Давай, сделай уже это… Хватит меня мучить…
И правда, хватит. Тем более что он так откровенно предлагает себя, раздвигая ноги, выгибаясь навстречу ласкам. Возбуждение затуманило его рассудок. Оно и к лучшему. Только в таком состоянии, он может сказать мне правду. Но почему-то молчит.
Войти в него без подготовки. Тесно, тяжело, а ему еще и больно. Он кусает губы, непрошеные слезы текут по щекам. И хочется замереть, остановиться, прекратить движение, утешить, но он не позволяет, говоря:
-Не смей.
И сам двигается мне навстречу, насаживаясь на мой член, задавая свой, собственный темп. Бешеный, резкий, когда одним движением входишь на всю длину, а следующим же – почти выходишь. И так снова и снова, снова и снова, и ты забываешь самого себя в этих движениях, и весь мир исчезает, и остаетесь только вы двое, двигающиеся в одном темпе, дышащие в одном ритме, с сердцами, бьющимися в унисон. Стон – один на двоих. И одновременно кончаем.
Выхожу из него, ложусь рядом, закрываю глаза. Страшно. А вдруг он сейчас найдет еще один способ обидеться? Рассердиться, прикажет себя развязать и уйдет, оставит меня одного? Хотя, если честно, тут нечего бояться. Это – закономерный исход наших отношений. Вот только с Ан Ли ничто и никогда не бывает закономерным.
-Я тебя люблю.
Замираю. Поворачиваюсь к нему лицом, неверяще смотрю в глаза. Мне послышалось, не так ли? Мне ведь, правда, послышалось? Или… Ну, пожалуйста, пусть окажется, что он действительно это сказал.
-Я тебя люблю.
Губы невольно растягиваются в глупой улыбке. Пальцы против воли начинают развязывать узлы веревки, быстро, путаясь, но все-таки удачно. А потом – счастье. Поцелуи-объятья, совсем как у влюбленных. И признание, которое мы повторяем один за другим, снова и снова:
-Я тебя люблю.
Хорошее это слово: «люблю». Сладкое, немного кисловатое, на вкус напоминающее мандарин. Вкусное. Одно из тех слов, которые можно повторять бесконечно. Но на самом деле лучше его промолчать. И мы постепенно умолкаем. Нам ведь есть о чем помолчать.
-
-
23.01.2010 в 18:30Кошмар! В смысле ужас! Я спас от насильственной смерти извращенца. И тут же пожалел, что не умер ранее.
- Я тебя люблю, - нет, ну и кто тянул меня за язык? Ладно тигр – он у нас натура чувствительная, трепетная, ему положено делать различные глупые признания и трогательно смотреть на меня глазками… Кому рассказать – не поверят. Так вот. Это Фрид мог позволить себе признания в любви и вечной привязанности. А я – свободолюбивое, гнусное животное-одиночка, не способное на большое и светлое чувство. Точка. Вот только… Почему же тогда я произнес эти слова?
Возможно, потому же, почему и полез спасать его от пиратов, по той же причине, по какой упорно пытался бежать от него раньше. Мне был нужен этот собственник, этот высокомерный аристократ, в шкафу у которого были запрятаны мощнейшие наркотики. И хорошо было уже от одного только факта, что Фрид рядом, от звука его дыхания, тепла разгоряченного тела. Что это? Болезнь? Тогда я не хотел лекарства. Любовь? Что же… Пусть в моей жизни будут хотя бы два месяца с ним.
Говорят, у каждого взросление происходит по-разному. И пусть я не повзрослел окончательно сейчас, но, тем не менее, стал определенно ближе к этому. Ведь не было больше нужды убеждать самого себя в равнодушии к Фриду, стараться убежать от него. Потому я и произнес, глядя в его изумленно распахнутые глаза:
- Я тебя люблю, - не для него, для себя. Подтверждая свое новое положение, признавая за ним право, стать частью моей жизни. До самого ее конца. И в тот момент, когда тигр целовал меня, развязывал веревки, сковывавшие запястья, я точно не знал нашего будущего, но при этом… был согласен взять от мужчины все, что он мог мне предложить. Статус изгнанника, слезы в подушку после нашего расставания, страх потерять его, боль измены, недоверие – все это неотъемлемые составляющие нашей жизни. А мне так хотелось пожить.
У моего тигра длинные изящные пальцы, чуткие, нежные, сильные. Шелк черных волос, кайма густых ресниц, тонкие алые губы. В прошлом он стал бы эталоном вампира, и никому не пришло бы в голову назвать этого мужчину тигром. Странно, продолжая подчиняться древним инстинктам, их раса стремилась ассимилироваться с человеческой, стать похожими на людей. И у Фрида это получилось отлично. Да, собственник, да, остро реагировал на мой запах, но при этом он не терял рассудка и не срывался на звериную жестокость. Ни разу. Почему? Ведь не мог же он влюбиться в меня с первого взгляда, и он точно не был таким при нашей первой встрече. Тигр изменился. Не внешне, хотя с лица ушло напряжение, в уголках губ то и дело мелькала едва заметная улыбка… Нет, он почему-то стал вести себя как… человек?
Я недоуменно разглядывал своего любимого, любовался и одновременно боялся. До дрожи в коленях. Боялся того, что все в нем – только маска, а стоит нам сойти с трапа, как на меня нацепят ошейник и посадят в клетку, чтобы трахать по прихоти. Подло так думать о том, кому только что признавался в любви? Подло, конечно, но это – часть меня, моей натуры. И мне бы очень хотелось, чтобы Фрид сумел понять и принять. Я – зверь, животное, находящееся на предпоследней ступени эволюции. И для меня всегда на первом месте будут инстинкты. Тогда как тигр – уже слишком человек. Ему нужны доверие, честь, любовь – все то, чего никогда не сможет гарантировать ему кот. Но все равно очень постарается…
- Я люблю тебя.
Фрид скосил на меня глаза, не переставая улыбаться, и тихонько фыркнул:
- Знаю.
Что?! Все, я обиделся! Ему тут, значит, чувства изливают, едва ли не самопожертвованием занимаются, а он только и может сказать «Знаю»? И где справедливость? Фрид несколько разочаровано вздохнул возмущенному мне вслед, и я ускорился, в итоге вломившись в ванную.
- Так, все вон отсюда. Ща кот мыться будет!
Кок с Джимми вполне себе комфортно устроились в наполненной водой ванной, активно там тискаясь. Обломитесь, господа! Если у меня нет любви – ни у кого ее нет!
- Ан Ли, - сумрачно отозвался Саймон, удерживая на месте штурмана, - мы тут, между прочим, голые…
- И че? – нет, ну действительно. Как будто я был одет… - У меня в каюте вообще целый голый мужик валяется. Можете сходить, померяться.
- Я выиграю, - Фрид таки соизволил встать с кровати и теперь обнимал меня со спины. Вот уж фигушки: пока не услышу нормального признания в любви – никакого доступа к телу! - Ан Ли?
По-моему, тигр так и не понял, как я оказался на расстоянии двух метров от него, да еще и злобно шипящим. Нет, серьезно, я ждал от него хотя бы «я тоже тебя люблю», в идеале: «Мое сердце навеки принадлежит тебе, о свет очей моих!», но никак не «Знаю»! Хамло необразованное.
- Ну и на что ты опять обиделся? – мужчина стоял внизу, скрестив на груди руки, и старался не ржать от разворачивавшейся в ванной баталии. А там кок тщетно пытался выковырять своего стеснительного любовника из воды. Как будто в те потрясающие моменты, когда Джимми находился к нам, так сказать, тылом, никто ничего увидеть не успел. Хе-хе. – Ан Ли, если ты будешь все время молча дуться, у нас ничего не выйдет.
Тоже мне, напугал. И я, скорее из вредности, показал тигру язык, прежде чем бросить:
- Ты проиграл, у Саймона длиннее.
Всплеск воды и громкий крик. Мда, наверное, не стоило так шокировать кока, вон и любовника своего случайно в ванную уронил…
Потом долго снимали меня с вентиляции, пытались выбить очередную причину обиды на тигра. Нет, почему я всегда виноват? И смотрели, главное, с такой укоризной, будто все дружно от меня залетели. Сволочи. Никто не любит маленького беззащитного котенка, подвергли ребенка гонениям и всеобщему порицанию. Даже Джимми с серьезной миной поддакивал мужчинам, за что и схлопотал чьим-то ботинком в лоб. Судя по запаху – кока. Судя по размеру… хм… Водолазы носят обувь?
Короче, я решил на всех обидеться и гордо заперся в ванной, выдав напоследок:
- Дверь заприте, а то пираты получат шанс разбогатеть на одной только порнухе с кошачьими. И вот того свяжите, а то он, бедный, уже минут пять притворяется ветошью.
Конечно же, все тут же кинулись ловить пирата, попытавшегося сбежать, закрывать двери, с матами искать себе одежду. В этом плане нам с тигром было проще всех: каюта принадлежала Фриду, а соответственно, и вещи тут были исключительно его, в моем же распоряжении оказалось барахло кока со штурманом. Убожество…
В общем, пока за дверью шумно чего-то решали, пытались вломиться внутрь и угрожали вкрадчивым шепотом, я успел принять ванную, помыть голову всем, что стояло на полке, обмазаться тем самым вкуснопахнущим кремом… Делегация в виде сильно помятой и недовольной жизнью троицы встречала меня, восседая на кровати. Причем, Джимми сидел на коленях у кока в одной тигровой рубашке. Кто бы меня, маленького, приласкал.
- Итааак, - я решил временно забыть об обиде и изобразить бурную деятельность. Пока не прибили, - какие у нас планы на будущее?
И тишина….
- Ребят? Ау! Мне сплясать, чтобы вы отреагировали? – и все те же тяжелые взгляды. Даже Фрид, похоже, был сильно задет моим поведением. Может быть, не стоило так уж резко с ним? Объяснил бы, поговорил… Впрочем, теперь было поздно что-либо менять, а гордость не позволяла просить прощения. Короче, я обиделся. Опять. Да и действительно, ну не желают они со мной общаться – и фиг с ними. Ведь раньше я как-то жил, ограничиваясь короткими перепалками с крысами и «привет-пока» с коком. И тут не помру. А кормить они меня будут в любом случае. Хотелось бы верить.
Следующий час мы провели порознь: народ тихонько шушукался на кровати, бросая на меня косые взгляды, а я с мрачным видом колупал когтем стенку каюты, оккупировав любимое кресло Фрида. На самом деле, такая диспозиция была выбрана мною, чтобы был повод для примирения. Но, то ли тигр сильно оскорбился, то ли кресло перестало быть для него любимым, - отбирать у меня мебель никто не шел. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось.
Я фыркал в их сторону, гордо отворачивался, проигнорировал пошедшего было на перемирие Джимми… и едва сдерживал слезы. Ну почему так? Ведь только все более-менее наладилось, осталось разобраться с пиратами – и можно спокойно наслаждаться жизнью. Так нет же, приспичило мне обидеться из-за какой-то мелочи, оскорбить при друзьях любимого мужчину, а теперь еще и гордо отказываться от примирения. Мне хотелось, чтобы Фрид меня просто обнял. Он мог бы даже ничего не говорить, просто показать, что я ему не безразличен… Правда, извинений все равно никто бы не дождался (должны же у меня быть поблажки), но все равно. К концу второго часа я украдкой вытирал со щек слезы и уже с трудом сдерживал себя, чтобы не броситься тигру на шею. Лучше уж пойти пиратам сдаться.
- Не плачь, - сильные руки обвили мои плечи, а шею обожгло горячее дыхание, - и не дуйся понапрасну.
- Фриид! – как же хорошо было ткнуться носом ему в грудь и переползти на колени, не смущаясь взглядов парочки на кровати. – Прости, я просто маленький и глупый.
- Хорошо хоть признал это, - буркнул со стороны кок.
- И у меня длиннее, - зачем-то добавил тигр. Нууу… У кого-то из нас проблемы с глазомером…